Честно о хоккейном тренере Тарасове

Сейчас, когда видишь, какое количество тренеров толкается за спинами хоккеистов во время матчей, когда читаешь, что в штате команды есть главный тренер, старший тренер, тренер по физподготовке, по работе с вратарями, защитниками, нападающими, врач, пара массажистов, а побед у наших клубных команд и сборной России можно по пальцам одной руки пересчитать, и думаешь, как со всем тренировочным процессом справлялись старший тренер и просто тренер, врач и массажист, как это было во времена славных побед во времена тренеров Чернышова и Тарасова, времена "Красной машины" с тренерами Тихоновым и Юрзиновым? Но ведь справлялись, и победы были гораздо чаще, чем поражения, и сколько золотых медалей с Олимпийских игр, чемпионатов мира и Европы привозили наши хоккеисты.  Именно на тренировках ковалось мастерство хоккеистов, ведь матчей в чемпионате СССР проводилось мало,  нагрузку добавляли товарищеские матчи в Европе и в Северной Америке.  Вот об этом и пойдет речь в этом материале, в первую очередь о без преувеличения великом тренере Анатолии Владимировиче Тарасове. О нем будут вспоминать коллеги по тренерскому цеху, хоккеисты и другие специалисты, связанные с этой прекрасной игрой. Предоставляю им слово.

- Играем с чехами на чемпионате мира. Тарасов чего-то на судью, финна по фамилии Силакурья, взъелся. Тот как раз мимо нашей скамейки проезжал. Тарасов рванул вдоль борта, сверкая глазами, выговаривать судье «Ах, ты, Силакурья, су…, ах ты бл…, такая-рассякая». Так увлекся, что не заметил, что подиум, на котором скамейка стояла, кончился, и он со всего маху грохнулся в проход. Все кинулись его поднимать. Встает, а Силакурья к нему подъезжает и по-русски говорит: «Товарищ Тарасов, вам две минуты за неспортивное поведение!» - Валерий Васильев.
Васильев вспоминал, что они те две минуты штрафа с трудом выстояли. А в перерыве Анатолий Владимирович зашел в раздевалку, окинул всех взглядом и грохнулся на колени: «Прости меня, моя команда!»

Прославленный советский футболист Валентин Николаев вспоминал, что в 1941 году они обычными рядовыми солдатами охраняли разные правительственные здания: Народный комиссариат обороны, Генштаб и т.п. Присутствовали обязательные наряды и хозработы. Железную дисциплину в их «футбольном отделении» поддерживал младший сержант Кирпичников, человек жесткий и требовательный. Он не скупился на наряды вне очереди за малейшее нарушение.
- Да простит мне Анатолий Владимирович, что я намереваюсь рассказать о не очень приятной страничке в его солдатской биографии, но думаю, от этого его авторитет не пострадает. У Толи отношения с Кирпичниковым не сложились: он любил поспать и опаздывал на команду «подъем». Тот подобного терпеть не мог, и потому наш не слишком исполнительный товарищ чаще других с метлой в руках занимался приборкой казармы, включая места общего пользования, - Валентин Николаев.

Голкипер Александр Пашков вспоминал, что у Тарасова к вратарям было специфическое отношение – главное не ловить «бабочек». Он мог накануне решающего матча со «Спартаком» сказать на собрании: «Что ты трясешься? Сейчас поставим в ворота врача, и к 10-й минуте будем вести 3:0». По словам Пашкова, он не терпел заносчивости, считал, что никто не должен был выделяться в команде. И если в матче кто-то жадничал, не отдал пас, то Тарасов кричал на всю площадку: «Бей купчишку!»

Тарасов играл в теннис вместе с министром обороны СССР Андреем Антоновичем Гречко. Пашков вспомнил случай, когда он вместе Альметовым дежурили на вахте в ЦСКА. В 18.30 раздался звонок из приемной министра обороны. Сообщили, что Гречко выехал в ЦСКА, и что надо встретить министра обороны у теннисного корта. Пашков: «Прибегаю туда – и вижу Тарасова. Стоит по стойке смирно. С ракетками в руках».

- В Швеции Тарасов приказывает нам с 10-метровой вышки прыгать. Кто-то голос подает из строя: «А вам-то слабо, Анатолий Владимирович?» Он пошел. Весь живот отбил – но виду не подал, что больно. После этого уже все прыгали, никуда не денешься. Вскоре в том же бассейне кинул нам клюшки, мяч – в водное поло играли, -Александр Гусев.
По словам врача Олега Белаковского Тарасова всегда сильно раздражало, когда по медицинским показателям надо было освобождать хоккеистов от тренировок или матчей. Как вспоминал Олег Маркович, реакция у Анатолия Владимировича была приблизительно такой: «Подумаешь! У меня тоже была такая травма, и ничего – терпел!» Не превращайте команду в госпиталь!»

Белаковский вспоминал, что накануне чемпионата мира 1971 года в Швейцарии во втором периоде товарищеского матча Владимиру Шадрину нанесли удар в область почки черенком клюшки. Олег Маркович сразу сообщил об этом тренерам. Чернышев сказал, чтобы Шадрин отдыхал, а Тарасов промолчал. В тот момент получил травму еще один наш игрок, и Белаковский поспешил на помощь, а когда вернулся на скамейку запасных с удивлением обнаружил, что Шадрин снова на льду. После матча Белаковский попытавшийся узнать у Тарасова, почему выпустили на лед Шадрина, получил лаконичный ответ: «Не ваше дело».

На следующее утро, когда Белаковский решил отправиться с Шадриным в больницу на обследование, Тарасов его прилюдно отчитал, говоря при этом, что врач устроил в команде лазарет и мешает сборной готовиться к чемпионату мира. Вернувшись из больницы, врач поднялся в номер к тренерам и сказал, что если они ему не доверяют, то пусть сегодня же отправляют его в Москву. Чернышев, который не присутствовал на их утреннем разговоре, спросил, в чем дело. Белаковский рассказал. Белаковский: «И тогда тихий, интеллигентный Аркадий Иванович благим матом стал орать на Тарасова». После этого Тарасов неделю не разговаривал с врачом.

- В чемпионате Тарас Чернышева делал. А вот как приезжают на первенство мира, Тарасов начинает гонять команду до полусмерти. Ребята идут к Чернышеву: «Успокойте его, сил больше нет!» Тот бросает: «Толя, хватит!» Игру сборной вел Чернышев. Тарас только за спинами метался: «Снимай его, Аркадий Иваныч!» Чернышев терпит-терпит, потом повернется: «Толя, иди отсюда на …», - Николай Карпов.

Борис Михайлов многолетний капитан сборной СССР и ЦСКА, вспоминал, что его партнер по тройке Владимир Петров на все имел свое мнение, отличался своенравным характером, и постоянно спорил с Тарасовым. Тарасову многие советовали выгнать Петрова, на что он неизменно отвечал: «Как же я его выгоню, если он играет? Перестанет играть – выгоню!»

- 51-й год, в матче с ВВС Бобров один нас раскатал. Тогда Тарасов был играющим тренером. Сологубову кричал: «Да убей ты Севку этого, курносого!» Колька стал за ним гоняться – но Боброва не поймаешь, он видит все! В какой-то момент показал ему, что в одну сторону пойдет, сам скользнул в другую, и Сологубов едва борт плечом не прошиб. А Бобер тихонечко ворота объехал, да и положил нам третью шайбу, - Николай Карпов.

В январе 1969 года сборная СССР отправилась в турне по Канаде, чтобы провести 10 матчей против любительских команд. Незадолго до этой поездки в Северную Америку, в августе 1968 года произошел ввод войск Варшавского договора в Чехословакию. А в Канаде проживало много выходцев из этой страны, которые крайне негативно отнеслись к советским хоккеистам. Евгений Паладьев вспоминал, что в Виннипеге в багажном отделении автобуса, на котором они должны были ехать, их поджидало несколько человек с палками. Полиции понадобилось определенное время, чтобы их обезвредить.

Когда советские хоккеисты приехали на местный каток тренироваться, то и «чехи» порядка 200 человек, тоже туда заявилось. Паладьев вспоминал, что тогда Тарасов взял в руки микрофон и начал громко кричать игрокам на льду: «Бей Сухи, бей Недомански!» Этими словами он взбесил «чехов», но никаких эксцессов не произошло. В том же Виннипеге во время матча, за спинами советских игроков постоянно раздавались крики: «Русские – оккупанты!» Пять, десять минут, а крики все не умолкают. Тогда Тарасов берет в руки вратарскую клюшку, и поворачивается со словами: «Сейчас как въе…». Но неожиданно для себя видит несколько пустых рядов и работающий магнитофон. Кстати, наши победили во всех матчах.

- В середине 80-х Тарасов публиковал зарисовки о звездах нашего хоккея. Писал сам. Когда мне, редактору отдела, принес текст о Сергее Макарове, я спросил: «Следующий – Ларионов?» Тарасов сдвинул брови: «А разве Ларионов – выдающийся хоккеист?» - «Конечно» - «Нет! Он не может, как Харламов, обыграть двух-трех канадцев и забить» - «Ну и что. У Игоря другие достоинства». Я начал спорить, но у Тарасова на такие случаи была коронная фраза: «Молодой человек, а что вы сделали для советского хоккея?!» На этом разговор заканчивался. Так и не стал писать о Ларионове. Даже годы спустя мнения о нем не изменил, - Леонид Трахтенберг (журналист).

Олимпийский чемпион Анатолий Ионов, вспоминал о невыносимых, по его мнению, тренировках Тарасова. Он говорил, что на сборах в Кудепсте море от них «кипело»: по три тренировки в день при температуре 35 градусов в тени. При этом Тарасов фонтанировал идеями: то хоккеисты перебрасывали камни и двигали валуны по побережью, то с 20-килограммовыми блинами кувыркались, то прыгали на асфальт со второго этажа. Кстати, по мнению Анатолия Владимировича, прыжки со второго этажа вырабатывали у спортсменов храбрость, правда, иногда это заканчивалось травмами.

А еще Ионову запомнилась лестница в Кудепсте – 300 ступенек. Причем Тарасов командовал, кто кого на плечи сажает. Ионову три года подряд доставался Рагулин, весивший за 100 килограмм. Ионов периодически просил Тарасова, чтобы на его плечах «ехал» другой одноклубник, но тот был непреклонен – только Рагулин. Ионова также добивал голос Тарасова, звучавший сверху: «Как ты идешь с ним? Играй с телом!» Тогда у Ионова, по его словам, была одна мысль: «Вот бы тебе сейчас морду набить».

Ионов вспоминал, что однажды ему удалось отомстить Тарасову. Анатолий Владимирович придумал новое упражнение – от борта до борта на скорость. Сам он стоял в центре площадки с Борисом Кулагиным. Ионов: «Я мимо проезжал, ка-а-ак Тарасову дал в ноги!» Пока Тарасов поднимался, Ионов уже оказался у другого борта. Тарасов встал с вопросом: «Кто меня так?!» - «Да вон, деревенский». Кстати, в то время про Ионова ходил интересный слух – якобы он был женат на дочери Тарасова.

- Патриот страны был Тарасов необыкновенный. Однажды играл ЦСКА в Швеции, в Евле, против местного «Брюнеса». Матч товарищеский, судил финн. И вот перед началом игры шведский гимн играют, а советский – нет. Тарасов дает команду игрокам матч не начинать. Подъезжает судья: «В чем дело?» Тарасов объясняет. Шведы начинают суетиться, да вот, мол, не нашли, вы уж извините… Ваши проблемы. И что вы думаете, сорок минут искали наш гимн шведы, но сыграли. И только после этого началась игра, - Олег Белаковский (врач сборной СССР и ЦСКА).


- Помню, молодой строптивый Борис Александров, едва появившись в ЦСКА из Усть-Каменогорска, отказался собирать после тренировок шайбы и таскать в поездках тяжелый станок для точки коньков. Мне пришлось кулаком сделать ему внушение. Как раз в это время в раздевалку зашел Тарасов и все увидел. Подзывает меня к себе, спрашивает: «За что его ударил?» - «За дело», - отвечаю. «За дело можно», - сказал Анатолий Владимирович и ушел. После этого мы с Борькой сдружились, и он при встрече всякий раз вспоминал тот воспитательный момент, - Евгений Мишаков.

Владислав Третьяк вспоминал о своем первом международном турнире, который проходил в Швеции в 1969 году. Он уже знал, что есть правило – командировочные отдают только в последний день, и поэтому по магазинам не ходил. Что там делать, если денег нет? Но однажды вместе с Николаем Толстиковым они все-таки решили зайти в спортивный магазин. От обилия вратарской амуниции у друзей загорелись глаза. А в том магазине они увидели своих партнеров по сборной – Полупанова с Викуловым. И вдруг зашел Тарасов. Третьяк вспоминал, что у него аж дух захватило.

Третьяк: «Я думал про себя: «Мама родная, я попал! Теперь скажут, что первый раз приехал в Швецию, и сразу же в магазин!» А там Толстиков с Полупановым уже меряют костюмы. Тарасов подходит и вкрадчиво спрашивает: «Почем товар, ребята?». Те отвечают: «300 крон. Да вот Анатолий Владимирович, смотрели, может, потом возьмем». Тарасов пробурчал, что это дорого и позвал продавца. Причем по-русски – Тарасов иностранных языков не признавал. Когда продавец подошел, Тарасов ткнул в себя пальцем и важно сказал: «Та-ра-сов!» Тот: «О! Тарасов, ля-ля-ля …».

Тарасов ничего не понял, но уверенно сказал: «Дорого! Ребятам отдай подешевле!» И уже к хоккеистам: «Ребята,  я по 150 договорился! Берете?» Они хором: «Конечно, берем!» Продавец, видимо, поняв, о чем идет речь заверещал: «Нет! Нет!» Тогда Тарасов снял с себя спортивный значок и, повесив на грудь продавца сказал: «Я Тарасов! Уступи мальчишкам!» А Третьяк в это время стоял и примерял вратарский шлем. Тарасов увидев это, спросил у него: «Ну что, полуфабрикат, нравится тебе этот шлем?» - «Конечно! Смотрите какой шлем!» Тарасов повернулся к шведу и выдал: «Сувенир Третьяку!» И тут же повернулся к Владиславу со словами: «Забирай, я договорился!» Самое интересное, что напоследок хозяин магазина подарил каждому по кепке.

- Многие реплики Тарасова становились афоризмами. «Пас только на советский крючок!», «Не все у нас еще вылезли из окопов!» А какие упражнения он придумывал? Одно в жизни не забуду. В лесу делаем стойку на руках, ногами каждый прислоняется к дереву. «А теперь, - командует Анатолий Владимирович, - отрываете ноги от ствола и выписываете в воздухе свою фамилию». Такие фокусы легко давались разве что Старшинову. Он в юности акробатикой занимался, - Борис Майоров.

А для Александра Якушева самым необычным было упражнение Тарасова под названием «Бей канадца». Хоккеист должен был с разбега, причем, не сбавляя темпа, плечом врезаться в борт. При этом Тарасов следил, чтобы никто не притормаживал. Якушев: «Бились так, что еле вставали». Александр Гусев рассказывал о другом способе этого упражнения. Все было также, только противником в том случае выступал не борт, а дерево.

Гусев также рассказывал, что Тарасов иногда практиковал проверку молодых хоккеистов на храбрость. Он отправлял «молодого» во вратарскую «рамку» без защиты и кричал остальным, чтобы сильнее бросали по воротам. Гусев: «Проверял на вшивость. Воспитывал». Виктор Кузькин говорил, что даже к тяжелым тренировкам Тарасова воспитанники ЦСКА привыкали, при этом выискивая возможность «сачкануть». Кузькин: «Если бы мы выполняли все, что говорит этот тренер, никакого здоровья не хватило бы!»

- Хоккеисты с Тарасовым обычно не спорили. Лишь Володя Петров не боялся Тарасова. Однажды в перерыве Анатолий Владимирович накинулся на него с претензиями: «Играешь как баран!» Петров приподнялся и спокойно сказал: «Да сами вы баран». Видели бы вы лицо Тарасова. Полная растерянность. Он молча покинул раздевалку, - Виталий Давыдов.

Несмотря на такие периодические споры, Тарасов и не думал в чем-то ущемлять Петрова – тот играл, да как играл! Сам Петров говорил, что в молодости был довольно упрямым, и мог любому сказать все, что о нем думает. Тем не менее, он считал Тарасова выдающимся специалистом, который вместе с Аркадием Чернышевым создал советскую школу хоккея. Петров: «Я считаю, что Тарасова заслуженно называют «отцом русского хоккея».

У друга Петрова Михайлова тоже были разногласия с Тарасовым. Однажды в Японии, по словам Михайлова, Тарасов его обидел, и он в отместку наговорил тренеру много «разных» слов. После этого Михайлов подумал: «Мне кабздец», но тренер на следующий день поздоровался с хоккеистом совершенно спокойно, и к тому инциденту больше не возвращался. Уже потом Михайлов узнал, что Борис Кулагин все высказал Тарасову, но для хоккеиста это было не главным. Михайлов: «Извинений с его стороны, конечно, не было. Но мне было достаточно того, что ничего в наших отношениях не изменилось».

- Раньше в ЦСКА шел отбор, а сейчас – набор. Тарасов незадолго до смерти возился с пацанами пяти-шести лет. Говорит одному: «Ты будешь играть в ЦСКА!» А тот глазами хлопает: «Я о «Торонто» мечтаю». Тарасов чуть на пол не сел, - Виктор Тихонов.Владимир Юрзинов называл Тарасова великим артистом. Он вспоминал, что однажды, когда уже закончил играть, пришел на тренировку в ЦСКА. Стоит он в сторонке с блокнотом в руках, и вдруг подъезжает Рагулин и тихонько говорит: «Иди отсюда!» - «Что случилось?» - «Напоказ тебе Тарасов гонять нас будет так, что мало не покажется!» Юрзинов говорил, что действительно, Тарасов просто обожал публику, и он это на себе испытал.

Например, проводит сборная СССР зарядку в лесу. И если случайно там проходили люди, то Тарасов сразу преображался: «Па-а-ашли, ребя-я-я-та!» И игроки, проклиная все на свете, начинали кувыркаться в лужах, бегать один верхом на другом – аж «пар из ушей». Юрзинов: «Прохожие в шоке – зато Тарасов наслаждается произведенным эффектом».

- Как-то, работая на телевидении, я брал интервью у Рагулина. Александр Павлович неожиданно для меня лестно отозвался о Тарасове, которого в бытность игроком терпеть не мог. «Как же так, Саш, что произошло?» - спрашиваю его. «Саныч, да, пока играл, не очень его любил. Но Тарасов – человек с большой буквы». Тарасов весьма охотно помогал бывшим подопечным, может и не всем. Участвовал в их жизни, устраивал на работу, и люди по достоинству оценили подобное отношение к себе, - Борис Майоров.

Валерий Харламов вспоминал об одном из матчей на Кубке европейских чемпионов с весьма слабой командой. Первый матч с этой командой ЦСКА выигрывает с большим преимуществом. Во втором матче после двух периодов снова преимущество в счете армейцев очень велико – сказывается разница в классе. Причем для этого армейцам не потребовалось каких-то больших усилий. Таким поворотом событий Тарасов был обеспокоен – он надеялся, что соперники окажут хоть какое-нибудь сопротивление хоккеистам ЦСКА, и эти матчи станут одним из этапов подготовки команды к чемпионату СССР.

А вместо напряженной подготовительной работы получилась легкая увеселительная прогулка. Тарасов придумал необычное, чтобы повысить нагрузку: «Каждому хоккеисту играть с прыжками, Ведешь шайбу, только прыгая. Бросаешь, прыгая, обводишь соперника, прыгаешь. И тот, у кого нет шайбы, тоже прыгает». Напутствую игроков Тарасов пригрозил, что если кто будет ленится, то снимет его с матча. Харламов вспоминал, что все старались, а вот соперники и зрители опешили – ничего подобного они никогда не видели. Харламов: «Прыгала вся пятерка выходящих на лед игроков. Прыгал и вратарь». Зрители были в восторге и от души смеялись. Матч команда выиграла, и после него Тарасов объявил хоккеистам, что нагрузку удалось немного повысить.

- Тарасов, когда мы в Оттаве с какой-то студенческой играли, в раздевалке вдруг обрушился на нас. Дескать, хватит дурака валять (а мы вели 7:2, но действительно без напряга), задайте им. Ну, мы и дали. Чем кончилось? Выиграли, хотя в итоге еле-еле победный счет удержали. А в итоге Старшинова потеряли (перелом ноги) и Зимина (руку повредил). Вот спрашивается, кому это надо было? – Юрий Ляпкин.

Владимир Лутченко вспоминал о турне армейцев: Свердловск – Челябинск. Он говорил, что Анатолий Владимирович пускал на тренировки всех желающих. После одной из тренировок Лутченко так умотался, что сил уже не оставалось. И тут Тарасов говорит в микрофон: «Лутченко, еще 20 кувырков». Владимир Яковлевич вспоминал, что подумал: «Опять? Да что же это такое», и продолжал кататься по площадке, проигнорировав требование тренера. Тарасов, красный как рак, подозвал его к себе: «Вы что, русского языка не понимаете? 20 кувырков!» В ответ Лутченко буркнул: «Сам кувыркайся».

Он ему: «Вон с тренировки! Пять суток гауптвахты за невыполнение приказа!» Вышел Лутченко с тренировки, с одной мыслью: «Что же я наделал». Позже он говорил, что поступил неправильно, по молодости. От следующего матча Тарасов его отстранил, хотя он и играл в основном составе. Когда команда вернулась в Москву в аэропорту хоккеиста ждала машина – его отвезли в Алешинские казармы, на гауптвахту. Правда, отсидел он всего трое суток, но наработался хорошо – все эти дни грузил кирпичи в Военном клиническом госпитале. Лутченко: «Тарасов хотел, чтобы ребята подчинялись ему тотально».

- Запугать нас было невозможно. Нас так подготовили в ЦСКА. Я, к примеру, рвусь к воротам, а шесть основных армейских защитников меня не пускают. Если не пробьюсь, Тарасов кричит не своим голосом: «Трус! Характера нет!» После этого мне до лампочки становилось, кто как мне врежет. Защитники иной раз нас жалели. Но тогда им доставалось от тренера: «Почему пропустили этого огольца?!» Тарасов иначе нас не называл, - Вячеслав Анисин.

- Я узнал эту историю от Бориса Кулагина, помогавшему Тарасову в ЦСКА. Кулагин – кристально честный мужик, никогда не врал. В Архангельском Тарасов его спросил: «Как считаешь, для победы в Тампере (чемпионат мира 1965 года) хватит две тройки нападения – Альметова и Фирсова?» - «Наверняка. А что?» - «Да Женьку Майорова хочу убрать. Зачем нам в сборной готовить конкурентов для ЦСКА?» - Евгений Рубин (журналист).

Виталий Давыдов вспоминал об одном эпизоде, произошедшем на сборах команды Советского Союза. Тарасов, как всегда, в майке руководит тренировкой:«Ну-ка взяли блинчики, легли и жмите от груди». Все стараются, выполняя упражнение, а тренер ходит и контролирует, чтобы никто не «сачковал». Вот только вратарю Виктору Коноваленко нелегко, и он говорит, обращаясь к Тарасову: «Тяжело!» Анатолий Владимирович быстро нашел контраргумент: «Тяжело? Тогда устраивайся на завод!» Давыдов вспоминал, что Коноваленко быстро нашел в себе дополнительные резервы: «Как он начал тягать тот блин!».

- Хорошо известно, что Анатолий Владимирович недолюбливал воспитанников других школ. Ценил только своих, из ЦСКА – Славку Фетисова, Вовку Крутова. Остальных называл разными словами, - Сергей Макаров.

Владислав Третьяк вспоминал, что когда они возвращались из заграничных командировок, на нашей таможне их никогда не проверяли, но все же игроки переживали по поводу количества привозимого из-за границы – мол, не много ли купили, и можно ли это пронести через таможню. И вот однажды в Шереметьево команду «тормознул» таможенник: «Стоп! Проверка!». Тарасов всегда шел последним и к нему сразу побежал капитан команды – мол, нас таможня решила проверить! Анатолий Владимирович подошел к таможеннику и официальным тоном сказал: «Полковник Тарасов! Молодой человек, вы что же? Красную Армию собираетесь проверять?!» Таможенник сразу сник: «Нет-нет! Что вы! Проходите!» Тарасов сразу же сказал игрокам: «Ребята, проходите, я договорился».

Также Третьяк вспоминал и еще об одном веселом случае из жизни хоккеистов ЦСКА. Однажды Тарасов собрал всех игроков и объявил, завтра к ним приедет министр обороны Гречко. Анатолий Владимирович сразу раздал поручения своим подопечным. Третьяку, как комсоргу, так как планируется пять свадеб, поручил просить у министра обороны три машины и две квартиры молодоженам. Петрову, парторгу, выдал указания просить звания для игроков.

Потом Тарасов решил отрепетировать приветствие министра обороны. Построил личный состав и сказал: «Когда Гречко скажет: «Здравия желаю товарищи офицеры!», вы должны крикнуть: «Здравия желаю товарищ министр обороны! Ясно?» С первого раза, понятно, не вышло – Тарасову не понравилось. Повторили несколько раз приветствие. Удовлетворенный услышанным, Тарасов сказал: «Если он спросит, кто научил, скажете полковник Тарасов. Понятно?!» Приехал Гречко: «Здравствуйте, ребята». Хоккеисты орут: «Здравия желаю товарищ министр обороны!» Гречко: «Что?! Кто вас учил здороваться по должности?! Надо кричать не министр обороны, а маршал Советского Союза! Кто научил?! Из строя кто-то: «Полковник Тарасов!»

- Не надо идеализировать Тарасова - человеком он был противоречивым. Мог, к примеру, «насолить» несимпатичным ему людям. Однажды маститый тренер решил наказать строптивого, на его взгляд, арбитра. Тарасову показалось, что судья Андрей Захаров якобы не очень хорошо работал на матчах с участием ЦСКА. Летом Захарова отправили на переподготовку в лагерь, в песках Средней Азии. На два месяца. Жарища страшная, от сильного ветра нигде не спастись, песок забивался даже в рот. Об этом в подробностях мне рассказал сам Андрей, - Борис Майоров.

Борис Александрович вспоминал и о необыкновенной «разности» старшего тренера сборной СССР Чернышева и тренера Тарасова. Если Чернышева Майоров не мог представить говорящим громко, то Тарасова говорящим тихо. Чернышев был всегда спокоен, даже если команда проигрывала, а Тарасов всегда выглядел взволнованным, даже если обстоятельства к этому совершенно не располагали.

И если Чернышев всегда старался держаться «в тени», то Тарасов не мог и пяти секунд усидеть на месте, во время матча что-то крича и жестикулируя, и всегда старался находиться в гуще событий. На установках Чернышев говорил первым, сдержанно и сжато излагая план игры и задания каждому игроку. Тарасов же дополнял его речь более эмоциональными призывами: «Не посрамить», «Отдать все силы», «Проявить преданность» и т.д.

- Тарасов, как известно, далеко не всегда убирал из команды честно. Пучкова, Рагулина, Иванова, многих ребят. Особенно тех, с кем конфликтовал, и кто пытался его сместить в 1962-м. Правда, стоит отметить, подбирал на их места достойных. Однажды все-таки ошибся. Убрал Пучкова, поставив в ворота Смирнова из Новокузнецка. Смирнов, по сути, и проиграл нам чемпионат страны. Я слышал историю, что Тарасов убрал Трегубова, предложив тому с ним выпить, а потом выгнал за пьянку. Не думаю, что это могло произойти в действительности. Трегубов не был таким врагом Тарасова, чтобы тот мог с ним так поступить. Просто у Трегубова выросла склонность к частым нарушениям режима, и эта мера была вынужденной, - Виктор Кузькин.

В статье использованы публикации следующих изданий: Википедия, «Спорт-Экспресс», «Советский спорт», «Коммерсант», «Чемпионат», «Комсомольская правда», Борис Майоров «Я смотрю хоккей», Борис Майоров «Хоккейные перекрестки».