Мачеха

1.
Уже в начале января на смену оттепели пришли настоящие морозы. По ночам шел небольшой снежок и по утрам мостовая и деревья как будто были посыпаны сахарной пудрой. В затянутых тонкой пленкой льда лужах лениво плескалось неяркое зимнее солнце. Свет его был зыбкий и неуютный. Глядя на этот свет, хотелось, чтобы побыстрее наступила ночь.
Но и в темноте легче не становилось. Уличные фонари, словно нехотя, цедили жидкий, дребезжащий свет над ночными улицами, нагоняя еще большую тоску и вселяя в сердца людей тоскливую безнадежность. Ночь — время, когда пробуждается зло, когда духи и призраки бродят по миру. Время, когда человек острее всего ощущает страх смерти…
Я подошел к двухэтажному особняку, затерявшемуся в глубине старинного парка. Осторожно, чтобы не поскользнутся, поднялся по покрытым инеем ступеням. Было довольно рано, и дворник еще не успел их почистить и посыпать песком с солью. Едва я поднялся на крыльцо, как дверь распахнулась, словно меня специально поджидали.
- Вам кого? – Недовольно спросила заспанная горничная, прижимая ладонь ко рту, стараясь скрыть зевок.
- Доброе утро! Я ищу Загорскую Елену Сергеевну.

2.
Я вырос без матери. Она оставила нас с отцом, когда мне едва исполнился год. Спустя много времени узнал, что она сбежала с любовником. Судя по всему, места в ее счастливом будущем для меня не было. В моей семье про маму старались не вспоминать. Только однажды бабушка сказала, что мама подалась за счастливой жизнью и живет сейчас где-то за границей. Я не стал ничего уточнять, а бабушка больше никогда не возвращалась к этому разговору.
Одно мне не понятно даже сейчас, как он смогла бросить своего годовалого ребенка и ни разу за это время не вспомнить про него?! Женщины зачастую упрекают мужчин в излишней жестокости. Ерунда! На пути, к личному счастью, женщина не остановится ни перед чем! Она все сметет на своем пути! Все, включая собственных детей! Сейчас я понимаю, по жестокости и коварству женщины намного превосходят мужчин! Женщина никому ничего не должна!
Отец, после ухода матери, долго не женился. Любил ли он меня? Трудно сказать однозначно. Иногда мне казалось, что обиду на сбежавшую жену он перенес на меня. Во всяком случае я жил у бабушки, а отец изредка навещал меня, принося какую- нибудь копеечную игрушку. Свою жизнь он посвятил работе и карьере. Ему улыбнулась удача и сейчас он владеет большой процветающей строительной компанией.
Когда мне исполнилось четырнадцать лет мой отец, наконец, женился. Я хорошо помню эту свадьбу. Жених, сорокалетний статный мужчина и невеста молодая, ослепительно красивая девушка Лена, Елена Сергеевна, почти на двадцать лет моложе... Гости, тосты, шикарный ресторан!
Так у меня появилась мачеха.
Через год после женитьбы отца умерла бабушка. Она оставила мне свою квартиру, но до совершеннолетия я должен был жить с отцом.
Как же я возненавидел свою мачеху! На все ее попытки сойтись со мной по ближе, я отвечал холодным отстраненным молчанием. Она тщетно пыталась найти со мной общий язык. Готовила для меня вкусную еду, покупала мне одежду (отцу вечно было некогда). Собирала в школу бутерброды. Когда я заболел, она не отходила от моей постели. Но все тщетно, ненависть к ней во мне только возрастала. При всем при этом я не понимал природу моего такого отношения к ней. Ревновал к матери? Так я ее даже не знал. К отцу? Но я не столько был духовно близок с ним, скажу больше, мне он был безразличен! Ничем не мотивированная детская ненависть, полное неприятие человека!
Однажды я утащил в супермаркете пиво. Не потому, что у меня не было денег, а просто так, из дурацкой бравады. Именно Лена приехала выручать меня из милиции. Дома она попыталась объяснить мне, что пить пиво и воровать не хорошо. На что я нагло процедил: - Ты мне, что, мать?! Отцовская подстилка, знай свое место!
Я видел, как в ее глазах появились слезы. Она молча встала и вышла из комнаты. Отцу о происшествии она ничего не сказала.
Когда мне стукнуло восемнадцать, я ушел в армию. После года службы я поступил в военное училище. Возвращаться домой мне не хотелось.
Через четыре года я лейтенантом выпустился в войска и сразу оказался в одной из многочисленных горячих точек.
… Тот бой ничем особенным мне не запомнился. Зимнее солнце катилось к закату, сильно похолодало. Дыхание солдат туманом клубилось меж лишенных листвы деревьев, венчавших пологий склон, откуда мы наблюдали за врагом. Наконец заходящее солнце скрылось за облаками, а значит, ни один предательский лучик света нас не выдаст, отразившись от оружия или окуляров биноклей.
Вдалеке справа, стремясь к морю, серой лентой тянулась река Улла. Внизу под нами был враг.
Наша задача была до предела простой и состояла в определении места расположения противника и передачи его координат артиллерии. И все! Дальше работал «Бог войны». Мой радист уже начал передавать данные о противнике, как вдруг с тыла по нам ударил пулемет. Пули с чавканьем вгрызались в землю вокруг меня. Вскрикнул и уронил голову находящий возле меня радист. Я огрызался короткими очередями, стараясь разглядеть в темноте врага. Одновременно пытался выйти по внутренней связи на моего командира роты. Увы, противник сел на нашу частоту и грамотно глушил связь, в моих наушниках стоял только треск.
Кроме меня с нашей стороны не стрелял никто. Я понял, что мои бойцы убиты в первые минуты боя. Беспокоила только одна мысль, успел ли радист передать артиллеристам координаты врага?!
Вскоре у меня закончились патроны. Я вытащил «стечкин» и нащупал в разгрузке запасную обойму.
Справа ко мне бросились две тени. Не целясь несколько раз, выстрелил в их сторону. Вроде попал! Я понимал, что мне не выбраться, но решил по -дороже продать свою жизнь. Повернулся к убитому радисту, и, прикрываясь его телом, включил радиостанцию. К счастью, она не пострадала. Я переключился на запасную частоту, которую пока не нащупал противник, и стал передавать координаты цели, вызывая, тем самым, огонь артиллерии на себя.
Пулеметчик засек мое шевеление и снова открыл стрельбу. Я почувствовал, как пули впиваются в тело мёртвого радиста. Мне не было страшно, просто я мысленно уже был мертв, ясно понимая, что спасти меня может только чудо!
Последнее, что я запомнил, это свист снарядов и грохот разрывов вокруг …
Меня тяжело ранило. Рана была очень опасная, к тому же, я потерял много крови и когда меня все-таки доставили в госпиталь, я был в критическом состоянии.
Отец не смог или не захотел приехать, сославшись на дела. Приехала Лена. Я был в коме, но мне ребята рассказали, что она все это время не отходила от меня. Даже устроилась временно в наш госпиталь санитаркой, чтобы быть рядом со мной.
Когда я пошел на поправку, она уехала, видимо боялась непредсказуемой реакции мелкого и шкодливого гаденыша, каким я, наверняка, остался в ее памяти. На прикроватной тумбочке я нашел коробочку с дорогими швейцарскими армейским часами и записку, в которой было написано всего лишь одно слово, «выздоравливай».


3.
Через месяц я полностью восстановился. Интенсивная терапия и молодость! Вот секрет моего скорого выздоровления. И еще я влюбился. Оля работала в госпитале медсестрой. Лучше ее для меня никого не было. Стройная, с зелеными с поволокой глазами, она для меня была воплощением лучших качеств женщины. Иногда я ловил на себе завистливые взгляды соседей по палате и меня распирало от гордости, что эта красавица выбрала меня среди большого количества особей мужского пола, обитавших в здешней популяции.
В итоге, к моменту выписки из госпиталя я уже созрел для женитьбы. Тем более Ольга уже прозрачно намекала на это. Знакомить будущую жену с отцом я не поехал, Моему папаше было откровенно наплевать на мою судьбу. До меня доходили слухи, что он развелся с Леной. Но подробностей я не знал. Да, если честно, они меня не интересовали.
На ВВК добрые доктора меня долго щупали, смотрели на анализы и кардиограмму. У меня создалось впечатление, что они если бы могли, то попробовали меня на вкус. Но обошлось! Кусать меня не стали, а вместо этого выдали на руки заключение: «Для дальнейшего прохождения службы годен без ограничений».
Мне дали месяц отпуска для реабилитации и женитьбы. Для военных процедура заключения брака упрощена и через неделю после начала отдыха мы расписались.
Сразу после свадьбы мы с Ольгой съездили на юг к морю. Потом погостили у ее родителей и сестры. Но все когда-то заканчивается, закончился и мой отпуск. Я получил предписание и отправился с молодой женой к новому месту службы.
Я быстро втянулся в ритм военной жизни. Меня назначили командиром роты отдельного разведбата и свободного времени у меня почти не было. Я днями пропадал в части. Ольга сидела без работы, постепенно превращаясь из милой девушки в прожженную стерву. Люди от безделья сходят с ума, тем более молодые не искушенные жизнью женщины.
Когда я приходил со службы домой, меня встречала не любящая жена, а разъяренная фурия. Она цеплялась ко всему. К не помытой тарелке, не ровно стоящим ботинкам, брошенной куртке. Я старался как мог поддержать жену, понимая, что для нее это не простое время. Оля была уже беременной. Я очень надеялся, что с появлением ребенка она изменится в лучшую сторону и с надеждой смотрел на её уже солидно округлившийся живот.
Было ли мне хорошо с ней. Думаю да, она все же любила меня. Несмотря на ни на что. Я и сейчас помню, как её руки царапали мою спину, когда она извивалась под моей тяжестью.
«Любимый, — всхлипывала она. — Только не останавливайся!»
После рождения Вики жизнь как будто, стала налаживаться. Ольга все время занималась дочкой и наши отношения заметно улучшились. Но я стал замечать, что иногда между нами пробегал холодок. Ольга сторонилась меня, отводила глаза при разговоре. Я не заморачивался всякой ерундой, с головой уходя в службу и семейные проблемы. А их была масса. Ольга так выматывалась за день, что ночью встать к ребенку у нее уже не было сил. Я старался как мог помогать жене. Кормил ночью Вику, менял подгузники иногда засыпая на кухне от усталости, уперевшись головой в холодильник.
Но время неумолимо шло вперед, Вика подрастала и наша семейная жизнь постепенно устаканилась. Так мы прожили еще год. С отпуском у меня не вытанцовывалось, хотя я день и ночь пахал в предвкушении отдыха. Но всегда находились веские причины и мой отпуск переносился на более позднее время...
Ольга с дочерью на все лето уехали к родителям. Бабушка и дедушка души не чаяли во внучке. Да и Ольге перемены
шли на пользу. Она вернулась нежная и ласковая. Наша интимная жизнь после этого снова наполнилась яркими красками.
В конце лета наш батальон в составе миротворческих сил ООН перебросили в Мали, республику, находящуюся почти в центре Африканского континента. Там началась гражданская война и миротворцы обеспечивали разделение враждующих сторон. По -началу мы переписывались с Ольгой, она сообщала мне новости, писала, как подрастает дочь. Но со временем писем становилось все меньше, пока они не прекратились совсем. Мобильная связь с Родиной была, но в Мали она в зачаточном состоянии и дозвонится домой не реально.
Через полгода командировки меня отозвали в Россию, и я первым бортом направился домой. Почему командировка для меня закончилась раньше срока я не знал, да это мне было все равно. Главное я скоро обниму любимых жену и дочь. Мой вещмешок с трудом вмещал все подарки моим любимым девочкам. Прилетев, я еще в аэропорту попытался дозвониться до Ольги, но её телефон был выключен.

4.
…Оставив в прихожей вещевой мешок, я прошел в квартиру. В большой гостиной никого не было, зато из кухни доносились мужской голос и женский смех.
Я осторожно, чтобы не скрипнула половица, подошел к кухне и приоткрыл дверь.
За накрытым столом с фужером в руках сидел раздетый по пояс мужик. У него на коленях, визгливо смеясь, пристроилась моя Ольга в одной короткой майке. Она обнимала его за шею и что-то шептала ему на ухо ласково поглаживая свободной рукой волосатую грудь своего кавалера. Мужик нагло засунул руку ей между ног и взасос целовал её голые вывалившиеся груди, покусывая при этом набухшие темно-коричневые соски. Я сразу узнал в этом «мачо» начальника военторга майора Хмырова. Та еще сволочь! Крыса тыловая. По нашему гарнизону давно ходили слухи, что он домогается жен офицеров. Слухи слухами, но с поличным его никто не ловил. А вот сейчас попался! Моя рука непроизвольно стала вытаскивать тактический нож, висящий в пластиковых ножнах на моем правом бедре.
Они были так увлечены, что даже не заметили меня, хотя я стоял буквально в двух шагах. Странно, но я почему-то не удивился происходящему, казалось, что я вижу это эротическое шоу со стороны. Я словно заранее был готов к такому повороту событий, только ощутил мимолетный, но очень болезненный сердечный укол. Вся наша с Ольгой совместная жизнь в одно мгновение пронеслась у меня перед глазами. Я только не мог понять одного, за что она так со мной? На мгновение мне подумалось, что все это какой-то дурной сон, что я сейчас проснусь и увижу спящую рядом родную любимую жену. Что она, как обычно, улыбнётся во сне и нежно обнимет меня теплой рукой… Действительность была так обидна и несправедлива, что в моих глазах даже появились слезы.
Наконец они увидели меня. Ольга в ужасе отшатнулась, ее кавалер стал медленно подниматься, не сводя испуганных заплывших жиром глаз с ножа в моей руке.
- Не надо, Юра, прошу тебя не надо. Я все сейчас объясню! - Срывающимся от страха голосом залепетала жена. Она, по-видимому, подумала, что я сейчас буду убивать их обоих!
Под любовником образовалась лужа, остро запахло мочой. Похоже он обмочился от страха.
Я ухмыльнулся и вернул нож на место. Плюнул под ноги, повернулся и, не говоря ни слова, вышел из кухни. Ольга, рыдая, бежала за мной, что-то надрывно кричала, пыталась остановить меня, хватая руками за куртку. Но я, молча отстранил её рукой, схватил в охапку вещевой мешок и шагнул за дверь.

…Я не стал тянуть. Подал заявление на развод на следующий день. Ольга пыталась поговорить со мной, но я всячески уклонялся от встречи. Однажды, она все-таки сумела дозвониться до меня. Сопли, слезы. Попытка шантажировать меня ребенком. Потом умоляла простить ее. Я какое-то время молча слушал как она рыдает в трубку, а потом ни говоря ни слова отключился.
На суде моя жена старательно обливала меня помоями, обвиняя во всех смертных грехах. Особенно пикантно прозвучало обвинение в измене. Дескать, я так часто ездил в длительные командировки, потому что завел себе любовницу, и не одну. Все время нашей совместной жизни я издевался над ней и ребенком, всячески унижая и даже периодически избивая. Она даже была готова продемонстрировать синяки от побоев прямо на заседании суда! Эти обвинения подтвердила и не известно откуда взявшаяся свидетельница, неопрятная тетка с каким-то кислым выражением лица. Ольга все это время старалась не смотреть на меня, старательно отводя глаза. Я даже зауважал её. Из банальной шлюхи и изменницы, она на моих глазах превращалась в жертву семейного насилия, обделенную заботой и лаской. Она, прямо-таки, вынуждена была броситься в объятия любовника в поисках утешения и душевного спокойствия.
Я молча слушал этот бред, не возражая и не споря. Конечно, на ее теле были синяки, только не от побоев, а от засосов! Пожилая судья с лошадиным лицом сочувственно смотрела на Ольгу. Женская солидарность. Все мужики сволочи, а мы, женщины, такие наивные дуры! Итог: развод. Алименты. С дочерью можно встречаться только один раз в неделю и только в присутствии матери.
Но вот урвать у меня ничего не получилось. Жилье служебное, а больше в браке ничего не нажито. Бабушкина квартира была в другом месте и разделу не подлежала.
Пропахший мочой., любовник, майор Хмыров, на процессе не появился. Видимо жена не пустила!
Когда мы выходили из здания суда, я спросил Ольгу:
- Тебе не стыдно?
Она опустила глаза и молча прошмыгнула мимо меня.
... Смеркалось. Промозглый северный ветер пытался отодрать от мокрого асфальта прилипшие желтые листья. Зажглись уличные фонари. Я не спеша шел по промокшей от моросящего дождя улице, предавая свою тень, словно эстафету, от одного фонаря к другому. На душе было мерзко. Мерзко от того, что несколько лет прожил с лживой и гулящей тварью. На удивление я был спокоен. Никакого отчаяния или сожаления. Прививку от семейной жизни я получил хорошую, а как все дальше сложится - знает только ветер…

Перед самым Новым Годом умер мой отец. Его похоронили, не дождавшись меня. Вернее, не сообщив мне вовремя. О его смерти я узнал на пятый день после похорон. Жена отца не посчитала нужным сообщить мне, его единственному сыну, о его смерти. Я был зол на Елену Сергеевну, но потом со мной связался адвокат и сообщил, что у моего отца последние четыре года было другая жена. С Еленой он развелся, и она жила в его доме на правах то ли служанки, то ли приживалки. Сама она детдомовка и идти ей было некуда. Она жила в маленьком домике на самом краю участка. Новая жена отца пыталась избавиться от Елены Сергеевны, но тот не позволил. Так и жили они четыре года. Елена помогала по хозяйству, убирала комнаты. Бывший муж платил ей какие-то смешные деньги, видимо, чтобы с голоду не умерла.
Я еще тогда удивился. Почему Лена на работу не устроилась, а продолжает жить рядом с человеком, который ее, по существу, выгнал? Санта-Барбара какая-то!
Адвокат разыскал меня в связи с тем, что через неделю будет открыто завещание отца, и я, как один из законных наследников, должен присутствовать на этом мероприятии. Еще он предупредил, чтобы я был готов к нежданным сюрпризам. Каким? Он не уточнил.
Если честно, мне было фиолетово на это завещание. Я ни на что не претендовал. Отец жил своей жизнью и старался меня в неё не пускать. После бегства первой жены, моей матери, он, по словам бабушки, вообще стал какой-то странный…
Я еще не пришел в себя после развода с Ольгой, а тут такое! Но командир бригады без проблем отпустил меня в отпуск на десять дней. Не мешкая, я побросал в вещмешок кое-какие тряпки и в этот же день, вызвав такси, отправился на железнодорожный вокзал.
Да давно я не ездил поездом! Дешевых билетов не было и мне пришлось ехать в купейном вагоне. Вместе со мной в тесном коробе ехало двое дембелей и молодая девчуля с подругой. Правда, подруга ехала в соседнем, плацкартном вагоне, но практически всю дорогу не вылезала из нашего купе.
Дембеля корчили из себя крутых спецов, демонстрировали подругам накачанные мышцы и татухи в перерывах между приемами алкоголя. Все четверо презрительно поглядывали на меня. Дело в том, что в начале меж гендерной дружбы спецы поинтересовались, где я служил. На что я скромно ответил, что армейскую службу прошел заочно и при этом поправил криво сидящие очёчки.
И все! На меня вылился океан презрения, причем не только от «ветеранов спецназа», но и от их подруг. Каждая женщина, тем или иным образом, соприкасаясь с мышцами (чуть не написал другое слово из трех букв!) крутого «спецназовца» автоматически зачисляет себя в «спецназовки». Ей приятно осознавать свою сопричастность к таким крутым пацанам. Тут и тост «За пасанов !», наброшенный на хрупкие девичьи плечи мундир с юбилейными значками и визгливый, много обещающий смех, при соприкосновении руки крутого воина с резинкой трусиков или бретелькой лифчика.
После второй бутылки стало понятно, что я мешаю дембелям и их подругам. Желание продолжить общение в горизонтальном положении вынудило их вежливо попросить меня прейти на место подруги в плацкартный вагон.
- Слышь, ботан! Прогуляйся в плацкарт! – Щурясь процедил мне один из бойцов. А второй швырнул мне под ноги вещмешок. – Ну, чего замер, ускорение придать!
При этих его словах все дружно заржали.
В купе повисла пуза, в любую секунду грозившая перейти в военные действия против «ботана», каким они простодушно меня считали.
Если, по правде, у меня резко улучшилось настроение. Единственное, о чем я сожалел, это то, что окна вагона были закрыты на зиму, поэтому полеты отменялись.
Я встал, снял очки, и, не заморачиваясь, врезал в челюсть ближайшему «спецназовцу». Удар отработанный, хорошо поставленный и мой партнер вырубился сразу и надолго, при том, что, падая, чувствительно ударился головой о край столика. Его друг не успел ничего понять, и застыл с полуоткрытым ртом. Я резко выбросил вперед правую руку и оторвал ему бровь. Хлынула кровь, заливая ему лицо. Неожиданно, правда! Кто бы мог подумать, что лоховатый очкастый ботаник способен на такое. Когда я вставал, на моем левом предплечье стала хорошо видна татуировка. Правда, в отличии от дембелей всего одна. Летучая мышь, расправив перепончатые крылья, держала в когтистых лапах земной шар.
Лишенец с оторванной бровью хорошо видел эту мышку, висящий на моей шее армейский жетон с личным номером и, судя по всему, прекрасно знал, что они означают. Не обращая внимания на кровь, он подхватил своего непривычно тихого друга, и они вывалились в коридор, напрочь забыв про своих боевых подруг.
Все произошло так быстро, что девчули не поняли, можно уже визжать или нужно еще немного подождать.
Поле боя осталось за мной! Я подсел к столику и налил себе стакан водяры. Залпом, без закуски, выпил и посмотрел на подруг немигающим змеиным взглядом. Те забились в угол, стараясь не привлекать моего внимания суетливыми движениями. Но по их виду было видно, что они готовы отдаться на милость победителя, разделить со мной трапезу и кое-что другое.
Я, не расстилая постель, прилег на нижней полке и заснул под перестук колес...
Ночью меня никто не побеспокоил…
— Вставайте! Подъезжаем!.. – Заорали дурным голосом у меня над самым ухом.
Я открыл глаза и посмотрел в окно. Было уже почти светло. По окну вагона струйками стекали размазанные ветром и скоростью капли дождя. В купе кроме меня никого не было. Мои попутчики, по всей видимости, сошли на своей станции ночью. Я еще полежал, вспоминая вчерашний вечер. Славно мы посидели! На столике было прибрано. Наверно проводница постаралась.
За окном начались пригороды. Захлопали двери соседних купе. Я, быстро одевшись, взял свой вещмешок, оглянулся, проверяя не забыл ли чего, и вышел в коридор. Наш поезд медленно втягивался под стеклянную крышу старинного вокзала. Наконец, состав остановился, и пассажиры медленно стали вытекать из вагонов. Вот и моя очередь. Я осторожно шагнул на перрон и направился к выходу.
Родной город встречал меня холодным промозглым ветром, метущим ворох опавших листьев. Внезапно я ощутил необъяснимую тревогу. Мне хотелось домой и одновременно не хотелось. Казалось, что-то или кто-то пытается меня о чем-то предупредить…

Прямо с вокзала я взял такси и поехал в коттеджный поселок, в котором до своей смерти жил мой отец. Я все последнее время практически не общался с ним. Поэтому смутно представлял , где он жил и кем. Единственное , что мне было известно, это то, что он развелся с Еленой Сергеевной и женился на своей молодой секретарше. Ну и, как говорится , флаг ему в руки. Человек хозяин своей судьбы. Видать, молодая жена и загнала его в гроб. Пришлось соответствовать, а годы уже не те! Да.., что здесь скажешь!
После того как моя мамаша сбежала от него и. соответственно. от меня, что то в отце надломилось. И с каждым годом моральное состояние его только ухудшалось! Кризис души. Так, наварное, можно диагностировать его состояние. Попытка начать все с начала, женившись на Елене Сергеевне, потом новый брак с молодой девицей. Казалось отец искал выход из кризиса, но увы, нашел свою смерть!
Таксист подвез меня прямо к шлагбауму, дальше для него дороги не было. На территорию поселка посторонние машины охрана не пустила. Я не стал вступать в спор и набрал номер адвоката.
- Юрий Ивнович! Вскрытие завещания состоится завтра в моей контре . Нотариус прибудет к 11 часам утра. Вы тоже подъезжайте к этому времени. – Адвокат был краток. и сразу положил трубку, не дав мне вставить и полслова.
Ладно, завтра, так завтра!
Я снова уселся в такси( хорошо что не отпустил!) и поехал в квартиру моей бабушки.
Поднявшись на третий этаж я попытался открыть дверь своим ключом. Странно, у меня не получилось. Походу кто -то поменял замки. Я позвонил. Мне было слышно, что за дверью происходит какая- то возня. Кто- то вскрикну, как от боли. Я еще раз позвонил, потом стал стучать. Наконец замок щелкнул и дверь открылась. В проеме стоял не совсем трезвый мужик в майке и удивленно смотрел на меня.
- Ты кто?- Спросил он и икнул
- Я хозяин квартиры, а вот ты кто?- Я поставил ногу , чтобы нельзя было захлопнуть дверь.
- Ленка, тут дятел какой -то приперся, говорит, что хозяин! – Проорал мужик, повернув голову.
Послышались легкие шаги и як своему удивлению увидел Елену Сергеевну. Время совсем не изменило ее. Она стала только еще красивее. У меня сам не знаю отчего заныло сердце. Лена смотрела на меня не отводя глаза и я понял что она тоже меня узнала.
- Юрочка, с приездом! Проходи, мы сейчас уйдем. – Она виновато посмотрела на меня и отвела взгляд.
- Е С, вы же у моего отца вроде. Жили. Так мне адвокат сказал. – Я отодвинул мужика и прошел в квартиру.
- Как толь котвой папа умер, Жанна меня выгнала и приказала охране ни под каким видом не пускать обратно. – она нервно потерла руки и по плотнее укуталась в теплый платок. – Вот я и перебралась сюда , пока тебя нет. Ты уж прости меня за самоуправство.
Я кивнул на мужика.
- Это Глеб, шофером у твоего отца работал. Сватается ко мне уже второй месяц. Пока жив был Иван, побаивался открыто приставать, а сейчас проходу не дает. Вот сегодня опять пришел.
-Елена Сергеевна, а вам есть куда идти? – Я поставил вещмешок и расстегнул куртку.
- Не беспокойся Юрочка, я найду, где жить. – Е С вернулась в комнату, по всей видимости, собирать вещи.
Так. Все понятно. Я повернулся к настырному жениху.
- Сам уйдешь, или дорогу показать!
- Сам! – неожиданно твердым, трезвым голосом ответил жених и через минуту захлопнул за собой входную дверь.
Я прошел в квартиру. ЕС собирала свои вещи в сумку.
- Сейчас, Юра, я уже готова! – Она знакомым движением поправила упавшую на лицо прядь волос.
Мне на секунду показалось, что я вернулся в детство и Она сейчас позовет меня обедать! Я даже поежился.
- Елена Сергеевна! Лена! Вам никуда не нужно уходить. Я ненадолго, и скоро уеду. Живите сколько нужно. – Я говорил быстро, словно боялся, что она все равно уйдет.- Мне это квартира не нужна.
Лена посмотрела на меня. Сколько муки было в ее глазах!
И вдруг, неожиданно для себя я подошел и обнял ее. Затем осторожно, словно боялся ненароком причинить боль, провел рукой по волосам. Она подняла на меня заплаканные глаза.
- Господи, я так боялась, что ты сам так никогда не догадаешься! – Она смотрела мне прямо в глаза и казалось ее взгляд проникает мне в самое сердце. Вот чей образ преследовал меня всю мою недолгую жизнь! Вот чье имя я повторял в бреду!
И вдруг понял, что любил ее самого первого дня, со дня свадьбы с моим отцом. Любил и ненавидел за то что она с ним а не со мной! Старался причинить ей боль, неистово любя при этом.
- Прости ! прости мен! – Я целовал ее глаза, шею, руки. Мне вдруг показалось, если я ее отпущу, она исчезнет…
- она отвечала на мои поцелую прижимаясь всем телом.
…Я чувствовал и слышал её всю, страстный трепет ее тела, частое дыхание, прорвавшийся стон. Мне казалось, что моя энергия мощной волной разливается по ее телу. Она отзывалась на каждое мое движение, мышцы внутри её волнами отвечали на мои толчки. Она прижалась ко мне всем телом и жадно целовала в губы… Потом мы переместились в ванную, не отрываясь друг от друга!..Лена смотрела на меня так, как никто до этого на меня не смотрел. Снова вернулись в постель и она долго целовала мои шрамы, почему- то плача.
И уже потом, когда все закончилось и ее голова лежала у меня на груди. я все равно держал ее за руку как будто все еще боялся потерять…
Ровно к одиннадцати часам мы были у адвоката. Когда мы вошли в его кабинет , я увидел молодую эффектную блондинку. Ясно, это Жанна, последняя жена отца. Она нервно курила длинную сигарету и небрежно стряхивала пепел в большую стеклянную пепельницу. Перед ней стояла недопитая чашка кофе.
- Ну, что все в сборе, можно начинать?! – Жанна нетерпеливо заерзала в кресле.
От стены отделился невзрачный мужчина в видавшем виды сером костюме.
- Нужно еще подождать, собрались не все. – он кашлянул и стал протирать очки, щурясь близорукими глазами. Я так понял, что это был нотариус.
- А что кто-то еще должен подойти? – Жанна обвела глазами комнату. – Насколько мне известно, наследников трое!
- Увы, есть еще один наследник! – Нотариус натянуто улыбнулся. - Без его присутствия мы не можем вскрыть завещание.
Несмотря на затрапезный вид, голос его прозвучал твердо. Я сразу понял, что он не так прост как хочет казаться. В голове всплыла цитата из кодекса самурая Бусидо. « Покажи своим врагам свою жалкую сущность, пробуди в них презрение к тебе, расслабь их ум и мышцы. А затем нанеси один смертельный удар!»
Я представил нотариуса в кимоно самурая и даже поежился! А что, вполне себе!..
Дверь открылась ив кабинет вошла женщина средних лет в строгом деловом костюме и шикарной шляпе.
Я даже почувствовал, как облегченно вздохнул нотариус.
- Это госпожа Виолетта Бермон, первая жена Загорского Ивана Витальевича. – Он согнулся в полупоклоне и отодвинул кресло предлагая даме присесть. – Теперь все в сборе и мы можем начать.
Я сидел и молча смотрел на женщину. Так что это моя мать?! После стольких лет приехала делить наследство бывшего мужа? Так вот о каком сюрпризе говорил мне адвокат!
Мысли бешеной скоростью проносились в моей голове. У меня было столько вопросов, что мой мозг был не в силах разобраться с нахлынувшими эмоциями. Ноя все же попытался взять себя в руки. Елена и Жанна тоже недоуменно переводили взгляд с меня на мать.
Казалось, только госпожа Бермонт сохраняла невозмутимость. Она вальяжно кивнула нотариусу и адвокату.
- Чего мы ждем , господа, начинайте уже! – Изрекла она, не обращая на меня ни малейшего внимания.
Нотариус вытащил из портфеля папку и начал: - Господа наследники, завещание составлено покойным Иваном Витальевичем за месяц до смерти.
Он зачитал преамбулу и перешел к сути завещания.
- Все движимое и недвижимое имущество принадлежащее мне ( далее шло перечисление всего принадлежавшего отцу)я оставляю своей последней жене Загорской Жанне Викторовне.
Было слышно, как Жанна даже пискнула от привалившего счастья.
- Сумму в пять тысяч долларов, на моем счету в банке я оставляю Бермон Виолетте Михайловне и Загорской Елене Сергеевне, соответственно в равных долях по две с половиной тысячи долларов.
- Сына, Загорского Юрия Ивановича, я лишаю наследства.
Далее шло перечисление должностных лиц, в присутствии которых было составлено завещание.
Возникла пауза.
- С паршивой овцы хоть шерсти клок! – зло произнесла моя мать и, так и не удостоив меня взглядом, вышла из кабинета.
Поднялись и остальные . Жанна не скрывала своей радости, победно поглядывала на меня и Лену.
- Одну минуту господа! – Взял слово адвокат. – Есть еще кое какие нюансы!
Он открыл, лежащую пред ним папку.
- Дело в том, что полгода назад, господин Загорский подарил свое имущество, в том числе и строительную компанию, госпоже Загорской Елене Сергеевне. Если Жанна Викторовна будет возражать и попытается в суде оспорить это решение, он просил предать ей это.
Адвокат протянул Жанне конверт с фотографиями. Жанна выхватила его из рук адвоката и стала рассматривать содержимое. По ее лицу было видно, что она в шоке! Одно фото выпало из ее рук и с шелестом упало на пол. Я успел увидеть, что на ней была полуголая Жанна в объятиях, какого смуглого мачо!..
Я поймал на себе холодный и какой то безжизненно- отрешенный взгляд Лены. Она, ни говоря ни слова, так быстро вышла из кабинета адвоката, что я даже не успел подойти к ней и поздравить с неожиданно свалившимся на ее голову богатством. Я решил, что она поджидает меня у входа в здание, но и там ее не было. Странно. Что заставило Лену так быстро исчезнуть, не сказав мне ни слова . А может я о себе слишком много возомнил?! Это после одной- то ночи?! А может четыре года она была совсем не одна?..
Ну что ж, я много не ожидал, так, что решение отца не ввергло меня в отчаяние. Руки ноги есть, здоровье пока тоже. Жил раньше без огромных денег, проживу и сейчас.
Странная штука жизнь! Она на глазах меняет людей. Еще вчера я со мной была женщина, которую я, как казалось, полюбил всем сердцем. А сейчас, по воле судьбы, став богатой леди, она хладнокровно бросила меня, отшвырнула как использованную прокладку! Даже Жанна отнеслась ко мне с некотором сочувствием.
- Пойдем, выпьем, наследничек, отметим так сказать! – Она горько ухмыльнулась.
Я отказался…
Я шел по аллее парка, ногой разбрасывая еще не слежавшийся декабрьский снег. Мне в лицо ударил ветер, размазывая по щекам снежную пыль. Она, соприкасаясь с моими горящими щеками, превращалась в капли воды, так похожей на слезы. Видимо вместе с ветром я плакал по любви, которую уже не вернуть!..

А вечером ко мне приехала мать. Она стояла на плохо освещенной лестничной площадке и смотрела на меня. Все та же широкополая шляпа закрывала ее лицо, поэтому я не видел выражение ее глаз.
- Можно войти? – Спросила она немного хрипловатым голосом.
Я посторонился.
Она сняла сапоги, повесила пальто и шляпу на косо прибитую вешалку и прошла в комнату.
- Это твоя квартира? – Мать то ли спросила, то ли констатировала это, как факт, и обвела взглядом скромно обставленную гостиную
- Да, мне ее оставила бабушка. – Я с удивлением отметил, что визит матери не вызвал у меня никаких эмоций. – Но живу я не здесь.
- А где? – Поинтересовалась мать.
- Я военный, живу в в воинской части, в офицерском общежитии.
- Ты женат?
- Был, недавно развелся.
- Почему? – Показалось, что мать посмотрела на меня даже с каким -то интересом.
Я промолчал. Мне совсем не хотелось раскрывать перед, по сути, чужим мне человеком свою душу.
Наш разговор почему то напомнил мне беседу пере приемом на работу. Короткие вопросы и короткие ответы.
- Я понимаю, что кроме ненависти ты не можешь испытывать ко мне других чувств. Но поверь, не было ни одного дня, чтобы я не думала о тебе. Твой отец был страшный человек, я выдержала этот ад всего полтора года. Да, я оставила тебя совсем маленького, но поверь, у меня не было другого выхода. – Мать прижала к глазам платок, вытирая или делая вид, что вытирает слезы. Повисла пауза. Мать несколько раз всхлипнула. Похоже, она действительно плачет.
- Я очень удивилась, когда мне позвонил адвокат и пригласил на оглашение завещания. – Продолжила мать..- Я ведь не поддерживала с Иваном ни каких отношений с момента моего ухода. А тут вдруг завещание, да еще и деньги.
Она грустно улыбнулась. Юра, ты всего не знаешь. Да замужества я встречалась с парнем, его звали Сергей. У нас все шло к свадьбе. Уже кольца купили. Но тут вмешался Иван. Не знаю каким образом он уговорил , а может и силой заставил Сергея от меня отказаться. И мой любимый бросил меня, не зная, что я беременна. Через месяц я вышла замуж за Ивана и через восемь месяцев родила тебя. Ты был такой маленький, всего два шестьсот. Я так боялась . что ты выскользнешь из рук акушерки и упадешь на пол, что держала тебя за пуповину. Господи, как я была счастлива тогда!
Почти полтора года мы прожили более менее сносно. А потом Иван стал присматриваться к тебе, пытаясь найти сходство с собой. У него закралась мысль, что ты не его сын! Он сделал тест ДНК и все раскрылось! В тот вечер он избил меня. Он кричал, что я тварь, шлюха, потаскуха. Кукушка, которая подсунула ему нагулянного ублюдка! Иван забрал у меня все драгоценности, даже обручальное кольцо. Он избивал меня почти каждый день. И я не выдержала. Однажды, когда он был на работе , я последний раз поцеловала тебя и ушла. Я не могла забрать тебя с собой, потому что ушла в никуда!
У меня было немного денег, я купила билет и уехала в Москву. Там у меня жила троюродная тетка. Я с трудом нашла ее и на коленях умаляла не выгонять на улицу. Она пожалела меня, пустила жить. Устроила официанткой в кафе. Там я познакомилась Ахмедом. Он учился в Москве и в этом году сдавал выпускные экзамены. Ахмед начал ухаживать за мной. Они умеют вскружить наивным дурочкам головы. Обещал жениться. Предложил съездить в его родителям в в Египет.
Я согласилась, клюнув не его рассказы о красивой жизни. Но вместо встречи с родителями и свадьбы я оказалась в борделе.
Мать закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
- Три года я была в аду! Я принимала свою участь, как расплату за то, что бросила своего ребенка! Я работала целыми днями, на мокрых от пота простынях, не имея возможности даже просто помыться. Раз в день в маленький пенал, отгороженный одеялами, приносили ведро с водой, чтобы я могла немного умыться. И снова все продолжалось. Вытащил меня от туда немец Петер Бермонт. Не знаю , как ему удалось выкупить меня из рабства! Он забрал меня в Германию. Предлагал вернуться домой. Но я наотрез отказалась. Я боялась, что испорчу тебе жизнь. Спустя несколько лет я вышла за Петера замуж. Но детей у нас не было. Сказались годы проведенные в борделе и несколько абортов которые там мне сделали. Спустя почти десять лет я приехала в наш город. Я видела тебя! Чего мне стоило удержаться и не подбежать к тебе, что бы прижать к своей груди! Но я боялась навредить, и смотрела на тебя со стороны. Я тайно встретилась с твоей бабушкой, предала ей деньги и умоляла ее не говорить ни кому что я была здесь. А потом ты уехал и я потеряла тебя.
Сегодня, когда я увидела тебя, у меня так забилось сердце. Что мне показалось его стук услышат все!
Я знаю, что ты никогда не сможешь простить меня, но я должна была тебе все это рассказать.
- А где сейчас твой муж? – Я налил в стакан воды и протянул матери.
- Он умер год назад, я сейчас живу одна. У него остались взрослые дети. Они хорошо ко мне относятся, даже приезжают в гости.
Я подошел к окну. Мне все стало ясно. Ива Витальевич не мой отец, поэтому он так холодно относился ко мне.. И, в конце концов, лишил наследства. Да, вот это поворот! Точно Санта –Барбара!
Мать встала. Она достала из сумочки пакет и положила его на журнальный столик.
- Здесь деньги. Возьми их пожалуйста.
Я молча смотрел на неё, стараясь заглянуть в глаза.
Она как-то съежилась и пошла в прихожую. Я не пошел провожать её.
Одевшись, мать заглянула в комнату.
- Прости меня сынок! – она пошептала эти слова почти беззвучно и пошла к входной двери.
Простил ли я её? Если честно, я и сам не знал. Одно мне было ясно, я любил ее все это время, хотя никогда не мог вспомнить ее лица...
И тут во мне, что -то надломилось. Я вдруг ощутил себя снова тем маленьким мальчиком, которого уже однажды оставила мать!
-Мама, мамочка! – Мне было трудно говорить. Спазмы душили меня за горло. Слезы лились у меня из глаз ручьем, до тех пор, пока теплая родная рука матери не прижала мою голову к груди.
Мне было наплевать на весь мир, ведь со мной была моя мама!..

Уже в начале января на смену оттепели пришли настоящие морозы. По ночам шел небольшой снежок и по утрам мостовая и деревья как будто были посыпаны сахарной пудрой. В затянутых тонкой пленкой льда лужах лениво плескалось неяркое зимнее солнце. Свет его был зыбкий и неуютный. Глядя на этот свет, хотелось, чтобы побыстрее наступила ночь.
Но и в темноте легче не становилось. Уличные фонари, словно нехотя, цедили жидкий, дребезжащий свет над ночными улицами, нагоняя еще большую тоску и вселяя в сердца людей тоскливую безнадежность. Ночь — время, когда пробуждается зло, когда духи и призраки бродят по миру. Время, когда человек острее всего ощущает страх смерти…
Я подошел к двухэтажному особняку, затерявшемуся в глубине старинного парка. Осторожно, чтобы не поскользнутся, поднялся по покрытым инеем ступеням. Было довольно рано, и дворник еще не успел их почистить и посыпать песком с солью. Едва я поднялся на крыльцо, как дверь распахнулась, словно меня специально поджидали.
- Вам кого? – Недовольно спросила заспанная горничная, прижимая ладонь ко рту, стараясь скрыть зевок.
- Доброе утро! Я ищу Загорскую Елену Сергеевну.
- Хозяйка еще спит и не велела ее беспокоить.
- Доложите хозяйке, что ее хочет видеть Юрий Загорский!
Горничная, не произнеся ни слова, закрыла перед моим носом дверь. Ну что ж подождем. Я закурил, глубоко вдыхая сигаретный дым вместе с морозным воздухом..
Дверь открылась. Все та же горничная.
- Хозяйка сказала, что знакомых с таким именем у нее нет. Уходите, или я позову охрану!
Мне показалось, что за спиной девушки мелькнула фигура полураздетого молодого мужчины. Ну, что же, я уже знал как легко и бездумно-жестоко женщины рвут прежние связи. Вчера она еще любила, а сегодня ситуация поменялась, и она переступила через меня…
… Я снял перчатку и вытянул ладонь. Снежинки как- то неуверенно, словно опасаясь чего -то падали в неё тут же тая. Точно так же, как только что растаяла моя мимолетная надежда на простое человеческое счастье.
Вокруг все было белым – тропинка, укрытые на зиму мешковиной кусты роз, деревья в парке. Только порхающие снегири, яркими красными пятнами оживляли унылый белый пейзаж. ..
Никогда не надо цепляться за прошлое!
И в этот момент ожил мой мобильный.
- Юрий Иванович? – спросил из трубки незнакомый мужской голос.- Меня зовут Комбат .У меня к вам есть предложение. Будьте сегодня к 19.00 в ресторане отеля Плаза. Я вас знаю, поэтому подойду сам…

..Вертолет, слегка заваливаясь на левый бок, облетел излучину Мбванги, разгоняя винтом ее коричневые воды.
- Садимся! - Скомандовал Комбат по внутренней связи.
Немного накренив нос, вертолет зашел на посадку, нацелившись на узкую полоску каменистого пляжа, вплотную прилегавшую к джунглям. Пилот осторожно приземлился на ровной площадке, едва не задев лопастями винта ветви подступавших деревьев. Двигатель смолк, но лопасти продолжали вращаться.
- Как обстановка? - Подал я голос.
- Все в штатном режиме. - Объявил штурман и рывком открыл дверь.
Я спрыгнул на землю первым, за мной последовали мои солдаты, в камуфляже без знаков различия. Держа автоматы наготове, они стали выпрыгивать на песок, занимая круговую оборону.
Комбат и Койда покинули винтокрылую машину последними.
Я проверил свой боевой нож, как всегда пристегнутый к правому бедру.
Из леса с опаской вышел чернокожий абориген в красных кроссовках и в одной набедренной повязке. В руках он держал копье.
- Проводник на месте, можно выдвигаться! – Негромко сказал я в радиостанцию и махнул рукой в направлении джунглей…
..."И это второй из рассказов о Маугли"...