Ссылка на Деда Мороза ч. 5

Шабашников вышел из торгового центра, нагруженный пакетами, и направился к остановке на площади. Он ехал к матери, которая давно уже не выходила из дома.  Она с трудом передвигалась на костылях по квартире, и ему приходилось ухаживать за ней, как за маленьким ребенком. Мать  категорически отказывалась не только от сиделки, но и не признавала продуктовых курьеров. Так что ему два раза в неделю приходилось совмещать обе эти функции. 

Раньше, когда он был еще мальчиком, «Гастроном» был у них по соседству. Несколько лет назад на его месте открыли студию маникюра, салон красоты и продуктовый бутик, в котором можно было разве что любоваться на красивые коробочки.  Из среднеобеспеченной семьи они за эти годы скатились в полунищенское состояние, когда и курьеры, и сиделки становятся не по карману. Он и сам уже раздумывал, не устроиться ли ему курьером, но необходимость таскать тяжелые грузы каждый день останавливала его.

Морозный ветер усиливался. На площади, которая на самом деле представляла собой участок магистрали, почти не было никого. На остановках прятались от ветра редкие пассажиры с фирменными пакетами из супермаркета и работники службы доставки со своими коробами. Синие омнибусы с футуристическим пояснением «Это электробус.» бесшумно забирали людей с поклажей и катились дальше по своим маршрутам.  Шабашникова почему-то особенно раздражала именно эта точка в конце надписи, как будто ради нее одной и происходили все перемены не только в транспортной системе, но и во всем мегаполисе.

«Юрий Алексеевич, как дальше-то жить?» - сумбурно пронеслось у него в голове, когда он выбирался из подземного перехода, но вместо знакомого гагаринского профиля на него глядела в оба глаза Снежная королева.

«Мюзикл, - прочитал он на билборде, загораживающем верхнюю часть памятника. – 0+»


До него вдруг дошло, что он больше ничего не понимает в этой новой жизни. Что означает 0+? Что при нуле градусов Снежная королева растает? Или что на представление можно приносить грудных младенцев? На какой автобус или электробус ему садиться, чтобы доехать до родного дома? У них у всех теперь новые номера, похожие на ходы в шахматной игре: е10, н2, е12.

«Шахматы. Мюзикл» - прочел он очередное рекламное послание посреди проспекта, когда электробус тронулся.

Он уселся на заднее сиденье подальше от других пассажиров, положил на колени свои кульки и на всякий случай натянул маску на нос. На улице Ляпунова, помнится, в троллейбус всегда входили контролеры и требовали предъявить билеты. Сейчас они могут потребовать надеть маску и, если ее не окажется, оштрафовать незадачливого или слишком идейного человечка на целых пять тысяч. Одного его знакомого так недавно подловили в метро.

На остановке «Универмаг» в электробус запрыгнули двое мальчишек, и Шабашников настороженно покосился на них. Один из ребят был в светло-голубой куртке, а другой – в темно-коричневой. Они, очевидно,  возвращались из Дворца пионеров, который был неподалеку. Ему вдруг припомнилось, как он сам тоже когда-то ездил этим маршрутом в троллейбусе и как мечтал, что станет великим режиссером. Как же тщеславен он был в свои двенадцать лет! Ему, например, очень хотелось, чтобы на его премьеры зрители стояли в очереди часами, а его фотографии на красной ковровой дорожке напечатали бы журнал «Советский экран» и газета «Советская культура». 

Мальчики разместились по соседству на последнем ряду и продолжили свой  разговор, не обращая никакого внимания на дядьку с пакетами.
- Понимаешь, меня мама сейчас не может встречать, -  сообщил тот, кто был в светло-голубой куртке. – Она на питчинг уехала.
- Куда? – удивился его товарищ в коричневой.
- Ну, она у меня режиссер, понимаешь. У них профессиональная тусовка сейчас в Сочи,  поэтому я на троллейбусе езжу. А так она меня сама возит. А еще папа у меня уже неделю болеет, - разъяснил светлый.
- Понятно, - кивнул темный. – У меня оба болеют. Так что я тоже сам езжу. 

Они оба насупились и замолчали, а подросшему честолюбцу вдруг захотелось приободрить этих симпатичных пацанов, которым пришлось повзрослеть от навалившихся проблем. Они больше не надеялись на взрослых с их питчингами и соплями, а сами строили свои маршруты в этом хитроумном городе. 

Шабашников сдвинул маску на подбородок и улыбнулся им:
- Красавцы!

Мальчики, однако, не поняли истинных побуждений лыбящегося дядьки и пересели в центр салона подальше от него.

Игорь Кириллович отвернулся к окну и с грустью вздохнул. Странное время! Любое проявление добрых чувств уже вызывает подозрение. Чего доброго, эти симпатяги еще кликнут полицейского, причем не виртуального, а вполне реального, и ему, как идиоту, придется оправдываться, что он просто восхищался самостоятельностью двух будущих мужчин, а не имел в виду чего-то дурного. А ведь они, наверняка, тоже мечтают стать великими, но это уже совсем не его забота.               
               

Бывший режиссер без всякого энтузиазма вновь вернулся к  планированию своей затеи. Из пакета просвечивал реквизит – красный колпак с белой опушкой и маленькая искусственная елочка с золотыми шарикам. «Сказать ей или нет?» -  раздумывал он. Его ангел и черт помалкивали - они всегда куда-то пропадали, когда он вспоминал о матери.

В прошлый раз, когда он тоже приезжал к ней с покупками, он с привычным раздражением отметил, что мать снова поставила на стол девятисвечник.  Она никогда не посвящала его в тайны своей религии, но чем старше становились они оба, тем больше отдалялись друг от друга духовно.   

Когда они еще жили в одной квартире, то религиозные символы, которыми все больше окружала себя мать,  не казались ему чуждыми, но когда же он, наконец, ушел от нее, то  решительно порвал  и связь с ее религией. Это было десять лет тому назад.

Уйдя десять из родительского дома, Игорь вскоре принял крещение. Ему для этого даже ходить далеко не пришлось, так как в их микрорайоне построили новый православный храм. Шабашников всячески скрывал от своей новой гражданской супруги, что его мать иудейка и искусно обходил тему своей первой женитьбы.


В салоне осталось всего несколько пассажиров. Два курьера – один с желтым коробом, другой с зеленым – громко разговаривали друг с другом на непонятном языке. «Вряд ли они говорят о кино, - с тоской подумал Шабашников. - Скорее о своей религии.»

Электробус бесшумно подошел к его остановке. Слезая с суперсовременного и экологически чистого транспортного средства, Шабашников оказался обеими ногами в соленом месиве у кромки тротуара. Его левый ботинок тут же промок насквозь, а правый – только сбоку. Обладатель поношенной обуви чертыхнулся про себя, но не стал менять планов. Он сначала должен был зайти на почту за налоговым уведомлением, а потом в банк за материнской пенсией.

На почте ему выдали талон с номером 53, а в банке - с номером 65. «Двенадцать лет, - подумал состарившийся мальчик-мечтатель. – Еще целый цикл до пенсии. Интересно, доживу?»

ПРОДОЛЖЕНИЕ http://proza.ru/2022/01/04/1534