Гибель генерала Слепцова в Гехинском лесу

Из-за вала одного
Пуля пущена в него,
Грудь отца она пробила –
Наше счастье схоронила

Казачья песня

В декабре 2021 года исполниться 170 лет со дня гибели одного из истинных героев Кавказской войны, генерал-майора Слепцова. Не смотря на достаточное количество подробностей его гибели, записанных со слов участников этого боя, все же непонятно, что именно послужило причиной смертельного ранения! Попытка прояснить обстоятельства гибели легендарного командира, была предпринята в 1892 году сотником Фроловым, через 40 лет  после события ему удалось пообщаться с живыми свидетелями того трагического события. Это были отставные казаки, полковник Прокопов Григорий Петрович (1826г.р.), урядники Яков Иванович Мелихов (1826г.р.), Самуил Александрович Малышков (1825г.р.) и Архип Захарович Крапивин(1831г.р.) . Подробности гибели командира были записанные со слов этих ветеранов, были опубликованы в № 27 газеты «Терских Ведомостей» за 1897 год.
Не буду описывать весь ход боя , остановлюсь лишь на эпизоде с последними минутами жизни генерала. Обобщая сказанное казаками-ветеранами, сотник Фролов [1] пишет следующее. «Когда казачьи сотни доскакали до завалов, чеченцы уже отступали. Слева слышалось звонкое «ура» и ружейная пальба. Слепцов кинулся с одним казаком Яковом Мелиховым по направлению выстрелов, желая лично убедиться, что это за перестрелка. Осведомившись, генерал вернулся обратно к завалам, к которым подходил батальон Навагинского полка под командованием подполковника Лукомского. Слепцов приказал ему занимать их, а сам отправился к сотням. В это время, по словам очевидцев, у них шла отчаянная рукопашная схватка. Картина была ужасная: казаки смешались с чеченцами; последние были в овчинных, теплых бешметах и шныряли между казаками, снимая бешметы, надетые поверх черкесок. Таким образом, чеченцы, явившись в черкесках, мало отличались от казаков, имевших одинаковый костюм с ними, а потому приходилось действовать, лишь столкнувшись с врагом лицом к лицу.
Видя, что дело идет успешно, и неприятель отступает, Слепцов поскакал к навагинцам и начал торопить пехоту идти через завалы, сильно затруднявшие движение. «Сейчас, ваше превосходительство!» — был ответ подполковника Лукомского. В этот момент впереди завалов не было видно неприятеля; генерал подскочил к завалу. Его белый кабардинец был виден, - рассказывает Мелихов -, в 15 саженях у завала. На Николае Павловиче было пальто распахнутое, темного цвета, виднелась серая черкеска, и мелькал красный верх папахи. Вдруг Мелихову показалось, что конь рванулся в сторону, и седок покачнувшись как будто склонился. Инстинктивно бравый казак, подбодрив коня нагайкой, очутился около командира. Лицо генерала покрылось смертной бледностью, глаза закрылись, левая рука была опущена вниз. Тотчас Мелихов, соскочив с седла, принял обожаемого генерала на руки. Последний, не промолвил ни единого слова. Мелихов крикнул: «Дежурство сюда, бросай завал, командир ранен!» Тотчас несколько казаков очутилось около раненого. Никто не знал о случившемся, лихой же полк продолжал рубить чеченцев далеко от места происшествия. Казаки понесли дорогого раненого к реке, и лишь дорогою, на минуту очнувшись, Слепцов прошептал: «Несите меня, братцы, я не хочу здесь умирать!» В это время подъехал доктор Лужинский».
Из этого эпизода видно, что  Яков Иванович Мелихов, не слышал звука выстрела, и тем более не видел того, кто стрелял. Из этого можно заключить, что выстрел был или неприцельным, наугад, или это была шальная пуля. Немало важен момент, по словам того же Мелихова: «В этот момент впереди завалов не было видно неприятеля; генерал подскочил к завалу». Со слов других очевидцев сотник Фролов пишет, что: «Когда казачьи сотни доскакали до завалов, чеченцы уже отступали». Это к тому, что когда Слепцов подъехал к завалам, они уже были брошены чеченцами, рукопашный бой шел в другом месте, точнее, в левой стороне завала. Сам Слепцов находился рядом с той частью завала, которая была уже освобождена от чеченцев, и к этому месту подошел батальон пехоты Навагинского полка. Далее, Слепцов отдал приказ пехоте идти на помощь казакам «через завалы…, в этот момент впереди завалов не было видно неприятеля». Это еще раз подтверждает, что в том месте, где находился Слепцов и откуда он руководил боем, чеченцев уже не было. Далее привожу фрагмент из воспоминаний еще одного участника боя, где он подтверждается факт, что завалы свободны от чеченцев.  «Тенгинский батальон Меркулова,  вскочил в большой заваль, повернул влево от, него, бросился к наружным завалам, и штыками выбыл из них неприятеля. Чеченцы бежали из передовых завалов; тенгинцы преследовали их до тех пор, пока они скрылись в глубине леса; отсталых кололи штыками. Этой последней атакой, увенчавшейся блистательным успехом и отдавшей в наши руки последние неприятельские ретраншементы, участь боя была решена, победа осталась за нами.
Минута была торжественная; она осталась бы самою светлою в жизни всех участвовавших, в бою, если бы не была омрачена, неожиданною потерею. Еще грустнее, что она была произведена той, одинокой, и может быть, даже наудачу пущенною пулею, масса которых бесследно бороздила воздух. Пулю эту сопровождал глухой, едва слышный, отрывистый выстрел — И,  молодой, полный жизни и надежд, всеми обожаемый генерал, стоявший у подножия центрального завала подле подполковника Лукомского, на своем любимом сером коне, вдруг побледнел, зашатался и упал на руки своего конвоя».  [2]
Возможно,  кто-то из чеченцев остался среди завала, укромно спрятавшись, или притворившись убитым, и выждав момент, прицельно выстрелил в Слепцова, или, это все-таки была шальная пуля!? На возможность гибели от  шальной пули обращает внимание  и безымянный очевидец: «она была произведена той, одинокой, и может быть, даже наудачу пущенною пулею, масса которых бесследно бороздила воздух. Пулю эту сопровождал глухой, едва слышный, отрывистый выстрел…».
Участник боя, некто Федор Банников,  также был  очевидцем гибели генерала Слепцова, но, он описывает это трагическое событие несколько иначе. По его словам,  генерал подъехал к завалу занятый  чеченцами, и  на него  было наставлено сразу несколько  ружейных стволов. «Батальон навагинцев спешно вбежал в лес, и быстро сомкнувшись в колонны, двинулся к завалу. В это время Слепцов, находясь немного позади, заметил этот гибельный завал и с теми, весьма немногими кто оставался с ним, бросился к нему с другой стороны. – Лукомский, сюда, вперед, - кричал он командиру навагинцев. В эту минуту, когда навагинцы бежали с примкнутыми штыками на призыв своего вождя, он, окруженный огнем и дымом, разом перескочил промежуток, отделявший его от завала и, очутился прямо напротив торчавших из-за него чеченских ружей. Грянул выстрел из-за этого завала, в сторону генерала, и он, пораженный пулей в грудь, смог только произнести, - Поддержите меня… При мне находился тогда Мальсаг и есаул Демидовский из Владикавказского казачьего полка. Мальсаг в минуту поражения генерала находился на один шаг впереди его, и слышал, как свистнула пуля мимо его ушей». [3]
Как видим, этот эпизод совершенно иначе показывает момент и обстоятельства  гибели Слепцова. Надо заметить, что Банников хоть и был рядом со Слепцовым, но не сталь близко как Мелихов и другие казаки конвоя. При этом, Банников опровергает слова казаков, что завал был свободен от чеченцев, наоборот, они по-прежнему продолжали в нем находиться и отстреливать от наступавшей на них пехоты!
Далее, кроме воспоминаний записанных сотником Фроловым, и рассказа Банникова, сохранились  и другие свидетельства.  Одним из таких свидетелей был казак Афонасов Мартын Григорьевич (1831г.р.), в тот день, находившийся в конвое Слепцова,  вот что он рассказал: «Когда подошел батальон навагинцев к завалу, генерал, надеясь дружно атаковать чеченцев, повел всех на приступ завалов. При нем в это время находились урядники Малыхин Петр Федорович, Мелихов Яков и  я; остальные же казаки вели ожесточенную перестрелку с рассыпавшимися по лесу чеченцами. Когда Малыхин и я, подскакали к завалу, составленному из очень толстых деревьев, и вскочили на него, то заметили перед собой шагах в 10, за очень старым и толстым чинаром, прятавшихся 4-х чеченцев. Один, как сейчас помню, очень красивый, молодой, в черной черкеске с серебром, с белыми газырями и с белой чалмой на папахе. Он, заметив нас стоящими на завале, смело сделал шаг в сторону от дерева и, быстро прицелившись в нас, выстрелил из винтовки. Пуля пролетела под моей левой рукой, что заставило меня машинально повернуться влево, как бы за пулей, и увидеть ужасную картину поранения нашего общего всеми обожаемого любимца, окончившегося его смертью. Слепцов схватился за грудь, и Мелихов, бросившийся к нему, обхватил его с боку рукою и стал поддерживать его падающее тело. Мелихов и Малыхин сняли его с коня, а я вытащил находившуюся у моего седла его собственную бурку, разложил ее на землю, и до прибытия врача он оставался в нее завернутым. Осмотрев рану, доктор покачал головой и на вопрос присутствовавшего при этом генерального штаба капитана Циммермана: «Ну, что, как рана?» неосторожно ответил довольно громко: «Смертельная». Раненый услышал эти слова. Тогда, обращаясь к нам, ординарцам, он сказал: «Оберните меня обратно, я взгляну назад», и затем, когда это исполнили, он посмотрел на завал и сказал: «Несите меня поскорей, я не хочу здесь умереть, и не плачьте — я все, что мог, для вас сделал». Я в то время, когда несли его, держал его левую руку, а товарищ мой, Кондрат Отченешенков, правую, чтобы он не срывал от боли наложенную доктором повязку».[4]
По словам Мартына Григорьевича, выходит, все-таки выстрел был прицельным, более того, он дает подробное описание убийцы, хорошо запомнив даже детали его одежды! Но, почему об этом не сообщил Мелихов и другие очевидцы? Не понятно и то, что случилось с этими чеченцами, они благополучно отступили, и затерялись в пылу боя, или были уничтожены? При этом, он подтверждает слова Банникова, что Слепцов лично возглавил атаку «генерал, надеясь дружно атаковать чеченцев, повел всех на приступ завалов…». Это обстоятельство опять опровергает слова Мелихова, что завалы были брошены чеченцами.
Теперь обратим внимание на воспоминания капитана Генерального штаба Аполлон Эрнестович Циммермана, с его слов он был неотлучно со Слепцовым в этом бою. «Когда кавалерия остановилась перед завалами, он послал меня к пехоте, с приказанием идти как можно скорее. Через 10 минут был приведен батальон навагинцев. Густая цепь их открыла сильный огонь и, подойдя к завалу, который тянулся длинной линией, залегла за ним. Неприятель быстро отступал, весь лес был покрыт бегущими чеченцами. Генерал стоял правее пехотной цепи, окруженный лишь своим казачьим эскортом. Он был на своем знаменитом коне, издали его легко можно было узнать по шапке с красным верхом. Он кричал пехоте: - Вперед ребята, через завалы! Вдруг, пуля ударила его под ложечку. Он круто повернул коня направо, сказал своим конвойным казакам: - Возьмите меня! - ухватился за гриву и стал валиться с коня. В это время я подскакал к нему. Подъехав ближе, я увидел, что его снимают с лошади. Он был очень бледен и молчал. Никто не знал, куда он был ранен, крови небыло видно. Явился доктор. Слепцова положили на землю и стали раздевать. Доктор отстегнул кинжал, снял пояс с пистолетом, расстегнул черкеску, бешмет, тогда на белой рубашке показалось небольшое кровавое пятно. Доктор опустил зонд в рану, и не нащупав пули, вынул тотчас же зонд обратно. Я отвел его в сторону и шепотом спросил: - Какова рана? – Смертельная, - ответил он. Даже бесполезно пулю вынимать».[5] В этом фрагменте автор солидарен со словами Мелихова, подтверждает, что завал был свободен и чеченцы стремительно от него бежали, вслед за которыми устремилась пехота.  Немало важно, что Слепцов стоял и руководил боем на месте, не впереди пехоты, а с краю: «Генерал стоял правее пехотной цепи, окруженный лишь своим казачьим эскортом». В этом случае, учитывая  стремительное отступление чеченцев, тем более преследуемых пехотой, говорить о прицельном выстреле, маловероятно.
Если принять на веру слова Афонасова, в чем конечно сложно сомневаться, то выстрел сделанный чеченцем в присутствии 3-х рядом стоящих свидетелях, мгновенно бы прославил его имя в горах. Весть  о гибели ненавистного Сипсо (как звали его чеченцы), с  быстротой молнии, как и имя убийцы разлетелось бы по всем аулам и горным трущобам, а следовательно, он нем бы узнали и русские. Например, в случаи с гибелью генерала Круковского, убитого в ауле Шаухал-Юрт на реке Гойта  18 января 1852 года, имя его убийцы, чеченца по имени Мурд-Али было хорошо известно, в том числе и для русских. Чеченцы подробно рассказывали, при каких обстоятельствах был произведен роковой выстрел унесший жизнь польского дворянина и генерала Русской Императорской армии. "Некто чеченец по имени Мурдали, с тремя мужчинами и одной женщиной, сумел укрыться в мечети. Заметив, что шум в ауле затих и удалился, чеченцы решили осторожно подойти к окну, и выглянуть из него. Они увидели в несколько их шагах от себя, всадника высокого роста, на красивом коне, в богатой одежде, стоявшего неподвижно. Это был Круковский. В нескольких шагах от него, также неподвижно, стоял майор Полозов, около них было несколько казаков.  Чеченцы заметили, что дорога в лес была свободна, и они решили выстрелить из своих ружей. Первым выстрелом был убит Круковский, который упал лицом вниз. Майор Полозов вмести с казаками, бросился поднимать Круковского. В этот момент, чеченцы из мечети, к которым присоединилось еще 11 человек из леса, бросились с гиком на казаков, которые были все, вместе с майором Полозовым, изрублены шашками. Появление гребенцов и пехоты заставило чеченцев бежать, но было уже поздно, беда уже совершилась".[6]
Учитывая менталитет вайнахов, которые очень любят хабар (новости), и с удовольствием их тиражируют, думаю, что имя убийцы Слепцова, если такой действительно был, без сомнения стало бы достоянием истории. Данную точку зрения наглядно подтверждает и запись из дневника графа Льва Николаевича Толстого: «После обеда  пришел Дурда, он стал отчего-то очень добреньким и хорошего мнения о русских; а прошлого года с гордостью рассказывал, как он бил казаков». Как видно из этого фрагмента, даже находясь на службе у русских, чеченцы не только не скрывали прежних своих «подвигов», а наоборот рассказывали о них с гордостью, не допуская мысли, что кто-то из слушателей вполне мог быть живым свидетелем того эпизода![7]
Добавлю к сказанному. В 1895 году,  казаки станицы Слепцовской решили увековечить роковое место, где погиб  Николай Павлович Слепцов, и установить на нем крест. Но это место необходимо было разыскать, т. к. за почти полвека много изменилось до неузнаваемости. Для поиска необходимы были сведущие люди, а ими являлись, конечно, старики-чеченцы—участники боя, знающие окрестности, помнящие обстоятельства боя. С разрешения наказного атамана ТКВ, казакам дано было предписание  об оказании содействия в поездке и розыске этого памятного места.
14 августа  из  станицы Слепцовской в сторону аула  Шалажи выехала группа казаков возглавляемых сотником Фроловым,  среди которых был  станичный атаман урядник Петр Архипович Крапивин и живой очевидец того трагического события  Яков Мелихов. В  Ачхой, узнав о целее поездке,  казакам предложили свои услуги, старшина аула Эльмурза Исламов и  старики, бывшие в бою 10 декабря 1851 года против русских,— Гиза Дасаев (1824г.р.), и Гелиб-Мурза Алиев (1834г.р.). В ауле Шалажи также попросились на поиски, старшина аула Кагырман Читаев и старики, участники боя - Ярки Дзуркиев  (1827г.р.) и Наурби Газуев (1832г.р.). Совестными усилиями, с помощью чеченцев, место гибели Слепцова было с точностью  найдено. Чеченцы даже были готовы дать  присягу в достоверности своих показаний, но Яков Иванович Мелихов с их показаниями полностью  согласился.[8]
Думаю, в тот день,  почти через 50 лет, в доверительной беседе, старики чеченцы обязательно упомянули бы имя убийцы, если таковой был на самом деле, они не стали бы этого скрывать. Не берусь ничего утверждать, тем более настаивать, я склонен думать, что роковой выстрел был сделан при отступлении чеченцев,  в сторону генерала и его свиты,  наугад, иначе, имя стрелка, без сомнения вошло бы  в чеченскую историю.

Источники:
1. Фролов А. №27 «Терские Ведомости».
2.  Летучий отряд в  1850 и 1851 годах//, «Кавказский сборник», том №12, 1888г.
3. Банников Ф. Отрывок из походной жизни на Кавказе//, газета "Кавказ", №35-37-38-39, 1852г.
4. Слепцов В.А. Кавказский герой//. «Исторический вестник», том. 36, 1901г.
5. Циммерман А., Письмо из Сунженской//, газета «Кавказ» №2, 1852г.
6. Материалы для истории Кавказской войны (Выписки из дневника генерал-адъютанта барона Леонтия Павловича Николаи)//, газета "Кавказ" №42,81,83,89, 1873г.
7. Толстой Л.Н.. Избранные дневники 1847-1894г. Том 21, стр. 49.
8. Фролов А.  «Терские Ведомости» №3, 1897г.

Опубликовано в журнале «Отрадненские историко-краеведческие чтения» 2021г., вып. 9, ст.159-164