Наказ президенту

Летом 1996 года на Дальнем Востоке царило легкое оживление. В небе появились винтокрылые машины, ранее простаивающие месяцами в ангарах. А в тайге люди замерли в ожидании перемен в жизни к лучшему. В стране приближались выборы Президента. С нетерпением ждал исторического события и один из старейших оленеводов региона 106 - летний Егор Громов.
Оленеводческая ферма Усчан, на которой последние 75 лет проживал Егор, расположена в 200  километрах от села Иня, что на побережье Охотского моря. Стойбища оленеводов, разбросанные по северу Хабаровского края, никогда не были избалованы вниманием органов власти. Вертолеты на стадах появлялись в раз- два в год, в основном в связи с выборами. А между тем жизнь оленеводов в тайге к середине девяностых  стала почти невыносимой. Журналисты местных газет, не упускающие шанс встретиться с представителями малочисленных народов Севера, описывали их жизнь кратко, но точно: “…нет спичек, чая, табаку”.
В день досрочного голосования в точно назначенный срок на деревянный настил стойбища опустился вертолет делегации с “большой земли”. Из палаток и чумов с радостными возгласами выскочили молодые оленеводы. Они помогали вынести из машины коробки с бюллетенями и красную урну для голосования. С любопытством вглядывались в створки вертолета в надежде обнаружить что-нибудь из подарков. Кто–то ждал конфет, кто-то мыло, а кто-то вестей с “материка”. Однако вместо обещанных гостинцев из вертолета вышли два десятка людей, представлявших избирком, местную администрацию района и прессу. Журналисты сразу приступили к съемкам фантастических пейзажей:  заснеженных вершин гор на фоне зеленеющей тайги, пасущихся на поляне оленей с колокольчиками на шее, висящего на ветках кустарника вяленого на солнце мяса. Председатель избиркома твердым шагом направилась к палатке старейшин. По пути она зажимала нос чтобы не чувствовать резких запахов, которые исходили от пожилых эвенов, давно забывших что такое зубная паста и горячая баня. Одежда на оленеводах была пропитана едким дымом костра, человеческим потом, смешанным с ароматом иголок лиственницы настолько сильно, что на языке у женщины ощущался кисловатый привкус. Поправив прическу, она поспешила приступить к делу, рассказывая избирателям биографии кандидатов на высокий пост. Наконец, из палатки вывели и Егора Громова.
Уже несколько месяцев он не выходил на свет божий,  многочисленные дети и внуки побеспокоились о его зрении - натянули на сморщенный нос темные очки. Чтобы не ослеп. Последнее время здоровье Егора сильно пошатнулось. Он не мог ходить, плохо слышал, почти не узнавал родственников, однако пребывал в ясном сознании. Кто-то поправил на нем потрепанную кепку, дал для солидности в руки деревянную палку и усадил на пенек. К голосованию все было готово, и оленеводам предстоял нелегкий выбор.
- Я за Зюганова предлагаю голосовать, - заявил старший сын Егора 80- летний Семен. При компартии жилось лучше. Если бы не тайга -  вымерли. Оленей жалко, волков развелось тьма. Магаданские коммерсанты по зимнику приходят, по соболю за пачку патронов забирают, по оленю за мешок муки. Где справедливость?
- Мне скоро 30, а паспорт получить не могу. Без документа в вертолет не берут. До поселений никак добраться не получается, - пожаловалась внучка Ксения.
Оленеводы переглянулись. Чего, мол, кричать, все равно как Егор скажет, так и будем голосовать.
- Борис Николаевич Ельцин так много сделал для нашего народа. Новую Россию строит! – вступила в дебаты один из членов комиссии и тут же замолкла, увидев нахмуренные брови председателя. Агитировать во время голосования нельзя, потому дама с красной урной перевела разговор в другое русло.
- Мы привезли вам сапоги, крупу, письменные принадлежности. Администрацией района принято решение оказать вам помощь! - заявила она, подумав, а не посчитают ли избиратели помощь за взятку в решении принять участие в мероприятии?
- А кто такой Ельцин? - удивленно переспросил кто-то из толпы. Но его вопрос утонул в жаркой дискуссии. Заслышав о новых сапогах, присутствующие зашевелились.
- А какого размера? - В прошлом году одеть не смогли, все маленькие оказались! – закричал 50–летний  внук Егора Володька.
- Не волнуйтесь, на всех хватит, - поспешила отрапортовать представитель торговли. На следующий год привезем мази от комаров!
- А батарейки к “Спидоле” привезли? - не унимался Володька. Радио скоро как год не слушали!
Все перевели взгляд на Егора, который молча слушал прения сторон.
- Голосовать будем за Ельцина! – твердо сказал он и закурил папироску из свежего сушеного мха. А нельзя ли Борису Николаевичу наказ сделать?
- Конечно, дедушка, - засуетилась председатель избиркома. Что вы хотите попросить у Президента?
Егор попытался самостоятельно встать, но сил у него не хватило. Оперся руками на палку, снял кепку и сурово посмотрел на соплеменников.
- Хочу попросить у Президента прислать нам на Усчан парафиновых свечей. Трудно в палатках без света по ночам. А еще несколько газет и журналов. Люди читать разучились. А еще… - Егор задумался.
- Пенсию, пенсию проси дед! – заволновалась жена. На “большой земле”, говорят, получают!
Хоть бы закурить чего! – добавили из толпы.
- Не стоит обременять Президента непосильной ношей, - продолжал Егор. Желаю Борису Николаевичу доброго здоровья и успешной работы на благо процветания нашего народа.
С этими словами он поставил крест в нужной строчке бюллетеня и направился к своей палатке.
- Мы обязательно передадим вашу просьбу Борису Николаевичу, - ответила в след деду дама с красной урной. Думаю, она не останется без внимания Президента.
Дочь  помогла Егору залезть в “конуру”, а вертолет вскоре скрылся за горизонтом. Через год Егор Громов умер. Не дождался исполнения наказа. Скончался, говорят, сидя на том же пеньке, с открытыми глазами, как бы задумавшись. Все спрашивал вестей из Москвы…
Жизнь оленеводов с тех пор мало  изменилась. Местные журналисты, недавно побывавшие на ферме, писали в газете о тяжелой  доле  эвенов: “…нет спичек, чая, табаку”.

Андрей Смирнов