Бездна. Глава 4. Кукла

Жила-была маленькая девочка Женя, наверное, так можно было бы начать мне свою рождественскую историю. Но, увы, дорогой читатель, начну я повествование с одного очень жуткого реалистично происшествия, случившегося лет сорок пять тому назад в небольшом городке Пензенской области.
      Многих очевидцев этого события и главной виновницы уже нет в живых, вероятно, для неё уже найдено Господом и оправдание, и наказание. Пишу я об этом еще и потому, что в нашем мире почему-то принято закрывать глаза на тему детского насилия или делать вид, что такие случаи единичны. Уверяю тебя, дорогой читатель, что это не так.
     Поздно вечером, часов в десять, в районную больницу привезли маленькую  девочку лет шести. Она с трудом,с присвистом и хрипом, дышала, худенькая маленькая грудь пыталась вобрать воздух, но получалось это очень плохо. Чувствовалось, что каждый вдох давался этой крошке неимоверно тяжело. Лицо у неё было бледное, кожа тонкая с просвечивающимися голубыми жилками, губы и ногти синюшные. Прибежавшая в приёмную медсестра  по телефону вызвала срочно доктора - меры нужны были неотложные. Они не на шутку испугались. Правда, через пару минут уже выяснилось, что девочка была постоянной пациенткой этой больницы, а еще через пять на столе лежала её медицинская карта. Срочно была подготовлена  капельница.
В это время глаза медсетры, раздевавшей ребенка, неожиданно широко раскрылись, она позвала врача, Павла Сергеевича, и кивнула на тельце девочки- все оно было в кровоподтёках.
     Мать, поймав этот  быстрый взгляд, всполошилась, бросилась в объяснения и начался первый акт её выступления, столь хорошо знакомого Женьке. Лицо у неё сморщилось в гримасу обиженного ребёнка, голос и руки задрожали, и она зарыдала:
-Она ведь у меня озорница страшнаяяяя, полезла зачем-то на чердак -то,- лгала очень правдоподобно мать,-а я ведь, дура непутёваяяяя, недоглядела, она и свались, моя крохотулечкаааа, вот и расшиблась всяяяя! Павел Сергеевич недоверчиво посмотрел на Женьку,  потом на мать, послушал девочку, осмотрел на предмет переломов и высказал мнение, что надо вызвать милицию. Мать  с дикими воплями бросилась на грудь дочери и запричитала:
-Да скажи ты им, детынькаааа, что не обижала -то тебя твоя матушкаааа! Что и любит -то она тебяяяя!
    Женька говорить не могла. Она лежала с закрытыми глазами и изо всех сил втягивала свистящий воздух.
     Сегодня днём мать пришла с работы. В коровнике, где, по её выражению, она вкалывала дояркой,  вцепилась в неё Юльча, вторая скандалистка деревни (первой была мать). Дело дошло до потасовки, так что разнимали двух разъярившихся баб, таскавших друга друга за космы, человек шесть во главе с зоотехником.
     Вернувшись домой, мать обнаружила, что пол еще не вымыт и голландка не затоплена, а эта тварина, её дочь, израсходовала все спички, пытаясь разжечь дрова. Мать от порога двинулась на Женьку, у той затрясся подбородок, задрожали губы и все она как-то съёжилась и осела. Мать с размаху ударила дочь по лицу; упав, она  инстинктивно сжалась в комок. По бокам, спине, груди девочки проходились ноги в тяжелых валенках с калошами. Затем мать схватила Женьку за волосы и, протащив через всю кухню, выкинула в сени в колготках и кофте.
      В сенях был лютый холод, изо всех щелей дуло. Девочка, несмотря на все попытки согреться, начинала коченеть. Мать не выходила. Тут Женьке показалось, что кто-то мелькнул в углу, она подумала, что это, наверное, Бог, который должен был её забрать. Мать часто, выплёскивая свою злобу на ненужную, нелюбимую обузу-дочь, орала:
-Да когда же ты подохнешь, паскуда, когда  бог приберёт тебя!
-Бог, прошептала Женька,- прости, что я не помогла мамке. Я замерзаю, - и её как-то странно качнуло.
       В этот момент неожиданно с крючков сорвалась и со страшным грохотом полетела  на пол полка с инструментами, а у Женьки начался приступ астмы.
       Мать, услышав бабаханье, выскочила в сени и запаниковала, схватив Женьку, укутала её в ватное одеяло и бросилась искать машину, чтоб везти дочь в районную больницу.
-Павел Сергеевич, может, правда она упала с чердака. Дети ведь, сами знаете,- перебила медсестра задумавшегося над чем-то доктора, который все еще осматривал  странные кровавые синяки девочки.
-Да, конееееешнааа, упалаааа, - заголдосила ещё громче мать, и Женька вдруг, взглянув на неё, почувствовала, что та чего-то до ужаса боится, но чего, она не понимала.
Надо сказать, что жизнь маленькой девочки была сплошным мраком. Что ни день, мать находила повод избивать её, а уж пощечинам, подзатыльникам, оскорблениям давно был потерян счёт. У Женьки никогда не было своей одежды, тем более игрушек, она всегда была голодна, и уж, конечно,не ела конфет, не знала, что такое мясо или фрукты. О любви и ласке мы не говорим вообще. И еще была одна странная для других людей, особенно детей, вещь. Она любила больницы. Здесь было чисто, тихо, светло, о ней заботились, кормили и, главное, мать никогда не приезжала её навещать.
После капельницы Женьку перевели в палату, в которой лежала женщина, тетя Рая, как выяснилось позже, со своей дочкой Машей.
Женька проснулась часов в девять, когда пришел Павел Сергеевич. Приступ закончился сразу, как только уехала мать. И теперь ей было легко и радостно
-Женя, как ты себя чувствуешь?
-Хорошо.
-Ты зачем же на чердак-то полезла, а?
Девочка не могла сказать правду, она никогда никому  не рассказывала о побоях и промолчала. Павел Сергеевич послушал Женю, осмотрел, повздыхал и перешел к Маше.
     После обхода тетя Рая достала с подоконника огромную куклу, умевшую говорить: «Ма-ма» и ходить за ручку, и Маша стала играть с ней в дочки-матери, а Женька, сидя на кровати, наблюдала  за этой игрой с нескрываемой завистью. Было бы хорошо вот так же, как Маша, поводить за руку эту куклу. Но она давно уже научилась ни у кого ничего не просить.
    Тут тетя Рая достала кипятильник, согрела чай банке и налила в стаканы дочери, себе и Женьке да еще дала ей целую горсть конфет. Женька была на седьмом небе от счастья.
-Машенька, дай, доченька, Жене поиграть с куклой.
Женька осторожно взяла куклу и стала водить её по палате. Описать сейчас её чувства не смог бы ни один человек на свете: до того восторг переполнял её душу.  А тетя Рая смотрела  и улыбалась.
     На следующий день Машу выписывали домой. Женьке было немного грустно, что эти два очень хороших человека уезжали, но что делать.
Уходя, тетя Рая сказала:
-Женя, завтра очень большой светлый праздник, Рождество Христово, и мы с Машей дарим тебе вот эту куклу.
Сердце Жени заколотилось где-то в горле, застучало в висках, у неё вздрогнули губы:
-Тетя Рая, а я не смогу забрать её домой, мне мамка не разрешит.
-Ничего, когда тебя будут выписывать, подаришь её кому захочешь.
     Прошло много лет, а Женька, уже вырастив своих детей, помнит эту большую говорящую «ма-ма» куклу.