Берега судьбы

Который месяц путешествую по провинции. Сейчас тут дожди. Льют на пшеничные поля, и зерно переходит из категории элитного в категорию фуражного. Это я поднаторел в фермерских делах, и теперь вот запросто разбираюсь в урожайных тенденциях. Вообще все, что происходит — так интересно. Какие тут люди, какие пейзажи!

Может потому, что сам из села, меня так трогают эти милые уютные деревеньки, наполненные таким смыслом и теплом, что кажется само небо с удовольствием отражает их. Летишь по трассе, дороги просторные, широкие, хорошие, и сами поля с охотой вращаются тебе под колеса, идут навстречу подсолнуховые массивы в их солнечном, ослепительно — желтом цветении, или плавно и с достоинством расступается бескрайнее золото пшеницы.

А там лесок дубовый, крепенький, а тут прудок чистый, и, глядишь, праздный рыбак уж раскинул с мостка хитрую снасть и вот — вот подцепит свою серебряную рыбину величины невероятной.

И леса, и поля, и холмы под самые горизонты, словно вся Россия просматривается до самой своей вишневой косточки, до своей души. И вдруг справа от дороги ложбинка, неширокая, мелкая, несерьезная. А в ней — деревенька, какая нибудь Зимовенька, такая сказочная, камерная — десяток домиков, крепких, ладных, современных с гаражами и спутниковыми антеннами.

И зреют в пышных садах урожаи, а с сентябрем потянет с полей дымом былинных костров, и сладкая жуть подступит под сердце от предчувствия надвигающейся зимы. С приходом которой в домах — лишь уютнее. Потрескивают дровами камины- теперь это мода на селе, сладко мурчит  — усатый балбес  — домашний кот.

В сухом подвальчике, кирпичной кладки, куда ведут полированные сосновые ступени  -всякие варения и соления — аппетитный огурчик так и поет на зубах. На широченной плазме — столичный сериал, а над домами — звезды — чистые, звонкие, вольные. И такие крупные, что кажется можно достать рукой и приспособить на козырек родной крыши.

А потом будет снег! Первый, рассыпчатый. И ветер с морозцем, свежий, что задохнуться можно от восторга!

И след — хулиганистый, с вызовом, глубокий, пока единственный и первый во всей Вселенной. Твой след.

И порхнет птичка, и пойдут снега маленькими лавинами с уснувших веток сада, еще так недавно салютовавших урожаями. А у тебя уж банька пышет жаркими парами- так радостно в нее — со снега! Так это здорово и весело, с северного ветра да лютого мороза — в душистый, рассыпчатый пар. Ух!!!

Это лишь часть пейзажа, который существует в моем воображении. Когда я в провинции и всматриваюсь в близкие звезды, хорошо на душе, но уже так не хватает светового шума столицы, разноликой толпы, и юркого уличного музыканта, вертляво наяривающего на скрипке.

Мне даже метро кажется счастьем — просто качаться в вагоне, тупо всматриваясь в пол или в свое нечеткое отражение в стекле напротив. А когда иду — шагаю по Москве, вот уж и хочется полного пшеничного поля, и крупных звезд, которые чуть ли не ложатся на село.

И этих странных ночных туманов, которые клубятся в ясном небе бриллиантовыми дымами бескрайних Вселенных. А лишь сбросишь сумку в прихожей, и возьмешь в ладони горячую чашку с крепким чаем- тут же «странный стук зовет в дорогу».

Кажется, что по плиткам лестничной площадки ходит кто-то невидимый, который чутко прислушивается- собираешь ли ты сумку, чтобы с утра отправиться на вокзал. И хмурится, если ты не подаешь признаков жизни. Ему почему-то есть дело до путешественников, ведь сам он уехать не может потому, что привязан к дому. Потому что он Домовой. И ему вечно надо кого-то ждать.

Я поймал себя на том, что даже когда иду пешком, все убыстряюсь, как будто спешу куда-то. А куда, не знаю. Куда-то туда, где взлечу, или  остановится сердце. Мне не хватает московской улицы Фестивальной, Речного вокзала, и чего-то вечно нереализованного, что дает Москва.

И я завидую этим скромным, умным, жителям провинции, которые нашли свое счастье в тихом уюте, спокойных вечерах. В своих стационарных спутниковых антеннах, новых дверях, толстых, обнаглевших котах или своих любимых, всячески холимых автомобильчиках типа "Лада — Калина».

Я никогда не пойму до конца завершенности и очерченности их судеб. Мне все кажется, что судьба человека, как овал или какая-то графическая фигура, должна иметь незаконченность или разрыв, чтобы был выход к чему-то, что еще может сбыться. Что-то лотерейное, внезапное, с чем необходимо будет состыковаться.

И в том "неоднозначность бытия, неоднозначность утоленья жажды"…