Глава 21 - По зелёным тропам - У древнего фронтира

Ньюкасл-на-Тайне, Уоллсэнд

2 мая 2331 года


Римский форт когда-то назывался Сегодунум, он взяв в своё название кельтские корни – мощная крепость. Римляне не настолько подчёркнуто плевали на кельтское наследие, и другие их города носили похожие названия – Лугдунум, Эборакум. Странное дело – Рим кельтские топонимы почему-то не забыл. Вдвойне странно и не вяжется с внешне гнетущим видом восстановленного форта, эдакой локальной твердыней Зла, и содержанием экскурсии, где ВСЕ кроме римлян были хорошие, и только одни римляне были карикатурно плохими.

Макс не без труда получил ответы на совершенно невинные вопросы, не связанные со «сбросом ненавидимого всеми римского ига». Вал Адриана был построен для удобства обороны, построен в относительно узком месте – между Ньюкаслом и Карлайлом. Когда римская машина смогла продвинуться на север, то нашла ещё более узкое место, между двумя заливами, где ныне стоят Эдинбург и Глазго. Но с Вала Антонина римлян относительно быстро сбросили, а этот и форт, и ещё минимум пятнадцать западнее него, ещё долго несли знамёна Сената и Народа Рима.

Форт – не укреплённый город, скорее наоборот, тесная и неудобная, так сказать в быту, цитадель. Неудобная потому, что если к северу от форта была выжженная, подчас  буквально земля. Пустота для наблюдения и пространство для лучников, а к югу от форта были вполне обыденные хозяйственные постройки, на месте которых современные склады. В форте очень тесно, в проходе между бараками были и снова построены неудобные скамьи, где можно было, например, протереть оружие, или надеть тетиву на лук перед вахтой на башне или стене.

- Элизабет, знаешь, я рассчитывал немного на другое. Пожалуй, совсем на другое. Услышать…о всей противоречивости происходившего здесь. Пикты ведь тоже не были невинными овечками, и это очень мягко говоря. Когда Рим в начале V века ушёл, этому были рады отнюдь не все.
- Максим Валерьевич, здесь вообще не было невинных овечек. Во времена восстания Боудикки «хороши» были все. Только не стоит рассчитывать услышать об этом от экскурсоводов или тех, кто официально занимается британской историей. Один из бывших председателей Британского исторического общества, мистер Копперлейн буквально говорил, что Британии не нужна сложная история. Британия якобы нужна блестящая история, как бело-кипельная простыня».
- Во как?
- Да, в январе 2312 года он договорился до того, что заявил, что вся цель существования Общества – убедить британскую нацию, что та не просто может, а обязана править всем миром.
- Это было зря…
- Конечно зря, Международный уголовный суд потребовал выдачи Копперлейна и всего через полгода он был приговорён Сибирской палатой МУС к пожизненному заключению с правом просить об УДО не ранее чем через 30 лет. «Пропаганда национального превосходства»…Максим Валерьевич, по правде говоря, я не помню всех пунктов обвинения. Раз в 5-7 лет МУС выдирает особо оголтелых «энтузиастов», сажает их в такие места… Куда Макар телят не гонял. Но эффект длится недолго, как я и говорила, 5-7 лет, не больше.
- Только через 30 лет…
- Копперлейн выдержал всего 18. А может, быть нужно было сказать целых 18 лет – исправительная колония находится в Горном Алтае на высоте около 4000 метров и персоналом она не обслуживается. И всё равно моча в голове начинает бурлить очень быстро, и снова появляются очередные «перлы». О «неполноценности» кельтских народов – это было буквально пять лет назад. Однажды людям можно дать свободу, но привить им волю драться за неё значительно сложнее. Тем более, когда таких как Копперлейн считают «несправедливо осуждёнными».

Максим Валерьевич, нам пора регистрироваться на маршрут, не знаю как вы, а я не горю желанием провести в Ньюкасле ещё сутки.

***

Пункт регистрации находится буквально через дорогу, в полуподвале старого двухэтажного здания. Сверху полицейский участок, а снизу что-то вроде оружейки, по крайней мере впечатление именно такое. Впечатление оказалось абсолютно верным – здесь очень настойчиво дают в аренду бронежилеты скрытого ношения, а британским гражданам даже пистолеты.

Всем процессом заправляет боров в засаленной полицейской форме с красной рожей – он то ли крепко надрался вчера вечером, то ли вмазал прямо сегодня утром.

- What bout armor Mr. Elizarov? (Елизаров, броню брать будете?)   
- Already have one… (Уже есть)
- Show me!!! (А ну покажь!!!)

Боров встал. Впрочем, в его настойчивости кажется есть определённая забота о жизни туристов на маршруте, не только желание всучить не слишком-то элегантные вещи совершенно не закрывающие шею, плечи и пах. А снять костюм не так-то просто, это не куртка, которую взял и расстегнул. Максим слышал об азадийских костюмах и такое – «косоворотка, которую снимают только в банный день». Макс справился с задачей, отвернул пух и коп удивлённо смотрит на структуру плотно переплетённых синтетических волокон

- Fancy shit! (Прикольная хрень!)

- Лиз, причём…
- Всё нормально. Не забывайте – у них всё fuck и shit - хорошее и плохое. Вы изучаете…правильный английский.         


Элизабет выдали пистолет, но выдали с явной неохотой как «предательнице». Пока у неё есть действующий паспорт, отнюдь не факт, что в год своего сорокалетия она захочет его переоформлять. Остальным предложили шокер, но никто его не взял. Он тяжелый, неудобный и ни у кого нет сноровки им пользоваться. Тем более, что Тина может ребром ладони врезать так, что никакому шокеру и не снилось.


Теперь они уже идут, за спинами у всех рюкзаки. Они ещё определятся с продуктами ближе к вечеру, как будут выходить из города, пока что желание именно выйти из него. Ньюкасл как и Лондон грязный, шумный, не везде удобно разговаривать. Первая остановка через пару часов под мостом для пешеходов и велосипедистов, несложно догадаться, что там тише, нежели под мостами для аэрокаров или поездов.

- Лиз, значит здесь немного специфическое отношение к исторической науке?
- Максим Валерьевич, вы сказали специфическое? Я бы сказала иначе – извращённое. Три года назад в Соколово произошёл инцидент – конфликт между капитаном англичанином и майором азадийкой. Он начал её оскорблять, она припомнила ему крайне неприятную вещь из отнюдь не бело-кипельной британской истории…
- Как типично, Тина, извини.

- Ничего страшного. «Конфликт» чем кончился?
- Азадийка выстрелила человеку прямо в глаз из пистолета, когда оскорбления коснулись её павших сослуживцев. Её судили по той же статье что и меня – «Убийство в состоянии сильного душевного волнения». Как и я, она тоже вышла на свободу.
- Неприятная вещь…
- Варварская казнь, которую практиковали в Британской Индии, начиная с Восстания Сипаев. Дьявольский ветер. Максим Валерьевич, вы сами можете прочитать, что это такое. Также можете прочитать о концлагерях времён англо-бурских войн. Здесь об этом говорить нельзя, тем более называть это словом геноцид. Как нельзя говорить и о многом другом. Вокруг вообще нежелательно называть свои вещи своими именами. Многолетняя пропаганда вызвала эффект, который иностранные психологи называют «Викторианством головного мозга».
-  Викторианство? Извини, Лиз, это я ещё не учил.
- Идеализация Викторианской эпохи. Как вы знаете, есть две формы крайности – идеализация и демонизация. Любые крайности вредны, это вам скажут даже здесь, но только не об идеализации правления королевы Виктории. Потому что…это другое. Люди, живущие в грязи мечтают о восстановлении «империи, над которой никогда не заходит солнце»…
- Лиз, эти люди не понимают, что возврата в прошлое нет?
- Максим Валерьевич, это понятно только для человека, способного мыслить самостоятельно. Без стадных инстинктов. Возврата в прошлого нет, в одну реку не войдёшь дважды – вроде бы все понимают, но только не в разговорах о британской истории. Потому что…это другое. История здесь как священная корова, до сих пор говорить о том, что британская армия совершала военные преступления довольно опасно. Иначе будет…кажется раньше такое называлось «был бы человек, а статья ему найдётся».      
 
***

Ньюкасл, Блейдон и Лемингтон.

Тем же вечером.


После 15-ти километров на ногах устали все, кроме Тины, как несложно догадаться. Она не устала, но порядочно истратила внутренние резервы, так что не прочь подкрепиться, как и все остальные. Едва они подошли к большому сетевому супермаркету…

- Лиз, это что, выстрелы?!
- Да, персонал применил дробовики для самообороны, я бы предложила…
- Лежать!!!

Макс и думать не думал, что подобное вообще возможно на Земле. Только он скомандовал, как грянуло ещё три-четыре выстрела, на стоянку брызнуло оконное стекло, а из магазина высыпало трое незадачливых воришек. Четвёртого, раненого они тащат за собой, очевидно рассчитывая скрыться до прибытия полиции.

- Лиз, в боевой обстановке я немного ориентируюсь…
- Уходим на юг, к реке! Командуйте, как незаметнее нам всё сделать.
- Ладно, поползли. А копы…
- Даже…ничего не говорите! Мы не свидетели, а те, на кого можно всё «повесить». Хотите доказывать, что вы не грабили этот супер?!
- Нет, точно не хочу!

Макс прекрасно представляет себе что такое полицейская сирена, насколько хорошо она слышна, и точнее, за сколько именно она слышна. Метров через пятьдесят он приказал всем бежать, согнувшись, и четверо начали петлять абсолютно глухими проулками, где можно было поскользнуться на самой обычной блевотине. Но полицию всё как-то не слишком интересовало. Ни пока они бежали, ни пока устраивались на заплёванной набережной, где валялись пакеты с «незаметным» пивом в них.

- Дробовик от слова дробь?
- Да, Максим Валерьевич, гладкоствольное ружье.
- Огнестрел?!
- Да, дешево и надёжно. Здесь полный спектр таких ружей, от двустволок до полуавтоматических охотничьих карабинов, переделанных в автоматические.
- Опасная дрянь!
- Конечно. Такая конверсия незаконна, но делается на каждом углу. Там же вам продадут барабанные магазины ёмкостью до 30-ти патронов. Два таких карабина и можно…идти на дело. Или очень эффективно обороняться от небольшой армии.
- Копы куда смотрят? Или здесь они вообще никуда не смотрят?
- В основном в пивные стаканы, к сожалению. Копы упустили момент всеобщего вооружения населения, и теперь вы должны лучше понимать, почему даже пьяный инспектор по безопасности туристического маршрута убедится хотя бы в защищённости вашего торса.

Приношу извинения, западнее такие происшествия будут реже. Госпожа главный оператор, зато так вы полностью поймёте, что такое Англия. Познание будет достаточно полным.
- Я поняла тебя, медузка. Кто скажет мне, где водится рыба форель?
- Прямо здесь и водится!

«Прямо здесь и водится» Элизабет и Стивен сказали одновременно, синхронно, даже лучше сказать, хором. А Тине очень хочется «рыбу форель». Пару часов назад они шли мимо дорогих продуктовых магазинов, где филе «рыбы форели» было выставлено на прилавках в нарядной упаковке. И Максим знает, что Тина себе «рыбу форель» добудет. Несмотря на холодную майскую воду и сильное течение.

Её не было полчаса. Когда Тина вновь вышла на набережную, самым красноречивым было ещё четыре пакета в её руках, в каждом из которых ещё по две «рыбе форели». У Элизабет от такого даже рот открылся – видно же, что отставной офицер, теперь действующий офицер полиции голодает уже не один десяток лет подряд.

***

Нортумберленд, Корнбридж-Норт

5 мая

-… Лиз, может на сегодня хватит с пивом?
- Абсолютно с вами согласна, Максим Валерьевич.

Тридцать километров за три дня. Для людей это немало, завтра они будут ходить, но не идти дальше на запад, а посмотрят замок и ещё один римский форт. Завтра – выходной день для экскурсоводов, а значит четверо посмотрят восстановленные постройки и сделают собственные выводы. Без установок на бело-кипельную историю.

Тина абсолютно довольна. Её…рыбалка несколько выходит за пределы того, что ловится для личного потребления, но кто бросит в неё камень? Она незаметно входит в реку, также незаметно из неё выходит с 6-8 рыбами, которые она скушает попозже. Тоже достаточно незаметно, и её компаньны-люди в этом ей только помогут. Она довольна как громко мурлыкающая кошка, все её мысли о том, что река с рыбой в ней это ж просто здорово! Стив наоборот – молчит почти всё время и пьёт он не сильно меньше напарницы Елизарова.

- Стив, ты что такой тихий?
- Валерьич, я думаю…как бы обойтись без матомной бомбы. Меня увезли отсюда 32 года назад, я вернулся с надеждой что хоть что-то будет лучше. Хоть капельку. 32 года,… достаточно времени сравнить.

Прошло 32 года, и я вижу, что…вот те с «викторианством головного мозга» уничтожают всё, до чего могут дотянуться и мне непонятно, где наконец будет дно. Я то думал, что когда мне было 16, я видел дно. Грёбаный мистицизм объявления «потомственных чёрных магов»… Приворот, отворот, гадания по фото. Зааркань удачу. Ты же сам видишь – ну все у них виноваты! Все, кроме них самих. Соседи, шотландцы, французы. Люксембург, естественно, где «засела» ООН, которую здесь представляют не иначе как зловещую масонскую ложу! «Злобные французы» естественно! Говоришь по франзузски, тебе могли бы морду намылить. Легко и без предисловий. Главное – без последствий.
- «Злобные французы» то причём? Мож я чё пропустил?
- Ты много пропустил. Двухвековое, может даже больше - «француженка гадит». Валерьич, мы же просто на острове, правильно? Так уж получилось, что здесь находится Гринвич со своей обсерваторией и пипл вокруг всерьёз решил, что они в центре мироздания. И все хотят их обидеть, изничтожить, в общем, не допустить самого факта существования Англии. Все «злобные» - Ирландцы, Бретонцы, все – «враги». Все окружили и будто только и строят козни. Вот только и приезжают сюда, чтобы разбросать недопитые пивные бутылки по паркам, и непременно нассать в подъездах. А разруха то как говорил Булгаков, в головах. Достаточно уехать подальше и жизнь почему-то налаживается! Ну как так, а?! Я тихий, потому что обидно. За державу обидно, как иногда говорят.

Тут такое сосредоточение лжи на каждом шагу, что старик Оруэлл, Кафка и Хаксли просто стоят и хихикают в сторонке. Ты говорил об истории, а тебе правильно сказали – история извращена. Пока я учился мне весь мозг засрали о трёхтысячелетней «преемственности». Валерьич, вот были бритты, которых начали оттеснять на запад англы и саксы, приплывшие из Германии. Бритты – кельты, а англы и саксы – германцы, какая между ними, в задницу, преемственность?! Вильгельм Бастард, люди которого убили Гаральда, он точно не его преемник! Генрих IV точно не преемник Ричарда II, Ланкастеры и Йорки тоже не сменяли друг друга добровольно, дело доходило и до укорочения корольков на голову.

Валерьич, годика через три ты будешь учить на своей истории XIX век, тихо обалдеешь от происходившего и задумаешься о том, как вообще можно идеализировать викторианскую эпоху. Должен задуматься. Лживая псевдомораль, социальный дарвинизм. «Славный город Лондон» с десятками тысяч официальных проституток. Но всё было «идеально», прямо как в сияющем граде на холме…

***

Камберленд, Гринхед
Музей истории Римского военного дела

8 мая

- А это чё, доспехи триариев? Как они сюда попали?
- Их сделали в Карлайле, конечно они не оригинальные. Если хотите, можете примерить.
- А можно?


Триарии – последняя линия тяжеловооружённых бойцов в дореформенном римском легионе, в Британии триариев никогда не было и удивление Елизарова понятно. Но триариев сейчас знают отнюдь не поэтому – знают древнюю говорящую фразу – «дойти до триариев».

Триарии – копейщики, бойцы обороны, и «дойти до триариев» значит дело дрянь. Примерно тоже самое, что пан или пропал, только в масштабах целого сражения, когда армия либо выигрывает, либо проигрывает, и как говорили те же римляне, горе побеждённым.

Выражение «дойти до триариев» историки употребляют в контексте Войны, самого кровопролитного конфликта в истории человечества, затмившего все остальные. Почти все остальные вместе взятые. Историки употребляют «дойти до триариев» в контексте с другими выражениями, например «все способные держать оружие». Например, пытаясь рассуждать о военном напряжении к июню 2315 года, когда вместо упорной обороны и редких контратак человечество перешло в наступление. И позже, как уж как несколько раз вроде как полностью обескровленную армию нужно было кем-то пополнять.

Макс напялил на себя тяжелую кольчугу, надел лёгкий шлем (относительно тех, что приходилось носить), и ему подали длинное копьё. Но от копья он отстранился. Он может часами, нет, десятками и сотнями часов рассуждать о том, был ли он триарем или его люди на войне. И копьё он в руки не возьмёт. А Тина, тоже, в какой-то степени триарий, подошла к Елизарову, осторожно ощупала доспехи  воинов, о которых она раньше только «имела представление» но никогда не сможет их «познать». Познать ещё лучше, потому что триариев не существует больше двух тысячелетий, и максимум возможного сегодня – реконструкторы. Скажем, решившие «изменить ход истории» и «переиграть» битву при Каннах.

- Максим Валерьевич, кажется, вам нехорошо.
- Да, Лиза, тебе всё правильно кажется. И Тине тоже, хоть она ничего не скажет. Ей десятки, нет, ей дюжины раз говорили, что…мы все дошли до триариев. Что дальше уже некуда. Говорили, она сама среди триариев, и она сама тоже триарий. Мне действительно нехорошо, я очень хочу выпить и тоже…съесть рыбу-форель.

За стенами музея ещё один римский форт, а там ресторан «походной кухни». От «походной кухни» Максу заплохело ещё больше, и замок тоже добавил своё, ведь это как-никак крепость. Тут тоже можно разойтись, вспомнить ради чего его здесь построили. Вспомнить о человеческой жестокости – люди убивали друг друга испокон веков, и сегодня убивают тоже. Убивают прямо сейчас – в Лондоне, где банды сходятся стенка на стенку, в Йорке, где малолетние сопляки украли отцовский карабин и решили «тряхнуть» ювелирных магазин. Люди убивают друг друга даже там, где человеческой кровью должны пресытиться. Убивают в Соколово, отставного майора всего за одну его майорскую пенсию. Убивают в «спаррингах» в порту, в «соревновании» на звание главного отморозка. Убивают, убивают и убивают, хоть уже давно пора остановиться. Осознать, что руки человечества по локоть в крови, оглянуться назад и всё это увидеть. Драки, стычки, перестрелки, бои, сражения и войны. Но кто же откажется? Кто откажется от «продолжения политики другими методами»? Кто откажется убивать «за отечество» далековато от отечества? Особенно за деньги.

Где то через час Макс оказался в объятьях Тины в темноте гостевого дома. Ей не нужен свет, чтобы подносить рюмку к его губам, угощать Елизарова рыбой-форелью. Ведь Максим так много подумал, но ничего не сказал. Что началось то у неё ещё до «триариев». Когда враг уже пришёл убивать, а армии не было. Не было её, не было ни уже и не ещё. Когда ей пришлось стать тем, за кем уже никого нет. Это земляне воевали, чтобы имперский центрурион не стал сеять смерть на Земле. А у Тины всё уже было посеяно, в полном так сказать, объёме. Посеяно и пожато. Триарием в человеческом понимании она стала значительно позже.

***

Камберлэнд, Карлайл
Карлайл-Касл, Вокзал

11 мая

Их первый поход закончился этим утром. Они дошли как полагается, прошли от моря до моря, и, пройдя очередную вересковую пустошь, вышли на какое-то психоделическое зрелище. Оказались словно на небольшом язычке земли, вдающемся в море где, кажется, не так давно бушевал пожар. Вокруг лежали уже отсыревшие горелые доски, нетронутая огнём гниющая мебель и кирпич. Очень много битого кирпича. А у неспокойного моря стоял мужик совершенно нездорового вида, закидывавший в море самую обычную удочку-спининг. Макс подошёл к нему и спросил – «Мужик, мы ещё или уже?». Тот ответил – «Чего вы ещё или уже. Дошли до конца, что ли? Можете считать, что дошли, и теперь, если хотите, ищите себе новое начало ну и планируйте новый конец». Мужик оказался командиром штурмового батальона в отставке, полукровкой. Ему было сложно посчитать сколько в нём английской крови, а сколько шотланской. Насколько английская кровь была без «примесей» ирландской, а шотландская – без примесей шетландской, оркнейской или гебридской. Они с Максом разговорились, и отставной майор рассказывал о Гебридских островах. Особенно суровых Внешних Гебридах, где вроде бы нет антарктических морозов, но и лета тоже нет. Такое среднеарифметическое, ни нашим не вашим. Вроде бы там всё настолько неизменно, что 13 лет на войне так – плюнуть и размазать. 13 лет ничто по сравнению с вечностью промозглых северо-западных ветров. Елизаров послушал всё это, обдумал, и решил – надо же. Этот безумец то поумнее многих будет!

Он именно с такой мыслью решил закончить хотя бы один день. Что по сравнению с вечностью городского замка всеобщее земное лицемерие ничего не значит. Здесь все решили, что никакой Войны и вовсе не было, а, «вытиранам», как говорят отдельные хамы, могут сказать так – «Нет здесь никакой войны. Есть только та, что ты принёс с собой». Но всё это было утром и днём.

Сейчас – пол одиннадцатого ночи. Они ждут поезд на Эдинбург

- Валерьич, кажется наш, встаём.
- Да, Стив, встаём.

Максим немного прикорнул, эти полчаса перед его глазами были старинные европейские города. Все эти полчаса ему снились готические соборы и органная музыка. А может ли сниться музыка во сне? Не просто сниться, а слышаться, как знаменитая Токката и Фуга. Может это Тина Елизарову в голове музыку навела? Залезла к нему в голову без спросу, почувствовала в нём тягу к прекрасному и вечному.


Примечание автора - иллюстрация к главе сгенерирована нейросетью Stable Diffusion