Клетки Ада

Бестселлер! – Посоветовали недавно: написать мне следует бестселлер!..
Многоточие… немое…
Впрочем, почему немое?
А разве я и всегда-то что-либо писал – без состояния ощутимого свершения?.. и без предчувствия последствий грандиозных?!..
…Отвечаю – уже загораясь -- советчикам.
Что у нас ныне, как послушаешь-посмотришь, самое-то нервирующее?.. И всеохватное бы, и больное... Ну и, соответственно, совершенно запутанное. – Сходу: отсутствие глубинного основания.
Не вообще отсутствие оснований, им-то как раз и тесно, а – самого наиглубинного…
От страха, однако, во всех… его увидеть и на него указать…


Не иначе, никак не иначе!..
Спускаюсь – по классическому примеру – в Преисподнюю…
Ступаю… вижу... Она, Преисподняя, не только где-то ТАМ, а частью – уже и ЗДНСЬ!..
Ступень… ещё ступень… Вот и те – легендарные – Круги Ада… Но они... вижу… размещены… не в одной его части!..
И на самом деле Ад устроен – Ад состоит, располагаясь-то на этом и том свете, -- из этих, из этих…


Часть первая


Клетка… Вроде бы железная… Величиной – ну, квадратов двадцать… Прутья частые, перекрёстные… В ней – движение… в ней -- кто-то есть…
В клетке – Вождь Вождей!.. Тот! Тот самый!.. Маленький, лысый… усики, бородка…
Быстро ходит по клетке по этой из угла в угол.
Останавливается резко… Руки большими пальцами засовывает в подмышки… закидывает голову…
И – говорит…
Говорит, однако, с дикцией безупречной… Чётко, без пауз… Но -- что странно разительно -- с интонаций… как бы заученного…
Вижу, пребывание в столь ограниченном пространстве… им словно вовсе не замечается…
Говорит он голосом… каким-то неопределённым… попросту – правильным… будто за кем-то вторя…
-- Я ростом мал, языком картав, с молодости лыс. Мой бы удел быть чиновником пронырливым или ростовщиком сноровистым. Но я характером в старшего брата. А брат мой с детства сутул и горд. При способностях золотого медалиста. И потому мрачен и мстителен. Даже стать учёным ему тошно. Коренное в нём презрение. Прежде всего, к самому себе. И тем более, ко всем и ко всему. Ни женщин не требуется, ни детей... Ни покоя, ни творчества... -- Плюнуть бы в лицо жизни! Нестерпимая жажда это выразить – отнять как можно у большего числа людей как можно более дорогое. – Убить самого царя!.. Собственными руками. И будь что будет. – Громко хлопнуть дверью!.. И я таков же. Тоже ущербный медалист. Однако более изощрён. Прежде всего – крест с себя долой. А царей-царевичей перестреляют и по моему приказу. Дополнительный повод и зарок мне -- казнь брата. Мотив всё тот же -- благовидная идея. – Освободительная!.. А по сути – прочь все идеи. Кроме одной! Что над всеми и над всяким. Это «кроме одной!» и есть собственно истина. Своеволие! И вот мой новый путь. Первое – конспирация и пропаганда. Далее, второе – любая в стране неурядица для захвата власти. Далее, третье – всестороннее и беспредельное насилие. Во что бы то ни стало. Подстрекательство! Миллионы на миллионы -- кто посмеет назвать это преступлением? И каждый и любой шаг обыгрывать всеобщей мечтой о справедливости и равенстве. И завистью бедного большинства к богатому меньшинству. Абсолютность идеи! -- Толпе и каждому. Думает за любого – раз навсегда подумавший. Сплочение толпе – нет нужды додумываться… Главное вожаку – в этом не усомниться, с этого не стронуться. Всяческое инакомыслие пресекать, любых противников уничтожать. Главнее главного – взять всю ответственность на себя одного. Идти до конца. Гуманитарный цинизм! И -- что бы ни случилось. С людьми, со страной, с человечеством. Всё равно впереди лишь одно. -- Петля мне или крах миру.
Договорив это – выполнив, что очевидно, некое неумолимое задание… он опять быстро ходит по клетке…
И, я вижу, попросту не способен уняться и хотя бы, из-за решётки, оглядеться…


Часть вторая


Клетка… Ещё одна… Но эта – большая.
И в ней… та первая клетка!..
Она буквально окружает маленькую.
Эта -- с прутьями редкими вертикальными… какие в зоопарке…
В ней, то есть между двумя рядами металлическими… тоже кто-то…
В клетке в этой... несколько Вождей!.. Один вон – с той чёлкой и с теми усиками под носом… третий – с узкими глазами… и ещё -- не очень-то знакомые…
И все они тут снуют неприкаянно, каждый в себе. И бормоча…
А вот и он -- сам: тоже маленький, всё с теми же усами. Рука привычно согнута… разве что без трубки…
Расхаживает степенно по клеточному коридору…
Опустив голову, заложив вторую руку за спину…
Он тоже говорит. Но… тем же – что и в малой клетке -- голосом!.. И правильным, и неопределённым… И явно – выполняя урок…
-- Я по рождению плюгав и по жизни был нищ. И рука больная неказисто согнута. И физиономия исковеркана оспой. И я бездарный стихотворец и несостоявшийся поп. Мой бы рок – прозябание личностное и жизненное. Поэтому – держаться таких же. И лучше – наиболее наглых и упрямых. Пример и надежда – наш вожак. На обычных уголовников мы смотрим свысока!.. А когда власть нами взята – удержаться при ней. И как можно выше. И если вожака не стало – занять его место!.. Но -- сугубо. Главное – понять. Идея идеей. Ради этого и вожака забальзамировать. Но в стране не стало монарха. К которому веками привыкли. И кто-то должен быть на троне!.. Тогда – кто?!.. Разумеется, из моих сотоварищей... Но -- почему не я?!.. Пример уже есть. Безоглядная жестокость в любом случае. Разборки и есть разборки. Идея всё за горизонтом. – И хорошо! Поэтому подменить святость идеи святостью власти. Это толпу ещё более сплотит. И заодно обозлит против моих соперников. Если их уже станет мало внутри страны, найти за её пределами. От меня что требуется прежде всего. -- Своеволие! Абсолютное! И все поверят, что идут к цели. В руке моей трубка уж не для сокрытия порока, а для благовонного курения. А на фото моих благолепно заретушированы язвы… Я был при старом строе особенный уголовник. Но это ведь уж традиция! И при мне эти черты характера и биографии выстроят целый режим. Именно уголовники будут колоть профили на левой стороне своей груди. В лагерях-колониях-зонах установится небывалый и редкостный порядок. Сверху донизу. Прежде всего, повсюду в них будет свой вождь – пахан, смотрящий. А на всю страну: я – тот же Смотрящий. Страна и лагерь будут взаимно отражаться. Вся страна станет колонией с колючей проволокой по границе. Чтобы каждый винил каждого и каждый сам себя даже за способность думать.
…Он, похаживая, демонстрирует молчание… И -- опять то же самое говорит, повторяет…
Узкого же пространства, вижу, для него – как и всех здесь его соседей -- словно не существует…


Часть третья


Опять клетка!
Но ведь это же, смотрю… обычная лестничная клетка…
В ней, как обычно, множество площадок, на каждой -- по несколько дверей… За каждой дверью -- квартира… В квартире комнат -- одна, две, четыре… И почти в каждой комнате – по телевизору или по компьютеру!.. Перед каждым телеэкраном и монитором сидят и (или) лежат… старые и молодые… одетые и раздетые…
Они смотрят на экран… точнее бы сказать – смотрят перед собой… им явно всё равно, куда смотрят и что видят их глаза…
В одиночестве или среди таких же они, болтая или молча, -- всё-таки, сами того не замечая, говорят…
-- Я в сытости и в тепле. Я под одеждой или под одеялом, или даже и под партнёром (партнёршей). И мне хорошо, так как мне сказали, что такое моё пребывание в жизни и есть то самое «хорошо»… Мне – лишь бы занять свои глаза, а глазам -- лишь бы видеть, как кто-то за кем-то бежит… с ножом или со стволом, или с членом… Лишь бы передо мной – раздевались и кувыркались… Только б – острили и ёрничали… Лишь бы – мяч!.. лидер!.. шайба!.. модель!.. бросок!.. бренд!.. удар!.. фанат!.. Только б всё это – круче!.. Со стадиона и с подиума!.. со сцены и с трибуны!.. И чтоб мне – под-хва-тить!.. И – под-ра-жать!.. Я позвоню -- я побегу – я помчусь… я закричу – я затопчу!.. я продам – я куплю!.. И… и потом… потом… А мне скажут и укажут -- опять и опять -- куда и как мне -- двигать и двигаться!..
Иногда на экране -- наряду со всем этим потребляемым -- появляются и кадры про тех разнообразных вождей.
…Тогда мне, наконец, становится всё понятно.
Все они – Вождь Вождей, просто Вожди и все ими ведомые – друг друга видят, но учитывают… лишь взаимную жестикуляцию и сам тон голосов. Потому что они – оказывается! -- совершенно не слышат… конечного содержания речей. Да и – не способны слышать. Так как не для этого они все задуманы…


Часть четвёртая (чётная…)


И – опять клетка.
Эта – паутиной.
Она состоит из параллелей и меридианов.
Расположена же – на экране ноутбука.
Ноутбук – на коленях…на колеях, если не ошибаюсь… волосатых!..
На клавиатуре – пальцы такие же… руководящие…
Теперь уж – смотрю во все глаза.
…Много стран с многими полисами и мегаполисами… в каждом полисе – множество небоскрёбов… в каждом небоскрёбе – по одному или по несколько подъездов… в подъезде – клетки-площадки, лестницы-лифты… на каждом этаже – квартиры и квартиры… в каждой – комнаты и комнаты…
Вижу. В комнате в любой – сидят и (или) лежат те влекомые…
Вижу-вижу… Почти перед каждым – телевизор или монитор.
У телевизора и у монитора – экран…
На каждом экране – клетка… та, где бродят Вожди…
За её прутьями – еле видна и та другая маленькая клетка… в ней едва заметен бегающий Вождь Вождей…


*    *    *


Я смог все эти клетки увидеть, потому что, естественно, нахожусь вне их всех.
И прежде всего: так как я сию минуту… смотрю на экран этого ноутбука… через то, Волосатого, плечо…
Смотрю свысока!..
И – с Высоты.

Ярославль. 7 и 10 октября 2009

Все рассказы: ЛитРес Евгений Кузнецов Цвет страха Рассказы