Воспоминания о матери

    Он снова поймал себя на том, что все чаще задерживает взгляд на лице девушки. Его собеседница была так увлечена рассказом о том, как провела сегодняшний день, что совершенна была невнимательна к чувствам партнёра. Но её бессодержательный разговор, сегодня не утомлял его. Отключившись от действительности, Эрик погрузился в разрозненные воспоминания о матери.
    «Ему двенадцать лет, возраст взрослого мужчины, но он по-прежнему не уставал слушать не раз уж поведанные сказания о героях и богах, о подвигах и отваге, о коварстве и доблести. Ведь жизнь богов и героев можно только представить, если посчастливиться, то во сне увидеть. Всё что рассказывала матушка, было близко его сердцу.
    Его мама была мягкой и по-детски открытой. Она имела лучистый взгляд. Казалось, глаза её знают о тебе всё, но заранее прощают все твои слабости и потому смотрят с ласковой улыбкой. Он чувствовал себя рядом с ней мальчишкой, и понимал, что она охраняет их мирок от тягот взрослой жизни.
    Но при этом она рассказывала о жестокости и людской враждебности, и равнодушии богов. О продажности, разврате и воровстве, что свободно уживаются  с провозглашенными законами о соблюдении нравственного поведения и добродетельной жизни. Тогда он не мог многого понять. И именно она научила его всё взвешивать на весах сердца.
    В шестнадцать он потерял её навсегда. Последние годы ей нездоровилось. А всё из-за отца и его второй семьи. На похоронах эти лицемерные люди устроили спектакль. Именно тогда, он решил научиться владеть чувствами, внешне ничем не выдавая наличия внутренней бури. Эта постоянная борьба с внутренней стихией отразилась на его облике: лицо стало тверже, скулы резче, глаза, потемнели.
    В восемнадцать он смог покинуть дом, отказавшись от наследства и оставив всё позади. Были в его жизни моменты, когда он хотел вернуться в то время, когда матушка была жива. Снова ощутить прикосновение ее рук к волосам, нежные и тёплые объятия, дарующие уверенность.
    Сердце отозвалось сильной тоской».
    Эллия замолчала, неожиданно поняв, что Эрик её совершенно не слушает. Всё его внимание было сосредоточено на рассматривании её лица, но саму её он не видел. Взгляд – задумчивый и пронзительно-твердый. В нём никогда не отражалась ласка. Чувство обиды и горечи обожгло и сдавило грудь.
    Он ни разу не дотронулся до неё, между ними всегда была формально вежливая дистанция. Как бы она хотела бы понять, что он чувствует, что переживает раз за разом внутри себя, но его лицо ничего не выражало, только ещё более потемневший взгляд давал понять, что он ушёл в своё прошлое.
    Эрик вырвался из воспоминаний и вернулся в действительность. И тут же  почувствовал напряжение, застывшее в воздухе.
- Прости.
- Лучше будет, если я уйду.
    Девушка покинула его. С её уходом он почувствовал облегчение. Ему нужно было побыть одному.
    Тогда ему казалось, что справедливо было бы, если бы жизнь всего мира  остановилась бы. Но нет, мерно текут, положено сменяясь, дни и ночи, светит солнце, не проваливается никуда земля. Даже тело не умирает, хотя душа сильно и глубоко ранена и не заживает до сих пор. Как ни больна было Эрику, но жизнь продолжалась.
    А всемогущие боги продолжали плести замысловатый ковер, подбирая для этого нити жизни одних, вплетая их в узор других, разъединяя с нитями третьих.