Dessin du monde

/ЕСЛИ ОН УЙДЕТ, ЭТО НАВСЕГДА, ТАК ЧТО ПРОСТО НЕ ДАЙ ЕМУ УЙТИ/

    Последовательность событий, имевших место быть в салоне авиалайнера, захваченного Маххамудом Бузи, удалось воссоздать почти с предельной точностью: сначала террорист, которого инструктировал сам Гоззама, распылил из балончика, замаскированного под упаковку аэрозольного дезодоранта едкий газ, вдохнув который, большинство пассажиров мгновенно потеряли сознание. Стюард Джордан Бэкхем, заподозривший неладное, и пытавшийся остановить правонарушителя, был убит первым, - религиозный фанатик перерезал ему сонную артерию, и тот скончался практически моментально от сильнейшей кровопотери.
    Одна из пассажирок, Глэдис Полсон смогла позвонить своей семье и детально описать ужас, происходивший на борту. Благодаря героическому поступку отважной миссис Полсон, власти Нью-Моргкса были в курсе событий. Конечно же, предотвратить акт терроризма им оказалось не по силам, однако благодаря информации о том, что приспешниками Эр-Раггена планируется потаранить центр гомериканской столицы, они смогли в спешном порядке эвакуировать часть населения из heart of New Morgks, тем самым существенно снизив количество смертей.
    Записанный на пленку голос Глэдис оцифровали и выложили в Интернет, дабы люди, и без того находящиеся на грани истерики, прониклись ненавистью по отношению к Гоззаме, ведь в самолетах, которые угнали подонки, находились беременные женщины и дети.
    В 2002 году Джеффри Снайдеру исполнилось двадцать три, и он являлся помощником детектива. В южной башне обрушившихся двадцать второго августа торговых центрах располагался офис мужа лучшей подруги его матери, и парню предоставилась возможность воочию увидеть сломленную горем женщину, которая так и не оправилась от шока и находилась в психиатрической лечебнице под присмотром специалистов.
    В первые двадцать четыре часа были задержаны все, кто так или иначе вызывал подозрение. Особенно досталось проживающим в Нью-Моргксе выходцам из Центральной Азии, и с одним из них Джеффри доверили провести допрос.
    Двадцатилетнего баггистанца, прибывшего в столицу Гомерики на обучение, звали Ханбадук Ибн Раджамаль, и он, несмотря на предвзятость, не выглядел сумасшедшим и менее всего смахивал на почитателя Оллахуса: гладко выбритое лицо, матовая кожа коричневатого цвета, черные глаза, в которых светился живой ум. Волосы парня были коротко пострижены, согласно последним веяниям французской моды, высокий лоб выдавал в нем интеллектуала, однако, невзирая на симпатию, которую Джеффри испытывал к Раджамалю, он был не в праве отпускать его, и потому до выяснения обстоятельств Ханбадук был помещен в карцер.
    Снайдер, всем сердцем ненавидящий ничтожеств, из-за которых погибло около четырех тысяч гомериканцев, тем не менее не понимал, почему за поступки членов организации «Аль-Киатты» должны расплачиваться ни в чем не повинные люди. Разве этого паренька можно рассматривать как потенциального террориста только потому, что тот родился и вырос в стране, граничащей с Габаннистаном и исповедующей ту же религию, прикрываясь которой, Гоззама учинил массовый беспредел?
    С каменным лицом Джеффри сообщил Раджамалю, что он будет отправлен в одиночную камеру на сорок восемь часов, и Ханбадук на удивление спокойно воспринял сию новость. Поднявшись с неудобного металлического табурета, он покорно протянул свои руки в сторону конвоира, и тот, щелкнув наручниками на хрупких запястьях Ханбадука, самодовольно улыбнулся.
    Чувствуя себя до крайности паршиво, Снайдер проводил глазами сутулую спину Раджамаля, не в силах оторвать глаз от выпирающих через тонкую ткань белой футболки лопаток Ханбадука. Вероятно, мальчишка, поступивший два года назад в медицинский, плохо ест, отрабатывает ночные дежурства и проводит по нескольку часов в анатомическом театре. Сможет ли студент вернуться к прежней жизни, или же его депортируют из СШГ с волчьим билетом, и Раджамалю придется либо распрощаться со своей мечтой стать врачом, либо начинать все сначала в другой стране, где к выходцам из Средней Азии относятся более лояльно.
    Отправив в консульство Баггистана запрос на получение всех возможных характеристик, Джеффри убедился в том, что Ханбадук Ибн Раджамаль ни в какой религиозной секте не состоит. Вечером того же дня краткий отчет лежал на столе у начальства, и Снайдер был почти убежден, что на следующий день парнишку отпустят, принеся извинения за причиненные неудобства.
    Каково же было его удивление, когда он узнал, что детектив Фурман, обладающий вспыльчивым характером, во время обыска комнаты, которую снимал Ханбадук, обнаружил на подоконнике брелок, на котором была изображена мечеть. Ворвавшись к задержанному, Фурман набросился на Ибн Раджамаля, потрясая находкой, и, не добившись от испуганного студента внятного ответв, избил его.
    С тещинами в ребрах и сотрясением мозга Ханбадук провел в лазарете две недели, в течении которых Снайдер тайно навещал Раджамаля, чувствуя острую необходимость хоть как-то поддержать попавшего в беду парня.
    - Я вас не виню, мистер, - Ханбадук слегка вздрогнул, открыв глаза и обнаружив сидящего на соседней кровати Джеффри. - Я вижу, вы хороший человек. И на господина Фурмана я не в обиде. Мне понятен его гнев, направленный в мою сторону.
    На левой скуле подростка чернильно-синим цветом пестрел кровоподтек, сеточка лопнувших морщин опоясывала радужку глаз, и тем не менее Раджамаль нашел в себе чилы улыбнуться Джеффри.
    - Я принес тебе шоколадную пасту, - выпалил Снайдер, показав Ханбадуку зажатый в кулаке пакет. - Ты слишком худой, парень.
    - Хороший метаболизм, - пожал плечами Раджамаль, протягивая Снайдеру смятый лист бумаги. - Это объяснительная. Я - атеист и ни в какого бога не верю, а брелок ношу с собой как память о матери, которая умерла от неизлечимой болезни, когда я был еще ребенком. Поэтому мне очень хотелось бы получить свой талисман обратно, если это возможно.
    - Я сделаю все от себя зависящее, - заверил его Джеффри и, махнув рукой на прощание, покинул палату.
    Упрямец Фурман возвращать Ханбадуку брелок наотрез отказался, заявив, что это - важная улика, и что парень сядет в тюрьму на пять лет за то, что хранит у себя подобные вещи, и Снайдер, пробравшись на склад, пробыл в темном и пыльном помещении три часа, разыскивая крошечную вещицу среди сотен десятков улик, разбросанных по коробкам из листового железа.
    Запомнив, как выглядит талисман Раджамаля, Джеффри отправился в сувенирный магазин товаров из Востока и приобрел там похожую безделушку. Произведя подмену, Снайдер сунул брелок в задний карман брюк и верил в то, что поступает правильно: добытая мнительным Фурманом «улика» никакой ценности не представляла, когда как  для Ханбадука это было единственным напоминанием об умершей матери.
    Помимо Раджамаля, помощник детектива присутствовал на допросах нескольких десятков мужчин и женщин, прилетевших в Нью-Моргкс из Джиррака и Хирана, однако мысль о худощавом подростке не оставляла Джеффри ни на минуту, и когда в октябре он нашел время, чтобы заглянуть в лазарет, оказалось, что Ханбадука уже депортировали в Ассламбад. Вернувшись домой после долгой смены, Снайдер с сожалением посмотрел на лежащий в его ладони брелок, и, хмыкнув, прицепил его к связке ключей от дома, будучи уверенным в том, что Раджамаля в этой жизни он больше никогда не увидит.
    Ханбадук же, ненадолго вернувшись на родину, начал искать иные пути, понимая, что должен как можно скорее поступить в медицинский и получить заветный диплом. Раджамаля интересовала абдоминальная хирургия, и парень желал во что бы то ни стало идти к своей цели. После случившегося 22 августа путь в Гомерику ему был заказан. Почти все страны Эвропы, вероятно, тоже не захотят иметь дело с гражданином Баггистана. Остаются только Византия и Финикия, являющиеся государствами, которые охотно оказывают помощь беженцам из мятежного Габаннистана и неспокойной Индрии.
    С финикийской культурой Раджамаль был поверхностно знаком, - в начальных классах он изучал карфагенский диалект в качестве факультатива. Найдя бесплатные курсы в Интернете, Ханбадук закупился самоучителем, словарем и спустя год подал документы в интересующее его высшее учебное заведение.
    Карфаген встретил его цветущими абрикосами и пряным запахом блюда, которое традиционно готовили по всей стране в честь Весеннего Равноденствия. Общежитие, в котором Ханбадуку предстояло жить, располагался в Междуречье - так называлась часть столицы Финикии, которая с западной стороны омывалась ласково журчащим Теттисом, а с востока - бурными водами Даннаиса.
    Люди здесь были очень радушными, много улыбались и повсеместно предлагали свою помощь. Плечистый вахтер помог тщедушному пареньку донести тяжелые коробки с учебниками до дверей комнаты, соседи вечно угощали его всякими вкусностями, и скоро Раджамаль забыл о неприятностях, которые ему довелось пережить в соединенных штатах Гомерики.
    С отцом Ханбадук отношений не поддерживал, поскольку тот после смерти его матери женился во второй раз и не особо следил за воспитанием старшего сына, поэтому Раджамаль решил остаться в Карфагене и, отслужив в финикийской армии восемь месяцев, получил возможность стать гражданином этой страны.
    Десять лет пролетели незаметно, и вот уже тридцатилетний Ханбадук, один из выдающихся хирургов Центральной Карфагенской больницы, обзавелся собственным жильем. Молодой человек старался вести здоровый образ жизни и по утрам выходил на пробежку, а перед сном совершал прогулку по побережью, любуясь булящим потоком мутно-серых вод Даннаиса.
    Несколько раз Раджамаль летал в Моравию на семинары, а во время одного из отпусков отправился в небольшой круиз по Тирренско-Лигурийскому океану. Жизнь текла своим чередом, технический прогресс шел вперед семимильными шагами, существующий мир ни на секунду не переставал сходить с ума. Не так давно в Сети разгорелся скандал, и люди на просторах Хейсбука активно обсуждали следующую новость: знаменитый гомериканский актер гей-порно, известный широкой публике под звучным псевдонимом Шейн Вудс во время полета из Сиэддля в Скай-Фло занялся сексом с бортпроводником Освальдо Литлси прямо в кабинке ватерклозета. Исходящие похотью мужчины сделали видеозапись, которую Шейн затем выложил на своей официальной страничке, после чего авиакомпания уволила мистера Литлси за неподобающее поведение.
    Всем было интересно, правда ли у Вудса огромный член и насколько больно было Освальдо, когда он занимался анальным сексом с этим половым гигантом. Литлси, ничуть не смущаясь, выложил огромный пост в своем Тристаграмчике, где подробно расписал все свои ощущения во время соития с Шейном и в конце выразил надежду «повторить это безумие еще раз», ибо, по его мнению, только детородный орган порноактера смог доставить ему неземное наслаждение. То, что его репутация была подмочена, Освальдо, видимо, не интересовало, или же он решил пойти по стопам своего кумира и стать звездой видеороликов для взрослых.
    В начале декабря Ханбадука пригласили на мастер-класс в Остеррих, и он, гонимый жаждой получить новые знания, прилетел в Кристобальд на четыре дня, в течении которых активно посещал семинары, делая заметки в своем блокноте. Восемнадцатого числа, когда Остеррих уже полностью погрузился в атмосферу рождественских праздников, Ибн Раджамаль, сидя в зале ожидания, пролистывал свои записи, время от времени поглядывая на идущий за окном снег. В ставшем для него домом Карфагене зимы были довольно теплыми и first snow мог выпасть лишь в январе, чтобы уже на следующий день растаять под лучами яркого солнца.
    - Ханбадук! - громко ахнул кто-то над самым его ухом, и, недоуменно вскинув голову, молодой человек встретился взглядом с мужчиной спортивного телосложения в сером свитере и собранными на затылке в хвост каштановыми волосами. Черты лица пристально смотрящего на него человека показались Раджамалю смутно знакомыми, и он напряг память, мучительно пытаясь понять, кто же перед ним стоит.
    - Я Джеффри Снайдер, - подсказал великан, с широкой улыбкой на загорелом лице разглядывая растерянного собеседника. - Сколько лет прошло, а ты совсем не изменился!..
    Ханбадук, по правде говоря, не знал толком, как ему реагировать на эту встречу. Он помнил, что Снайдер был бесконечно добр по отношению к нему. Сочувствие, которое можно было без труда прочитать в голубых глазах Джеффри, когда тот увидел его в лазарете, избитого импульсивным Фурманом, согрело сердце Ибн Раджамаля. Пожалуй, именно благодаря Снайдеру Ханбадук не разуверился в людях, не сломался и добился-таки своей конечной цели.
    - Я хотел отдать тебе кое-что, - добавил, внезапно смутившись, Джеффри и, достав из кармана брюк увесистую связку ключей, в спешке отцепил от него брелок и протянул его молодому человеку.
    Опустив глаза, Ханбадук с изумлением уставился на сверкающий в ладони Снайдера талисман, с потерей которого он уже смирился.
    - Спасибо, Джеффри, - запнувшись, произнес Раджамаль, сжав дорогую сердцу вещь холодеющими от волнения пальцами. - Но как тебе это удалось?
    - Долгая история, - рассмеялся Снайдер, хлопнув Раджамаля по плечу. - Если ты не против, давай зайдем в какой-нибудь ресторанчик, и я за чашечкой паршивого кофе я поведаю тебе о том, как провернул сию аферу.