Лиха беда начало

День был превосходный. Даже поздние весенние холода не могли омрачить радость бытия. Ему, двадцати двухлетнему парню, только что начинающему послеармейскую жизнь, дышалось, как пелось, легко и свободно. Милицейская форма ловко облегала молодое сильное тело.
  Форма ему привычна, служба тоже, так что, «всё - хоккей», отшутился он от материнских причитаний. Не нравилось ей, что после службы пошёл в милицию, теперь уж названную полицией. Мог бы и в институт. Но Сергей с молодой женой, дождавшейся его из армии, решили иначе. Тем более, что Вера, жена, шепнула ему стыдливо, будет ребёнок. Стало быть, надо содержать семью.
  Сергея эта новость перевернула, словно он враз перестал быть пацаном. Теперь он участковый. Ещё до армии, парнишкой, он подружился со своим участковым. Так уж получилось, что тот сыграл в его мальчишеской жизни немалую роль. Мать с отцом разошлись, когда Серёжа был ещё дошколёнком. Так что слово «отец» было для него чисто символическим, заставляющим искать рядом чьё-нибудь крепкое, надёжное плечо. Пижоны, строящие из себя суперменов, всегда находят вот таких желторотых. И покатилась бы его жизнь вниз, под откос, ещё не поднявшись. Если бы не участковый.
  До сих пор он заходит к его матери, чтобы узнать последние новости о Сергее. А тогда бывал у них ежедневно, даже с собой на обходы брал его, мальчишку. Так и получилось, что дворовые хулиганы стали обходить Сергея стороной, он не стал ни их жертвой, ни их соучастником. А их судьбы сложились печально, двое из них отсиживали сроки. А для Сергея должность участкового стала чем-то вроде должности отца, для которого участок – дом, и его забота, чтобы в доме был порядок.
  На территории его участка, небольшого и относительно спокойного, хотя и в центре города, были два беспокойных места: музыкальный театр и подземный переход через площадь. Вечерами Сергей ждал у театра окончания спектакля и спокойно выдыхал, когда последние нарядные люди погружались в автобусы и маршрутки и отбывали с горячей точки. Теперь и он мог возвращаться домой.
  Переход, несмотря на запрет, упорно осаждали торговцы цветами и попрошайки. Сергей, мягкий по натуре, всегда вежливо и с виноватой улыбкой просил  пожилых торговок местным цветочным товаром покинуть переход.
  - Не положено, значит, не положено, - повторял он продавцам, сам не понимая, почему не положено. Вечером рынок закрыт, в магазинах цветы дороже. Здесь бы самое место, но приказ есть приказ. И когда тётки упирались, чувствуя его неуверенность, он делал строгое лицо и грозно говорил: - Пройдёмте, гражданка! И они, чертыхаясь и делая вид, что уходят, перетаскивали свой  товар в другое место. Так что работы ему хватало.
  Но Сергей становился жёстким и решительным, когда продавцами цветов оказывались молодые смуглые ребята из южных республик. Одно дело бабка, вырастившая в палисаднике у дома свои букеты, другое – эти матёрые и нахальные мальчики, перекупщики и спекулянты. Им бы место в армии, на любой службе, хоть у станка, а не мешать бабушкам зарабатывать свою копейку. Завидев Сергея, эти  ребята не дожидались, когда он подойдёт.   
  В этот день дежурство началось спокойно. Здание театра, напоминавшее корабль, темнело сиротливо и одиноко. Северный ледяной ветер, явно не апрельский, вымел все дворы и улицы, нигде ни одного пацанёнка. Одинокие прохожие, прикрывая воротниками лица, торопливо пробегали мимо.  Сергей спустился в переход, надеясь, что и здесь сегодня обойдётся, и чертыхнулся, заметив тёмную фигуру.
  - Чудес не бывает, работа и есть работа.
  Навстречу, улыбаясь во весь белозубый рот, спешил продавец цветов. Дублёнка нараспашку, норковая шапка чудом держится на затылке.
  - Слушай, Кацо, хорошо, что зашёл! Никого, а!?  Не то, что цветы, сам замерзаю. Вай, друг, ты где служил? Такое лицо знакомое…
  - На границе, - оторопев от его напора, - ответил Сергей.
  - Во, брат, то-то вижу, знаю я тебя. Ты на какой границе?
  - На восточной…
  - Вай, и я там же. Ты когда пришёл?
  - Полгода, - Сергею тоже лицо его показалось знакомым.
  - А я вот только-только, понимаешь, друг, жениться хочу, такая невеста у меня, вай!  Деньги на свадьбу надо, во! – Парень провёл ребром ладони по шее, - у нас без деньги свадьбы не сделаешь. В милицию, значит пошёл, надо, надо, уважаю, брат. Он похлопал Сергея по плечу.
  - Тут, понимаешь, торговать запрещено, - смущаясь, что приходится так с товарищем по службе, проговорил Сергей.
  - Ты сам-то женился? – Не слушая его, полюбопытствовал парень с обезоруживающей улыбкой.
Володя кивнул.
  - Ай, молодец, красавицу нашёл? Слушай, брат, хорошо, что тебя встретил, ни одного знакомого тут, прямо пропадаю.
  - Приходи в гости, - неожиданно для себя предложил Сергей, преодолевая чувство неприязни, - адрес дам, тут недалеко.
  Парень записал адрес, обнял Сергея за плечи: - Такая, брат,  радость, слушай, возьми цветы жене в подарок, как жену-то зовут?
  - Вера. – Володя испытывал странное чувство неловкости, понимая, что здесь что-то не так, и в то же время не смея проявить недоверие, обижая человека. С ним однажды было такое. Цыганка выманила у него пятисотку, данную матерью на продукты. Растерянный он стоял как загипнотизированный, она крутила его деньги в руках, размахивая яркими юбками. Что-то скороговоркой говорила о жизни, которая его ждёт. Купюра последний раз мелькнула перед его глазами и исчезла где-то в складках юбок.
   - Приходи завтра на это место, всё что будет с тобой, скажу, - и, взмахнув подолом, исчезла, словно растаяла. А он стоял дурачком, улыбался и оглядывался, понимая, что завтра её здесь не будет. Матери сказал, что деньги потерял, признаться в глупости было труднее.
  -  Вот, возьми Вере цветы, ай, какое имя у неё! Слушай, дети у тебя есть?
  - Скоро будет, - Сергей покраснел.
  - Такое дело, брат, - парень отобрал пять огненных гвоздик, ловко, словно иллюзионист, завернул их в целлофан и вложил в безвольную ладонь полицейского.
  - Не обижай, брат, Веру своему неси, и пускай тебе сына рожает.
  - Спасибо, - с трудом выговорил Сергей и почти бегом бросился к ступенькам, тут оглянулся, - ты, правда, приходи.
  Выйдя из перехода, он огляделся, не хватало, чтобы его увидели с этими цветами. Мысли вертелись вокруг происшедшего. Странное чувство неловкости не давало нести букет Вере. Цветов он ей ещё не дарил. Не та зарплата, а впереди много нужд. Он представил счастливую Верину улыбку. Нет, что-то здесь было не так. Чёрт, будто ногу отсидел, до того неудобно. Сейчас апрель, ребята обычно приходят в мае. Дальше, среди тех, кто пришли после нас, не было ни одного кавказца. Где же я его мог видеть? В памяти всплыло осеннее утро, они с Верой на рынке.  Крик женщины,  что её обвешали.  И… точно… та же улыбка. Он. Букет в руках тяжелел.
-   Ловко он меня. Жди теперь в гости однополчанина. Ха! Полгода служу, уже взятки беру. Опустить цветы в урну дело секунды, только цветы не виноваты, пусть лучше кто-нибудь подберёт. Может, вернуться?  Так он тебя и ждёт…. 
  Сергей обогнул здание почтамта и, пристроив букет на выступе стены, усмехнулся, вспомнив своего наставника. Не поверит, когда расскажу. Ладно, будем считать это штрафом. Он с облегчением подставил горячие щёки ледяному ветру. А внутри звучало, лиха беда – начало. Но больше меня уже этим не возьмёшь. И ничем другим. Это и есть моё начало – устоять.