Повернувшись спиною

Виктор Матюк

Повернувшись спиною

Грустно, что благословенное чувство не коснулось чувств моих,
Отдалился благодатный миг, пожилой, ещё не старик, принял постриг,
Головой поник, прикусил язык, никого теперь не замечает он впритык,
Иногда трясётся огромный кадык, он и вправду велик, этот свидетель интриг
Жизнь в бореньях постиг! Перед тем, как отрешиться от многих душевных проблем,
Издал громкий крик, переходящий в хрип, исчез былой шик, нет в глазах ни блеска,
Ни огня, под ногами выжженная стерня и пожухлая осенняя трава, его сердце - не гранит,
Теперь он не сможет молодых женщин любить навскидку, ему нельзя снимать накидку
С женщины любой, даже той, что опорочена людской молвой! Он – жертва людских мнений,
Он – божье творенье, его всегда тянуло в уединенье от суеты людской, наш герой был в контрах
С роком и судьбой, ситуация не могла рассосаться само собой, душу богу навечно отдав,
Грешник лишился мелочных забав, он устал от дрязг и склок, изрядная печаль 
На его уста набросила белоснежную вуаль, нельзя ль ему из неё вытащить тесьму,
И снова жить по уму? Прошлое в дыму и в сизом тумане, он добровольно ушёл в изгнанье,
Все его члены больны, он остался посреди безмолвной пустыни, лишился гордыни,
Его нутро покинули божественный сны, на вид просты они, и дни, прожитые в любви и
Повсеместной толчеи, ушли бог весть куда, после них не осталось и следа, только талая вода,
Да и та в песок ушла через два часа! Повернувшись к жизни спиной, молодой инок, будто чумной
Чинит над собой и душой настоящий разбой, а дни идут своей чередой, потерян душевный покой,
Иногда он влюблялся страстно, теперь, чтобы другим было неповадно,
Он вдыхает воздух свободы жадно, но не может вернуться обратно! 
Грешные души, что крутились вокруг, были больны и никем не воспеты,
Рифмами чужих поэтов были согреты, а последующие сюжеты, 
Достигнув неимоверной широты, прибегли к шуткам грубым,
До неимоверных размеров раздутых! Отмороженные губы,
Оглохшие уши и почти умершие души не пытались вырваться из жутких уз,
Их груз лишал душу и разум высоких чувств! О былом забудь, вникай в суть
Происходящего, от настоящего до прошлого рукой подать,
Но ход событий нам не понять! Не на ком свою злость срывать,
Глаза смотрят на юг, там остался узкий семейный круг из друзей, врагов и подруг,
Он исчез, как пустой звук между грешных душ, по городской окраине пронёсся слух,
Что его душу охватил неизлечимый недуг! Мысль обрела смысл простой,
Ложь обросла словесной мишурой, голос внеземной затмил собой
Кратковременный покой, слова летят вразнобой, сталкиваясь меж собой за широкой спиной!
Курантов бой лёг на серую бумагу, и слов ватага сразу столпилась у края глубокого оврага,
Они уже никому не надо, точка и запятая – для них весомая преграда, на них готовится атака
Бродячих псов, хотя их души закрыты на засов, слышно лязганье клыков, и звон железных оков,
Страшные звуки не пугают стариков, им по ночам снится нежная и страстная любовь,
С ней портреты пишут и новых впечатлений ищут, никому не говорят по секрету
Про потухшую в душе сигарету, некого призвать к ответу, в сиянии божественн6ого света
Звучит мелодия старинного сонета! Та музыка играла до рассвета, она списана из интернета,
Потом саксофон играл блюз, падал свет от огромных уличных люстр  на странный на вид союз,
Там груз былых утех наземь поверг  нераскаянный грех, смотришь вверх, будто загнанный зверь,
И сразу судьба выталкивает тебя в незапертую дверь, никто не прожил жизнь без потерь!
Жизнь похожа на карусель, то зима, то оттепель, то много незаконченных дел,
То вновь сидишь без дел и твоя цель вновь села на мель! Над ухом жужжит огромный шмель,
Он уже несколько недель предрекает оттепель, ему присуща отвага, его совесть чиста,
Но отвлекают внимание от письменного стола тлен и суета, вокруг нищета и духовная пустота!
Летят слова без смысла, их перемалывают каменные жернова, после них остаётся пыль одна,
Да мелкая труха, им никак не восстать заново из пепла, надо, чтобы плоть вновь окрепла,
ТОЛЬКО ТОГДА МОЖНО ВСПОМНИТЬ, ПРОЖИТЫЕ В СУЕТЕ ГОДЫ ЗЕМНОГО БЫТИЯ,
МОНАХУ ОБ ЭТОМ ДУМАТЬ ДАЖЕ НАЕДИНЕ НИКАК НЕЛЬЗЯ! ЛЮБАЯ ОШИБКА
НАД ХРАМАМИ СКОЛЬЗЯ, БУДТО ЕГОЗА, СЕРДЦЕМ СКРИПЯ, ПЫТАЕТСЯ СНЯТЬ С СЕБЯ
ПОРОКИ МИРСКИЕ И ЖИТЬ НА ДЕНЬГИ ТРУДОВЫЕ! Чувств высоких нету,
Есть проблески Фаворского света, только можно что-то сказать по секрету,
Не дождавшись ответа, можно тихо сойти с проторённой Господом стези!
С него иконы пишут, его знамёна ветры колышут, но этих рифмах недочёт
Или явный просчёт, течение земных вод никто не прервёт, только Бог,
Сделав глубокий вдох, дал бы божьей милости в долг,  положил бы её в горсть,
Чтобы слог окончательно не издох! Натянут один-другой оборот, кто-то нагло врёт,
Никто в монастыре громко не орёт, никто и никому не предъявляет банковский счёт!
Бог строптивым людям рога обломал, сделал запись в толстый журнал,
Чтобы грешник на колени поздним вечером встал и долго молитвы читал!
Они убивают волчий оскал! Приблизившись вплотную, серебряный крест
Иеромонаха целую, окунаю голову в воду ледяную, и вновь веду жизнь холостую!
Собираю в поле кукурузные початки, выслушиваю завистников нападки,
Слышу намёки тонкие на то, что я когда-то тоже жил грешно и что?
Неужто не позволено? Неужто что-то мне запрещено? Господа,
Куда-то исчезли красивые слова, вместо них осталась только грязная вода,
Им не хватает женского тепла, молодость прошла, виски обелила седина,
Пусть враги бранят и кричат невпопад, предрекая грешнику Ад: «Свят! Свят! Свят!»
Небо всем грехи оплатит ровно, в жизни всё условно, ничто не безупречно,
Жизнь не длится вечно, мы заочно осуждены падать духовно с небесной высоты,
Не замечая пустоты в глубине собственной души! Книги надобно читать, чтобы знать,
Что ответить и что сказать, когда твой заклятый враг готов тебя ногами из последних сил пинать!
Проходят тягостные ночи, рыдают очи, нет больше мочи терпеть,
Как твои собратья смеются тебе в след! К былому нет возврата,
Быть может, когда-то ты сможешь богу откровенно сказать,
Что не имел желания так рано умирать, ты привык свободно жить,
Любить и творить, приводить выражения из старинных книг,
Не оскорбляющих чуткий слух, их мало читает рабочий и пастух,
У них свой круг общения,  я же на деле испытываю от чтения
Невиданное доселе наслаждение! Любое авторское творенье
Мне прибавляет ум, и избавлять плоть от тяжких и неуместных дум!
Ум заходит за разум, но не сразу, а опосля, когда белым пухом покроется земля,
И она войдёт в твоё положение, и избитый слог вновь чудодейственную силу обретёт!
Всё это так! Прекрасно строфы звучат, труден каждый шаг не избалованных судьбой писак!
Всплывает вариант себя  на нравственный суд отдать, чтобы там всё откровенно высказать,
Не просить прощения, а пройти путь самосожжения! Мешает камень преткновения
Вступить на этот путь, жуть вокруг, на шее висит увесистый хомут, без него голову не повернуть,
Тут же суду предадут, или ударят в грудь сучковатым посохом, чтоб не общался с грехом,
Твой язык должен быть от словесной шелухи отмыт и когда он чист, как банный лист
 Отмыт от суеты сует, краше его в тот миг здесь никого нет! Бывают времена, бывают деньки,
Когда в тебя каменья швыряют деревенские мужики, выходцы от крестьянской сохи, зри
И напрягай мозги, резину долго не тяни, полнокровно живи, и вдохновенье напомнит о себе,
Оно придёт извне, оставит следы на примятой траве, и чувств полнота омоет крутые берега,
Здесь протекает огромная река, она глубока и широка, но сердце беспокоит повседневная тоска!
То холод, то жара, заняты все блатные места, некуда присесть, нечего выпить и поесть,
Но жизнь – прелесть или одно из семи чудес! В ней особый смысл есть, благодатная весть
Тебя найдёт в один присест и под аккомпанемент дождя смоет грязь с неприхотливого автора,
Он в состоянии прострации растерял все интонации  в незаконченной повести,
Исчерпаны все новости, нательный крест зажат в горсти, как не суди, как не ряди,
Невольный страх всю ночь прячется в груди! Диктует совесть мне
Как-то выживать в непривычной среде, там везде не рады ни вам, ни мне,
Одни преграды, в кучу сброшены словесные тирады, сожжены листы серой бумаги
У жилища творческого бродяги! Звонкие фразы, украшавшие рассказы,
Изжиты, как язвы, дабы не влияли на общественные взгляды из тьмы,
Неужто мы для счастья не были когда-то рождены? Безотчётный бред
Гасит в душе творческий свет, но ему альтернативы здесь нет! Заметь,
Язык – наш полпред в стране обманщиков, лжецов и невежд,
Им есть к чему стремиться, перед ними вот-вот небосвод затмится,
И жизненная суть исказится! Им холодными зимними ночами не спится,
От вопросов судьбы не уклониться, и от навязчивых притязаний сатаны им не уйти,
Странные миражи спускают вдоль треснувшей стены, они похожи на яркие стразы,
Если смотришь на них вблизи, а издали - они недалеко отплыли от родной пристани,
Заповеди нарушили, любили и ненавидели, грешно жили, а когда наверх всплыли,
Вспомнили, что родину продали за бумажные рубли! Если бы могли прожить в тиши,
Жили бы в деревенской глуши, но на какие шиши? Получаем жалкие гроши,
Больше зарабатывают алкаши, помолчи, не туши огонь трепещущейся в ночи
Церковной свечи! Дни вдохновенного труда остались навсегда в прошлой жизни,
Из-за её дороговизны не будет лишним  напомнить, что наши ошибки
Достают наших ближних, отражаются на них, мешают жить и мыслить, 
Создавать и творить! Каждый должен себя от греховных помыслов отмыть, 
То есть очистить плоть и душу, не внося в будничную жизнь кромешную разруху,
Хватит ли Духу и безобидного на вид старика? Нам об это знать не суждено пока!
Ему не весело, но больно, его окружение довольно, что поступив своевольно,
он поддался на обман рока и судьбы, они за ним, как полстраны наблюдали со стороны,
Разум горести не приемлет, он смысл жизни не объемлет, он внемлет богу, року и судьбе,
Иногда противоречит самому себе, бог весть, что творить в рано поседевшей голове?!
Он жил средь битв незримых, у него не хватало средств необходимых для нормальной жизни,
Он жил в сногсшибательном ритме, ходил босым по обоюдоострой бритве,
Однако проиграл битву самому себе, последний раз прошёлся босиком по утренней росе,
Ему завидовали все, кто жил в суете, и не мог ни в чём перечить року и судьбе!
Память своевольно рисует то, что было и прошло, немало сокрытых тайн и дел
Имели общую цель: протиснуть в голову в дверь, и лечь в белоснежную постель,
Душевная оттепель сорвёт ту дверь со скрипучих петель, и вдохновенье в одно мгновенье,
Не дорожа собственной тайной, с улыбкой необычайной испытает миг желанный,
Через мгновенье исполнится всё, и необузданный поток слов завесу молчания прервёт! 
Сон спокойный смутит разум беспокойный, он услышит крик из толпы неблагодарной,
Что он неслучайно свои труды облекал презренной тайной! Стал дружить с путаной,
Думал о ней постоянно, а она смотрели только на небеса и долгими ночами ждала, 
Когда наземь рухнут золотые купола? Ещё вчера на её месте лежала пожилая вдова,
Она в чужую семью без боязни вошла, вытерла липкий пот с высокого чела,
И стала вертеться вокруг обеденного стола, как пчела! Монах убогий ещё долго
Подводил последние итоги, пристально смотрел на окровавленные ноги,
Но не издавал ни ахи, ни вздохи, лёгкие окрики были слышны до рассвета,
Жаркое лето удивило чем-то, нет быстро темпа за толстыми монастырскими стенами,
Дамы в белых панамах обходят его стороной, чтобы злость братии на себя не навлечь,
Старику, познавшему многое на долгом веку, приходится взвешивать собственную речь!
Все слова воедино не мешать,  и ход мыслей не упреждать, лучше подождать,
Чем опосля оплеухи получать! В общине есть общепринятый стандарт,
Вместо колоды игральных карт на столике лежит Экклезиаст,
Его надо усиленно читать и на вопросы братии детально отвечать!
Новых мыслей поток так бедолагу следом за собой увлёк, что тот 
Потом истёк, ибо противостоять ему мог только Бог, а он не мог перечить никому,
Иногда ослепляя мысль свою, хотел крикнуть: «Молиться больше не хочу,
Я душевную боль перетерпеть не смогу!» Ближе к утру его голос затихал,
Старик подходил к открытому окну и жадно воздух вдыхал, он сам уединение
Душе везде искал, а когда нашёл, едва с ума не сошёл! Ему бури нипочём,
Он был обречён блюсти монашеский закон, тот старинный устав многое запрещал,
Чтобы никто инока не отвлекал от повседневных молитв, но душа скорбит,
Кровь в груди бурлит, да и сердце – не камень-гранит, очи пылают огнём,
Они сатану видят во мраке ночном! Он идёт пешком, потом делает резкий ход конём,
Прерывает сон, скажет: «Пардон!», резко взмахнёт своим крылом, и вылет через дверной проём!
Кричи, ищи, свищи по Киевской Руси, коль не суждено найти, лучше полы в келье подмети,
И много слов не говори, больше молчи и впитывай  чуждый блеск в глазах,
И несись на всех парусах, преодолевая оторопь и страх в неведомый край,
Где грешники пылают в огне, а смысл жизни стремительно скрывается во мгле!
Бурливый поток притих в немощной груди, затрясся большой кадык, раздался рык:
«Старик, подожди, уходить не спеши, неисповедимы Господние пути!
Быть может, там впереди льют без перерыва проливные дожди,
Бегут ручьи по отвесным скалам, а тропа, ведущая к шакалам,
Не вынесет такого страшного удара рока и судьбы,
Её разрушат потоки дождевой воды! К бабке не ходи!»
Здесь у всех на устах мерзкий страх перед небесами,
И даже в златоглавом храме ты вспоминаешь о жизненной драме!
Уходит с сердца камень после долгих молитв и всенощных битв,
Душа горит, в ушах звенит, а затрапезный вид Адом тебе грозит!
Трудно вспомнить, тяжело забыть тот благословенный миг,
Когда ты остался без мирских интриг, перед тобой стопка старинных книг,
Ты – безлик, как индивид, тебя торопит жизнь: свой век в святости прожить,
Хотя бес твердит, что грешить даже бог никому не сможет запретить!
В келье сквозит, свеча дрожит, монах не спит, он просто дремлет
И внемлет небесам, он там обретает рай, здесь – кромешный ад,
Он заставляет нас не жить, а существовать! Час каждого приходит
Бунтарский дух унять, и впредь никого своими просьбами не обременять!
Смотришь на иноков внутри за оградой, нет лишней болтовни, у каждого заботы свои,
Посмотришь на них снаружи и вдруг обнаружишь: один другого хуже, там никто никому не нужен,
Каждый сам за себя, у каждого доля своя, но общая у всех судьба! Солнцу время закатиться,
Пришло время инокам до рассвета молиться, хватит оставаться в тени, надо вставать на колени,
Меньше смотреть в окно, грех спать спокойно не даёт тебе и мне давно! Ничего ещё не решено,
Темнота прижата к земле, робкое дыхание оставляет потный след на оконном стекле,
Здесь нет ни доходов, ни расходов, бог подводит все итоги, игумены все кланяются в ноги
Независимо от погоды! Когда пожилой инок был молод и холост,
Его грешное естество часто беспокоил сексуальный голод,
Теперь он не слышит голос  своего естества, болит голова,
Под ногами шумит пожухлая листва, на бумагу ложатся слова
В виде покладистых рифм, без них другой была здешняя жизнь!
Не суетись зазря, тебе подниматься чуть свет, чуть заря, вот-вот зазвонят колокола,
И тогда ты лишишься сна, здесь без труда не проходит ни дня,
Только люди пробудились, и каждый инок из своей кельи вылез,
Кто-то совсем обессилел, а кто-то пытался здесь открыть собственный бизнес,
Хотя дальше ограды никого за десять лет не видел, дух непротивление вымерз окончательно,
Ты пон6имаешь бессознательно, что за тебя всё уже давно на небе решено, но всё равно
Лезешь в пузырь, нюхаешь нашатырь, протираешь штаны до дыр, уж лучше читай псалтырь,
Свои глаза шире растопырь, в остальном тебе поможет православный монастырь!
Друг наш старый, когда на горных пастбищах пас огромные отары с племянником на пару,
Теперь племянник безнадёжно болен, он уже почти на смертном ложе!
Он выздороветь не сможет, всё это старого инока постоянно тревожит!
Племянник умирает не скорбя, пытается уйти в себя, видеть его горе выше сил мужских,
Ветер в келье затих, сквозняка нет, можно включить едва брезжащий свет, вот-вот рассвет,
Солнца сверкание вот-вот коснётся цветущей поляны под зарешеченным окном,
Потом он ворвётся в дверной проём, прольёт тепло на того, кто всю жизнь жил грешно!
Блажен Господь, он уже который год оберегает грешную плоть от неурядиц земных,
На перекатах речных и отрогах крутых нет дорог столбовых, там стёжки-дорожки,
По бокам белые берёзки, молодой художник делает скромные наброски на холсте,
Кисть зажата в правой руке, вдалеке слышен скрип крестьянской повозки,
Возница одет не броско, рубашка в полоску, трясётся телега после приятного ночлега,
Однако везёт молодого человека по рытвинам и ухабам, по песчаным перекатам,
Мужик выражает своё неудовольствие матом! Он был когда-то бывалым солдатом,
Теперь землю пашет, под чужую дудку пляшет, и никто ему за тяжкий труд спасибо не скажет!
Прозябаем здесь мы среди холода, голода и кромешной тьмы, нам за судьбой не угнаться,
Как бы не разрыдаться посреди заброшенного пустыря, веру обретя,
Ты пытаешься жизнь начать с нуля! Все усилия истрачены зря!
Старик землю меряет огромными шагами невдалеке от храма,
Ходит прямо, не сутулясь, от солнца щурясь, слегка волнуясь,
Природой любуясь, топнул о землю он ногой, начал спорить с судьбой
О суете мирской! Тяжело вздохнул, присел на деревянную скамью,
Вспомнил жену и семью, а так же прочую родню,
И остался сидеть на крутом речном берегу,
Вот так и сидел на промозглом ветру, пока
Чистая слеза не обагрила крутые берега!
Жизнь почти прошла, а у него нет собственного угла,
Сирень отцвела, молодость прошла, и он остался сам,
Прислонённый к чужим дверям спиной, возраст далеко не молодой,
Ему трудно общаться с толпой, он привык жить сам по себе,
Чтобы его не было видно, ему и больно и обидно за грех,
Он – один у нас у всех, в небе летают вольные птицы,
Монастырь – подобие темницы, невдалеке рожь колосится,
Бегают толстозадые девицы, а инока едва передвигаются ноги,
Болит поясница, ему не к чему уже стремиться! Взгляд когда-то затмится,
И разум расстанется с мечтой, а душа обретёт свободу и вечный покой!

г. Ржищев
3 января 2022г.
22:45