Карандаш

Герка шёл и радовался. Обеими не крепкими, ещё
детскими руками он прижимал к себе плотный и довольно
тяжёлый вилок капусты. А радовало его то, что дома будут
все довольны: и отец, и мать, и старший брат. Он
представлял, как мать испечёт в русской печи на большом
железном противне вкусный пирог, а на сковороде
поджарит пирожки.
– Здесь на всё хватит, – говорил он сам себе. – Ещё и
на щи останется.
Вдруг крепкие, сильные пальцы схватили его за левое
ухо и довольно больно сжали его.
– А-а-й!… – невольно вскрикнул он и чуть не выронил
вилок.
– Так… Говори, где капусту стащил? – услышал он
грубый мужской голос, а когда, изловчившись повернул
голову и скосил глаза, готовые брызнуть слезами, то
увидел милиционера, которым его раньше пугали. А ещё
он вспомнил, что его называли «Швондером».
Немного оправившись, Герка жалобно завопил:
– Ничего я не стащил… мне дали!
– За что это тебе дали и кто? – спросил «Швондер»,
ослабив хватку, но, не отпуская Геркиного уха.
– Кто, кто… дяденька… вон там… они капусту в склад
разгружали… им писать нечем было. Они увидели меня и
спрашивают: «У тебя случайно карандаша нет?» А у меня
он был. Вот я им и дал. А потом они мне и карандаш
вернули, и капусту дали. Я капусту не брал, а они говорят:
«Нет, бери, ты нас выручил, бери». Если не веришь, пошли
сам спросишь.
– Ладно… ты где живёшь? – спросил «Швондер».
Получив ответ, он оставил Герку и его ухо в покое. И
зашагал дальше с чувством выполненного долга, двигая
начищенными до зеркального блеска хромовыми
сапогами. А в это время вокруг них уже собрались два-три
человека и среди них Геркин друг, Лёшка. Его часто,
называли Лёнька «Сивый» за его белую шевелюру,
88
отливавшую местами золотым блеском. Тот, выбрав
момент, спросил Герку:
– А чо это он тебя?
– На вот лучше, держи, – и Герка протянул Лёшке
вилок.
– Зачем он мне? – не понял тот.
– Держи, говорю, а я рубашку расстегну.
И, отдав капусту, расстегнул пуговицы.
– Теперь давай, – и, взяв вилок, прижал к голому телу.
– А сейчас застёгивай, да смотри пуговицы не оторви.
Таким образом, Герка решил спрятать кочан капусты
от лишних глаз, чтобы какой-нибудь другой «Швондер» не
накрутил ему ещё и правое ухо.
– Бежим, – сказал он другу, придерживая руками
выглядывающий из-под рубахи вилок, а сам стал
рассказывать о том, что с ним случилось.
У Геркиного дома они расстались. Отдышавшись,
Герка вошёл в дом. Навстречу ему попалась мать, выходя
во двор, она спросила:
– Что это ты там прячешь? Чего несёшь, я же тебе
говорила, нигде ничего не бери.
– Ну, вот и дома тоже «Швондер», – подумал Герка. –
Здесь тоже схлопотать можно.
В задней комнате он увидел отца, который сидел за
столом и заканчивал обед. Он не спеша пил чай, который
очень любил. Старший брат с книгой уже примостился на
кровати. Они увидели Герку и, конечно, уж точно слышали
слова матери. Брат, посмотрев на Герку, сказал:
– Правильно делаешь, брательник, всё что можно, в
дом неси. Это только дураки и алкаши из дома несут.
– Да постой ты! – перебил брата отец. – Что у тебя
там? Ты где это её прихватил? А зачем прячешь? – спросил
отец удивлённо.
Герке пришлось рассказать всё как было.
В конце рассказа брат добавил:
– Ну, братан, ухо у тебя красным маком расцвело!
С улицы в дом вошла мать и, увидев кочан капусты,
продолжила:
– И откуда ты её, мой милый, притащил?
– Всё, мать, нормально, всё мы выяснили. А я ему ещё
хочу сказать, как карандашом и ручкой можно деньги
зарабатывать. Это ты вот только одолжил карандаш и
получил за это подарок, награду, так сказать. Правда, не
ахти какую, но получил ведь.
И отец закатил братьям целую лекцию, что можно
сотворить с помощью карандаша и ручки. И сколько и как
для этого нужно учиться. Потом спохватился и убежал на
работу.
Старший брат весело посмотрел на Герку и произнёс:
– Ты вот что, бери у матери деньги, тебе за капусту
причитается и быстренько в магазин.
– Это зачем? – не понял Герка.
– Зачем. Ты вот посчитай, если у тебя будет пять
карандашей. Сколько капусты можно заработать?
– Сам иди и покупай и учись лучше. Может, умным
станешь. Троешник, – немного обидевшись, изрёк Герка и
пошёл мыть руки.
– Ты за меня, брательник, не волнуйся… я и так
умным буду, – сказал брат, кладя книгу под голову, и
отвернулся к стене.