Ловец жемчуга. Глава 55. Пилот Ганс Фогель

Пилот был уверен: только что на этом месте ничего не было, но вдруг появилось сооружение похожее на сплюснутый шар. Он увидел его сначала краем глаза, как что-то очень яркое и, повернув голову, понял, что этот яркий свет был отражением солнечных лучей от гладкой поверхности аппарата.

К нему большими прыжками бежал человек в черном скафандре, шлем которого был похож на зеркальный шар. Пробегая мимо пилота, он махнул в сторону, куда ушла дама Фрушмитт. Было похоже, что ноги его не слушались, он то и дело спотыкался, поднимая облака пыли. Добравшись до странного сооружения, космонавт с ходу нырнул в открывшийся люк и все вдруг исчезло, как будто там ничего не было.

Тряхнув головой, чтобы отогнать галлюцинации, он посмотрел туда, где еще недавно был шлюз объекта №;13. Вместо него посреди залитой солнцем пыльной поверхности Луны, зияла огромная черная дыра. Вокруг веером были разбросаны осколки камней и части шлюза. Метрах в 10 от провала лежали три космонавта. Их он узнал сразу. Шлем, лежащего посередине, был накрыт плащом, вывернутым наизнанку, красная подкладка которого, пылала ярким пятном на фоне бесцветной поверхности Луны.

 — Ничего себе заглянули на огонек! — проговорил он и поспешил на помощь к, едва шевелящимися среди обломков, лунарийцам.

Всего каких-то пару часов назад Ганс Фогель, личный пилот планетолета дамы Фрушмитт, спал в маленькой комнатке для гостей, и наступающий день не сулил ничего нового. Это однообразие угнетало. Быть личным пилотом, пусть даже на самом заряженном планетолете, невыносимо скучно. Хорошо, если выпадал случай выбраться с орбиты Луны, но чаще приходилось ползать по черепашьи над пустынной поверхностью этой безжизненной планеты.

Единственным развлечением было ручное управление на предельно низких высотах. Лавирование между горами и кратерами могло бы поднять столбы пыли, которые сильно демаскирует маршрут планетолета, будь здесь атмосфера. Но ее на Луне нет — нет и следов. Приказ дамы: летать скрытно, был разумным оправданием такой опасной манеры полета.

Комната, где он проснулся перед вылетом, больше походила на соту с большим прозрачным люком в изголовье. Её длина не более трех метров, а ширина и высота метра по полтора, не позволяли встать во весь рост, но спать было вполне комфортно. Внутри, на противоположной стене от люка, находилась информационная панель, а на боковых стенках несколько сеток, куда можно положить необходимые вещи.

Из таких сот, как в пчелином улье, состояла вся комната отдыха в жилой части на объекте № 5. Так дама Фрушмитт называла лабораторию Карла Бёзе.

Зуммер входящего вызова прогнал остатки сна. На экране появился диспетчер.

 — Срочный вылет. — сказал он и отключился, не дожидаясь ответа.

 — Вылет, так вылет. — равнодушно ответил Ганс и начал собираться.

Он не любил свою работу, но прежняя ему была еще ненавистнее. А ведь карьера Фогеля начиналась совсем по-другому.

Ганс закончил летную академию на Земле и получил направление в Космофлот по запросу малого исследовательского корабля, на котором проходил практику. Капитану понравился молодой и амбициозный курсант, лихо справляющийся с довольно массивным судном. Ему прочили головокружительную карьеру.

Уже через пять лет он стал первым пилотом, и по возвращению из очередного рейса, Фогеля ожидало назначение на должность старшего помощника капитана исследовательского корабля среднего класса. А еще, лет через пять, он мог стать капитаном такого корабля, если бы не происшествие, перечеркнувшее всю его жизнь.

В том злополучном рейсе, он посчитал ошибочным курс, проложенный штурманом, и внес в него свои поправки. Сейчас Ганс понимал, что это было слишком самонадеянно, но что сделано — то сделано. И тот факт, что он в последний момент, увидев на экране темную глыбу, пересекающую их маршрут, успел отвернуть, и метеорит коснулся корпуса только вскользь, снеся лишь несколько надстроек и антенн, не спасло Ганса от решения трибунала Космофлота о списания с корабля.

Но «…по ходатайству капитана и приняв во внимание примерный послужной список …», как было сказано в Решении, его оставили в Космофлоте и перевели пилотом в 9-й Корпус мусоросборщиков.

МС-3 — крохотное судно по сравнению с тем, на котором летал Ганс, показалось ему скорлупой гнилого ореха, если не по форме, то по содержанию.

Из пилотов в дворники — с таким унижением он не мог примириться. Уже через год Ганс подал рапорт на списание с корабля и вернулся на Землю. Потом в его жизни было много всякого. Ходил на подводных судах, гонял внеплановые транспортники и прочую летающую пассажирскую технику, пока во время визита на Землю главы лунной колонии не заболел пилот ее личного планетолета.

В этот день Ганс привез туристов на коралловый остров в Тихом океане, где кроме нескольких отелей и пляжа больше ничего не было. Он сидел в баре небольшого здания аэропорта, ожидая возвращения своих пассажиров, гуляющих по острову, когда на стартовую площадку опустился планетолет. Событие крайне редкое за последние сто лет.

Обеспокоенный диспетчер вбежал в бар, где кроме Фогеля находились еще несколько водителей туристических флайбусов.

 — Кто-нибудь из вас умеет управлять планетолетом? — спросил он с надеждой.

 — А в чем дело? — поинтересовался Ганс.

 — Нужен пилот на корабль лунной колонии. Он совершил экстренную посадку в автоматическом режиме, так как их пилот потерял сознание при старте и сейчас его увезли в клинику на материк. Глава делегации мне здесь все разнесет, если я немедленно не организую ее вылет. — пожаловался диспетчер.

 — Я пилот 7-й категории и у меня был допуск к управлению космическими кораблями среднего исследовательского класса, по сравнению с которыми, эта посудина проще детской игрушки.

 — Вот ты-то мне и нужен! — обрадовался диспетчер и побежал запрашивать разрешение в агентстве о замене пилота.

Уже через полчаса Фогель сидел в капитанском кресле планетолета, а позади него расположилась вся лунная делегация.

 — Через 2 часа мы должны быть на Луне. — заявила женщина, сидящая в кресле недалеко от пилота. — Ты летал когда-нибудь на таком большом корабле?

Ганс улыбнулся, не поворачивая головы. Запустил двигатели и тут же вывел их в форсажный режим. Пассажиров так вдавило в кресла, что никто не смог пошевелиться. Выйдя на орбиту, Ганс убрал форсаж и на полной мощности вывел планетолет с орбиты, держа Луну прямо по курсу.

Компьютер предлагал выйти на орбиту по касательной и сделать полтора оборота вокруг планеты, чтобы сбросить высоту и скорость, но Ганс зашел на точку посадки с марша по прямой и, развернув корабль двигателями к поверхности, опять включил форсаж. В глазах потемнело от резкого торможения несмотря на то, что кресла и скафандры выполнили перегрузочный режим.

Фогель не отводил взгляд от уровня топлива, скорости и расстояния до поверхности. Они уменьшались синхронно и стремительно. Вибрация постоянно усиливалась и, казалось, корабль вот-вот развалится на части, как вдруг все стихло. Произошло три события одновременно: кончилось топливо, заглохли двигатели и опоры корабля коснулись поверхности, смягчив посадку амортизаторами.

Ганс подождал, пока защита от перегрузок скрылась в кресле, встал и повернулся к пассажирам.

 — Один час двадцать пять минут. — громко сказал он, взглянув на часы, а потом на женщину, сидящую за ним и, с легкой иронией наклонив в ее сторону голову, спросил: — Вы довольны?

Было видно, что ей не до шуток, но она, с трудом сдерживая тошноту, посиневшими губами проговорила:

 — Ты и впрямь такой крутой пилот или псих безбашенный?

 — Да. — ответил Фогель, ухмыляясь. — Только посудина слабовата, и защиты от перегрузок второго уровня не хватает, тогда бы мы не тащились со скоростью речного трамвайчика, а прилунились уже час назад.

С тех пор Ганс служил даме Фрушмитт. Он получил все, что мог пожелать пилот планетолета: самые мощные двигатели, которые только можно было установить на корабль этого класса без риска, что они разорвут его на части, навигационное оборудование с самыми последними картами, облегченную броню против мелких метеоритов и космического мусора, не забыв про защиту пилота и пассажиров второго уровня.

Пользуясь привилегиями пилота главы лунной колонии, потребовал установить лазерные и электромагнитные орудия для расстрела более крупных космических объектов, спрятав их под броневые листы. Теперь планетолет по оснащению походил на боевой корабль, но внешне ничем не отличался от межпланетного шаттла с окнами для пассажиров.

И хотя быть пилотом на этом корабле было, несомненно, лучше, чем гонять транспорты и возить туристов, не поднимаясь выше 20 километров над Землей, эта посудина по размерам была на пару километров меньше корабля его мечты.

Глава колонии часто летала на базу Лагранжа и много перемещалась по Луне. В последнее время стало меньше полетов на Землю и Марс, но долго простаивать Фогелю не приходилось.

Чаще всего теперь были полеты из главного подземного города Лунасити, где располагалась резиденция главы лунной колонии и все правительство Луны, в другие города планеты, где находились большие заводы и оружейные мастерские.

Был еще один странный маршрут к заброшенной шахте на обратной стороне Луны. Дама Фрушмитт называла его: объект №;13. Фогеля всегда удивляло это пустынное и безлюдное место, но лишние вопросы на его службе не приветствовались, и он их не задавал.

Нередко в маршрутный график включался объект №;5. Там дама, порой, задерживалась и Гансу удавалось поспать в комнате отдыха для персонала. Вот и сегодня утром шел третий день, как он привез туда своего босса и маялся от безделья, дожидаясь вылета.

Разбуженный диспетчером, он обрадовался возможности полетать. На ходу захватив в столовой несколько тюбиков с едой, Ганс поспешил к планетолету. Запуская системы корабля, он увидел, как на стартовую площадку из шлюза вышли три человека. Даму Фрушмитт Ганс узнал сразу по парящему почти горизонтально, белому плащу. Отраженный от него солнечный свет, не ослабленный атмосферой, слепил глаза.

Фогель уже привык к чудачеству своего босса, но в первый раз был удивлен видом плаща, потому что на Луне их никто не носил. Да и развевающееся волной полотно, тоже выглядело необычно.

С начала он никак не мог понять, что заставляет плащ горизонтально парить при ходьбе. Но потом сообразил, что скачкообразные движения при ходьбе создают на нем эту волну.

Забавно было наблюдать, как плащ по инерции собирался гармошкой на плечах дамы, медленно распрямляясь и оседая вниз, когда она останавливалась.

Да, странностей у главы колонии было много. И этот не плановый вылет, скорее всего, был ее спонтанным решением.

«Интересно, куда она на этот раз направляется?» — подумал Фогель, открывая люк планетолета.

Войдя в заполненную воздухом часть корабля, дама Фрушмитт дотронулась рукой до кнопки на шее своего скафандра и шлем быстро исчез в воротнике. Следом за ней внутри появились ее спутники. Одним из них был начальник объекта №;5 Карл Бёзе. Ганс часто видел его у себя на борту.

О другом пассажире он не знал ничего, кроме того, что недавно отвозил его на Землю в компании пятерых сопровождающих, двое из которых были охранниками дамы Фрушмитт. Потом через сутки, которые Фогель бездельничал на орбите Земли, он получил приказ забрать пассажиров и доставить их на базу Лагранжа.

Пилота удивило, что одним из пассажиров была спящая девушка, которую внес на руках этот лунариец в коричневом скафандре, но охранников с ним уже не было.

 — Объект №;13! — сказала дама, как только шлем сложился в воротнике скафандра. — И побыстрее!

Ганс покосился на ее спутников, вспомнив приказ, когда первый раз дала ему координаты этого объекта: никому и не при каких обстоятельствах не рассказывать о нем и, уж тем более, не показывать это место.

Увидев его вопросительный взгляд, она снисходительно сказала:

 — Им можно. С сегодняшнего дня они мои ближайшие помощники. Это, — дама указала пальцем на рыжеволосого, все лицо которого покрывали веснушки, а ежик на голове напоминал золотистый бархат, — Улоф Вигге, мой первый заместитель. В мое отсутствие имеет все полномочия.

Она повернулась к Бёзе.

 — Его ты уже знаешь. Теперь Карл мой заместитель по науке и президент Академии наук Луны. А теперь давай-ка заглянем на огонек к нашему другу.

 — Да, мем. — равнодушно отозвался Фогель и вернулся в свое Кресло. — Усаживайтесь поудобнее, стартуем.

Планетолет сделал небольшой прыжок вверх и, повинуясь опытному пилоту, начал набирать скорость, прижимаясь к поверхности. Немного подумав, Ганс спросил:

 — Что делать с адмиралом и начальником базы, если они потребуют еще раз их туда доставить? Ведь формально этот планетолет относится к Космофлоту, и они мои начальники.

 — Никакие они не начальники. — отмахнулась Абигейл. — Это мой личный транспорт, а ты мой пилот. И до тех пор, пока я начальник лунной колонии, так и будет. А в случае войны, они оба переходят в мое подчинение, так как я стану главнокомандующим совместных сил колонии и Космофлота.

Она улыбнулась каким-то своим мыслям, усаживаясь в кресло.

Ганс окинул взглядом показания приборов на панели и задал навигатору координаты точки назначения. По требованию дамы Фрушмитт, он никогда не хранил их в памяти бортового компьютера, а заучил наизусть, и каждый раз по возвращению стирал маршрут из бортового журнала.

Фогель порадовался возможности полетать над поверхностью на большой скорости, маневрируя среди кратеров на недоступной для радаров высоте. Конечно, на Земле на такой высоте спрятаться от радаров трудно, но радиус Луны много меньше земного и ускользнуть за горизонт здесь можно быстрее, чем за минуту.

Ганс украдкой наблюдал за ужасом в глазах новоиспеченных начальников, когда корабль делал очередной маневр, огибая сильно пересеченный рельеф местности. Дама Фрушмитт, привыкшая к такой манере полета, уже не выказывала беспокойства и, похоже, была сильно погружена в свои мысли. Фогеля порадовали бледные лица ее спутников, когда планетолет мягко опустился на стартовую площадку объекта №;13.

Включив панорамный обзор, он наблюдал за плавными волнами белого плаща Абигейл, вспыхивающего красной полоской подкладки при каждом ее шаге. Оба спутника следовали за ней чуть позади. Когда шлюз проглотил их, Ганс откинулся в кресле и включил старинную музыку. Это был органный концерт Баха.

При переоборудовании планетолета, он истребовал самое качественное акустическое оснащение кабины и теперь, когда оставался один, включал его на полную мощность. Ганса охватывал восторг от вибраций, сотрясающих не только стенки корабля, но и его самого.

Особое возбуждение вызывали трубы органа низкой частоты. Казалось, что все внутри вибрирует с такой же частотой, и от этого по спине прокатывается горячая волна, вызывая прилив счастья и блаженства. А сверху ее накрывала другая, быстрым перебором более высоких звуков.

Это был многоуровневый серфинг, где тебя несет не одна, а множество волн, то сходящихся, то вновь разбегающихся в разные стороны. Закрыв глаза, он отдавался музыке, и она уносила его в дальние дали, к несбывшимся мечтам и теперь не достижимым, но все равно таким манящим, звездам.