Сенокос

Поутру в середине лета все колхозники ехали на сенокос, где  убирали в стога сухое сено.
На стогах были всегда опытные пенсионеры-мужики. Они принимали сено наверх и раскладывали его по краям стога. Одеты Дедки были в чистые рубашки заправленные в штаны, которые внизу ног были заправлены в носки, и как правило, в тапки или калоши.
Приехал Бригадир Михаил на телеге запряжённой очень статно-красивой пронзительно чёрной без единого пятнышка кобыле по кличке "Вьюга"... Колхозники его бригады не работали.
- Что сидим? - спросил Михаил.
Вперёд вышел Дядя Женя косой - он был уже датый... Мужики любили пригубить яблочной бормотушки на обеде...
- Мы не будем работать пока не закроют трудодни.
- Они закрыты, - ответил Михаил.
- А мы не будем работать пока не получим деньги, - закричал косой, брызгая слюной...
Михаил подошёл к нему и коротким косым ударом в челюсть вырубил его.
- Тады от так, - сказал он.
Дядя Женя косой вытянулся трупом на траве... Колхозники молча подняли распластавшегося косого, унесли на телегу и  все пошли работать.
Про дядю Мишу за глаза говорили, что он бывший полицай, служивший у фашистов и отсидевший за это срок в тюрьме.
- Вот там и научился махать кулаками; - сетовали колхозники между собой.
Гоша, гостивший в деревне на каникулах, работал на коне с телегой,  подвозил сено к стогам - это ему очень нравилось. На эту работу его перевели после того как он нечаянно ткнул одну колхозницу вилами в ногу. Вилы были уже выработанные с очень острыми зубьями, как шило, они прошили ногу, вошли в нее как в масло, появилась тонкая струйка крови и удивлённый взгляд колхозницы.
Телега поскрипывала колёсами и упряжью коня, приятно чувствовалась сила лошади, которая тянула навьюченную сеном телегу.
Гоша направлял коня к стогу, где его встречали подавальщики - они переворачивали сено с телеги и  подавали его вилами с длинными черенками наверх дедкам, которые растягивали его по сторонам стога. Это была самая ответственная работа во всей заготовке сена, поэтому наверху навивали сено самые опытные колхозники, то есть дедки. Они "подымали" стога всё выше и выше, и "вершили" стог верхушкой.
Бригадир дал команду к обеду, дедки скатились со стогов, смеялись и шутили. Они были уже слегка поддатые, наверху у них обязательно была припасена бутылочка-вторая яблочного крепкого вина по "рупь с копейками".
Кони с телегами собрались рядом с рекой на уже убранной от сена площадке, колхозники с колхозницами шутили и смеялись во время обеда. Есть особо никто не хотел, так слегка перекусить бутербродами, специальной кухни не было.
Один мужик завязался с бабами языком, выясняя от кого толка в колхозе больше от мужиков или баб, что, мол бабы только языком работают да советы разные дают, а бабы сетовали, что мужики только дно бутылки видят, ну мужик и сорвался на мат, а бабы смеясь подхватили его за руки и за ноги подняли и понесли к реке и с размаху кинули в реку в одежде, весь народ прыснул от смеха. Мужик тем самым протрезвев, немного поплавал и молча вылез из реки. Но солнце стояло высоко, небо было без облачка, пели жаворонки, по свежей траве ходили аисты, по дороге бегали чибисы, сено ждало работы...
- Что стоим? - закричали бабы "лошадным" (так звали возниц).
- А у нас заяц в калясе, - сострил один паренёк, Цесарский Генка.
- А мы щас зайца - то выганем... кАли хошь пару раз тЯбя Акунём в рЯке...
Генка понял: с бабами шутки плохи и полез на телегу, работать.
А Гоша любил ещё работать на грАбелке - это такое сооружение с полукруглыми железными острыми концами и металлическим дырявым сиденьем к которому подходили вожжи. Конь таскал эту грабелку кругами по полю а Гоша нажимал ногой педаль и рычагом высвобождал грабелку от сена, тем самым сзади оставалось собранное в небольшую копну сено. Эта работа ему очень нравилась, так как он один и лошадь были в процессе. Поскрипывала подвода, скрипел хомут у лошади, топали копыта, пели птички, не было никого, кто стоял бы над душой.

Несколько раз в месяц на сенокос во время обеда к колхозникам приезжал политинформатор из райкома партии. Колхозники полукругом рассаживались перед ним, прямо на траву, впереди самые молодые ребята, потом женщины - колхозницы и в самом заду в отдалении пенсионеры - дедки, которые снисходительно "слушали" оратора, часто перебивая, задавая вопросы с юмором. Оратор был примерно в два раза, а то и больше моложе дедков. Они этим пользовались и будучи "навеселе" подкатывая к докладчику с шуточками. Оратор начинал с международной обстановки, а заканчивал дисциплиной на работе и вредом от алкоголя и курения. Дед Антип возмущённо задал вопрос "Как же мне не курить, если я курю сорок лет?" Оратор чувствуя подвох занервничал "здавая позиции", мол это к вам не относится. А как же мне не пить, если я пью сорок лет? не унимался Антип. Рядом лежащие на траве мужики зачастую нетрезвые, спрашивали смеясь "Что ему не пить? Или это к нему тоже не относится?" Юморили они, глядя на оратора. "Нельзя на работе!", смешно по протоколу отвечал оратор, багровея от неудобства диалога. " А как нам быть, если уж выпили? Вылить что ли? Смеялись пенсионеры дедки, зная, что им ничего за это не будет,  знал это и лектор, поэтому была просто словесная перепалка смешившая мужиков, дедков,  колхозников и всё больше напрягая лектора.   
 
После работы колхозники собрались в деревне Гарелик, где находилась контора правления колхоза «Победа». Дедки отчитавшись и отметившись в конторе, как правило разъезжались на телегах запряженных лошадьми. Один сильно уже под градусом дедок-Степан, прокричал возбуждённо в конторе по телефону отцу Гоши(В этот момент Гоша с ним разговаривал) о том, что Гоша очень хороший парень и работник и мы все благодарны вам за сына... Отец Гоши чувствуя что дедок нетрезв слушал его недоверчиво. Дед Степан после разговора с отцом Гоши пригласил Гошу прокатиться на телеге, натянул вожжи, зажав их в огромных крестьянских узловатых кулаках, разогнал лошадь до предельной скорости по большаку. Ветер бил в лица и в рубахи молодого и старого возницы, делая их сзади пузырём, телега громко на пределе колотясь, неслась за лошадью, гулко били копыта об асфальт, а дед беззубым с пеной в уголках рта, кричал лошади «Давай, давай, давай…., наслаждаясь ездой, улыбаясь, с задором смотря на Гошу, помолодев, забыв о своих годах и возрасте…