На байдарках за алмазами часть 4

 На байдарках за алмазами
Книга вторая часть 4
XXXV Алмазы

— Смотри-ка, вода капает, — заметила Линда.
Действительно впереди с потолка капала вода, но метров через 10 – 15 она капать перестала.
Дорога снова стала подниматься вверх.
— Кажется, мы под руслом реки прошли, — высказал вслух свою догадку Максим.
— Похоже на то, — согласилась Линда.
Пройдя ещё какое-то расстояние по подземному переходу, они упёрлись в каменную дверь. Не в стенку не в плиту, а именно в дверь, вытесанную из камня.
— Ну вот мы и дома, — остановившись у двери, попытался разрядить обстановку Максим. Луч фонарика прошёлся по камню, пытаясь найти «Сим-сим откройся» у этого входа.
— Дома-то дома, да только чьего дома? И как мы сможем туда попасть? — высказала свои сомнения Линда.
— Сейчас посмотрим, — ответил Максим, все ещё отыскивая то заветное, что должно было служить и замком и ключом к этой двери. — Может, мы и попадём туда, — продолжал он, — только доведёт ли нас это до добра, и будут ли нам там рады, я не знаю.
— Кажется, ничего нет, — простукав и прощупав подозрительные места, сказал Максим. Он выключил фонарик, присел и призадумался.
Кажется, ничего нет, но если это дверь, то она ведь должна как-то открываться. Должна. А если это не дверь, вдруг засомневался он. Да и стоит она как-то не так, сикось-накось почему-то.
— Почему под уклон? — задал он вопрос самому себе. — А ну-ка, — он достал из рюкзака тесак и попытался втиснуть его в щель между дверью и стеной. Щель, в которую влез тесак, была с той стороны, в которую был уклон. Это, значит, слева. После некоторых усилий щель стала увеличиваться в размерах.
— Аха, вот, значит, как ты открываешься, — он приналёг ещё. Щель стала ещё больше.
— Линда положи камушек, — багровея от натуги, прохрипел Максим.
Линда, похоже, спала, а может, просто дремала, потому что сначала ничего не поняла.
— А? Что? Какой камушек? — не сразу сообразила она, что от неё хотят.
— Камушек, говорю, положи, — это Максим прохрипел вслух, а про себя добавил, кикимора ты и такая и этакая.
Может быть, подействовало то, что он сказал про себя, но она быстро нашла камушек и вложила его в щель. Максим отпустил дверь и расслабился.
— Уф, еле удержал, — он стоял, и у него тряслись коленки. Ну и дверь! Такой он ещё не видел. И, действительно, за такие двери ему ещё не приходилось заглядывать.
— Ты думаешь, так её можно открыть? — всё ещё сонным голосом спросила Линда.
— Только так её и можно открыть, — отозвался Максим. Он всё ещё не мог прийти в норму и старался успокоиться.
— Тогда надо набрать побольше разных камушков, — сделала вывод Линда и зевнула. Широко зевнула. Максиму непонятно отчего тоже захотелось зевнуть.
— Да, ты права, без камушков не удержать мне её, — соглашаясь с ней, сказал Максим. Это он про дверь. Но не удержал он совсем другое. Челюсти его растянулись с таким звуком сладкой истомы, что Линда всполошилась.
— Что это с тобой? — и были в её голосе и испуг и удивление и участие одновременно.
— Что, что, — Максим руками помог закрыть себе рот. — Прошу тебя, не зевай больше.
Линда, поняв в чём дело, рассыпалась мелким бисером смеха.
— А я-то перепугалась, — сквозь смех всё-таки смогла сказать она. — Может, тогда поспим лучше, и челюсти стягивать не будет.?
— Нет, потом отоспимся. Некогда сейчас. Давай, лучше дверь попробуем открыть. На вот, держи этот камушек, — Максим сунул ей в руку довольно-таки тяжёлый камень.
— Ничего себе камушек, — камень еле поместился в её руке.
Максим снова вставил топорик между дверью и стеной. И снова путём неимоверных усилий каменная плита была отодвинута, и вставлен камушек. В эту щель можно было уже протиснуться.
— Ну что, попробуем войти? — шёпотом спросил Максим у Линды.
— Попробуем. Только, здравствуйте, не забудь сказать, — напомнила ему Линда.
— Ладно, — дал Максим ничего не значащее согласие, понимая, что Линда шутит.
В пещере, в которую они забрались, здравствуйте, похоже, никому и не было нужным, потому что там никого и не было. Справа, около стены, стояли два каменных сундука, да ещё луч фонарика выхватил из темноты в боковых стенах две  двери, каждая из которых было точно такая же, в какую они вошли.
— Смотри, ещё дверь, — снова почему-то шёпотом сказал Максим, дёрнув Линду за руку. — И не одна, — добавил он, переводя свет фонарика на противоположную стену.
— Вижу, двери вижу, а вот что за ними не вижу, — так же шёпотом ответила Линда, включив в ответ чисто женское любопытство.
— Сейчас посмотрим, — используя уже имеющийся опыт в этом деле, Максим приоткрыл дверь, находящуюся на левой стене. — Ну-ка, посвети, — Линда направила свет фонарика в образовавшийся проём. Высветился подземный свод и каменные ступеньки, уходящие вниз.
Ещё глубже уходить под землю Максиму не захотелось, и он выдернул тесак. Дверь закрылась.
— Давай посмотрим тогда, что за той дверью, — Линда кивнула головой в сторону двери, находящейся на правой стене. Она поняла нежелание Максима спускаться ещё глубже под землю. Да и кому захочется.
За следующей дверью наоборот, были ступеньки, уходящие вверх.
— Вот то, что нам нужно, — прищёлкнул языком Максим и попросил Линду вставить камушек в образовавшуюся щель. Когда щель была увеличена до нужных размеров, было принято естественное решение отдохнуть.
После непродолжительного отдыха появилось непреодолимое желание заглянуть в сундуки. Они стояли, ничего не говорили, но было такое ощущение у обоих, что они просят заглянуть в них.
— Слушай, может, посмотрим всё-таки что тама? — Максим направился к сундуку, который стоял поближе. Крышка у сундука была сдвинута. Но они долго не решались заглядывать внутрь сундука, боясь увидеть там то, чего боятся люди в обычной жизни.
— Ладно, давай, свети, — решился, наконец, Максим заглянуть туда.
Линда включила фонарик. Луч света медленно забрался внутрь каменного сундука. Взгляд Максима направился следом. Он осторожно перебрался через боковую стенку. Вот сейчас. Максим приготовился вздрогнуть, было, и вздрогнул, но не от страха, а от удивления. Сундук почти доверху был набит драгоценными камнями. Блеск алмазов даже ослепил его немного.
— Опять, — тихо охнул Максим и чуть не сел.
— Что опять? — не поняла Линда.
— Ничего, — Максим решил, что не время сейчас предаваться воспоминаниям. Линда тоже заглянула в сундук и не смогла не воскликнуть.
— Ничего себе! Полный сундук драгоценных камней и без присмотра. Кто же их оставил?
— Такие вещи без присмотра не оставляют, — бросил в ответ Максим. Он не забыл ещё своё путешествие под родной землёй.
Помня о том, что ответ придётся держать в любом случае, возьмут они из сундука что-нибудь, или не возьмут, это не будет иметь ровно никакого значения. Помня это, он сунул Линде рюкзак в руки и выдохнул:
— Нагребай, — сам же стал набивать камнями свои карманы.
Не успел он положить и трёх раз, как раздался звук трещотки, а потом шипение. Звук шёл со стороны второго сундука. Луч фонарика моментально упёрся во второй сундук и пополз по нему. Этот второй сундук был с отверстиями. И вот в эти-то отверстия одна за другой стали выползать из сундука холоднокровные ползающие существа. Подземный грот стал наполняться змеями, звуками трещоток и шипением. Звуки стали усиливаться, и вот они уже заполнили всё свободное подземное пространство, и стали стучать в голове у Линды и Максима одновременно.








XXXVI Пороги

Вода пенилась и бурлила, перекатываясь через камни. Впереди был порог. Нужно было попасть в русло реки и не врезаться в камни.
— Держись,— крикнул Сергей Чаку, стараясь энергичными гребками удержать лодку в направлении движения воды.
— Держусь,— прокричал ему обратно Чак, отталкиваясь веслом от отвесной каменной стенки. Лодку чудом пронесло среди камней. Ощущение было такое, словно их в утробу какую-то засосало, было, а потом выплюнуло оттуда. Захотелось остановиться, передохнуть.
— Табань, крикнул Сергей, упираясь ногами в шпангоут, а веслом в поток воды. Но замедлившееся в этом месте течение вновь стало разгоняться. Усилия Сергея и Чака были абсолютно напрасными. Байдарка снова ухнула в буруны. Кое-как, отбиваясь от берегов и камней, они снова выплыли на относительно спокойное место.
— Может, остановимся, отдохнём?— снова прокричал Сергей.
— Не успеем,— в тон ему крикнул Чак, готовясь к очередному ускорению.
Каскад порогов на этом участке реки не оставлял им времени для раздумий. И они мчались вперёд, так как другого выхода у них просто не было. Красивые слова о свободе выбора здесь были только красивыми словами. Реальность была такова, что они находились в жёстком подчинении у реки. Она диктовала им свои условия. И был это даже не плен, а скорее всего рабство, так как им приходилось выкладываться на полную катушку. Прикладывая нечеловеческие усилия, они пытались выбраться из него, но всё было напрасно. На этом участке река держала их крепко и не хотела отпускать. Они уже и устали и не хотели больше ничего, но не работать веслом было нельзя. Они, просто, вынуждены были сопротивляться.
В промежутках между перекатами Сергей оглядывался назад. Два брата мулата неслись за ними, так же подчиняясь воле реки. Казалось, что вёслами машут два робота. Ни капли усталости не было в их движениях. Вторая байдарка казалась привязанной к первой. А вот байдарки Линды с Максимом давно уже не было видно. Ни на одной из излучин не мелькнуло даже краешка их байдарки. Беспокойство, овладевшее Сергеем в самом начале, не покидало потом его ни на минуту. Он бы давно повернул назад, но река, взявшая их в плен, тащила их упрямо вперёд.
Лучше гор могут быть только горы. Это было справедливым и для этих мест. Кордильерами поднимался вверх правый берег. Пологие горы на левом берегу плавно переходили в равнины. Зелёной дорожкой расстилался вдали хвойный лес, придавая этим местам особое очарование. Можно было, просто, стоять и любоваться на это. Стоять, получать наслаждение от красоты и ни о чём не думать. Но всё это проносилось мимо, не задерживаясь ни в одном из уголков их уставших душ.
Где же они могут быть, думал Сергей, всё время, оглядываясь, назад. Пороги и повороты мелькали один за другим, а их всё не было видно. Всё. Надо где-то здесь остановиться. Иначе обратно сегодня можно не дойти. А оставлять на ночь, это дело нельзя. Никто ведь не знает, что там с ними случилось. Эти и другие мысли проносились в мозгу у Сергея, словно байдарки по стремнине.
Вывалиться из лодки что ли, снова промелькнула в голове шальная мысль. Вывалиться то можно, только не получилось бы, как со знакомыми ребятами в прошлом году. Одна байдарка перевернулась, и оба байдарочника оказались в больнице с тяжелыми физическими и психическими травмами. К реке потом подойти боялись. Их еле спасли. Хорошо из воды вытащить успели. Шедшая, за ними байдарка на тихой воде успела причалить к берегу. Сплавщики были опытными и сумели спасти людей.
А нас могут и не спасти, не успеют, кто тогда Линду с Максимом спасать будет? Сергею даже стало нехорошо от этих мыслей. К тому времени он был уже уверен, что с ними что-то случилось. Нет, лучше плыть в байдарке, чем плыть по волнам в спальном мешке, решил он. Спальный мешок пришёл ему в голову не случайно. Шурик в спальном мешке из российского, комедийного фильма запомнился ему надолго. Он представил себя на его месте, и ему стало не по себе.
Чак, плывший с Сергеем в одной байдарке, был невозмутим. Видно было, что работа веслом приносит ему удовольствие. Веслом туда, веслом сюда, казалось, что он с веслом в руках и родился. Он был спокоен, и это действительно было так. Он понимал, что в сложившейся ситуации причалить к берегу, они не смогут. Прыжки в воду могут обернуться ещё большими неприятностями. Значит, нужно было, просто, ждать тихой воды. Она всё равно будет. Не может течение реки на всём протяжении быть одинаковым. Он не разбирался в физике, математике, экономике, финансах, но на экстремальные ситуации у него был нюх, и он его никогда не поводил. Вот и сейчас он чувствовал, что тихая вода уже недалеко.


XXXVIIСвет в конце тоннеля

— Бежим, — Выйдя из оцепенения, Максим схватил Линду за руку и потащил к той двери, которая оставлена, была, ими приоткрытой для побега. Линда, увлекаемая Максимом, успела вцепиться в рюкзак и потащила его за собой. И только они успели протиснуться в дверной проём, как там показались уже сразу две головы, объясняющих им что-то на шипящих.
— Уйди, — закричал Максим не то Линде, не то тварям с горящими глазами, готовясь выбить камень, заложенный в проём.
— Подожди, — почти взмолилась Линда, пытаясь вытащить из дверного проёма застрявший там рюкзак. Она дёргала рюкзак, сама дёргалась вперёд и назад, и вместе с нею дёргались шипящие на неё головы змей.
Наконец, рюкзак выскочил из проёма. Линда упала. Нужно было выбивать камень. Максим ударил по камню и промахнулся. Вместо камня удар пришёлся по шипящим головам. Их отбросило внутрь пещеры, но вместо них появились ещё четыре. Второй удар тесаком по камню был точным. Массивная плита, став на место, раздавила их в лепёшку. Максим, обессиленный, прислонился к стене. Прошёлся по дверям фонариком.
— Ну и ну! Ну и охрана тут. А ты говорила без присмотра. Да под таким присмотром что угодно можно оставить, — Максим никак не мог прийти в себя. Он немного отдышался и добавил.
— Ещё немного и мы с тобой остались бы здесь навсегда, И такой деликатес этим гадюкам, наверняка бы, понравился.
— Ещё бы, охрана, что надо, — Линда тоже всё ещё не могла отдышаться. — И не подумаешь ведь. Вроде никого нет, и на тебе. Брр, — она передёрнула плечами.
— Да, действительно, уж и в разных переделках был, а всё равно и мне страшно стало, дополняя сказанное, согласился с ней Максим.
Они сидели, приходили ещё в себя, а Максим уже заторопился.
— Может, пойдём, — не успев даже ещё и отдышаться, предложил он.
— Подожди, не успокоюсь никак, — ответила она. Она сидела и не могла сдвинуться с места. Её и, правда, ещё немного трясло. — Хотя, нет, пошли, — вдруг изменила она своё решение. — Теперь мне кажется, что они здесь по всем щелям, — сказала она поднимаясь. — Того и гляди, за ногу цапнут, — этим она объяснила своё нежелание продолжать отдыхать дальше. Причина, конечно же, была уважительная. Максим был полностью согласен с ней в этом вопросе.
— Так у меня то же самое, — улыбнулся он и взял Линду за руку.
— Ну что, пошли?
— Пошли, — и они двинулись вперёд.
Тут, конечно, следует заметить, что это, скорее, был путь наверх. Как и любой другой из этих путей, он оказался довольно-таки нелёгким. В кромешной темноте, разрываемой ненадолго включением фонарика, они медленно взбирались по ступенькам. Держась, друг за друга, и толкая ступеньки от себя, они с каждой ступенькой поднимались всё выше и выше. Когда ноги отказывались толкать ступеньки, они отдыхали.
— Ну что, ты теперь представляешь, как нелегко тем, кто стремится взобраться наверх? — спросил Максим Линду в одну из передышек.
— Да, представляю, — ответила Линда, так как представить ей это сейчас было совсем не трудно. Она не могла пошевелить ни руками, ни ногами, ни даже языком. Какая странная связь, успела она подумать при этом.
— Ну что, пошли? — отдохнув, предложил Максим снова.
— Мне не дойти, — поделилась она с ним своими сомнениями.
— Докуда? — поинтересовался Максим.
— Не знаю, — призналась Линда.
— Ну вот, сама не знаешь, что говоришь, — перевёл в каламбур всё это Максим.
Поддерживаемая под руки Линда едва переставляла ноги, но шла. Максим упирался изо всех сил. Он  тащил за собой Линду, толкал от себя ступеньки и хоть может быть и не очень быстро, но продвигался вперёд. Линда сама идти не могла, но рюкзак не бросала. Вот женская сущность, подумал про себя Максим, утонет с рюкзаком вместе, но рюкзак не бросит.
Впоследствии же всё так и случилось, а сейчас луч света, блеснувший впереди, был им наградой.
Это был свет в конце тоннеля. Он звал, манил и притягивал к себе магнитом. У Линды, ещё мгновение назад казавшейся обессиленной, неизвестно откуда взялись силы. Она, можно сказать, рванула вперёд. Когда Максим сзади подпёр её плечом, она уже стояла на горизонтальной площадке. Впереди был завал из камней. Вот сквозь этот-то завал и пробивались отдельные лучики света.
— Смотри, свет, — решила она обратить на это внимание Максима.
— Вижу, — ответил Максим. Свет вижу, завал вижу, а вот что за завалом не вижу.
— Сейчас посмотрим, — с готовностью откликнулась Линда и подскочила к завалу.
— Ты куда? — не понял её действий Максим.
— Как куда? Разбирать завал, — тут уж не поняла она его.
— Завал нужно разбирать сверху, а не снизу, иначе завал может превратиться в обвал и завалить нас, — решил прояснить ситуацию Максим.
— Ах, вот оно что, — сообразила, наконец, Линда. — Так я и за камень-то ещё не успела как следует схватиться.
— Вот и хорошо, о то неизвестно, во что бы это вылилось. — Успокоил  себя и её Максим.
— Я хотела как лучше, — надула губки Линда.
— Ну ладно, ладно, — примирительным тоном произнёс Максим и добавил, — лишь бы не получилось, как всегда.
— Как это, Как всегда? — не поняла Линда снова. — Ты что, хочешь сказать, что на меня всегда что-то падает?
— Нет, конечно. Это не конкретно к тебе, это высказывание вообще, — решил пояснить Максим. Линда согласилась с ним, хотя ничего и не поняла. — Надо отдохнуть, — произнёс он вслух, подумав про себя при этом, что и она уже капризничает, да и у него сил тоже уже нет.
Они молча посидели, каждый подумал о чём-то своём. Вода, набранная под руслом реки, придала им силы.
— Ну, что начнём? — предложил Максим.
— Начнём, — поддержала его Линда.
— Я полезу наверх, и буду подавать тебе камни, а ты складывай внизу, — предложил Максим.
— Хорошо, — согласилась с ним Линда.
И работа началась, но продвигалась медленно, во всяком случае, не так, как хотелось бы. Камень за камнем складывался внизу, лаз вверху при этом расширялся, но конца работы  было не видать. Таскать камни это всегда титаническая работа. Она вышибала и пот, и слезу, и кашель, но бросать её было нельзя.  Впереди их ждала свобода. Они жаждали выбраться из этого плена и обрести её. Солнце воздух и вода нужны им были не меньше. И это всё было рядом, нужно было только немного поднатужиться. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и вот оно долгожданное слово свобода. После неимоверных усилий Максим, наконец, вылез на свежий воздух. Вернее, вылезать он сразу не стал. Закрыв глаза, он привыкал к свету. Через открытый лаз его сразу стало много.
— Вот ведь, и глаза сразу открыть нельзя, — вслух выразил своё неудовольствие Максим и немного приоткрыл их. И только тогда, когда глаза немного привыкли к свету, он выбрался наружу.
Голубое небо, раскинувшееся перед ним, отозвалось в его душе чувством ликования. Ничто его не держало. Подземелье снова отпустило его.
— Сколько солнца, сколько света, — воскликнул он. Слова из песни наиболее ярко отражали окружающую обстановку. — А неба-то сколько! — И, действительно, голубое небо было похоже на океан. Ему хотелось прыгать и кричать от радости, но тут он вспомнил про Линду.
— Мне ж ещё её надо вытаскивать.
Но вытаскивать её уже было не нужно. Её голова уже виднелась в лазе.
— Закрой глаза, не вылезай сразу.
— Поняла, — закивала она головой.
А когда она вылезла, то по расширившимся от восхищения её красивым глазам можно было понять, что она тоже пьянеет от безбрежности голубого неба и, того и гляди, упорхнёт туда сама.
— Интересно, а что же находят люди в квадрате Малевича, — вдруг пришла Максиму на ум простая мысль. Пришла и исчезла. Другая мысль завладела его серым веществом. — Куда я попал, — подумал он. Перед ним была узкая длинная площадка, которая внезапно обрывалась.

XXXIII Наблюдательный пункт

— Широкая здесь речушка, — констатировал данный факт Ник, прыгая по камням за Питом.
— Широкая, — согласился с ним Пит. — Да и глубина в омутах чуть ли не морская будет.
Прыжки кончились. Они сидели на берегу и не могли отдышаться.
— Ну что, лучше, чем со скакалкой прыгать, — поинтересовался Пит.
— Лучше, — ещё не отдышавшись, ответил Ник. — Тут смысл есть и цель, до которой нужно добраться.
— Ты прав, цель, до которой нам нужно добраться у нас есть. Нам нужно забраться наверх, на наше лежбище. Ты готов?
— Всегда готов, — дал Ник пионерский ответ.
— Ну, тогда, пошли.
— Пошли, а что ещё нам остаётся, — Ник снова пристроился за Питом.
Подъём совершался почти одновременно. Под землёй совершали восхождение Максим с Линдой, а снаружи, взбирались по кручам, Пит с Ником. К тому же опыт спуска по этим скалам у них уже был. И тропинка здесь была. Едва уловимая, но была. Поэтому им было легче. Правда, когда они залезли наверх, Ник не удержался и сказал.
— И чего интересного находят люди, ползая по скалам? — это он о скалолазах.
— У каждого свой интерес. Каждый в своём болоте барахтается. Мы не из их болота. Нам их не понять, — ответил Пит. И что-то философское было в этом ответе Пита. — У нас тут своё болото, — тоном озабоченности тут же добавил он.
— И что мы здесь делать будем? — устраиваясь поудобнее на наблюдательном пункте, поинтересовался Ник.
— Где здесь? — не понял Пит.
— Ну, в своём болоте…, то есть на наблюдательном пункте, — тут же поправился Ник.
— Наблюдать, — отрезал Пит, пропустив шутку мимо ушей.
— Пустая трата времени, — срезюмировал на эту категоричность Ник.
— Посмотрим, — и не думал сдаваться Пит.
— Да лежат они там сейчас спокойно под камнями, а мы тут мучаемся, — Ник был уверен в своей правоте, говоря эти слова.
— Время покажет, — Пит посмотрел на часы.
— Да, время покажет, оно научит, оно расскажет, — проворчал Ник, устраиваясь поудобнее.
— Не ворчи, не тот человек наш клиент, чтобы вот так вот просто можно было завалить его камнями, — Пит упорно продолжал стоять на своём.
— Можно подумать, что камни видят, тот это человек, или не тот, — уже засыпая, отметил Ник.
— Камни не видят, он видит. Подождём, никто же нас в заднее место не клюёт, — Пит не торопился делать выводы, и оказался прав.
Не зря они время тянули. С высоты обрыва этого берега Пит смотрел на противоположную пологую сторону, надеясь увидеть хоть какое-нибудь движение.
Река внизу виднелась голубой лентой. Своими изгибами она врезалась в крутой правый берег и накрывала левый. Вверху же светило солнце, голубело небо. На наблюдательном пункте было жарко. Тень от сделанного навеса едва спасала. Бархатная дымка над скалами создавала иллюзию испарения камней. Можно было даже сказать, что от жары, аж, плавились камни. И вот сквозь пелену этого жаркого тумана пред Питом из ничего вдруг возникла человеческая фигура. Мираж, подумал, Пит, и протёр глаза, но фигура не исчезала. Может, я сплю. Он ущипнул себя. Боль была.
— Значит, я не сплю, — уже вслух произнёс Пит сам для себя.
Человек стоял на небольшой каменной площадке метров на тридцать ниже их наблюдательного пункта. Он стоял там и никуда не исчезал.
— Слышь, Никола, вставай, — забыв про условности, Пит тряс своего товарища, пытаясь тем самым разбудить его, а тот отмахивался от него обеими руками, как от надоедливой мухи.
— Уйди, слышишь, уйди, чего пришла. Рано еще, — говорил он кому-то.
— Как рано, поздно уже, — разозлившись, Пит стукнул легонько Ника по оголившемуся животу ладошкой. Ник хотел, было, вскочить, но Пит успел прижать его коленкой к камням. — Тихо ты, клиента спугнёшь, — он продолжал придерживать Ника, а тот смотрел на него ошалелыми глазами и пытался вырваться.
— Ты чего? — не выдержал Пит. Ему даже стало немного не по себе.
— Её видел. Она за мной приходила, — наконец, выдавил из себя Ник.
— Кто она? — не понял Пит.
— Кто, кто. Ну, эта, которая с косой, — Ник, видно, не до конца ещё проснулся и не мог вспомнить нужное слово, а может подсознательно, просто боялся, сказать его вслух.
— Ты это, чушь не городи, — дошло, наконец, до Пита сказанное Ником.
— Я и не горожу, вот, как тебя, видел, — Ник был сам не свой.
— Хочешь сказать, что тебе не кажется, тогда сюда посмотри, — Пит передал Нику бинокль, хотя и сам ещё не успел в него посмотреть. Нужно было быстрее переключить внимание Ника на что-нибудь другое.
— Ух, ты, сладкая парочка! Как наяву! — с восторгом выдохнул Ник. Потом, видно, что-то понял, протер бинокль, снова посмотрел. — Смотри-ка, живы и здоровы, и ничего с ними не случилось, — выразил он своё удивление и добавил. — А как же они сюда попали? — и этот вопрос был задан уже осмысленным тоном.
— Как попали? — Пит забрал у Ника бинокль. В окуляры бинокля были хорошо видны оба. Теперь их было двое. Парень и девушка. Ник правильно определил. Это были они. Решение пришло мгновенно. Пит вытащил из рюкзака гранату и бросил её вниз. Ник даже подумать ни о чём не успел. Граната упала на площадку и покатилась по ней, издавая глухой рокочущий звук.







XXXIX С обрыва

Максим подошёл к краю обрыва. Ух, ты, вот это высота, пронеслось в голове.
— Линда подойди сюда, — Линда осторожно приблизилась к краю обрыва. Она посмотрела вниз и отшатнулась. Высота была такая, что у неё даже дух захватило, и голова закружилась. Она сняла с плеч рюкзачок и поставила его рядом с собой. Поставила рюкзачок затем лишь только, чтобы перевести дух и привести себя в порядок.
— Это что внизу река? — не веря своим глазам, спросила она.
— Река, а что же ещё может быть, — улыбнулся Максим, думая, что все опасности позади. Но, оказалось, что он поторопился.
На площадку, где они стояли, вдруг что-то упало. Оно катилось и издавало шипение. Оба сразу подумали, что это змея. Но, приглядевшись, Максим понял, что это гораздо хуже.
— Граната, — крикнул Максим и оцепенел, поняв, что у них есть только один выход, это прыгать вниз. Длилось это секунды. Раздумывать было некогда, надо было действовать.
— Прыгай, — крикнул Максим. Схватил Линду за руку и, что есть силы, оттолкнувшись от берега, прыгнул вниз, увлекая Линду за собой.
Они были уже в полёте, когда раздался взрыв, и взрывная волна прошла над их головами. Потом перед ними и, опережая их, посыпался сверху град камней разного калибра. Все вместе они полетели вниз. Со стороны это выглядело следующим образом. Летели камни, летел Максим, за ним летела Линда, и самым последним летел рюкзачок. В самый последний момент она успела схватить его. И он летел за ними, увлекаемый ремешком в крепко зажатой руке Линды.
В воду они вошли почти одновременно. Высота была головокружительной, но и глубина была ей подстать. Максим едва достал дна. Оттолкнувшись, от него ногами он устремился вверх. Воздуху выплыть едва хватило. При этом он ни на мгновение не выпускал из своих рук руку Линды. На берег он вытащил её бездыханной. Силы были на исходе, нести он её не мог и поэтому тащил по мелководью. Когда он вытащил Линду на берег, сил не было совсем, и он упал рядом. Казалось, что уже никакая сила не сможет поднять его сейчас. Еле дышу, подумал он, но другая мысль словно обожгла его при этом. А ведь Линда-то не дышит. Эта мысль подбросила его словно пружину. А встал он на рюкзачок, который Линда так и не выпустила из рук. Он положил этот рюкзачок ей под голову и стал делать искусственное дыхание. А так как он сам был когда-то в подобной ситуации, то хорошо знал, как это нужно делать. После очередного энергичного надавливания на грудную клетку Линда вздрогнула, потом закашляла. Максим перевернул её и согнутую положил на своё колено. Когда Линда прокашлялась, он посадил её на этот же рюкзачок.
— Ну, как ты? — поинтересовался он, проверяя её реакцию.
— Не знаю даже, — обессиленная, смогла она выдавить из себя одними губами. — А я что, утопла? — поинтересовалась она уже шёпотом.
— Да, как сказать, — замялся Максим.
— Как есть, так и скажи, — Линда продолжала вопросительно глядеть на Максима.
— Почти утопла, — в ответе Максима снова прозвучала неопределённость.
— Так утопла, или нет? — Линда попыталась внести ясность в этот вопрос.
— Можно считать, что утопла, — утвердительно кивнул головой Максим. — А как утопла, помнишь?
— Да. Воздуху не хватило, — Линда рефлекторно закашлялась.
— Ты смотри, а ведь у меня было так же, — решил вспомнить старое Максим.
— Как, так же? — Линда непонимающе посмотрела на Максима.
— А так. Одни друзья-товарищи засунули меня с концами в воду, другие вытащили. Еле откачали потом.
— Да ты что, и кто же это тебя так сильно в воду старался засунуть? — Линду заинтересовала эта новость: сама только что вылезла из воды.
— Да как сказать, друг детства. Кому ж ещё придёт в голову такая оригинальная мысль,  спрятать меня от других под воду, — лёгким покачиванием головы Максим выразил своё сожаление по данному поводу.
— Заслужил, наверное, — по-своему, поняла это Линда, зная, что ничего просто так не бывает.
— Заслужил, лучше не скажешь, — решил уйти от прямого ответа Максим.
— Ну, и за что, это тебя так? — полюбопытствовала Линда.
— А за всё хорошее. Так мне сказали, — отмахнулся опять Максим от вопроса.
— Допрыгался, значит, решила задеть за живое Максима Линда.
— Допрыгался это точно, а ты помнишь, как сама прыгала с такой умопомрачительной высоты? — уловив нужный момент, решил перевести разговор Максим в другое русло.
— Помню, — ответила Линда и вдруг, как будто что-то действительно вспомнив, всполошилась. Взгляд её заметался по прибрежным камням, отыскивая что-то очень нужное и важное.
— Ты чего это заметалась? — не понял Максим её обеспокоенности.
— А рюкзачок-то где? — жалобным голосом спросила она.
— Как где? А ты посмотри, на чём сидишь, — улыбнулся Максим знакомой всем ситуации.
Линда глянула под себя и рассмеялась, — нашлась бабушкина пропажа.
— Вот, видишь, не чувствует у тебя это место, даже то, на чём ты сидишь, — улыбнулся Максим.
— Сам-то утром так же искал, — припомнила ему Линда.
— Точно, было такое, — не стал отпираться Максим. — Только я на нём не сидел, а ты вон как хорошо устроилась, — попробовал изобразить зависть Максим на своём лице, и у него это получилось и довольно неплохо.
— Да, хорошо сижу, — согласилась Линда. — Только вот мерзну что-то.
— Так ведь ты не только хорошо сидишь, но и на хорошем месте сидишь. Забыла, что у тебя в рюкзаке всё есть для того, чтобы согреться.
— Ой, и, правда, совсем из головы вылетело, — Линда всплеснула руками. — Там же есть, чем погреться, — она порылась в рюкзачке и вытащила оттуда фляжку. — Сейчас попробуем, — она слегка глотнула.
— Всё в жизни повторяется, — глубокомысленно заявил Максим и тоже глотнул. Пошло тепло по телу. — Слушай, а, может, ещё глотнём, — предложил он.
— А, давай, глотнём ещё, — Линда была не против глотнуть ещё, поскольку никак не могла прийти в себя и согреться.
Они глотнули ещё, потом ещё.
— Ну и что? Лучше стало? — спросил Максим, заметив перемену в её настроении.
— Ещё как, — Линда повеселела.
— Слушай, а ведь нужно разводить снова костёр и сушиться, — Максим покрутил головой в поисках топлива для костра и вдруг изменил своё решение. — Хотя, постой, похоже, что уже и не нужно ничего искать.






XL По берегу обратно

— Подожди, а мы не зря их сзади оставили, — в голосе Сергея слышалось беспокойство.
— Это ты про что? — Чак оттолкнул веслом стремительно приближающуюся гранитную скалу.
— Про Линду с Максимом, конечно, про кого ж ещё. Что-то не видно их совсем. Джон и Джек, вон, сзади догоняют нас, а их не видно, — Сергей работал веслом, то и дело оглядываясь назад.
Байдарку вынесло на ровное место. Пошла тихая вода, можно было остановиться.
— Табань, — видно что-то решив про себя, прокричал Сергей. Они остановились, если так можно сказать про остановку на воде.
Тихая вода успокаивала. Но в данном случае она могла успокоить кого угодно, но не Сергея.
— Греби к берегу, — было его следующей и решительной командой.
— Суши вёсла, — и они вытащили байдарку на берег. Где-то минут через пять уже в спокойном ритме подгребли Джон и Джек.
— Что случилось? — Джон и Джек старались догнать первую байдарку, поэтому назад даже и не оглядывались.
— Линды с Максимом не видно, — ответил Сергей, на ходу переодеваясь в другую одежду. В ту одежду, в которой ходят посуху.
— Подплывут, — чуть не в унисон прозвучало от братьев близнецов.
— Если подплывут, то это будет просто здорово. А если нет…, — Сергей вопросительно посмотрел на братьев. Вопрос повис в воздухе. Братья не отвечали, а Сергей продолжил. — Поэтому мы с Чаком «погребём» обратно, а вы оставайтесь здесь и ждите нас. Охраняйте байдарки и никуда не уходите а то можем разминуться.
— Хорошо, — кивнули головой братья. Они и не думали возражать, они привыкли подчиняться.
Сергей перекидал что-то из одного рюкзака в другой, закинул его за плечи, и они с Чаком двинулись в обратный путь. Обратный путь показался им долгим и утомительным. Туда они, можно сказать, промчались на байдарках по реке и не заметили, а обратно пришлось идти пешкодралом. Идти пешкодралом вверх по реке, да ещё по камням не такое уж большое удовольствие.
— Посмотри, это не они там застряли, — Сергей рукой показал в сторону переката.
— Нет, это не они. Это свет от солнца на мокрых камнях играет, — у Чака зрение было более острым, нежели у Сергея.
— Да, это, похоже, мне голову нагрело, — согласился Сергей, так как солнце, действительно палило нещадно. Кроме того, идти размеренным шагом не получалось. Правый берег круто уходил вверх, а левый, пологий, был усеян камнями. Им приходилось или прыгать по ним, или обходить.
— Может, отдохнём, — Сергей остановился, пот ручьём струился по его лицу.
— Нет, давай лучше я рюкзак понесу, — хоть в уличных потасовках стремительнее и опаснее был Сергей, Чак всё-таки был мощнее и сильнее Сергея. Сергей возражать не стал, и поэтому рюкзак перекочевал на широкие плечи Чака. Движение вперёд получило при этом ускорение. Чак свободно нёс рюкзак на плечах, так как и жара действовала на него не так сильно. Сергей, будучи теперь налегке, тоже не отставал от Чака.
Путь по каменному бездорожью продолжался, а признаков кораблекрушения Линды с Максимом обнаружено не было.
— Ну и природа здесь, — нарушил молчание Сергей. — Как в горах. Солнце, воздух и вода, и кругом камни.
— Да, негусто, — отозвался Чак. Разговорчивостью он не отличался.
— Хоть и негусто, но всё равно красиво, — теперь уже без труда успевая за Чаком, Сергей успевал ещё, и любоваться природой. Это доставляло ему большое удовольствие, и делало короче утомительный путь.
— Да красоты тут везде хватает, — Чак, как робот шёл вперёд, уминая гальку.
— Деньги к деньгам липнут, а камни к камням должны липнуть, как ты думаешь? — обратился Сергей к Чаку.
— Конечно. Вон их здесь сколько, — согласился Чак с Сергеем.
— Я не о том. Наверное, здесь и драгоценные камни есть, и золотишко водится, — навёл Сергей Чака на нужную мысль.
— Где ж, как не в горах золоту водиться, да и камешки здесь, наверное, есть. Племена, говорят, древние здесь драгоценности прятали. Говорили даже, что кто-то находил их, но нам, мне кажется, это не грозит, — с присущим ему прагматизмом ответил на это Чак.
— Слушай, а мы ведь уже больше половины пути обратно прошли, а их всё не видно, — обеспокоенно заметил Сергей. — Что же такое могло с ними произойти, что их нигде не видно? Ты не знаешь случайно?
— Нет, не знаю, но думаю, что что-то случилось, — Чак продолжал размеренно топтать прибрежный галечник.
— Может, они утонули уже? — это предположение вызывало у них у чувство беспокойства.
— Может, но где тогда байдарка? Байдарка не могла утонуть. Хотя, ты знаешь, мне кажется, что я её вижу, — Чак, продолжая размеренно шагать, увеличил длину шага.
И, действительно, вскоре они оба увидели вынесенную на излучину байдарку. Байдарка была, а Линды с Максимом не было.
— Смотри, байдарка здесь, значит, и они где-то рядом? — Сергей провёл взглядом по окрестностям. Ничего такого, что указывало бы на присутствие Линды с Максимом, замечено не было.
— Лодку, наверное, просто принесло, а они выпали, наверное, где-нибудь выше, — высказал предположение Чак.
— Скорее всего, так, — согласился Сергей.
— Ну, что ж, тогда пойдём дальше.
— Пошли, что ж нам ещё остаётся делать, — и они пошли дальше.
— И где же они? — не выдержал Сергей.
— Да вот они! — закричал Чак, завернув первым за новую излучину.




XLI Нужно за бугор

После того, как золото было найдено, Харихато был отправлен домой. Где-то, дня через три, от него пришла телеграмма:
— Деньга не нужна. Прилетай. Очень нужна, — Гравин прочитал телеграмму и задумался.
Одна проблема, похоже, снималась. До этого он ходил и думал, как переправить деньги. Теперь нужно было думать, как переправиться самому.
— Да, задачка. Придётся, видно, выходить на Стилина. Самому мне её не решить, — Гравин почесал голову и стал думать. Какой предлог мне нужно найти, чтобы выполнить просьбу Харихато, думал Гравин и не мог придумать.
— Пойду так, там будет видно, — решил он.
Стилин был на месте. Гравин ещё не успел переступить порог, а он уже, бросив быстрый оценивающий взгляд на Гравина, спросил:
— Что, Иваныч, ты не весел, буйну голову повесил? Аль не радует житьё?
— Да вот, — Гравин замялся. Он никак не мог привыкнуть к тому, что он ещё и в двери-то не успевал войти, а Стилин уже всё определял по его внешнему виду.
— Что вот? — взгляд, брошенный из-под очков, говорил об одном. Он говорил о том, что Стилин и так уже всё знает. Всё, не всё, думал всегда Гравин, но, наверное, о многом догадывается.
— Да вот проблема у меня, без вашей помощи не решить, — Гравин переминался с ноги на ногу.
— Ну-ка, ну-ка, рассказывай, что ты там опять такое натворил? Что у тебя там опять такое, что без моей помощи нельзя, — Стилин хитровато поблёскивал стёклами своих очков, как бы говоря, давай, давай, вешай мне дальше лапшу на уши.
— Друг у меня за бугром снова в какую-то историю попал. Помощь нужна.
— Это на которого покушение здесь было?
— Да, он самый.
— Ну, что ж, тогда понятно.
— Что понятно? Я ж ещё ничего не рассказал, — удивился Гравин, хотя это тоже всегда удивляло его. Стилину почти всегда становилось всё сразу понятным, чуть ли не с первых слов.
— А понятно то, что ниточка к истории твоего друга тянется отсюда.
— Вы так думаете, как же они его нашли? — Гравин был в недоумении.
— По-моему, это элементарно. Если в него стреляли, то за ним обязательно велась слежка. Ну, а остальное всё отсюда. Можно даже предположить, что он и сейчас там на крючке. Но тогда встаёт вопрос, а что же такого он здесь натворил, что его до сих пор не теряют из виду?
— Да сколько-то дури в реке было утоплено.
— Э, нет, это дело я помню. Конкретной вины его в этом деле не было. Мне кажется, что он просто знает что-то такое, что ему знать не положено. И тут уж получается, что от него не отстанут.
— Похоже на то, — согласился Гравин, а Стилин продолжал:
— И эта история с изнасилованием, мне кажется, из той же оперы. Так как ты его друг, то они думают, что ты тоже про это знаешь. Конкретного заказчика-то мы ведь так и не нашли, и сдаётся мне, что мы его так и не найдём. Конечно, это плохо, но если даже рыбку, плавающую возле него, нам удастся выловить, так и то уже хорошо, — Гравин не знал что сказать на это, а Стилин продолжал: — Поэтому подними снова это дело по вновь открывшимся обстоятельствам, а мы тебя отправим в командировку за важным свидетелем. Ну, что, полетишь? — спросил, улыбаясь, Стилин, заранее зная ответ.
— Естественно, об этом только и думаю. Тем более что я был там когда-то.
— Ну, вот, видишь, я угадываю и исполняю все твои желания, — Стилин снова заулыбался.
— Да вы, просто, волшебник, — подхватил предложенный тон Гравин.
— Ну, волшебник, это, конечно, сильно сказано. Скажем так, словами из сказки, я не волшебник, я просто учусь, — в глазах Стилина снова заплясали смешинки.
— Учиться-то вам ещё зачем? Не лишнего будет? Слишком хорошо, говорят, тоже не хорошо, — Гравин тоже заулыбался своей шутке.
— Ну, не скажи. Не зря же поговорка есть: «век живи, век учись». Хотя продолжение у неё говорит, что ума от этого больше не становится.
— А почему же тогда все стараются учиться? — Гравину показалось, что он уловил явное несоответствие в словах своего начальника.
— А потому что к старости у человека, говорит медицина, ума становится всё меньше и меньше, а на замену ему приходит жизненный опыт. Вот, говорят, человек, умудрённый жизненным опытом, и все идут к нему за советом. К этой же копилке относятся и знания, — объяснения Стилина снова наводили на размышления.
— Получается, что, если нет ума, то нужно идти учиться? А другим что, учиться не нужно? — у Гравина не укладывалось это в голове.
— Ну, что ты, учиться нужно всем. Ведь, что такое ум? Это умение в сложившейся ситуации найти правильное решение. Но, если у человека не хватает жизненного опыта, или знаний, то он может неправильно оценить ситуацию. Тут уж никакой ум не поможет принять правильное решение. К тому же знания, это не только ум, но и сила. “Знание – сила”, говорил английский философ, Фрэнсис Бэкон, и, мне кажется, он был прав. Хотя, куда это меня понесло, — словно очнувшись, спохватился вдруг Стилин.
— В силовые структуры, наверное, — решился вставить Гравин.
— Точно, ты говоришь, пора переходить от слов к делу, — согласился с ним Стилин.— Давай, оформляй свою командировку, если что нужно будет, ко мне. А пока гуд бай, оревуар и до свидания, — Стилин склонился над бумагами.
Гравин вышел. И вот уже только в кресле летящего самолета, когда голова немного освободилась от забот, он подумал, что, наверное, Стилин, обладая аналитическим складом ума, уже давно вычислил заказчика, только предпочитает не говорить об этом. Слова к делу не пришьёшь, а болтать попусту, себе дороже. И сделать ничего не можешь, а шпильку-то всё равно хочется вставить. Поэтому и послал он меня за бугор без лишних разговоров. К такому выводу пришёл Гравин, рассматривая небо в иллюминатор самолёта.

XLII За бугром

Самолёт с Гравиным всё-таки долетел до нужного места, сделал посадку и остановился на взлётной полосе. Гравина уже встречали.
— Ви есть Гравин?
— Да, я Гравин. А вы…?
— Я из департамента полиции. Я вас жду уже целый час. Где ви потерялись?
— Задержка произошла из-за погоды. Погода нелётная была.
— И опять непогода. Что у вас там хорошей погоды не бывает?
— Нет, почему же, иногда бывает.
— Бывает, говорите, а я-то думал, что у вас там всё время дожди.
— Дожди тоже иногда бывают, — Гравин старался сохранять невозмутимый вид.
— А что ещё у вас там бывает?
— Всё. Как в Греции.
— А вы шутник.
— Нет, я серьёзный человек.
— Ну, что ж, тогда, давайте, ближе к делу. Куда вас везти? — Паркер (так он назвался) шёл впереди. На выходе из аэропорта их уже ждала машина из департамента полиции.
— В департамент сначала, в департамент.
— В департаменте Гравин сначала отметился. Потом встретился с начальником отдела по борьбе с наркомафией. Получил от него добро на розыски пропавшего свидетеля, ну, и Паркера с машиной в придачу.
— А теперь куда? Машина ждёт, я в вашем распоряжении, — готовность исполнять была написана на лице Паркера.
— А вот куда, — Гравин достал клочок бумаги и подал его Паркеру.
— О кэй, — прозвучало в ответ, и клочок бумаги вернулся обратно.
Харихато, открыв дверь на звонок, сначала ничего не понял, а может, просто не поверил. Он долго в упор смотрел на Гравина, не узнавая его. Японская улыбка на его лице, как всегда, ни о чём не говорила.
Но вот, она превратилась в русскую. Русская улыбка на лице японца, вроде бы, нонсенс, но не для всех. Гравин понял, что его узнали и что ему очень рады.
Ну, вот, а я думал, что ты меня так и не узнаешь, — Гравин облегчённо вздохнул.
— Узнала, узнала, твоя узнала, — Харихато продолжал широко по-русски улыбаться.
— Ну и здравствуй тогда, а то я думать начал было уже, что ты меня так и не узнаешь, и телеграммы ты мне никакой не посылал.
— Посылала, посылала, да, да. Друззя Максима попросила, — Харихато закивал головой, пропуская пришедших к нему, Паркера и Гравина, в комнату. Он жил один, но в комнате было чисто.
— Ну, а как бы мне теперь Максима увидеть? — Гравин поискал глазами то, на что можно было бы сесть, и остался стоять на месте. В комнате стояла только кровать, да на полу лежала циновка. Харихато засуетился.
— Максим? Нету Максим. Он у Шер-хан, — Харихато развёл руками.
— У Шер-хана, говоришь, а где этот Шер-хан? — спросил Гравин и подумал, а Максима они что, за Маугли тут держат?
— Шер-хан – наша хозяина, — Харихато смиренно сложил руки на груди.
— Понятно, ну, тогда, веди к Шер-хану.
— Нет Шер-хан сегодня, уехал. Завтра будет, — Харихато склонил голову, мол, виноват, но ничего сделать не могу.
— Ну, хорошо, нельзя, так нельзя. А к кому сегодня можно?
— Друззя у Максим. Тут недалеко-то живут, — готовность проводить сразу обозначилась на смуглом лице японца.
— Ну, ладно, веди к друзьям, — согласился Гравин, понимая, что выбора-то у него просто нет.
У друзей Максима Гравину повезло. Дома был Сергей, хорошо говоривший по-русски. Он и открыл дверь дорогим гостям.
— Кого я вижу? Харихато. Какой «Самум» занёс тебя сюда?
— Да, вот, гости званая, — Харихато сделал жест в сторону прибывших с ним людей.
— А-а, так с тобой гости, Уэл?
— Да, из Россия приехала. Друг Максим.
— Из Россия, говоришь. Так это ж здорово! Мы же их и ждём, а вот дело не ждёт. Нам же надо одно дело обтяпать. Обтяпать. Я правильно говорю? — обратился Сергей за подтверждением к молчащему Гравину.
— Правильно, — Гравину показалось занятным, что Сергей знает такие слова.
— А вы господин Гравин, надо понимать.
— Да я господин Гравин, — он утвердительно кивнул головой.
— А кто с вами, извините, не знаю?
— Это мой помощник Паркер. Без него я как без рук, — Гравин сделал жест рукой в сторону Паркера, мол, знакомьтесь.
— Он из полиции?
— Да, мне дали его в помощники в департаменте. Он мне тут всё разъясняет. А какое, собственно, дело вы хотите обтяпать? — решил повернуть разговор в нужную сторону Гравин.
— Так Максима же надо выручать. Деньги за него просят. Деньги отдать надо, Максима забрать, — выражение лица Сергея говорило при этом, мол, чего тут непонятного.
— А деньги-то у вас есть? — был задан вопрос, который давно мучил Гравина.
— Деньги есть, Максима нет, — Сергей развёл при этом руками.
— Но, если деньги есть, то в чём проблема? — Гравин же, в отличие от Сергея, старался не размахивать своими длинными руками, чтобы ненароком не задеть кого.
— Проблема в самом процессе передачи. Деньги могут забрать, а Максима оставить. Он та курочка, которая несёт золотые яйца, а Шер-хан от золота никогда не отказывался.
— Да-да, процесс обмена таит в себе много неожиданностей, — согласился Гравин, – Это нужно серьёзно обдумать. Сам я никогда в таких делах не участвовал, но опыт предков у меня, кажется, есть, — вспомнил он снова старую историю.




XLIII Не всё сразу

Антон торопился. Нужно было всё успеть сделать до холодов. В холод даже бродяжки не бродяжничают, а сидят все по тёплым местам. А ему нужно было все дела успеть сделать, найти берлогу и залечь на дно.
Снабжённый новыми документами, он чувствовал себя в относительной безопасности. Но встреч с людьми, когда уходил из родной деревни, он всё-таки избегал. Хоть и изменила его внешность суровая жизнь, но могли узнать. По большаку, как зверь, шёл только ночью. При появлении машин на дороге успевал спрятаться. Ночью это сделать было нетрудно. Днём уходил в лес. Спал, отдыхал, или продолжал идти в нужном направлении, если было по пути. Дойдя до железнодорожной станции, сел в поезд.
Сейчас он сидел и слушал монотонный стук колёс. Тук-тук, тук-тук, — выстукивали они, и это клонило его в сон. А мысли путались у него в голове, выползали обрывками и тоже старались утянуть его туда же.
Эх, как бы откупиться и уцелеть, думал он. Хотя, как откупиться, этот вопрос теперь так остро уже не стоял. Как уцелеть при этом, копошилось в мозгу, когда сон переходил в явь. При очередном переходе он успел заметить, что шумной ватаги пацанов не стало. Смылись пацаны. Хотел встать, но не успел. Хлопнули с обеих сторон дверцы вагона. Всё, проверка, пронеслось в мозгу. И действительно, это была проверка.
— Граждане, пассажиры, прошу соблюдать тишину. Приготовьте билетики. Два милиционера встали около дверей, третий пошёл с контролёром. Проверка началась. Контролёр проверял билеты, милиционер документы. Когда очередь дошла до Антона, он от нервов был уже весь деревянный. Это его и спасло. Руки у него не тряслись, пальцы не дрожали, а только плохо слушались и плохо сгибались в суставах.
— Ваш билетик? — контролёр ждал.
— Вот, — Антон подал билетик.
— Ваши документы, пожалуйста, — теперь ждал милиционер. Негнущимися пальцами Антон подал свой документ.
Милиционер раскрыл паспорт, посмотрел на фотографию, потом на Антона, вроде, сошлось.
— Куда едете? — он всегда задавал одни и те же вопросы, но главное было не в этом, а в том, что он внимательно в это время приглядывался к тому, кто отвечал. Что отвечал, как отвечал, как выглядел, как себя держал. Службист по натуре, сравнивал в это время оригинал с данными ему ориентировками.
— Дак, вот, еду обратно, — Антон назвал город, в котором ему сделали паспорт и поставили прописку. Назвал уверенно, потому что он, действительно, ехал туда. Ему туда было надо.
— А куда ездили? — сытое лицо служителя правопорядка выражало безразличие. Но Антона трудно было обвести вокруг пальца. Он знал, что его тщательно изучают.
— Дак, сестры не стало, на похороны ездил. Антон назвал деревню, где жила родственница.
— Где работаете? — вопрос и тут же тщательный просмотр паспортных данных.
— Дак, на лесопилке я работаю, на лесопилке, — Антон назвал заранее обговорённое место работы. Работу на лесопилке он знал не понаслышке и поэтому не попался бы.
— Ну, что ж, счастливого пути, езжайте дальше, — этот пассажир не вызвал у милиционера никаких подозрений. Ориентировка была дана на высокого худощавого мужчину с короткой стрижкой. Обладая ростом за метр восемьдесят, высоким он считал тех, кто с него, или выше. Этот был ниже и не худой. Стрижка для человека в годах у него тоже была нормальной. Седая борода и седая голова делали Антона старше.
Проверяющие пошли дальше, а у Антона от нервного напряжения подкосились ноги, и он мешком свалился на своё место. Со стороны могло показаться, что он просто грузно сел, но это было не так. Внутри его всего трясло. Сон пропал. О сне не могло быть и речи. Он сидел и тупо смотрел в окно. Мимо проплывал пейзаж, да краем глаза выхватывались в вагоне мешки и озабоченные лица пассажиров. Но монотонный стук колёс и проплывающий мимо пейзаж сделали своё дело. В конце концов, он уснул и чуть не проспал свою остановку. Вылез он на предпоследней станции. Не мог он с золотом ехать сразу в город.
Антон шёл по шпалам и говорил сам себе, глядя вслед уходящему поезду.
— Как хорошо, что я сразу после побега не рванул в деревню!
И действительно, после побега он чуть не месяц отсиживался в этом городе. Вернее не в городе, а на заимке у трактирного слуги. Нужно было, чтобы отросли волосы на голове. Это было самым главным для него в данном конкретном случае. Ему сказали, когда конкретно подадут на него в розыск, и времени у него было достаточно. И не зря он исходил тогда весь лес, вдоль и поперёк.
— Да, не зря, — согласился он сам с собой вслух. — В своих размышлениях он пришёл к выводу, что всё золото сразу отдавать нельзя. В этом случае он просто долго не проживёт.
— Они меня сразу же закопают, — выразил он свои мысли вслух, — у них это быстро. Это они умеют. Раз два и в дамки. Только невозможность получить всё золото сразу, может спасти мне жизнь, — думал он, шагая по лесной тропинке.
Он присмотрел место, где можно было спрятать золото, и шёл сейчас туда.
— Конечно, они будут давить на меня, но мне бы только выдержать, не сдаться, не испугаться, — продолжал он рассуждать сам с собой.
Две схронных ямы были выкопаны заранее. Он шёл сейчас к первой. Чтобы собаки не взяли след, подошвы сапог были натёрты табаком.
— Можно бы дождя подождать, но сколько? Дождь может пойти, может не пойти, — рассуждал он, шагая по тропинке.
Яма, засыпанная землёй, сухой хвоей и сухими ветками, подозрений не вызывала. Антон отгрёб хвою, легко выкопал уже выкопанную один раз яму. Высыпал в оставленный там заранее горшочек половину золота и закопал. Сверху сделал всё, как было раньше, и пошёл дальше. Он шёл быстро, но всё примечал. Столько времени провёл он в лесу, что тот стал ему, как родной. Вон белка спустилась на землю, наверное, за грибком. Вон дятел, блеснув на солнце своим красочным оперением, пристроился на сосне. Раз, и внезапная барабанная дробь пронеслась по лесу. Заяц от звука барабанной дроби выскочил из-под ног и помчался по просеке, как ошалелый, петляя на ходу.
Научившись премудростям лесной жизни, Антон стал охотником, но коммерческая жилка, полученная от отца, нет, нет, да и давала о себе знать. В последнее время всё реже и реже, но, всё-таки появлялось острое желание что-нибудь продать, но сейчас он шёл покупать. Весь этот длинный путь он проделал для того, чтобы купить себе не чего-нибудь, а свободу.
Если выберусь отсюда живым, то буду жить в лесу. Лес прокормит и спрячет если надо. А лес у нас где? Лес в Сибири. Поживу в лесу, а там будет видно. Так думал он, считая шаги, до второй ямы. Дошёл. Выкопал горшочек, положил туда вторую половину золота, закопал.
— Ну, вот и всё, можно отдохнуть, — сказал он самому себе, вернувшись туда, откуда начал. А начал он от пожарной каланчи. Вечерело. Он развел костёр и стал готовить зайца на костре, замазав его в глину. Зайца он всё-таки подстрелил. Подстрелил из пистолета, которым стращал в деревне Егора. Он лежал у него в вещмешке, но, как только он сошёл с поезда, он переложил его в карман пинжака. Говорить “пинжак”, как привыкли в деревне, Антону было привычнее. Так вот, в полах его пинжака было два больших внутренних кармана. Хоть деньги прятать, хоть нож, хоть пистолет. Поношенный и потертый в нескольких местах  пинжак был ещё крепким. Он и внимания не привлекал и исправно нёс свою службу.
Дым от костра, как и положено, шёл вверх, и на закате дня издалека был хорошо виден. Поэтому, не успел Антон закончить трапезу, как прибежал вестовой из трактира.
— Вы, Антон? — пацан с любопытством рассматривал чужого дядю.
— Да, я Антон, а ты кто? — Антон тоже не без интереса разглядывал смышлёного парнишку.
— Да послали меня. А что Гришане передать? — вопросы были, похоже, выучены заранее.
— Передай, пусть приходит с Панкратом. Я буду ждать. Запомнил?
— Запомнил, — пацан шмыгнул конопатым носом и не уходил.
— Есть хочешь? — Антон знал не понаслышке, что эти пацаны с улицы всегда хотят есть.
— Хочу, — пацан ломаться и отказываться не стал. Большой кусок зайчатины исчез в его грязных руках, и он убежал. Только пятки засверкали.
Где-то, через час, появился Гришаня. Очень сдержанно поздоровались.
— Давно ждёшь? — спросил Гришаня.
— Да нет, не очень. Где Панкрат? — Панкрат был тем человеком, с которым Антон должен был здесь встретиться.
— Придёт на заимку. Нам туда же надо.
— Надо, так надо. Сапоги-то принёс?
— А как же. Без сапогов там нечего делать.
— Ну, тогда пошли, — одетый в болотники, Антон готов был идти по лесу куда угодно. Брезентовые туфли были положены в вещмешок.
Когда подошли к болоту, было ещё светло. По болоту Антон шёл за Гришаней. Дорогу по болоту знали, только он, да Панкрат. Обоим это досталось от отцов в наследство. Отцы их дружили между собой. Потом это и к детям перешло. Гришаня был ростом с Антона, светловолосый, словоохотливый, но умел держать язык за зубами, если это нужно было. За это и попал работать в трактир. Панкрат был черноволос и пониже ростом, да и плечами особо не выделялся, но длинные сильные руки делали его очень опасным. Руками он гнул подковы, а пальцами пятаки гнул. К тому же оба с детства были охотниками. Стреляли без промаха.
По болоту шли осторожно. Иногда чавкала вода, пахло болотной гнилью. Смеркалось. Деревья смотрели всё угрюмее и угрюмей. Когда выбрались на сухое место, было уже темно. Прошли ещё где-то с полкилометра и вот она заимка. Можно и отдохнуть. Здесь, на заимке постоянно кто-нибудь жил. Поэтому все хозяйственные постройки, среди которых была и баня, были обнесены плетнём.
— Ну, что, мыться будешь? — на всякий случай поинтересовался Гришаня.
— Неплохо бы, — не отказался Антон.
— Тогда, иди, подтопи. Где всё лежит, ты знаешь, подсказывать не надо.
— Будет сделано, — не стал перечить Антон, и через два часа баня была готова. Оба с удовольствием помылись, и по стопарику после баньки нашлось. Выпили, закусили, а Панкрата всё не было. Антон давно для себя решил, что без Панкрата разговора не будет, поэтому с нетерпением ждал его, но, увы, тот не приходил.
Легли спать. Антон уснул сразу, словно куда провалился. Он знал, что пока золота с ним нет, с ним ничего не случится. Гришаня ворочался, ждал, когда придёт Панкрат, и не мог уснуть. А Панкрат пришёл только под утро. Гришаня проснулся сразу, а Антона долго трясли.
— Пришёл Панкрат, ты, что не рад? — Панкрат с усмешкою в чёрных усах наблюдал, как Антон медленно приходит в себя.
— Как, не рад? Только тебя и жду, — ответил Антон, зевая и потягиваясь.
— Принёс? — сразу перешёл к делу Панкрат.
— А-то. Принёс, конечно. А-то чего ради я бы сюда обратно пёрся.
— С собой? — вопрос был пустой. Панкрат знал, что у Антона с собой ничего нет.
— Нет, конечно, — естественным был ответ.
— А где? — этот вопрос был уже по существу.
— Выходить будем, отдам, — не очень определённо прозвучало в ответ.
— Тогда собирайся.
Быстро собрались, двинулись в обратный путь. Утренняя прохлада и туман делали воздух свежее, а обратный путь короче. Поэтому они и не заметили, как дошли до пожарной каланчи.
— Ну, куда дальше? — Панкрат исподлобья бросил взгляд на Антона.
— Дальше никуда. Стойте здесь, я сейчас, — Антон пошёл к первому тайнику. Выкопал золото, вернулся. Отдал Панкрату прямо в горшочке. Тот попробовал на зуб, пересчитал.
— Так здесь же только половина, — Панкрат недоверчиво глянул на Антона.
— Вторую половину отдам тогда, когда дойдём до одного места, — не стал конкретизировать Антон. Он ждал, что сейчас разразится буря негодования, и Панкрат разнесёт его по лесу, но тот после непродолжительного молчания неожиданно согласился. Он легко согласился с Антоном потому, что сам сделал бы так же.
— Хорошо, я согласен, — сказал он, — только, давай, сначала я тоже схожу до одного места: золото спрятать надо, — пояснил он, — а то без него нам всем плохо очень будет. А уж потом мы с тобой, друг мой, пойдём, куда ты захочешь.
— Ладно, — тоже сразу согласился Антон.
— Тогда ты, Гришаня, иди на работу, ты, Антон, жди меня здесь, а я пойду, золото унесу, — он пошёл в одну сторону, Гришаня в другую, а Антон остался стоять на месте.
После двухчасового отсутствия Панкрат, наконец, вернулся. Для Антона это были два часа томительного ожидания.
— Ну, что, пошли дальше?
— Пошли, — сразу согласился нетерпеливо бивший копытом Антон.
— Когда подошли к железнодорожной станции, Антон снял сапоги и одел туфли.
— На, отдашь Гришане, — он протянул снятые болотники Панкрату.
— Хорошо, отдам. А ты когда отдашь? — сразу перевёл он разговор в деловое русло.
— Не торопись, вот сяду сейчас в поезд и всё скажу. А то, ведь могу и не уехать, — высказал свои опасения Антон.
— Не боись, у меня на тебя установка такая. Если всё отдашь, отпустить тебя на все четыре стороны. Ну, а если обманешь, то тут тебе уже ничего не поможет, — выражая своё сожаление, развёл руками Панкрат.
— Обманывать-то вас мне никак нельзя, я же это понимаю, иначе, зачем мне сюда было приезжать, но осторожность, она никогда не помешает. Все же хотят жить долго, спокойно и счастливо, — так объяснил своё нежелание отдавать всё золото сразу Антон.
— Хорошо, будем ждать. Столько ждали…, — не стал настаивать на своём Панкрат.
И вот только тогда, когда поезд тронулся, Антон сунул в его руку бумажку, сразу поясняя.
— В середине пожарная каланча. Дальше – по просеке с галочкой. Сколь шагов, тут написано. От левого края сто шагов в сторону перпендикулярно. Будет большая сосна. Десять шагов назад и можно копать. Земля там рыхлая, увидишь. Вот и всё. Прощай, — Антон протянул Панкрату руку.
— Ну, что ж, прощай, коли, не шутишь, — Панкрат пожал Антону руку и выскочил из набирающего ход вагона поезда.


XLIV Всё по-честному

Выйдя из гостиницы, Гравин направился к машине. Паркер и Харихато ждали его там.
— Ну, что, едем к «Шер-хану»? — решил уточнить Паркер.
— К «Шер-хану», куда ж ещё. «Маугли» надо выручать, — вздохнул Гравин.
В особняке их уже ждали. Впустили и проводили, как и полагается, под охраной, но только Гравина. «Шер-хан» встретил его, улыбаясь.
— Жду, очень хотел вас увидеть. Как вам?
— Замечательно. Нахожусь под большим впечатлением, — это, наверное, были первые слова, которые Гравин выучил перед встречей. — Бои ваши хотел посмотреть, но сначала, хотелось бы взглянуть на бойца, — решил тут же сразу перейти он к делу.
— О чём речь. Нашли о чём беспокоиться. Никуда ваш боец не денется. Кстати сказать, вот и он сам, — дверь тут же открылась, и в кабинет вошёл сам Максим, живой и невредимый.
— Ну, у вас всё, как по мановению волшебной палочки, — не смог сдержать удивления Гравин, обнимая Максима.
— Живой? — Гравин заглянул в глаза Максима, надеясь получить там ответ на свои вопросы.
— Живой, что со мной сделается, — Максим светился весь от избытка чувств. Как же, друг приехал, и кусочек Родины с собой привёз.
— А я уж думал, что в «Маугли» тут тебя превратили. Вон и «Шер-хан» даже у вас есть, — лёгкий кивок был сделан в сторону «Шер-хана». А тот с большим интересом наблюдал за встречей двух друзей. У него друзей не было. Он, как и положено было быть «Шер-хану», всегда был один. Максиму же сравнение с «Маугли» показалось довольно интересным.
— Ну, «Маугли», не «Маугли», по лесам не бегал, но вот по горам полазить пришлось, — в словах Максима эта тема получила, как бы дальнейшее продолжение.
— «Маугли», бегающий по горам, и, как архар, прыгающий со скалы на скалу, это что-то новое, но я думаю, не менее интересное и увлекательное зрелище, — подвёл итог сказанному Гравин.
«Шер-хан», видя, что разговор пошел не туда, решил вернуть его в нужное русло.
— У вас ко мне дело господин Гравин?
— Да, я к вам по серьёзному делу, которое не терпит  отлагательства. У вас находится важный свидетель по открытому у нас уголовному делу. Так я хотел бы забрать его у вас, — Гравин слегка напрягся в ожидании ответа.
— Можете забирать своего свидетеля, хоть сейчас, но сначала нужно заплатить неустойку. У нас с ним контракт, и срок его действия ещё не закончился. Заплатите, и он ваш, — «Шер-хан» развёл руками, мол, тут без разговоров, чего уж там, тут всё по-честному.
— Вы хотите сказать, что вы мало на нём заработали, — решил высказать своё Гравин.
— Это не имеет никакого значения. Для меня, чем больше я хоть на ком заработаю, тем лучше, — «Шер-хан» снова сделал жест руками, мол, ничего не поделаешь, надо платить.
— Хорошо, уплатим, раз по-другому нельзя, — согласился Гравин. — Другой вопрос, как это сделать, не навредив друг другу?
— Положите деньги на наш счёт, вот и всё. Думаю, что проблем никаких не будет.
— Допустим, положим, а где гарантия, что вы вернёте Максима? Вдруг вы захотите ещё на нём заработать? Сами же сказали, чем больше, тем лучше. Что тогда? — Гравин ждал. Он не зря задавал такой вопрос. Очень часто, желание заработать ещё больше, побеждает здравый смысл, и тогда пиши, пропало.
— Ну, что ж, логично, может и такое случиться. Ваша постановка вопроса мне нравится. С кем, как говорится, не бывает. Давайте тогда, в этом случае, сделаем, как в кино. Деньги товар, товар деньги. Всё на месте, о кэй. Вы согласны? — Шер-хан и хотел бы сделать всё по честному, так как и сумму хорошую он за Максима уже получил, но появившуюся возможность заработать ещё, он упустить, конечно же, не смог бы. Гравин это чувствовал нутром.
— Хорошо, тогда где и когда? — это было уже совершенно конкретно.
— Да, давайте завтра, на заброшенном кирпичном заводе. Ваши друзья знают, где это, и поэтому затруднений не будет.
— Хорошо, а время?
— Ну, давайте, в десять утра.
— Ладно, договорились. Мы согласны, — от имени всех дал согласие на это Гравин. — А сейчас его не отпустите? — теперь уже Гравин делал попытку получить товар первым. Очерёдность тут тоже имела значение.
— Нет, только завтра в десять на заброшенном кирпичном заводе, — «Шер-хан» тоже не хотел случайностей в этом деле.
— Значит, «Шер-хан» держит тебя в плену, — обратился Гравин к другу.
— Как сказать, и не то, чтобы да, и не то, чтобы нет. В прошлый раз вон под честное слово он меня отпустил, а сейчас даже под твою ответственность не хочет, — Максим пожал плечами, мол, его не поймёшь.
— Это что, правда? — обратился Гравин к продолжавшему улыбаться «Шер-хану».
— Да, вы русские, странные люди. Слово для вас важнее, чем деньги.
— Ну, бывает иногда, — не стал отрицать очевидного Гравин. — А сейчас что ж под честное слово не отпустишь?
— Ну, не всё же на честном слове только держится, да и не всегда, — тут «Шер-хан», конечно, был прав, и Гравин не стал отрицать этого.
— Трудно с вами не согласиться, вы всегда правы, — ответил он.
— Тогда до завтра, — решил закончить разговор на этом «Шер-хан».
— До завтра, — вынужден был так же коротко ответить ему Гравин.









XLV Запасной вариант

— Ну, что, информацию получил? — Ник задал вопрос и с нетерпением ждал ответа.
— Получил. Слили её мне за хорошенькую сумму. За деньги, что хочешь, сольют.
— Ну и что мы теперь будем делать? Какие планы у нас на будущее?
— А на заброшенный кирпичный завод завтра с тобой поедем.
— А зачем на кирпичный, — почувствовав неладное, спросил Ник.
— А затем. Винтовку свою готовь. Стрелять завтра будешь.
— Как стрелять? — упавшим голосом переспросил Ник. Он не хотел брать в руки винтовку. Он знал, что как только пальцы почувствуют холод воронёного металла, а плечо приклад, он выстрелит. Он захочет выстрелить и постарается попасть, а вот этого он уже не хотел. Всё это осталось у него от его войны. Он знал, что ему нельзя брать винтовку в руки, и не брал. А тут стрелять.
— Завтра будешь стрелять. Дальше ждать больше уже некуда. Камни его не завалили, граната его не взяла. Мне, что ракетой в него палить?
— Вот, видишь. Такого парня. Ничто его не берёт, а ты завалить хочешь. Не жалко?
— Жалко. Но приказ. Я привык выполнять приказы и не обсуждать их.
— Приказ, приказ. Ты же не в армии и не на войне. Война для нас давно уже кончилась, а ты всё воюешь и воюешь.
— На гражданке приказы тоже  выполнять нужно. Порядка больше будет. Тем более что работа у нас такая, а ты…, — увидев помрачневшее лицо друга, он не договорил. — Ладно, не дрейфь. Готовь свой реквизит, а завтрашний день покажет, что нужно делать.
На следующий день, с утра они были на заброшенном кирпичном заводе. Всё осмотрели, нашли укромное место, залегли. Машину оставили в рощице, неподалёку.
— Смотри, полицейская машина, — дернул Ник Пита за рукав.
— Вижу, вижу. Вон двоих оставили и уехали. Интересно, что им тут нужно?
— Наверное, то же, что и нам. Ишь, расположились. Прямо напротив нас. Видишь?
— Вижу, ну и что мы делать будем теперь?
— Не знаю, ждать, наверное, чего ещё, — Ник был мрачнее тучи.
— А вот и нет, не угадал. С ними мы связываться не будем. Пустим в дело запасной вариант.
— Запасной, это здорово, — сразу же повеселел Ник, доставая реквизит запасного варианта.
А на другом конце глиняного карьера, на наблюдательном пункте Гравина тоже шло какое-то шевеленье. Они смотрели в эту сторону.
— Смотри, там кто-то есть.
— Да, действительно, дай-ка бинокль, — Гравин навёл бинокль на противоположную стену глиняного карьера. Был хорошо виден конец винтовочного ствола и жокейка. — Придётся свою доставать, — с сожалением произнёс он, открывая футляр, и достал винтовку.
Пока доставали, распаковывали, устанавливали, время шло. Когда Гравин навёл свою винтовку на цель, было уже без пяти десять.
— Ну, что навёл? — Паркер смотрел в бинокль на противоположную сторону.
— Навёл, — ответил Гравин Паркеру и заметил при этом, — лежит ведь вот, и не шелохнётся.
— Снайпер, наверное, профессионал, — сделал предположение Паркер.
— Наверное, — согласился с ним Гравин.
В это время в карьер въехала одна машина, за ней вторая. Пыли подняли: дорога — не асфальт. Гравин даже потерял на какое-то время свою мишень из виду. Из машины, которая пришла второй, выскочил Сергей. В руках у него был дипломат. Из другой машины вышел «Шер-хан». Они приблизились друг к другу. Дипломат из рук Сергея перекочевал к «Шер-хану». Тот открыл дипломат, пересчитал пачки.
— Так здесь же только половина? — он был очень сильно удивлён, это было видно по его лицу. Он не ожидал такого подвоха.
— Вторую половину получите потом, когда Максим будет дома, — объяснил ситуацию Сергей.
— Плакали мои денежки, — подумал «Шер-хан», зная о том, что в Максима должны были сегодня выстрелить. Но думать было некогда, и он согласился. Потом, как условились, махнул в сторону своей машины рукой. Дверца открылась, из машины вышел Максим. «Шер-хан» в это время сел в машину. Это было сигналом для выстрела.
Вот, сейчас, должен быть Щелчок, или хлопок, вот сейчас. «Шер-хан» ждал, когда это случится. Как только, так сразу его машина сделает рывок и всё, его уже никто не достанет.
Гравин в это время поймал на мушку свою мишень. Прошло время, солнце переместилось. Прыгнул зайчик из оптики на противоположной стороне. Это послужило сигналом. В голове Гравина что-то сработало, и палец нажал на спусковой крючок. Раздался хлопок, потом звук, похожий на свист, и киллер на противоположной стороне уткнулся в землю.
«Шер-хан» смотрел на Максима, ждал, когда тот упадёт, но ничего подобного не происходило. Он не падал. И ничего не растекалось ни по его груди, ни по его спине, и на лбу тоже всё было чисто. Максим спокойно сел в машину, хлопнула дверца, и машина унеслась. На «Шер-хана», как столбняк напал. Он не мог вымолвить ни слова. Поняв, что сказать ничего не может, он махнул водителю рукой, мол, трогай, чего зря стоять.
А в это время Гравин с Паркером бежали, что есть мочи, вокруг карьера. Очень торопились успеть. Успели. Киллер лежал на животе, уткнувшись лицом в землю. Винтовка с оптическим прицелом валялась рядом.
— Ну, что, отвоевался, — Гравин приподнял лицо киллера прикладом автоматической винтовки. Пуля, сделав дырку в фуражке над самым козырьком, попала тому прямо в лоб. Только вот лоб-то у киллера был весь резиновый, и сам он был весь резиновый, а винтовка с оптическим прицелом была просто деревянной.
Смех, раздавшийся над карьером, разбудил бы любого тогда, но в данном конкретном случае всполошились только вороны. Потому что там на этот момент больше никого не было.
ЭПИЛОГ

— Ну, что, домой? — Гравин облегчённо вздохнул. Он смог расслабиться только в кресле летящего домой самолёта.
Самолёт, набрав высоту, взял нужный курс и летел теперь над кучевыми облаками. В иллюминаторы светило солнце: было солнечно и на душе.
— Да, домой, — блаженно улыбаясь, откликнулся Максим. — Только вот, что меня там ждёт? — в его голосе промелькнула тревога.
— Да, неизвестно, что нас там ждёт, — согласился с ним Гравин. — Здесь закончилось ничем, и там мы ничего не нашли.
— Что, так ни на кого и не вышли?
— Нет, не смогли: все концы в воду.
— Жаль. Спокойно жить мне, похоже, не придётся. А так хотелось бы.
— Похоже, что так. Придётся ещё потерпеть, — они оба замолчали. Убаюканные гулом мотора самолёта, через какое-то время они уже спали…
У рыбака с футболистом в это время разговор был примерно такой.
— Ну, что, обратно летят, я слыхал, — это поинтересовался рыбак.
— Летят. Ничего с ними там не сделалось, — сожаление прозвучало в голосе футболиста.
— Тогда что, базу переносить придётся?
— Зачем. Слишком жирно для них будет.
— И что же тогда нам делать? — рыбак замолчал, ожидая ответа.
— А тогда им просто будет некогда. Новый сценарий для них уже готов. Пусть прилетают, — Футболист даже потёр руки от удовольствия и взялся за рюмки…
А Линда в это время ходила по вновь снятой квартире братьев и возмущалась.
— Деньги-то, зачем ему платить, ведь он же хотел его убить.
— Так не убил же, — возразил Чак.
— И что, им за это ещё и платить? — Линда была возмущена до предела.
— Деньги отдавать всё равно придется, как договаривались. Условия договора соблюдены. Максим живой летит домой. Всё. Мы должны отдать деньги. Уговор, говорят дороже денег.
— У «Шер-хана» что, денег нет? Да у него денег куры не клюют и всё ему мало, — Линда, как настоящая хозяйка, цеплялась за любую соломинку, чтобы оставить деньги у себя.
— Ничего, и ты теперь не бедная, — Заметил сестре своей Чак.
— Аха, не бедная. Почти всё приходится отдавать «Шер-хану».
— Радуйся. Сокровища и клады можно использовать только на добрые дела, — это было уже высказывание Сергея. Он где-то читал об этом и не один раз.
— Да, как же, после стольких приключений… — Линда всхлипнула.
— Ну, что поделаешь, если приключения сами к нему так и липнут. Судьба, — попытался утешить её Сергей…
А «Шер-хан» в это время пилил укрывшихся в его берлоге, Ника и Пита. Пилил – это образно. И вот, как это звучало.
— Вы не сделали своё дело. Вы не выполнили своего обещания. Какие деловые отношения после этого можно с вами поддерживать? — «Шер-хан» только, знай, раздувал себе ноздри.
— Ситуация изменилась. Вмешалась полиция, а это нам ни к чему, — попытался объяснить происшедшее в глиняном карьере Пит.
— Ну, конечно, чего уж там говорить. Вашим танцорам всегда что-нибудь мешает, — «Шер-хан» с раздражением махнул рукой. Можно было подумать, что он очень недоволен происшедшим, но это было не так, потому что он снова заработал на этом деньги.



Содержание

На байдарках за алмазами 3
I Стреляли 3
II На нет суда нет 8
III Футболист и рыбак 15
IV Зарубежье 18
V Лесопарковая зона 25
VIII Японец 36
IX Кто же говорит правду 39
X В аптеке 42
XI Первый бой 46
XII А ля фуршет 51
XIII Заказ 61
XIV. Три «тигра». 65
XV. Бой с «Тигром» 69
XVI Версия 73
XVII Неустойка 78
XIII «Артист» 82
XIX Подвал 86
XX Пора на рыбалку 89
XXII Подлёдный лов 92
XXII Под честное слово 98
XXIII Родная деревня 103
XXV Приехали 115
XXVI Надо искать 119
XXVII Ветер с родной стороны 122
XXIII Золота здеся 131
XXIX На байдарках 136
XXX Два горшка 142
XXXI Лавина 147
XXXII За месяц до лавины 152
XXXIII Подземный переход 156
XXXIV Простые парни 163
XXXV Алмазы 167
XXXVI Пороги 174
XXXVIIСвет в конце тоннеля 178
XXXIII Наблюдательный пункт 185
XXXIX С обрыва 190
XL По берегу обратно 196
XLI Нужно за бугор 201
XLII За бугром 206
XLIII Не всё сразу 211
XLIV Всё по-честному 223
XLV Запасной вариант 228
ЭПИЛОГ 233