Chapter 8

<Я БУДУ СМЕЯТЬСЯ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ВЗОРВЕТСЯ МОЯ ГОЛОВА>

    Обратный путь, как мне тогда казалось, продлился дольше века. Пять часов я проваландалась в зале ожидания Нью-Моргкского аэропорта, не зная, чем себя занять. Поскольку смартфон мой был отключен и засунут на самое дно спортивной сумки, ни музыка, ни электронные книги скрасить мое ожидание не могли. Развалившись в неудобном кресле, я пялилась в потолок и размышляла о том, что делать дальше. Возвращаться на работу желанием я не горела, потому что все сотрудники были в курсе беременности, и, оказавшись в офис, я буду обречена ловить на себе сочувствующие взгляды. Учитывая особенности моего организма, вряд ли мне светит стать матерью, ибо, полагаю, меня всегда будет ждать пытка, неизменно заканчивающаяся либо выкидышем, либо принудительным абортом из-за ослабленного бесконечным токсикозом организма. Да и я не хотела рожать другого ребенка, - мне был нужен именно тот, которого я ждала до безумия и отцом которого являлся мой ветреный, жестокий Аполлон.
    На сей раз мое сидение располагалось рядом с иллюминатором, однако полет над Великим океаном, что разделяет Эвропу и Северную Гомерику, происходил в темное время суток, и смотреть было не на что, поэтому, нацепив на глаза маску для сна, я провалилась в неглубокий, поверхностный сон, просыпаясь каждые сорок минут.
    Авиалайнер благополучно приземлился в Эвропе, и я, решив добраться до Рихтенвальда на автобусе, прогулялась по Фельсине, которая считалась не только столицей Богемии, но и самым «счастливым» городом во всем мире, - согласно статистике, люди, проживающие в данной местности, в большинстве своем довольны жизнью. На юго-западе Богемия граничила с Югославией и омывалась водами Фельсинского залива, на побережте которого были воздвинуты острые шпили бизнес-центров и громоздкие строения пятизвездочных отелей. Решив задержаться здесь на пару дней, я сняла номер в скромной гостинице, которая первой попалась мне на глаза и, совершив небольшой променад по центру, заскочила в супермаркет для того, чтобы купить вафельный торт в качестве ужина.
    Я уже катила тележку, на дне которой покоились сладости и бутылочка малинового лимонада, когда услышала, как кто-то окликнул меня. Повернувшись на голос, я застыла как Соляной столп, потому что в метре от меня возвышался Мерфи Коллинз собственной персоной. Облаченный в черные кожаные штаны, куртку с заклепками, с толстенной цепью на груди и шикарными швеццарскими часами на запястье левой руки, распространяя вокруг себя шлейф дорогого парфюма с нотками мускуса и табака, он показался мне таким далеким, каким не был даже в момент нашей первой встречи, когда, озлобленный на весь мир, этот парень швырял в мою сторону колкие как лед слова и разъяренно сверкал холодными глазами, желая отыграться на мне за всю ту боль, которую обрушила на его голову злая Фортуна. В этом холеном, пафосно разодетом молодом человеке не было ничего от того Мерфи, которого я полюбила, словно его душу похитили инопланетяне, и в пустующей оболочке поселился кто-то другой, выдающий себя за моего светозарного Аполлона, но на деле им не являющимся.
    - Как ты узнал мое имя? - просипела я, чувствуя себя Аннализой Гилберт, персонажем детективного романа Гагаты Херстин «Смертельная доза наркоза». Главная героиня сей новеллы, расставшись с парнем, на протяжении последующих трех месяцев пыталась забыть о прошлом и начать все с чистого листа, однако, как назло, постоянно сталкивается с вещами, которые напоминают ей о болезненном расставании. Впоследствии выясняется, что все события истории - лишь плод фантазии госпожи Гилберт, которая лежит в коме потому, что ее бойфренд Дейв, страдая резкими перепадами настроения, вообразил себе, что Аннализа уйдет от него, стоит ему только заснуть, и дабы предотвратить гнусный побег, слетевший с катушек мужик, работавший медбратом, сделал своей сожительнице инъекцию, в результате которой та впала в состояние, схожее с летаргическим сном. Подобно бедной Гилберт я ощущала себя загнанной в угол и меня переполняло одно-единственное желание: оказаться как можно дальше от этого человека.
    - Я случайно познакомился с Электрой в Гомерике и, разговорив ее, узнал твою историю, - заявил Мерфи, смотря на меня с грустью, которая непонятно по какой причине плескалась в его доселе излучавших только морозные сумерки глазах. Он что, изменил свое отношение к выкупившей его девушке, узнав, что та - не богатая наследница, а обычная подданая Паннонского королевства, к тому же сирота, воспитанная сердобольной теткой? Ему было так легко поменять свою точку зрения только исходя из того, что он познакомился с моей биографией, узнав животрепещущие детали из уст своей случайной любовницы, оказавшейся по воле рока моей сестрой?.. То есть, чтобы парень, который нравится мне до дрожи в коленях, перестал смотреть на меня как на врага, ему нужно было совокупиться с Электрой, которая не отличается умением держать язык за зубами? Если таковы происки госпожи Судьбы, то я отказываюсь играть по этим правилам. Ноэлия Джейкобс - не безмозглая героиня бульварной драмы, идущая к счастливому финалу сквозь череду падений и взлетов. Если божество, наблюдающее за мной, уже расписало концовку моей истории, придумав слащавый хеппи-энд, то я воспользуюсь любой возможностью, чтобы разрушить гнусные планы. Сколько ни пытайся склеить разбитую вдребезги вазу, цельным сосудом она не обернется. Шрамы, которые оставил мне Мерфи, причиняют сильный дискомфорт, и я при всей своей тяге к этому парню желаю до самой смерти находиться как можно дальше от него.
    Не произнеся ни слова, я бросила свою тележку у касс и бросилась наутек, петляя по полусонным улочкам вечернего Фельсина. Ноги сами привели меня к отельчику, в котором я остановилась, и, заперевшись в своем номере, я наспех перекусила мятными леденцами, валяющимися на дне моей сумочки, приняла душ и, дождавшись глубокой ночи, вызвала такси.
    Хвала всем существующим богам, автобус до Рихтенвальда отходил в половине четвертого по местному времени. Загрузившись в полупустой салон одной из первых, я, беспокойно ерзая на сидении, оглядывалась по сторонам и всеръез опасалась, что вот-вот какая-нибудь тень, сгустившись, примет очертания Мерфи, который вновь начнет меня терзать. Быть может, я сплю и все это происходит лишь в моей голове? Столько совпадений за столь короткое время не могут быть простой случайностью. Коллинз оказался в Богемии потому, что следил за мной? А может и с Электрой он свел знакомство, преследуя определенные цели? Одно из двух: либо у меня мания преследования, либо я нахожусь в коме и являюсь героиней собственного абсурднейшего сновидения.
    Родная квартира встретила меня спертым воздухом и тишиной. Август был в самом разгаре, и я, открыв все окна настежь, наплевала на усталость и принялась драить свое жилище, надеясь, заняв себя физическим трудом, отвлечься от тревожных мыслей, что грозили перерасти в психоз и последующую за ней истерику, которая вполне может сопровождаться галлюцинациями. Я всерьез опасалась за свое ментальное здоровье, и уже не могла сказать с уверенностью, был ли Мерфи, с которым я столкнулась в супермаркете Богемии реальным, или я увидела своего Аполлона в совершенно незнакомом парне, который окликнул девушку, которую тоже зовут Ноэлия, ведь my name, в отличие от имени моей сестры, довольно-таки распространенное. То, что я перестала быть адекватным человеком, являлось для меня само собой разумеющимся фактом, с которым я смирилась. Похоже, шанс на то, что я превращусь в шизофреничку и загремлю в психушку, равен практически стам процентам.
    Двадцать пятого августа в домофон позвонили, и я, уверенная, что за дверью стоит курьер, держащий в руках коробку с заказанной мной часом ранее пиццей, не посмотрев в «глазок», распахнула створку и лишилась способности дышать, потому что на пороге стоял Сами-Знаете-Кто.
    - Мы можем поговорить, пожалуйста? - проникновенно взирая на меня с высоты своего роста, взмолилась моя галлюцинация, и я, не найдя в себе сил захлопнуть дверь прямо перед его носом, отступила назад, в изнеможении опустившись на лежащий в углу пуфик.
    - Прежде всего я хотел бы поблагодарить тебя за свое спасение. Наверное, мне пришлось бы гораздо хуже, если бы на моем пути не появилась ты. Я не верил в альтруизм и был жесток, поэтому хочу искренне попросить прощение за то, что вел себя как мудак.
    «Иллюзии могут быть настолько здравомыслящими?» - гадала я, стеклянными глазами взирая на стоящего в трех шагах от меня Аполлона. Облаченный в черную рубашку с металличесими пуговицами и нарочито небрежной укладкой на порядком отросших волосах, с легкой зеленью под глазами и острыми как лезвие бритвы скулами, он казался мне сошедшим с Олимпа божеством. Когда-то давно, еще в прошлой жизни я свято верила в то, что между нами может быть что-то большее, нежели мимолетный перепих, который для него не значил ровным счетом ничего. Нынешняя я воспринимала Ноэлию из прошлого как совершенно другую личность, не имеющую ничего общего с тем «я», которое зиждилось внутри моего сознания теперь. Наивная госпожа Джейкобс, возжелавшая заполучить понравившегося парня любой ценой и мать, пережившая потерю сына - это два человека с диаметрально разными взглядами на жизнь, и хотя Мерфи не был в курсе того, что я ждала от него ребенка, это уже ничего не изменит. Ноэлии, которую он помнит, больше не существует. Я отреклась от нее, предав забвению в бушующих водах туманно-морозного Стикса.
    - Что ты хочешь от меня? - потребовала я ответа. - Разве мы настолько близки, чтобы ты мог заявляться в мой дом без приглашения? Я полагала, ты сказал мне все, что хотел еще в день нашей первой встречи.
    - Во-первых, я обязан вернуть тебе долг, - Мерфи протянул мне черный конверт из плотной бумаги, в котором, очевидно, лежал чек. - Во вторых, после того, как Электра рассказала мне о тебе, я понял, что хочу узнать о тебе чуть больше. Я ведь тебе нравлюсь, Ноэлия?..
    Соображала я в тот момент, конечно, туго, но одно мне было ясно: я потратила на этого ублюдка бешеные деньги лишь затем, чтобы он, разбив мне сердце, принялся торговать своим телом, дабы не чувствовать себя обязанным незнакомке. Да лучше бы я на эти деньги купила себе сто килограмм шоколада и ела бы его каждое утро в качестве завтрака до скончания времен.
    Не выдержав, я вскочила на ноги и залепила парню звонкую пощечину. После того, как он растоптал мои чувства, обуреваемый высокомерием и не соизволил даже выслушать меня, когда я была настроена на общение, у Мерфи хватает наглости плести подобную чушь? Он, черт нас всех дери, в своем уме, или я все-таки являюсь героиней шизофренической мелодрамы, которую на протяжении всего экранного времени втаптывали в грязь, чтобы вконце она, простив негодяя, ушла с ним в закат, блажено улыбаясь?
    Оттолкнув от себя явно не ожидавшего подобной выходки Мерфи, я выскочила на лестничную площадку и, скатившись по ступеням вниз, стремительно пересекла огражденный живой изгородью дворик и со всех ног бросилась наутек. Я бежала по петляющим улочкам, задыхаясь от остро пульирующей боли в районе ребер, словно мое сердце, замерев, переполнилось кровью до самых краев и вот-вот лопнет, взорвется, вулканом изрыгая из себя алые сгустки дымящейся лавы. Мне так отчаянно хотелось умереть, что я, резко остановившись, оформила эту мысль в слова и произнесла их вслух, надеясь, что кто-нибудь, услышав мою просьбу, дарует мне вечный покой.
    Послышался шум проезжающих автомобилей. Вероятно, я находилась недалеко от кольцевой магистрали, опоясывющий исторический центр Рихтенвальда. Невидимая рука некеого божества, явно откликнувшегося на мои молитвы, сжала мое затаившееся corazon и сдавила его словно в тисках, а затем обжигающая нутро физическая боль растеклась по всему телу, почти полностью затмевая собой душевные муки и тем самым принося неимоверное облегчение.
    Уже не видя силуэта стоящей за моим левым плечом призрачной девочки, с состраданием наблюдающей за моей агонией, я складываюсь пополам, валюсь на землю, и, зажмурившись, елозя щекой по влажной траве, хохочу как сумасшедшая до тех пор, пока моя голова не взрывается от напряжения.