Наши

    Я обещала написать с самого начала. А я уже плохо его помню,начало это.
Едем,помню,а я и дороги не вижу,влюблённая вся по самые уши. Смотрю только на Толика.
Так и доехали до Ясиноватой.У него остатки отпуска,водки купил,конечно. И пошли гулять!
Катались на трицикле,и он показывал разбитые обстрелом здания. Приехали на дачу. Здесь,говорит,тоже прилёты были,люди боялись сюда ходить.
И на ставок ездили. Фоткались везде,вот что мне нравилось в Толике,так это то,что у нас были общие интересы,мы любили одно и то же. Он любил природу,как и я, мы слушали почти одинаковую музыку,и нам нравилась одна и та же пища.
Ну и,конечно,было посещение кладбища. Он ездил туда почти в каждый наш приезд,как будто чувствовал,что проживёт не очень долго...
На кладбище мне было интересно хотя бы потому,что оттуда был виден бой артиллерии. Из Авдеевки летело в Макеевку,оттуда шла ответка, всё как на ладони!
Четыре дня пролетели очень быстро, и мы отправились в часть. Я брела по дороге в белых летних кроссовках и удивлялась этому: у меня на родине в начале марта в летних кроссовках ходить - это была бы неслыханная смелость!
Вобщем,прибыли. То одна красивая девушка выбежит и поздоровается,то другая; все,как на подбор,маленького роста и с чёрными волосами. Одна из них с нами пошла,зашла в комнату,справилась,как доехали. Оказалось,мой будущий командир,Ирина.
Комната на четыре кровати,шкаф встроенный да стол у окна. Стол Толик немедленно завалил своими вещами,была у него такая дурная привычка. Хотя,все наши привычки мы ещё заранее в интернете обговорили,чтоб не было сюрпризов. На кровати поселились вдвоём, немного её расширив.
Недели три меня никто не трогал,то есть, почти никто. Как-то раз Ирина забежала,это та девушка,что нас встретила. Говорит: "Пошли стрелять!" Я ей в ответ:" Не пойду,потому что не умею,и автомата у меня нет!"
Автомат,говорит,возьми у Толика,да пусть он тебя и научит им пользоваться!
В итоге пошли и постреляли. Очков у меня не было, мимо пошмаляла немного... А потом-то оружие нужно чистить! Толик показал один раз,а я не запомнила. Позже научилась,но это уже другая история.
Толик вспыльчивый был,ругались практически каждый день. Но долго друг без друга не могли. Толик был женат, дочки взрослые, звонил постоянно жене,деньги пересылал. Говорил, семью не брошу,жена у меня очень хорошая. Потом я увидела,какая она хорошая, когда она после его смерти забралась в его телефон,нашла его страничку ВК и прочитала нашу переписку.
Но тогда он был для меня героем,а она героиней! Увидела я,что здорово он приукрасил свои солдатские будни.
Однажды он написал,что слышит,как идут танки, спросила,чьи,ответил,может,вражеские. Сориентировавшись на местности,поняла,что такие танки никак не могли оказаться на нашей дороге,а если бы оказались,их бы подбили. Я представляла это здание по его описанию,так: стоит в чистом поле старая чёрная двухэтажка, вокруг ни души, впереди враг, сзади никакого прикрытия. В огромном чёрном доме горит свет во всех окнах, это для привлечения внимания, чтобы враг позиции не трогал,а бил по штабу. Вот в этом месте я улыбаюсь, конечно! Совсем всё оказалось не так! И Толик оказался ещё тем казановой! Не прошло и двух недель,как он познакомился в интернете с женщиной с Москвы. Якобы она сочувствующая Донбассу,гуманитарку может передать, но звонил ей почему-то втихаря от меня. Смс от неё шли постоянно. Я чувствовала себя обманутой,хотела уйти,но все спальные места были наперечёт, пришлось остаться.

         Венера.

Однажды на ротацию приехали роты с передовой,поселились в полуразваленной заброшке. Заколотили окна полиэтиленовой плёнкой, застелили кровати,поставили обогреватели,и получилось вполне подходящее для жилья помещение. Ребята туалет на улице сколотили.
Я больше всего обрадовалась Венере. С ней я познакомилась пару месяцев назад, когда ездили с Ирой,считали количество "Буторфанола" в ротах. Приехали в деревню,как мне показалось,сказочной красоты, вышла женщина в возрасте за пятьдесят, пригласила войти, а говор у неё не местный! И верно,оказалась из России. Понравилась она мне с первого взгляда, и вот, она у нас на расположении,живёт через три комнаты от меня!
Пришла я к ней вечером с автоматом и спрашиваю:"Венера,а ты умеешь его разбирать?" Она ответила: "Разбирать умею и чистить,а собирать не умею".
Решили вдвоём учиться разбирать,чистить и собирать. Толик всё равно обучить не сумеет,он сразу орать начинает.
Просидели мы до двенадцати ночи, научились,отточили своё умение и,довольные, разошлись по домам.
  Часто мы гуляли с Венерой возле реки и разговаривали обо всём на свете. Потом,когда она уже проживала в Москве, в каждую мою поездку я старалась увидеть её. Сейчас она живёт в средней полосе,купила домик чуть ли не дачный, и выживает там.
Из армии она ушла вскоре после нашей встречи,причиной стала жуткая аллергия на солнечный свет.
Сижу я,значит,в комнате,вдруг Венера звонит,просит прийти. Только захожу,она мне в лоб: "Хочешь на моё место?" А я давно рвалась на передовую! Хочу,конечно, хочу! Толик никуда не делся, пошёл за мной.
В последующие дни собирали чемоданы,пересчитывали медицинское имущество, она бегала,собирала бумаги,чтоб уволиться, потом мы уехали на передок.
Она один раз приезжала,собирала вишню и черешню,а Толик ходил вокруг неё и языком цокал:"Вот бы мне такую женщину!", чем буквально оттолкнул её от себя. В состоянии небольшого шока от увиденного она уехала.
Венера,я не знаю,увижу ли тебя когда-нибудь, но знай,что я считаю тебя лучшим другом с тех времён и по сегодняшний день.

      На новом месте.

Вот и прошёл месяц на новом месте. Замечательный!Тишина,покой,днём птички чирикают, солнце согревает замороженные на севере кости.
Летний душ, в нём вода нагревается так,что приходится разбавлять. Вечером звёзды такие яркие и так близко - на севере так не бывает! Там небо светлее,и звёзды дальше. Начала в саду поспевать черешня и вишня. Хозяин дома неторопливо,как все нормальные греки,проводит мне ликбез,какой сорт вкуснее. Саня на десять лет старше меня,смуглый до черноты, в грязной одежде и с такими же ногтями. Вся его жизнь это с утра найти опохмелку и сигарету, если нашёл - жизнь удалась. Можно приступать к работе. Идёт на тракторную бригаду, находит какие-то старые запчасти и следующие полдня выковыривает из них цветной металл. Следующая проблема у него выехать и сдать,а на полученные деньги купить водку,сигареты и поесть что-нибудь. С этим добром можно идти к Ирке. Что-то их отношения с ней складываются,да так никак и не сложатся. Ирка живёт не одна, дома дочка и отрада бабушки - внучка Антошка. Вот малой и покупаются сладости,купленные на деньги со сдачи цветмета.
А ещё Антошке привозят с Ласпы целыми вёдрами виноград,вишню,яблоки,чёрную смородину. Саня для Антошки ничего не жалеет!
Электричества нет,это единственный минус, но зато какие романтические вечера проходят у тлеющего костра! Разжигать сильно его после шести вечера нельзя,демаскирует.
  Вся моя работа заключается в том,что я должна находиться на месте. От скуки собираю вишню,варю компоты, на костре пеку блины и оладьи, и понемножку меня учат варить по-местному.
У Сани один петух и одна курица. Купили и принесли ещё четверых, так у нас появились яйца. Курочки бегают за мной,как собачки, и петух с ними.
   По вечерам стрекочут автоматы и пулемёты, это значит,что нас охраняют.
"Ах,как здесь хорошо! - восклицаю я. - А не позвать ли в гости дочку?"
Но Толик и Саня только смеются в ответ на это.
Через месяц всё изменится,но это уже другая история.

      Нас пока не трогали.

По должности,я должна была ходить на обходы. Но как их начать,если в семь утра приезжал дядя Лёша и привозил пару сортов самогона? Бутылочка малюсенькая,но для запаха хватало. Ладно,думаю,сейчас борщ разогрею,покушаю, всё выветрится,и пойду. Но пока костёр распалишь,пока греется,приезжает дядя Вася с пивом и рыбкой.
Ну что ж,обход откладывается на завтра, надеюсь,завтра никто не приедет и ничего не привезут.
Ну что ж,идиллическая картина деревенской жизни! К вечеру душ нагревается,купаешься как в парном молоке! Дом Сани отмыли, привели в порядок,двор почистили. Сам Саня помогал:то топор утащит, то веник украдёт.
А вечером начиналось самое интересное. Особенно здорово было,когда Толика не было дома.
Толик вечно всего боялся,он бы меня из дома не выпустил! А вечером начинались обстрелы.
Нас пока не трогали, летело между домами, через деревню и по соседям. Мы с Саней сидели на поребрике,и когда что-то гулко ухало вдалеке,я задавала ему вопросы. Что это,из чего,откуда,куда легло. Когда начинало шипеть над деревьями,уходили во двор.
Как-то раз Толик пьяный спал,а мы с Саней сидели,как обычно, на своём месте. Вдруг как бабахнет!
Смотрю, на дороге волчком закружилась испуганная собачонка. Позвали мы её к себе,и с того дня у меня появилась собачка Жулька, стала я "дама с собачкой". Куда я,туда и она.
Начало падать ближе,и мы перебрались во двор. Сидим на крыльце,и тут Сане в туалет приспичило. Смотрю, пошёл. Вдруг огромными двухметровыми прыжками назад скачет! В этот момент как бабахнет! На голову посыпалась земля и ещё что-то.
Саня говорит:"Что-то мне и в туалет перехотелось!" Вроде всё стихло, пошли смотреть,где прилетела "восьмидесятка". Угол маленького дома немного разрушен,но не катастрофически.
Ну,что ж, сейчас моя очередь посетить уборную,решила я и отправилась в том же направлении,что и Саня первоначально. Дошла я только до летнего душа. В небе прямо над головой начало что-то делиться и взрываться, и теперь была уже моя очередь скакать огромными прыжками на крыльцо.
Однажды ночью я проснулась от того,что над крышей летят снаряды со страшным жужжанием,и вышла из дома. Саня был уже на крыльце.
Глянули в южном направлении - горит огромная "люстра", осветительная ракета, а снаряды летят с танков: был перекрёстный танковый обстрел.
Нас пока не трогали,правда,недолго,но это уже совсем другая история.

       Боевые будни.

Но вот настала та самая ночь.
Легли спать,как обычно, поздно - сидели возле костра. Это было единственное наше развлечение,кроме интернета,правда. Тогда ещё не запрещали им пользоваться. Но куда приятнее было сидеть на улице,пить горячий чай,смотреть на звёзды и общаться.
Где-то в полночь проснулась от бабахов. Посмотрела в окно: соседний дом горит,и странно как-то,вроде как в шахматном порядке взрывы. Толкнула в бок Толика,говорю: бежим отсюда!
На кухне в углу был брошен матрас на всякий пожарный случай,туда мы и упали,и в этот самый момент как грохнет,как полетят осколки стекла по всему дому!
Поднимаю голову: пыль стоит столбом,ничего не видно. Вышла на улицу - то же самое, дышать нечем. Везде стёкла. Проворчав что-то,пошла обратно, зарылась носом в подушку. И как-то сразу всё стихло,слышно было только,как горит соседский дом и стреляет шифер. Под эти невесёлые звуки и уснули.
В пять утра слышу крики во дворе: нас зовут. Вышла,протирая глаза.
Вы,мол,живые? - спрашивают нас двое пришедших. А что нам сделается, - проворчала я и спросила: Наши хоть все целы?
В эту минуту я узнала,что мы остались без командира,и ещё двое "двести". Остальные целы.
Один из двухсотых,Дима,каждый день к нам заходил. Высокий,красивый россиянин,одетый в хорошую форму со всякими там прибамбасами: наколенники и всё такое,мне казалось,что это очень круто.
Наш командир. Красивый парень тридцати восьми лет с большими шоколадными глазами,добрый,спокойный. Его жена, замечательная женщина,которую у нас все любили.Я часто заходила к ней на чашку кофе и поболтать. Незадолго до этих событий приходила писать рапорт на увольнение - с Толиком разругались. Он напился тогда и угрожал автоматом. Я пришла, попили кофе, а образец рапорта не нашёлся,на этом всё и закончилось.
В тот вечер я их видела,обоих, незадолго до гибели. Пошла купить молоко,но увидела,что двор опустел: хозяева уехали и коров вывезли. Пошла мимо дома командира, вижу,его жена сидит с сигаретой на крыльце. Окликнула её, внезапно она как вскочит, подбежала,схватила за рукав,тянет меня во двор,плачет. Надо сказать,дама была не робкого десятка,и её поведение меня удивило. Потянула за дом меня,и тут я увидела,что её напугало:поле за домом было выжжено "градом".Успокоила её и дальше пошла. Командира встретила, он был озабочен,пообщаться не удалось... Уже никогда не пообщаемся.
Дом их оказался разрушен - прямое попадание. На развалинах лежала их собака,а во дворе стояла их машина. На уцелевший забор соседка повесила корзину с живыми цветами.
А тела я не видела,и слава Богу. Дальше начали кошмарить каждый день и каждую ночь,и было не до этого. Но это уже напишу в следующий раз.

     Продолжение боевых будней.

Это продолжалось до первого сентября. Жить мы переехали в небольшой подвал, спальных мест там было два с половиной,вот со своей " половиной " я там и пыталась уместиться. Подвал с плохой,слабой крышей,над лицом Толика торчала огромная железная труба. Если бы она рухнула от взрыва, то отрезала бы ему голову.
На соседней лежанке спал Серёга, а Саня и Юра остались в домах: Саня в своём маленьком,насквозь пропитанным неприятными запахами,а Юрка - в большом,на своём месте возле окна.
Обстрел мог быть и днём,и ночью,от дома я старалась далеко не отходить,а если уходила,то оставляла записку в дверях с указанием направления. О рации я тогда ещё и не мечтала даже.
Сидела однажды на большой железной бочке и лазила в интернете. День такой хороший,тишина,солнышко греет, птички чирикают... Вдруг два жёстких прилёта от нас примерно в двадцати метрах! Возле дома Наташи. Она только вчера забрала семейство и уехала в Донецк.
Не помню,как оказалась на полу возле бочки,а в следующие две секунды мы все пятеро оказались в подвале, пятый закрывал крышку,а по ней грохотали осколки.
Когда всё стихло,пошли на Наташин двор. Забор улетел на другую сторону дороги,стенки дома как не бывало! И огромная яма в огороде.
Однажды ночью началось, мы ушли в подвал,а когда всё стихло, Юрка первым полез наверх,вдруг слышим крик: Соседний дом горит! Выскочили мы наверх, смотрим,горит дом дяди Лёши.
И тут Толику пришла в голову идея вытаскать вещи,пока всё не сгорело,и отдать хозяину. Нашлось три добровольца, залезли они в горящий дом, вижу,тянут холодильник, телевизор, обогреватель,и всё,не успели больше ничего вынести, крыша рухнула. Вспоминаю,что во дворе было две собаки. От одной осталась яма и обрывок цепи( на самом деле собака выжила,но от контузии ослепла,она потом долго благополучно жила у нас,пока дядя Лёша её не забрал). А вторая где? Смотрим,горит собачья будка, а в ней собака сидит. Потушили пламя, пса забрали к себе,привязали к забору на своём дворе. Он сидел,смотрел,как горит его дом,и выл.
Утром приехал дядя Лёша, походил по пепелищу, нашёл нужные ему,не сгоревшие вещи, очень обрадовался тому,что ребята что-то успели вытянуть из дома, забрал пса и уехал. С тех пор он и начал приезжать каждое утро с самогоном...
В сентябре сделали электричество,обстрелы прекратились, и мы вернулись в дом. А нас там не ждали! Полчища мышей ходили по всему дому, топали ночью и не давали спать, залезали во все наши сумки.
Но это длилось недолго, так как где-то в середине месяца мы всё же уволились. Дурной характер Толика сыграл свою роль: он разругался с новым командиром и уговорил меня уйти вместе с ним.
Не хотелось мне уходить,но что поделаешь...
Вернулись в Ясиноватую. На следующий день Толик сказал,что я должна ехать домой. Обидевшись,я быстро собрала сумку. Тогда я ещё не знала, что уезжаю всего на полтора месяца, но это уже другая история.

        Медицинские истории.

Всё пишу о бытовом,а ведь бывали и такие случаи,что работала  медиком!
Военная медицина здорово отличается от гражданской,но человеку в армии желательно знать и ту,и другую. Бывают и ранения,но и обычные болезни никто не отменял! Важно правильно поставить диагноз и принять верное решение:отправить человека в больницу или лечить на месте.
Что касается ранений, случай однажды был такой. Сижу как-то днём на любимом месте( железная бочка для зерна), вдруг ба-бах!
Ну,бабах,подумаешь, война всё-таки. Через пять минут машина приезжает: бери сумку,поехали. Без лишних разговоров беру сумку и еду.
На место взрыва прибываем оперативно,но машину приходится оставить - заминировано. Подбираемся пешком потихоньку, далее картина маслом: развороченный "бусик", рядом человек с оторванной правой рукой пытается перезарядить автомат левой и перестрелять нас. Но видимо,силы на исходе - не получается это у него. Автомат Петя выбивает ногой, подходим вплотную. Пока я занималась правой конечностью,ребята нашли документы. Человек наш,документы на двоих, но он говорит,что в машине их было трое.
Раненого быстренько вывозим на дорогу,где нас встречает "скорая", сдаём его туда,а сами возвращаемся на место событий.
Побродив по полю,находим труп,без рук и ног,обугленный. Петя предложил мне пульс у него поискать,я его послала. Ищем третьего,а его нет,ищем ещё раз,но нет его. В это время "звездота" начинает подтягиваться к нам, пытаясь подъехать поближе, увидев это,мы с громкими воплями протеста побежали им навстречу. Прямо по танковым минам бежали,перепрыгивая с одной на другую! Оказывается,эта дорога была заминирована,добрых молодцев предупреждали,чтоб они не ехали там,а они не послушали.
Больше я этого своего "трёхсотика нигде не встречала.
Как-то сидим мы с Саней на скамеечке возле угольника, а на фронте бой намечается.
"Бэхи" наши туда поехали, две по боевой,а на третьей мехвод радостно рукой нам машет,мы ему тоже помахали,дальше сидим,наблюдаем.
Вдали ба-бах! И так несколько раз. Сидим,ждём. Вдруг заходит какой-то человек и спрашивает,где наших найти. Я ему говорю: а ты-то чьих будешь? Называет позывной командира, после этого отвечаю: тогда здесь все наши. Оказывается, тот самый бравый мехвод с третьей машины,явился пешком и раненый.
Подорвалась его машина,а у бойца ожоги, осколочные ранения и сильная контузия. Вызвала командира.После небольшого допроса,во время которого раненый трижды пытался потерять сознание,его увезли. На ожоги ему " Пантенолом" побрызгала,больше обрабатывать было нечего.
Встретились мы с этим человеком через пару лет,а с его бывшей женой до сих пор дружу,во как бывает!
Это все случаи,которыми я могу похвастать,случившиеся тем летом.
Продолжение следует.

Немного о предательстве.

Когда погибли наш командир и его жена, на место комроты поставили Славика. И боевой вроде был, и с опытом, но амбициозный и своенравный. Я сразу поняла, что с ним будет сложно работать.
У Славика недавно большая любовь приключилась. Прекрасная гречанка числилась в штате роты. Высокая, тонкая, с большой грудью. Глаза зелёные, волосы чёрные и длинные, до самой хмм... Ниже пояса, короче. Вот в эту гречанку и влюбился Славик. Стала Кристина женой командира роты. Одна семейная пара сменила другую.
У одного из наших бойцов случилась неприятность. Его жена служила в Донецке, он часто мне о ней рассказывал, гордился ею. И вот что-то пошло у неё не так, кто-то пытался её изнасиловать и избил, по его словам, это один из "нерастаможенных". Нужно было её надёжно спрятать от мести этого обнаглевшего офицера, и было принято решение привезти её к нам. Вечером он стоял на КП и ждал её, а утром они вместе пришли ко мне. Нужно было зафиксировать побои и измерить женщине давление. С первого взгляда она показалась мне симпатичной, не рассмотрела я её сути за правильными чертами лица и хорошей фигурой этой блондинки.
Как попросила, зафиксировала побои, записав всё это в рапорт.
В это же время у Толика начались проблемы на службе. Толик выпить любил, а Славику это очень не нравилось,он и предложил Толику уволиться.Тот написал рапорт и начал меня уговаривать, чтоб ушла с ним. И по-хорошему, и по-плохому,ночью спать не давал, вот сделай так, как он хочет, и всё!
Был у нас в роте боец, да и сейчас он есть, никуда не делся.Помешан на религии, молитвы читает, на службы в церковь ходит, литературу читает соответствующую.Это, правда, не мешает ему быть зависимым от алкоголя и заводить себе любовниц.
Но тогда я этого не знала и считала его чуть ли не батюшкой. Боец, зовут его Серёга, стоял на КП,и я пошла к нему за советом.
Выслушав, он сделал неприязненное лицо и спросил: "А почему ты именно ко мне пришла с этим вопросом?" Услышав что я его за батюшку почитаю, дал совет "если любишь его, иди с ним".
Пошла я в огорчении домой, готовясь к очередному "концерту" Толика, а тут эта избитая блондинка. Кстати, её зовут Светлана. Теперь уже Светлана Анатольевна. Смотрит, идёт медик невесел, голову повесил, ну и заманила к себе, спросила, что приключилось, да чаю налила.
Рассказала ей да совета спросила, что делать. И снова: " Если любишь, уходите вместе". Словом, написала я в тот вечер рапорт и командир его подписал, правда, без особого удовольствия.
А в семь часов утра пришли Светлана и красивая гречанка, с ними был перепуганный боец из новеньких. Привели и сказали: " Померяй ему давление", развернулись и пошли прочь, на чай не остались и ушли, не оглядываясь. А я долго смотрела вслед удаляющимся красивым задницам... Боец нервничал, но зря, давление оказалось в норме, и вскоре он тоже потопал к себе.
Через огород, не здороваясь, протопал Ванька. Все ходят и воротят носы, никто не заходит на двор, не разговаривает.
Пошла я за информацией к своим любимчикам, во второй взвод. Один парень мне и сказал: " Тётя Света про вас говорит, что вы струсили, и что вы предатели" . Вот так блондинка отплатила мне благодарностью за то, что написала ей освидетельствование побоев, доверилась ей... Надо сказать, сейчас она опять где-то рядом, и говорит точно такое же про меня. Увольнением угрожает, и отношения накалились до предела. Зубастая блондинка ухватила себе хорошую должность и звание.
А прекрасная гречанка развелась со Славиком, когда он ушёл с командования ротой. Видели её на дискотеке в её родной деревне.
Танцует красавица и развлекается.

     Медицинские истории нашего медвзвода.

Когда я попала в роту, у нас в плане оказания медицинской помощи никаких вопросов не возникало. Венера сдала мне под опись семь носилок и пять ящиков с медициной. Я была там самым главным медиком, и всё было хорошо.
Но до этого прекрасного события пришлось послужить и в медвзводе. Медвзвод трётся, как правило, при штабе, иногда выезжая на позиции, и медиков там хоть отбавляй, и каждый считает тебя никем, а себя чуть ли не главврачом областной больницы, не меньше!
Нас было человек семь, которые дежурили в медпункте, а тут и восьмая подтянулась. Врач-педиатр, звать Диана. Характер лидерский, гонора полные штаны, плюс переспала с нашим тогдашним куратором и считала поэтому себя богиней.
Как-то раз Ирина попросила помочь разобрать ящики с медикаментами, которыми было завалено всё пространство медпункта. Прихожу, а там Миша, боец наш, с давлением подошёл. Вот Диана и говорит:
- Сделайте ему магнезию в вену! - приказным тоном, естественно.
И подаёт мне жгут, спиртовую салфетку и ампулу магнезии.
- Натрия хлорида дай мне ампулу, - ответила я.
- Зачем? Коли ему магнезию так!
- Диана, ему же плохо будет!
- Я сказала, ты делай, я врач, и ты должна меня слушаться!
- Хорошо, блин, но быстро готовь преднизолон! Я тебя предупредила! И ввела внутривенно.
Мишка ожидаемо грохнулся в обморок. Диана с виноватым видом быстро выскочила за дверь, а привести Мишку в чувство мне помогли нашатырь и Ирина.
Слава богу, в куратора влюбилась ещё и Ирина, она объявила Диане войну, а куратору быстро надоела приставучая и истеричная Диана, и он перевёл её служить в другое место.
Ситуация вторая. Один боец, ну совсем неправильного поведения человек, накурился травы и пошёл воевать со своими, те шмальнули в пол перед ним, пуля рикошетом попала в ногу, поломав кость. Мы с Наташкой оказали помощь и принесли его на штаб, чтобы транспортировать дальше, но тут Иринка что-то сорвалась на него, начала кричать и пинать его, лежащего на носилках.
- Ира, что ты делаешь? Не бей раненого! - возмутилась я.
Раненый поправился, нога быстро срослась, и больше этого типчика я не видела. А случай с избиением раненого остался в памяти.
Ещё один случай. Бойца ударили прикладом по голове по пьяни, ну конечно, рваная рана волосистой части, кровищи столько, что лицо и руки залиты, сам же пьян и спокоен. У нас тогда новенькая была, звали Юля. Красивая как куколка, впридачу к красоте прилагался ангельский характер. Ирина невзлюбила Юльку с первого взгляда. И тут вот эта ситуация. Выбежали все, конечно.
- Эй, дура! - крикнула Ирина Юле. - Что стоишь и смотришь, тащи ведро с водой!
Юлька принесла. Раненый боец помыл лицо и руки и стал узнаваемым.
- Дайте ИПП! - голосила Ирина. - Что ещё нужно сделать? Руки у неё дрожали.
- Давай этамзилат вколем? - предложила я.
- Эй ты, неси жгут, шприц и этамзилата три ампулы, и физраствор не забудь! - крикнула Ирина Юле. Между тем я подала ей раскрытый перевязочный пакет, и она активно перевязывала голову бойца.
Юлька всё принесла, а жгут не тот. Жгут Эсмарха притащила. Ира орала так, что столбы качались, а бедная Юлька чуть не плакала и не могла понять, что всем нужно от неё. Тогда я сдавила руку жгутом Эсмарха, и инъекция была сделана.
Ирина уехала с пострадавшим, мы остались, и я долго утешала Юльку, которую трясло от обиды. Через месяц Ирина всё-таки избавилась от Юльки, та перевелась в другое место. С ней мы общаемся до сих пор.
После таких историй родилась у меня поговорка: "На Донбассе людей чем ни лечи, всё равно поправится!"
В июне, как я писала выше, распрощалась я с доблестным медвзводом и ушла в роту, но эти дни вспоминаю до сих пор.
 
  Во втором батальоне.

После увольнения планировала я побыть с Толиком в Ясиноватой, но он на второй день мне заявил: " Покупай билет и уезжай". "А как же мой военник?" - удивилась я. Но он сказал, что сам съездит и заберёт, всё будет хорошо.
Поехала я в Питер, отдыхаю, значит, гуляю по большому красивому городу, а вечером ловлю сообщение от Толика, что нас не уволили, а перевели во второй батальон. Его в одну роту, а меня в другую. На следующий день написал, что всё-таки в одну роту. Он едет туда прямо сейчас, а меня будут ждать аж целый месяц, только приезжай! Ну, и пообещал быть на связи.
Но на связь он стал выходить урывками. Ничего толком не писал, не жаловался, поэтому я дома быстренько переоформила паспорт, и вот уже у меня заказаны билеты на Донецк.
Толик приехал встречать, конечно. По его внешнему виду я поняла: что-то не то в этой роте. Был он, чистюля, одет в грязную засаленную одежду, и очень сильно похудел.
Поехали в Ясиноватую, постирали его вещи, помылся он, а утром уже поехали в новые края. Новые края, к слову, оказались не доезжая старого места службы километров двадцать.
Это был резервный батальон, позиции роты на хорошем удалении от врага, но увидела я их не сразу.
А в тот вечер выпали спать в расположении. Огромный старый магазин, без отопления. Включат "пушку" - страшная жара, выключат - тут же становится очень холодно.
На следующий день сняли домик в деревне недалеко от кладбища. Но и от расположения тоже недалеко, особенно если идти огородами.
Показали, где штаб. Там я нашла старшину, симпатичного и доброго парня, девушку-писаря, и хромоногую весёлую женщину, которая, как я поняла, являлась фельдшером.
Меня же взяли СПГ, поэтому отношения между мной и Таней( хромая фельдшерица) были ровные и даже дружеские. Мы бродили по всей деревне, покупали картошку, а потом её жарили на сале на всех, Таня готовила вкусные мясные блюда. Гранатомёт мне показали позже на полигоне, как заряжать, как с него стрелять, а " Муху" освоила ещё в своей второй роте, поэтому проблем не было. Растяжки научила ставить девушка-писарь, Стася, правда, теоретически.
Нашлась и ещё одна знакомая - Аня, жена одного из наших бойцов со второй роты. Она жила недалеко от нас и частенько приходила "на чаёк".
Кстати, Толик почти сразу спетлял в больницу. Пришёл ко мне и признался, что его здесь всё не устраивает, он страшно устал. Пошли к Тане, та изменила давление и давай охать и направление ему выписывать в больницу! Давление 190/120! А я промолчала, что это его рабочее давление. Толик собрал сумку и поехал лечиться, а мы назавтра поехали на полигон.

   Будни полигона и жизнь на позициях.


Приехали мы на броне, встали в парке, а далее нужно было забрать вещи и попасть в лагерь. Лагерь - вдали домики, обитые белой клеёнкой; лагерь и парк разделяет огромный окоп. Глубина метра три, и ширина хорошая, а почва - глина, размокшая под дождями.  Вот честно, не помню, как я оказалась на другой стороне окопа, очень боялась упасть и переломать себе ноги.
Пришли к домикам, там тепло, топится буржуйка, а наш повар Лёня приготовил вкусную гречу с тушёнкой.
Меня и определили к Лёне, женщина всё-таки, чтоб не ездила на занятия.
Картошку почистить, за печками смотреть в наших двух домиках, порядки наводить.
Наши ребята с шести утра уже готовятся. Ворчат, пьют горячий кофе, кто-то завтракает, наматывают портянки, а затем дружною гурьбой уходят за пелену дождя. Целый день они будут сидеть в промёрзших машинах и изображать десант БМП. К четырём - в домики, а там ждут тепло и вкусная еда. Однажды организовали баню, по желанию можно ехать купаться. Собралась и я, думала, дождусь, когда выйдут все ребята, и помоюсь. Высунули нос за дверь - а там пронизывающий ветер, дождь сплошной стеной. Ехать в " Урале" в кузове, короче, накрылась моя баня. Ночью не могли пройти к туалетам, и туалет был везде, даже сразу за домиком. Всё равно воды по щиколотку везде.
Вечером устраивали курение "травки" прямо на соседней со мной лежанке, и однажды меня мутило и тошнило после таких их действий.
Недолго длился наш полигон, отправились на расположение. Думали, пару дней пройдёт, покупаются ребята, постираются, а потом и на позиции, но нет, вечером приехали - утром на позиции.
Погода к тому дню установилась хорошая, выглянуло солнце, просушило дороги. Толик ждал дома, уже выписался из больницы, и его забрали тоже с собой. Меня оставили с Таней, чему я была очень рада. Дня три мы опять ходили вместе по всей деревне, но Толик мне постоянно названивал, то колбасы он хочет, то сигареты закончились, то с кофе проблемы, и я покупала и бегала за командиром взвода Димой, чтобы забрал всё это и передал на "перекрёсток". На четвёртый день пожаловал командир, и я сказала ему: " Я тоже хочу на позиции".
" Собирайся", - коротко ответил он.
Этим же вечером меня привезли на " Перекрёсток".
Сказать, что там нечего было мне делать, так это было бы неправдой.
Вставали рано, завтракали и сразу же уходили на заготовку дров. Да, и я тоже. Моей миссией было найти и принести, а уже распилят без меня.
Обед, затем обход. " Глаза" в двухстах метрах от нас, это недалеко, а вот до "Верхней" было километра два, идти нужно было по безлюдной местности: справа посадка, слева поле. Да, вроде бы враг и далеко, но группы ДРГ никто не отменял. Автомата у меня не было, брала свой нож и шла одна на "Верхнюю". Не очень они мне радовались, а вот на "Глазах" у меня нашлись настоящие друзья.
После обеда тоже были дрова. Обеды готовил наш "Гаишник", он никого не допускал до продуктов.
Но в основном после обеда мы занимались личными делами.
Например, гуляли по нашим брошенным позициям. Нашли  крышки от ящиков из-под боекомплекта, сделали в блиндаже пол. Нашли железную каску, целенькую, но старую, она стала ёмкостью для горячей воды. Теперь можно было помыться, чем я и воспользовалась. Воду нам втихаря возили местные их деревни, они же и водку привозили, так что по вечерам у нас была водка и закуска.
С девяти вечера до двенадцати ночи было наше с Толиком время стоять на посту. Мы просто сидели у костра и пили чай, иногда он обходил край посадки, а иногда ходил вниз, к реке
Когда он уходил, я отходила в тень и внимательно вслушивалась в тишину.
Один раз услышала тявканье, оказывается, это лиса бежала через поле. В двенадцать ночи приходило семейство крыс на наш мусорник, это были желанные гости!
В нашем блиндаже жило несметное количество мышей. Один раз Андрей оставил куртку висящей на дереве, на ночь, и наутро вытряхивал мышей из рукавов: их было очень много!
Мыши бегали по одному из накатов, но иногда срывались и падали прямо нам на лица. Мыши грызли всё подряд, любили таблетки, предпочитая леденцы от горла и ацетилсалициловую кислоту. Мыши могли лечь поспать возле руки, попутно обгрызая кончики пальцев.
Мыши съели кнопки на телефонах и рациях. Но когда приходили крысы, вся эта мышиная армия куда-то пропадала на час. Если слышалось тявканье лисы, смолкали и крысы. Нужно было лису в блиндаже поселить, но тогда появились бы другие проблемы.
Командир приезжал два раза, но обратно ехать не предлагал, а я и не просилась, но всё равно настал тот день, когда поехали в деревню.

Разборки с Аббатом и увольнение.

    Ну вот мы и на "располаге". Меня поставили фельдшером вместо Тани, так хочет командир, но наши отношения с Таней испортились. Она не хочет быть вместо меня стрелком-помощником гранатомётчика, хотя и в медицине ни в зуб ногой! Хорошо, что живём мы в домике отдельно, иначе бы она заклевала меня насмерть, но приходится находиться с ней с восьми утра до шести вечера. Таня нашла себе сочувствующих, и среди них оказался Аббат, командир взвода наркоманов, маленького роста, худющий, с огромными, постоянно красными от травки глазами. Всех новеньких он обычно приглашает " в библиотеку", но если кто-то отказался вместе с ним раскурить сигару мира, то всё, это его враг номер один, будет он этого человека унижать до тех пор, пока тот не сбежит. Вот этот Аббат периодически стал меня "доставать", говорить, что и медик я никудышный, и помощник гранатомётчика никакой, и вообще нафиг я нужна? Таня хоть мясом кормит всю роту на свои кровные, а я на что? Кот был у этого Аббата рыжий, принесла как-то ему сметаны, Аббат и говорит: " Ты обязана каждый день это делать". Цеплялся по поводу и без, орал по телефону, обзывал последними словами. Таня его поддерживала, остальные боялись и молчали, командование делало вид, что всё нормально. Тогда он стал орать на меня при всех, оскорблять, требовать, чтобы уволилась. Я и подумала, зачем мне себя навязывать людям, которым я не нужна?
Пошла на штаб с рапортом на увольнение, а там давай они меня уговаривать:" Не уходи, сейчас в Тельманово уедем, всё будет хорошо!"
А что хорошего будет в Тельманово? Вот, если бы Аббата и Таню скормили бы крокодилам, то да, всё стало бы хорошо.
Толик "прочухал" эту систему вперёд меня, написал рапорт на увольнение и ждал, когда это сделаю я.
Пришла я с написанным рапортом и говорю Аббату: " Дай мне мой автомат!"
Он сначала такой "зачем?", потом листок увидел и оружие выдал.
И тут же стал зауныло орать: " Да кому ты нужна, иди отсюда..." На автомате был магазин, с патронами, кстати. Я спокойно повернулась с оружием к Аббату: " Ты что-то сказал?" Он побледнел, закусил язык, красные глаза стали ещё больше". Все, кто это увидел, побежали хохотать на улицу.
А я ему сказала:" Ты что, думаешь, я буду в тебя стрелять? Много чести. Стрелять я буду в врага, а тебя какашками следует закидать, и хватит тебе!" На крыльце тут же услышала сдавленный хохот.
Пошла на штаб, принесла рапорт, командир это увидел, и бежать, закрылся у себя в комнате, а остальным бежать было некуда. Подписали рапорт, приняли и списали автомат, выдали военник, так же сделали и Толику. Можно было ехать домой. Мы поехали в Ясиноватую.
Толик, конечно, купил очень много водки и хотел бухать там до бесконечности, но в один далеко не прекрасный вечер к нам приехали. Как я поняла, нас захотели обратно. Отвезти на яму, забрав наши деньги и телефоны, а там уже как сложилось бы. Толик хотел открыть дверь, когда позвонили, но вот тут я всё взяла в свои руки. В итоге дверь не открыли, заказали по телефону на шесть утра билеты до Москвы, Толик даже протрезвел, и вместо того чтоб " отмокать", стал собирать вещи.  Долго-долго ходил этот "товарищ" с роты, к соседям ходил за информацией, и сосед ему сказал, что вроде мы должны быть здесь. " Товарищ" звонил снова, опять уходил, приходил, но до шести утра он, конечно, не стал нас караулить. В шесть утра было тихо, мы пошли на "кольцо", сели в автобус и поехали в Москву.
Толик оттуда так и не вернулся. Летом шестнадцатого года приехал меня провожать, мы погуляли по столице, подарил " пауэр-банк" и уехал к своим в Подольск. Он умер в сентябре семнадцатого года от сердечной недостаточности.
На Аббата и командира роты ребята написали коллективную жалобу, подписалось восемнадцать человек, в том числе и мы. Один из наших бойцов, Муха, взялся за дело, отнёс заявление в прокуратуру, и началось...
Равнодушного командира роты убрали. Аббат сел на зону за наркотики. Он отсидел три года, а в девятнадцатом погиб на южном направлении.
Таню командир выгнал с роты через месяц после моего отъезда, и она пошла со слезами проситься в первый батальон. Хитрая и подлая баба очень понравилась начмеду, и та взяла её санитаром, других вакансий не было.
Сейчас Таня на пенсии, приезжали мы к ней в гости, рада до беспредела! Кстати, старые обиды давно забыты, и мы нормально общаемся. Не подруги, конечно, но и не враги.

Назад, в Новоласпу.

Уехала я, нашла себе поначалу аж две работы. Два дня в одном магазине, два в другом, тоже без выходных, как сейчас работаю, но хоть разнообразие было.
А с Донбассом связь не потеряла. Дядя Саша звонил каждую неделю и всё спрашивал, когда обратно. А лучше всех с Анькой общались, она мне новости за мою роту рассказывала, не за ту, которая на наркоте сидела, а за мою, вторую. Я жадно слушала.
Рассказала она, что Света на моём месте работает, но ни хорошего, ни плохого о ней я не услышала, есть человек, и есть. Ей там нормально на моём месте, а мне Ласпа снится каждую ночь, прямо мечта, а не деревня! Помню, когда на позициях второго батальона стояли, край Ласпы был виден, кроны тополей, и я постоянно смотрела туда, и сердце рвалось на Ласпу. Я бы обошла её вдоль и поперёк, и каждый камень бы на дороге расцеловала! Разумеется, Аньке я открыла душу и рассказала, как грущу по Новоласпе. Анька меня утешала и обещала узнать, когда место фельдшера будет свободно.
Я собирала по всему городу лекарство и отправляла его Наташе в Подмосковье, а она увозила всё это на Донбасс. Не спрашивайте только, когда успевала. Через пару месяцев устроилась по специальности с обучением без отрыва от работы. Времени свободного добавилось, смены ставили редко, в выходные была учёба. Устроилась в соседнем городе, Северодвинске, в ведомственную больницу, и была очень гордая, что работаю именно там. Старшая замечательный человек, врачи хорошие, работа нравилась, всё отлично, кроме одного: я хотела на Донбасс, отчаянно хотела! Снег растаял, и я занялась бегом, ходила в тренажёрку, и с лекарством всё так же занималась.
В конце июня позвонила Аня: " У тебя двадцать дней для того, чтобы ты уволилась и приехала сюда, тебя ждут".
Моя судьба была решена. На работе все удивились, что ухожу, но у меня уже была приготовлена легенда.
Ну вот и всё, коммунальные проплачены на год вперёд, телефон и свет отключены, куплен билет до Москвы, и заказан билет на автобус в Донецк. И вот я еду, счастливая и радостная. Наконец-то увижу свою любимую Новоласпу! Я обойду там все улочки, поцелую каждый камень на дороге! Благословенный край!
Я лечу к тебе, жди!

Возвращение.
Ну вот, наконец, и таможня! Я не спала всю ночь, а увидев невысокие пирамидальные тополя, успокоилась и проспала до самого Донецка.
Далее на юг, по знакомому маршруту, и вот она, моя Новоласпа! На КП меня узнали, обрадовались, отправили к командиру, тот отправил меня к замкомроты. Саша, так звали молодого человека, обрадовался, но немного впал в ступор: место фельдшера было занято обычным стрелком, Светы, правда, не было уже, вроде как на повышение пошла, стала командиром медвзвода и лейтенантом. Саша почесал затылок и сказал поселить меня пока в доме, где жила семейная пара. Один боец привёз свою девушку, и она варила на всю роту. Пришли, познакомилась. Целый день отмывала этот дом, потому что у них было просто ужасно грязно, как, в принципе, и в их комнате.
Легла спать вечером, а не спится. Слышу, возня да тихая ругань какая-то в соседней комнате. Прислушалась: " Тихо, не лезь, она же не спит, наверно!" Услышала я вот такие слова, сказанные почти шёпотом, и поняла, что этой парочке я очень мешаю. Значит, надо куда-то переехать, но куда?
Утром меня пригласили к Славику, командиру. Пришла, посидели, ни о чём поговорили, жена угостила чаем, та самая гибкая красивая гречанка Кристина. Сам Славик нервно собрался куда-то и ушёл, короче, вопрос о моём возвращении повис в воздухе. Пошла обратно в дом к сладкой парочке. Вскоре пришёл муж Аньки, той, что позвала меня назад в роту, и я ему сказала, что мне нужно съехать отсюда. "Хорошо, - сказал Серёга. - Переедешь к нам. У нас трое ребят уехало, места хватит. Забрали мои две сумки и ушли в дом на окраине деревни. Пока шли, встретили Светлану, она приехала на машине, выглядела очень важной персоной. Сказала, что в медвзвод меня взять не сможет, потому что все места заняты, и посоветовала ехать в военкомат.
Что делать, решили мы тогда с Серёгой , что немного поживу на Ласпе до выяснения обстоятельств, а там будет видно. Неделю прожила у ребят, днём ходила на обед, к Саше, который с расстроенным видом советовал мне поехать к какой-то Юле, к памятнику, потому что там ловил мобильный интернет. Где-то недалеко от меня служил друг, Егор. Стали с ним разговаривать, он начал говорить: " Если ничего не получается, то приезжай к нам в ...уково " - я не расслышала названия населённого пункта, и не поняла, куда мне ехать. Потом оказалось, что в этот самый момент у Егора сломался телефон.
Набрала Аньке, та расстроилась, а потом сказала: " А приезжай ко мне в Горловку, найдём тебе место службы!"
И я решила через пару дней выдвинуться в Горловку.
Но перед этим мы съездили на ставок, позагорали, покупались и вволю попили пива с рыбкой, приехали уже затемно. Серёга пошёл на пост, а меня предупредил:" Сегодня ночью будет обстрел, как начнётся, беги в блиндаж!"
В три часа ночи прилетело несколько мин. Вышла я на крыльцо, посмотрела, куда они падают, и решила, что триста метров от дома - это очень далеко.
А утром попутная машина везла меня в Донецк, далее путь шёл в Горловку.

В гостях у Аньки.
Анька встретила меня на автовокзале и сразу повезла к себе. Очень долго мы ехали на автобусе, потом пересадка, ждали другого, и вот, наконец, приехали на Семидорожки. Дальше через балку пешком, поворот в посёлок, и прибыли, наконец. Дети Ани, особенно десятилетняя Карина, очень обрадовались гостье. Дом как дом, частный, во дворе бардак, в доме тоже, хотя кроме собаки и котёнка, домашнего скота обнаружено не было.
По дороге Анька купила палку варёной колбасы и большой торт, но когда дети с радостью бросились к нему, осекла их, мол, убрали руки быстро!
И положила всё в холодильник. Достала пиво, стаканы, а к нему хлеб и солёные огурцы, ну, после второго стакана креплёного пива пошли и они.
Дети получили печенье, торта мы не дождались и ели то, чем угостили. К слову сказать, после наших гулек на Ласпе денег у меня осталось только на автобус до Москвы. Последнюю резервную тысячу выманила Анька на торт и колбасу. В Москве, конечно, банкоматы, там лежит сумма на случай "на Донбассе ничего не получилось, надо ехать домой и начинать всё сначала", то есть, сумма на дорогу и первый месяц жизни.
Но в Горловке их не снять, значит, нужно было экономить. Из резервных ещё оставалось рублей пятьсот, это оплата за сумки. На следующий день мы с Анькой гуляли по Горловке в надежде найти для меня место службы. И везде нам отказывали, не нужны медики, и всё тут. Анька сказала:" Ладно, завтра мы съездим на Зайцево". Конечно, я согласна была на Зайцево! Это был один из самых горячих участков фронта, всё так, как мне нравится. Вечером выпили пива, а утром я обнаружила гостей в доме и очень пьяную Аньку, которая спала без задних ног. Дети были голодны, мы стали искать колбасу и торт, но они исчезли неизвестно куда. Гости ушли, пошли и мы с детьми в ближайший ларёк купить нам хотя бы печенье и чай. И по мороженке. Пришли, перекусили, и дети увлекли меня на ставок купаться, в нашу компанию влились соседские дети, что меня порадовало, была девочка двенадцати лет - почти взрослая. Нашему Максу было пять, и к нашей компании, кроме большой девочки, прибавились мальчик возраста нашего Макса и девочка трёх лет. И вот такой компанией мы отправились купаться. Время прошло незаметно, но через три часа наша Карина стала плакать, что хочет кушать, пить, домой и на ручки.
Когда её отказались нести, закатила истерику и спряталась в кустах. Мы нашли её, я взяла Карину на руки, и мы пошли домой. Иногда она срывалась, подбирала недоспевшие яблоки и с жадностью грызла. Пятилетний же Макс вёл себя достойно.
По прибытию мы снова обнаружили гостей, двух женщин, одна из которых не была похожа на Аньку: не материлась, речь грамотная, что вызвало мой к ней интерес.
Анька покормила детей пустыми макаронами, напоила чаем, побила Карину скакалкой по спине, а нам, мне и гостям, сказала не вмешиваться, дети её, и воспитывать будет их сама.
Карину в разгаре лета заставила решать задачи по математике.
Разговорились с женщиной, которая вызвала мой интерес. Звали её Инна. Москвичка, бывшая бизнесвумен, у неё случились проблемы с законом, и она решила скрыться у бабушки, которая жила в Горловке. Буквально в первые же дни её пригласили в компанию, там напоили и украли её сумочку с деньгами и документами, с тех пор она так и живёт. Чтобы сделать документы, нужно выехать, а как выедешь, если документов нет? С горя Инна начала выпивать, сошлась с местным алкашом и жила на посёлке.
Пока мы общались, Карина глотала слёзы над тетрадкой, Макс сосредоточенно играл, а Анька со второй подругой допили водку, и Анька уже почти спала. Ну, думаю, до утра проспится. Но нет, утром опять отложилось Зайцево до неопределённых времён; Анька спала, мы по проверенному маршруту сходили с детьми в ларёк за чаем и печеньем. И по мороженке, конечно, купили.
Я решила встретиться с Викой, и попутно позвонила в Донецк своему другу Саше, рассказав про свои злоключения: денег только на билет до Москвы, хозяйка пьяная, дети голодные, работы нет. Саша сказал: " Приезжай завтра в Донецк, я встречу тебя, и что-то придумаем".
А потом мы ели мороженое с Викой в Воробьёвском лесу, запивая лимонадом, и Вика рассказывала о себе. Мои проблемы её не тронули. К себе пригласить не может, потому что живут со свекровкой. И вообще, ей уже пора домой.
Вернувшись к Аньке, я увидела новых гостей. Это была молодая пара, по их поведению было понятна, что пара эта сидевшая в местах не столь отдалённых. Гости заняли комнату, где я до этого ночевала, и Анька сказала, что эти люди будут жить здесь. Мне посоветовала переселиться в детскую комнату. Гости пили пиво и водку, периодически клянчили у меня телефон, чтобы позвонить, я не давала, уходила с телефоном на улицу, но стоило мне выйти за порог, Карина поднимала крик: " Не уходите, пожалуйста, я Вас умоляю!"
На дворе я огляделась и заметила такую картину: молодая пара стояла за забором, перекрыв мне выход на улицу, второй выход со двора перекрыли дети, причём уже вдвоём голосили, чтобы я не уходила. Дорога была только в дом, и я не знала, что делать, готова была бросить все свои вещи в доме и убежать, но тут случилось непредвиденное. С улицы во двор быстрым шагом зашла худенькая черноволосая женщина в возрасте, за ней вошёл сердитый мужчина. Уже от калитки они начали громко ругаться, гости опасливо отошли метров на десять назад, дети перестали орать и убежали в дом. Из дома раздались громкие крики, ругалась женщина и её муж, больше никого не было слышно. Наконец они вышли и грозно обратились к молодой парочке: " Вы кто такие?" Молодуха быстро ответила: " Мы гости", и спустя несколько секунд молодая парочка растаяла где-то в летнем вечере, а женщина грозно спросила меня: " А вы кто?" Тоже гостья, говорю, и называю свой город. Тогда женщина называет меня по имени и говорит мужу: " Забирай её сумки, и пойдём к нам". Я спорить не стала. Мы пошли к этим людям, они оказались родителями Серёги, который помог мне на Ласпе.
Тётя Таня накормила меня жареной картошкой на сале, а с дядей Гришей выпили по пятьдесят грамм. Я рассказала им, что здесь происходит, когда Серёги нет дома. Оказалось, это он и послал туда родителей, когда не смог дозвониться Аньке. Кстати, Анька через полчаса позвонила и страшно ругалась, обязывала предательницей, но сытая и довольная предательница растянулась на диване и с нетерпением ждала следующего утра, чтобы ехать в Донецк.
Серёга погиб на СВО, где и когда, не знаю, просто сказали, что его больше нет. Как тётя Таня это пережила, я не знаю, он был её единственный ребёнок. Я их больше не видела. В Горловку выбралась спустя восемь лет, по делам. Те же Семидорожки, всё так же, только травой заросло. Анька вышла замуж за кого-то, переехала, муж получил ранение. Общались как-то очень давно.

На Будённовке.

В шесть утра села на автобус Горловка - Седово, и поехала к Саше в Донецк.
Он меня встретил, поехали к нему на Будённовку. Сашина жена Надя снова покормила жареной картошкой, даже вызвав этим чувство вины: как там Карина и Макс, голодные сто процентов, опять едят грязные яблоки!
Анька снова позвонила, ругалась, но я сказала, что мне некогда с ней разговаривать. За обедом думали, как дальше действовать. Саша сказал: " У меня есть в нашем военкомате хорошая знакомая, Татьяна Михайловна. Поедем к ней, она не только пристроит куда-то, но и подскажет, куда лучше пойти служить". Я порывалась сразу же поехать, но меня уговорили подождать до завтра. Вечером вспоминали наши "боевые" будни, Саша и рассказал, что командира убрали, Аббата посадили. Наркоманы, оставшись без главаря, разбежались сами кто куда. Саша работал в охране, нисколько не жалея, что ушёл с той роты. Утром поехали к Татьяне Михайловне, на пропускном решили уточнить, в каком кабинете она работает. " Убрали вашу Татьяну Михайловну! - сказал охранник. - Пришёл к нам один пидарас редкостный, и сожрал её". Мы спросили, как найти того редкостного, и пошли к нему. В кабинете стоял спиной к нам молодой человек, который, услышав, что я хочу служить в армии, грубо сказал, что в медиках не нуждаются. Саша пытался возразить, но пидарас, не поворачиваясь к нам, начал орать с ходу: " Я что, не ясно сказал? Вы плохо слышите?" Плюнули и пошли на улицу. На пропускном охранник полюбопытствовал: " Ну, как?" Мы хором ответили: " Пидарас!", тепло попрощались с охранником и вышли на улицу.
" Что будем делать?" - растерялся Саша. Я предложила ему поехать в областной военкомат, в котором получала военный билет ДНР. Мы прибыли туда, и на удивление нас тепло приняли, записали данные, взяли телефон и пригласили приехать через день.
Кажется, эти два дня я только и делала, что отмывалась, отъедалась и отсыпалась. В пятницу отправилась в военкомат, одна, взяв все свои сумки.
В военкомате царило оживление, не то что день назад. Приходили какие-то люди, уходили. Мне стал задавать вопросы какой-то высокий военный, я ему рассказала немного о себе, совсем немного. Он вышел, снова вошёл, сел, я ждала тоже. Опять вышел, и я уже перестала следить за ним взглядом, как он снова подошёл ко мне с вопросом: " В "Сомали" пойдёте?"
Я удивлённо хлопала ресницами и молчала. Мне всегда казалось, что "Сомали" - это элитное подразделение, куда обычному человеку не попасть.
Тогда он показал мне двух человек оттуда. Честно говоря, я обалдела. Они показались мне такими красивыми!
Ярик в своём чёрном берете, кареглазый, статный, и Наталья, в пилоточке, с красиво уложенными светлыми волосами, макияжем, полная, но очень симпатичная.
Наташа постоянно и очень метко шутила, мы сидели потом в беседке, и я покатывалась со смеху. Потом её звали Наталья Сергеевна, уже на новом месте службы, и она не казалась уже мне ни симпатичной, ни весёлой, ни шутливой.
Но меня быстро оформили, и мы поехали в "Сомали".

На этом закончу пока.