Флешка

                Ф Л Е Ш К А

                Наши жизни подобны островам в океане или деревьям в лесу,
                Чьи корни переплетены в подземной глубине.
                Уильям Джеймс (1842 – 1910) – американский философ.

     Долго и настойчиво звенит проводной телефон. Я мыла посуду на кухне, пока вытирала руки и бежала к телефону, удивлялась такой настойчивости и думала: «Кто бы мог мне так трезвонить, среди буднего дня…», так с полотенцем на плече и подошла к телефону.
     - Слушаю.
     - Здравствуйте! Это Анна Боднарук? – спросил женский голос сильного волевого человека, не терпящего возражений.
     - Она самая. Зачем я вам понадобилась?
     - Минут через пять я подъеду к вашему подъезду. Выйдите, пожалуйста.
     На том конце провода положили трубку. Я же стояла с пикающим телефоном в руке и не могла прийти в себя от такого поворота событий. Кто мне звонил, зачем? Голос незнакомый, ничего не известно… Выходить или оставаться дама?..
     Пока одевалась, целый поток мыслей вихрем закручивался в моей голове. «Врагов у меня нет, стало быть чего мне бояться… Выйду, узнаю, что человеку надо от меня, а там поглядим…», уже спускаясь по ступенькам лестницы, думала я. Вышла. Во дворе никого нет. Стою. «Вот, сейчас досчитаю до двадцати и, если никто не подъедет, с чистой совестью уйду домой!» 25, 35 – никого. Взялась за ручку двери и в последний раз оглянулась. В этот момент с центральной дороги к нам во двор свернула дорогая легковушка. Подъехала. Возле меня остановилась. Опустилось стекло. Тот же резкий голос спросил:
     - Это вы?
     - Это я.
     - На фотографии вы моложе.
     Я только пожала плечами, пытаясь скрыть свою растерянность…
     - Ну, так вот. Вот вам флешка. Возвращать её не надо. У меня таких много. То, что на ней, думаю, вам будет интересно. Вы любите такие картинки.
     - О чём картинки? – успела спросить, стекло поползло вверх.
     - Это наш знакомый в своём гараже такие вещи делает. Не продаёт их и не дарит… Мне позволил поснимать. Там, посмотрите…
     Вроде как ещё что-то сказала, но из-за поднятого стекла я уже не расслышала. Машина, сделав круг вокруг дворового газона, выехала на центральную дорогу. Я проводила её взглядом и с облегчением выдохнула. «Вот и всё, а ты боялась… Постою ещё немного, подышу свежим воздухом, раз уж вышла, а сесть за компьютер я ещё успею… Хорошо-то как! Осенний дождик моросит. Ещё не очень холодно и листва с нашего тополя ещё не вся осыпалась… А это кто идёт? Вроде знакомая походка. Вот незадача, я так далеко уже не вижу…»
     - А я звоню-звоню и никто не отвечает. Опять телефон забыла взять?..
     - А-а, это ты, Саша? Я только на минутку из дому вышла… Нет, как-то интересно получается: целыми днями сижу дома, никто мне не звонит. Стоит забыть телефон, так как по закону подлости кто-то обо мне вспомнит. Пошли в дом. У меня только что чайник закипел…
     Саша – мой внук и единомышленник по части созидания и составления мною написанных книг. Нам с ним есть о чём поговорить, заодно посмотрим, что там на флешке. Может чего присоветует…
     Сидели в тот день мы допоздна. На подаренной поклонницей флешке были фотографии работ неизвестного мастера. Работы грубоватые, ещё не доведённые до совершенства, но задумка, что называется – дорогого стоит. Мы удивлялись, восторгались. Каждый по своему разумению пытался угадать задумку мастера. Но, несомненно, талант мастера – на лицо.
     - Буду думать! – заключила я и закрыла ноутбук. – Ты останешься ночевать или поедешь домой?
     - Домой. Мне утром на работу.
     На том и расстались.

                *-*
     Моё обещание «Буду думать», прозвучало несколько легкомысленно. По моему писательскому опыту знаю, что заставить себя думать, может кому-то и получается, но для меня, это всё равно, что выйти в поле и самоуверенно заявить или приказать ветру изменить своё направление. Можно заставить себя на кухне чистить картошку, копать огород или ещё что-то сделать, даже если это нелюбимая работа, но заставить себя думать о том, что тебе «не очень-то нужно», можно только тогда, когда эта тема размышлений заденет твой внутренний колокольчик. И если звук этого колокольчика совпадёт с твоей мелодией души, под которую ты по жизни шагаешь, если возникнет хоть какой-то маломальский протест, то… лучше не начинать.
     Очень много значит – первое впечатление. Если при первом взгляде на фотографию мысли стали прокладывать себе путь, как ручеёк во время дождя, беги за ним. Не впереди него, а только следом. Это только мы так самонадеянно можем считать, что в этот момент говорит твой «внутренний голос». Твой «внутренний голос» может позвать тебя к холодильнику или к горячей кастрюле на плите. А чтобы размышлять, этот «внутренний голос» должен попросить помощи у Высших сил, разбудить спящий на полочках памяти многолетний опыт, и тогда, может быть, из этого рагу получится нечто съедобное. Но только не надо торопить мысль. Торопливая мысль непременно запнётся. Просто, делай свои домашние дела и, между будничными, типа, надо суп посолить, полить на подоконнике цветы и заглянуть в почтовый ящик, как меняющийся пейзаж за вагонным окном, будет сама собой выстраиваться мысль в нужном направлении. Только не теряй с нею связь, не  позволяй ей остыть…
     Короткие мыслишки я записываю на клочке бумаги карандашом, даже если руки мокрые. Когда бумага исписана вдоль и в поперёк, пытаюсь подвести итог. Итог может быть не окончательным «приговором», а только выбранным направлением, и даже может быть не совсем верным. Могут понадобится не только дни и недели, может быть даже – годы будет зреть ответ. Со мной иногда и такое бывало. Но когда построен фундамент и чётко обозначены размеры строения, мысли работают уже в заданных рамках.
     Именно так я думала, когда выдерживала время (дня три-четыре) чтобы стереть с памяти первое впечатление от просмотра флешки. Потом включила запись для беглого просмотра и останавливала запись, когда мне хотелось вернуться к какой-то фотографии.
     Что было на флешке? В общем-то ничего такого восторженно-ахового. Все заснятые вещицы довольно таки обычные и будничные. Я больше удивлялась тому, что эта дама, с резким голосом крупного руководителя, вообще снизошла и потратила своё время и начала снимать. (А может и не она это сделала…) Она даже не оставила мне времени спросить её имя и имя мастера. Но для чего-то она же мне привезла эти фотографии…

     Первое, зацепившее меня фото, (далеко не первое в ряду фотографий), удивило своей простотой. Мне даже показалось, что сюжет просто случайно попал в кадр. Судите сами.
     Угол непокрытого стола с облупившейся краской. На столешне, так что тарелка на треть выдвинута за край, лежит яблоко. Вроде ничего особенного. Но не так всё просто. Фарфоровая тарелка с грубыми стенками, такие подавали од салаты в рабочей столовой, без нарисованных на ней узоров, только с краю змейкой, словно удар молнии, виднеется трещинка. Само яблоко тёмно вишнёвого цвета, лежит не посредине, а нижней серёдкой своей прислонённое к бортику, черешок вверху направлен на центр тарелки. Такое положение яблока может быть только тогда, когда это яблоко кружится по поверхности тарелки, как в той сказке, когда хотят заглянуть в своё будущее. А если учесть, что это не женское колдовство, а мужское, то и цена ему выше…

     Картина изобретательного художника, прислонённая к стене, стоит на столе. Картина без рамочки. На ней в оранжевых тонах закат солнца. Хотя само солнце всего лишь слабо выделяющееся светлое размытое пятно. Но не сам пейзаж привлекает внимание, а настоящие, выросшие в поле ржаные усатые колоски на длинных соломинках, листики свисающие вниз. Эти колоски каким-то образом прикреплены  к картине. Ни один ус не пострадал. Живая картина. Глаз не отвести. Мастер-самоучка, но какой же широкой души человек!..

     Тот же стол. На нём детский ботиночек. А в ботиночке, как в вазе, стоят несколько веточек ландыша. Такие веточки продаются в том магазине, где на прилавке искусственные цветы. Я даже пролистала эту фотографию, не предав ей должного значения. Но, как говорится - «долго доходит», но всё же – доходит. Отмотала назад, ещё до конца не понимая, что странного на этой фотографии. Стала пристальнее присматриваться. Ботиночек для совсем маленького ребёнка. Вместо шнурков – обычная упаковочная нить. Зашнуровано крест-накрест. Притом явно мужской рукой. И только потом, присмотревшись, поняла, что ботиночек – деревянный. Так умело сработанный и покрашенный, что я, вырастившая своих детей и внуков, не заметила подмену. Вот это мастер! Как же тонко сработано…

     И опять ничего особенного. Поперечный срез ствола, скорей всего берёзы. Даже кора не счищена. Только сам срез гладко отшлифован и покрыт лаком. Но срез-то с не абы какой берёзы.
     Обычно мы видим на срезе годовые кольца. А тут – большой лист клевера и даже с черешком. По краю листа чёрная оторочка вокруг светло-коричневого листика. Середина листа как раз  приходится на центр ствола. Сама древесина с лёгкой желтизной. Таких срезов на столе несколько кругляков. И только один из них покрыт лаком.
     - Какая же удача выпала человеку заполучить такую берёзовую чурку…

     Семь фотографий, на которых запечатлён гриб трутовый. Тут он самых  разнообразных форм и расцветок. Вот они толстые наросты на выпиленных чурках, снизу плоские, а, видимо с каждым годом нарастает свежий слой, который чуть меньше и по цвету отличается. Интересные многоплановые, я бы их назвала – многоступенчатые грибы. Со стороны посмотришь, словно огромную жёлтую розу разрезали пополам и в ствол дерева срезом вживили. Лепестки утолщённые, как сладкие розы, украшающие праздничный торт. Есть грибы, типа подъездных козырьков, полосатенькие, с оторочкой. Под ними, на двух фотографиях дятлом выдолбленные дупла. А на одной фотографии даже из цветных пёрышек птичка сработана, прямо как живая, из дупла выглядывает. Красиво, что и говорить.
     Чтоб окончательно прояснить, что это за чудо такое – гриб трутовик, решила заглянуть на страницы Википедии. Не поленилась, выписала:
     «Гриб трутовик – общее название группы паразитирующих грибов, произрастающих на стволах живых и отмерших деревьев. В природе они выполняют роль «санитаров» леса, разлагая органические соединения на минеральные. В медицинской практике чаще всего используют лекарственные виды трутовиков. Говорят, что такой гриб лечит от многих заболеваний…»
     Помню, в раннем детстве, мы с подружками на стволах слив находили выступающий загустевший сладкий сок. В те далёкие послевоенные годы других сладостей у детей не было. Вот мы, неопытные дурёхи, решили, что раз на сливе плоды съедобны, сок съедобный, то и выросшие на старых стволах грибы тоже можно есть. Мы и наелись. Как нас потом рвало, вспоминать страшно. Мало того, бабушка заварила полынь и заставляла пить этот отвар, как лечебное средство. После полыни уже не всякое, что на дереве растёт, в рот несла.
      А на фотографии есть ещё вербовый ствол, наверное - метровой длины, весь часто обросший оранжево-красными, одеревеневшими грибами. А на самом верху – маленькая пушистая белочка. Тоже ручной работы мастера. Вот где красота! Жаль, что эта красота у хозяина в гараже хранится, а не на людном месте выставлена…

                ***