Три жизни Гения. Роль длиною в жизнь... гл. 31

ГЛАВА 31. Последствия.


За время, которое я пролежала в реанимации, я пришла в себя лишь однажды и то, не до конца. Но мне "повезло".
Я лежала, не открывая глаз, так как услышала голоса (а все знают, что доктора больным правду говорят крайне редко). Один из голосов я узнала - это был Альфред. При одной мысли о нём меня чуть не стошнило. Как я поняла, он говорил с врачом. Я уловила только часть разговора.
&- ... я полагаю, это Вы отец ребёнка?
&- Какого ребёнка?
&- Так Вы даже не знали?! Хотя, может и так. Только шестая неделя. У неё был выкидыш. В крови было слишком много алкоголя, и ещё этот непонятный наркотик, мы пока не установили...
Дальше я уже не слушала. "Я потеряла ещё одного ребёнка!". Моё сознание не могло этого перенести - оно снова отключилось.
Окончательно в себя я пришла только через два месяца (всё это время я пробыла в коме, месяц - в реанимации). Чувствовала я себя ужасно, но всё же получше, чем перед этим.
Я осторожно открыла глаза - вокруг была всё та же темнота. Со мной такое уже было один раз - в морге! Но сейчас было достаточно тепло, даже душно. Я закрыла глаза и открыла их снова.
#- Здесь кто-нибудь есть? - осторожно и довольно тихо спросила я.
&- Дорогая, наконец-то ты пришла в себя! - судя по голосу, это был Альфред.
&- Отойди от меня, ублюдок! И не прикасайся ко мне! - завопила я, почувствовав на своей руке тепло его руки.
&- Что случилось, дорогая? Это же я, Альфред! - заволновался он.
&- Убирайся! Прочь отсюда! Я не хочу слышать твой голос! - я зажала уши руками и вопила во всю глотку.
Очень быстро прибежали санитары и что-то вкололи мне в плечо. Я лежала с зажмуренными глазами и орала.
&- Что произошло? - спросил кто-то из врачей, пока другой колол меня.
&- Уведите его отсюда! - заорала я и дернулась так, что шприц упал на пол.
&- Доктор, я не понимаю, - начал оправдываться Альфред.
Но я заорала ещё сильнее:
&- Я не хочу слышать его голос! Уведите его! Сделайте хоть что-нибудь!
&- Пойдёмте в коридор, - врач тихо обратился к Альфреду и вывел его за руку.

Через какое-то время, когда санитарам уже удалось меня немного утихомирить, врач вернулся ко мне. Я лежала, уткнувшись лицом в подушку.
Оставшись со мной наедине, он первым начал разговор:
&- Расскажите мне, как Вы себя чувствуете?
&- Включите, пожалуйста, свет, - попросила я, не поворачиваясь.
&- Здесь светло, - он удивился.
Я повернулась в его сторону и открыла глаза.
&- Вы хотите сказать... - на секунду я замолчала. - Что я ... ослепла?!
Он молчал - видимо, сам этого не ожидал. Да и вопрос мой прозвучал довольно глупо - ну, откуда он мог знать, ослепла я или нет - мне-то всё-таки видней.
Мне вдруг стало так жалко себя. И очень обидно. По щекам струились слёзы.
&- А я думала, слепые не плачут, - вздохнула я и, снова закрыв глаза, легла.
&- Мы проведём все необходимые обследования. Должно быть это на нервной почве.
&- А Вы бы не нервничали, если бы потеряли третьего ребёнка?! - вдруг крикнула я.
&- Он Вам сказал? - не поверил врач.
&- Нет. Я слышала ваш разговор. Правда, не знаю, когда это было.
&- Два месяца назад. Я думал, Вы не приходили в себя.
&- Больше не приходила, - подтвердила я.
&- А почему Вы прогнали жениха? Он так переживает!
&- Кобель паршивый! Он мне изменил, пока меня не было в городе. И протащил в мой оркестр своих любовниц, - на удивление спокойно ответила я.
&- Да, ревность - это ужасно, - вздохнул он.
&- Причём здесь ревность? Я Вам про измену говорю! Почти накануне свадьбы! - воскликнула я и повернулась к нему. - Я от него ребёнка ждала, а он?!
&- Я Вас понимаю.
&- Никогда не говорите так, если не пережили то же самое, - предостерегла я. - Это очень обижает.
&- Простите.
Повисла пауза.
&- Оставьте, пожалуйста, меня одну, - попросила я. - И не пускайте его сюда.
&- Хорошо. Если Вам что-нибудь понадобится - только скажите, - он встал.
&- Спасибо, - я отвернулась к стене.
Он тихо вышел.
Какой уже раз в жизни я задавала себе этот вопрос: что делать?!
"Как мне теперь жить дальше? Никто не сможет дать мне гарантию, что я прозрею, а уж тем более сказать, когда. И что я могу делать? Играть - нет, петь - нет, писать - нет. Только дирижировать, и то под вопросом. Но после всего, что произошло, что я узнала, в этот оркестр я не вернусь. Да и не хочу я иметь ничего общего с этим концертным залом".
И пока я ничего не могла делать - я просто думала. Мне ещё надо было до конца осознать происшедшее.
Так, день за днём, собирая все известные мне факты, я пришла к ужасающему выводу: во всём виноват Саша!
"Кто мне дал этот диск? Не известно, но предположить можно. Кто ещё мог хотеть испортить наши отношения с Альфредом?
Кто для успокоения моей нервной системы подсунул мне бутылку виски? Тот же, кто подсунул диск - ибо это имело бы смысл только в этом контексте.
А этот подозрительный торт? Чья записка там была?
Врач сказал, что в моей крови был обнаружен сильный наркотик в очень большой концентрации. Но я-то знаю, что даже никаких лекарств не принимала. Значит, его подсыпали. А кроме этого торта за последние два дня я ничего не ела.
Вот, вроде бы, всё и встало на свои места - Саша принёс мне отравленный торт, а для пущего эффекта подсунул этот диск, на котором мой жених изменяет мне с будущими оркестрантками; и для лучшего усвоения даёт мне в руки бутылку виски, от которого я никогда не откажусь. И ещё подсовывает эту ехидную записку!
Боже! Сколько изощрённого коварства!
Остаётся только понять его мотив. Зачем он это сделал?
А вдруг это не он?..
Нет, это однозначно он! Никто, кроме него, не знал, где я нахожусь. А тем более записка. Она же на русском языке. А Граф не знает русского. Если бы это сделал кто-то другой, записка была бы на английском или хотя бы на немецком. Кроме того, сашин почерк, как и мой, подделать практически невозможно.
Значит, это однозначно был он.
Но зачем???
Я ещё могу понять, зачем он подсунул диск и даже эту бутылку виски - из ревности! Она сильнее его. И за это я его даже смогу простить.
Но вот напичканный смертельной дозой наркотика торт! Это никак не укладывается в моём сознании. Допустим, он подумал, что я могу съесть только один кусочек, и поэтому увеличил дозу, чтобы сработало наверняка.
Но всё равно не понимаю, зачем ему меня травить?
Да к тому же накануне такого дня! Да и не накануне, а в сам день выступления!
Вот и оно! Он не хотел, чтобы я играла!
Он наверняка знал о чём-то, что подготовил мне Славин, и решил предостеречь - не пускать на сцену, и чтобы у меня была уважительная причина - отравление.
Так он заботился обо мне, зная, что словами меня не уговоришь?
Но я не помню ничего особенного в день выступления. Рояль был в порядке (хотя его охраняло пять моих человек), стул тоже, струны целы.
Я ничего не понимаю...
Может, Славин готовил что-то на вторую половину выступления? А так как я сыграла всё без перерыва, то всё и так провалилось, и поэтому я даже не узнала, что он готовит.
А может, на это и было рассчитано?
Это мне сказать сможет только сам Саша.
Но он тоже молодец! Надо ему было такую дозу сыпать?! Он же знает, как я люблю сладкое перед выступлением.
И это сочетание с диском и виски.
Ну, не вяжется это всё вместе, никак!
А может, его подкупили?
Нет, это глупо, он не мог...
А если ему угрожали? Может, ему сказали, что если он меня не нейтрализует, то они сами это сделают? И он решил отделаться, как говорится, малой кровью?
Стоп! Никто же не знает, что у Саши с Бах какие-то отношения. Да у них и нет никаких отношений.
Значит, эта версия отпадает.
А почему я всё время ищу ему оправдания?
Может всё проще?
Он приревновал меня и решил проучить - завалить на самом ответственном концерте, да ещё и диск подбросил, чтобы знала, на кого Его променяла".
Эта версия мне показалась наиболее правдоподобной. По крайней мере, в ней всё увязывалось и складывалось по полочкам. И это было так похоже на Сашу!
Чем больше я роднилась с мыслью, что Саша подсунул мне всё это преднамеренно, желая меня "нейтрализовать", тем сильнее я начинала его ненавидеть
Через какое-то время это дошло до крайней формы - попадись он мне под руку, я бы ему собственноручно вскрыла черепушку!..

- Анютик, солнышко, ты жива! - облегчённо вздохнул кто-то (можно догадаться, кто), коснувшись моей руки.
Услышав знакомый голос, я не сразу поняла: это мне кажется (я ведь целыми днями только о нём и думала) или он на самом деле здесь? Когда же он поцеловал мою руку, я поняла, что он действительно здесь.
Чтобы не натворить глупостей, я взяла себя в руки и обратилась к нему тихо:
- По-хорошему тебя прошу: уйди отсюда.
- Что случилось, любимая?
- А ты не видишь? - воскликнула я. Не получилось у меня всё разрулить тихо. - Уйди, пока я не закричала и не позвала охрану. Уйди!
- Дорогая...
- Вон, - я снова зажала уши руками, чтобы не слышать его голос - с каждой секундой он раздражал меня всё больше, и я теряла контроль над собой.
&- Доктор! - кричала я во всё горло. - Кто-нибудь! Уведите его!
Саша испугался и растеряно поднялся.
Через минуту палата заполнилась санитарами. Мне снова что-то вкололи, удерживая за руки и ноги.
Ещё через минуту прибежал главврач (который занимался мной лично). Вот его как раз и заинтересовал Саша.
&- Можно Вас на пару слов? – надо полагать, он обратился именно к Саше..
#- Я не говорю по-французски, - Саша не понял, что тот ему сказал и всё время смотрел на меня, не отрывая глаз.
#- Простите. Могу я Вас попросить пройти ко мне в кабинет?
#- Хорошо, - посмотрев на меня, уже немного успокоившуюся под действием лекарства, Саша послушно пошёл за врачом.
Я очень боялась, что он или Альфред вернутся – у меня не было никакого желания их слышать и чувствовать, и я в тот же день попросила перевести меня в клинику для душевных заболеваний, инкогнито, под вымышленным именем, так, чтобы никто (особенно Саша и Альфред) ничего об этом не знали и не смогли бы меня найти. Я бы просто не пережила бы ещё одной встречи с кем-нибудь из них.

продолжение: http://proza.ru/2022/01/05/1947