3 В тылу врага. Продолжение. Третья часть

        Раненый сержант, лечившийся вместе со мной в госпитале, после того как я пошёл на поправку, принес мне мою командирскую сумку. В ней хранилось моё именное оружие - за отличную службу в РККА меня наградил наганом маршал С.М. Будённый, а пистолет ТТ за храбрость вручил маршал Ворошилов. В сумке также лежали нож разведчика, часы и компас.
        После двух месяцев лечения в госпитале, я выписался и явился в штаб партизанского движения. Меня опять принял Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко, первый секретарь ЦК КПСС Белоруссии. Он вручил мне орден Красного Знамени.
Я был удивлен еще одной награде. Но Пантелеймон Кондратьевич пояснил, что орденом Красной Звезды за уничтожение одного склада меня наградил Западный фронт. А мое личное участие в успешно проведенной диверсионной операции во вражеском тылу Партизанский штаб отметил орденом Красного Знамени. Ребята из моей группы также получили правительственные награды.
        Пономаренко попросил выполнить ещё одно задание. Но только после моего отпуска. Я сказал, что отпуск мне не нужен, а нужно время для формирования новой диверсионной группы. Тогда Пантелеймон Кондратьевич рассказал мне о том, что пока я лечился, мой отряд снова побывал во вражеском тылу, и его бойцы станут ядром новой группы.
        От старого состава осталось всего семь человек. Еще трое в скором времени должны были выписаться из госпиталя. На подготовку группы мне отвели две недели. Она должна была быть готова к выполнению боевого задания к 25 апреля. Я отказался от отпуска, предложив добавить десять дней на подготовку группы. Мое предложение приняли. По новым расчетам мы должны были вылететь на задание 5 мая. 
        Всё повторилось. Майор принес личные дела. На этот раз мне предстояло набрать группу от тридцати до сорока человек. Десять опытных бойцов у меня уже есть. Осталось найти остальных.
        Изучив все принесенные майором личные дела, я выбрал тридцать пять бойцов. Для тренировок группе выделили дачу в посёлке Малаховка. Раньше там отдыхали дети, а теперь, в военное время, стал тренироваться мой отряд.
        Чтобы красноармейцы видели, что у них боевой командир, а не тюлька тыловая, на первое построение для знакомства с личным составом я надел все свои ордена.
        Время пролетело незаметно. Я научил бойцов всему, что знал сам. Отряд был готов к выполнению задания. В группе все знали рукопашный бой, умели метко стрелять из всех видов оружия, владели искусством стрельбы по макидонски (с двух рук), хорошо метали ножи. Кроме этого у нас в группе были два профессиональных стрелка из лука, шесть снайперов, шесть сапёров, два инженера-механика.
        Я доложил руководству, что мы готовы к выполнению любого задания Родины. Оно не заставило себя ждать. Пятого мая 1942 года наша группа вылетела в тыл врага на временно оккупированную фашистами Советскую территорию. Нам предстояло обнаружить и проникнуть на особую закрытую территорию, усиленно охраняемую немецкими войсками. Приказ был уничтожить этот секретный объект. При отсутствии такой возможности, сообщить его координаты в штаб партизанского движения.
        Высадка за линией фронта прошла без происшествий. Леса Белоруссии стали для нас родным домом. Партизаны сообщили, что недалеко от Витебска находится закрытая зона, куда никто не может попасть. Было очень похоже, что нам нужно именно туда.
        Дороги, ведущие в эту закрытую зону, усиленно охранялись. По обочинам на сто метров в каждую сторону вырублены все деревья. Подходы заминированы. На каждом контрольно-пропускном пункте установлены по четыре спаренных зенитных установки калибром 36 мм и по два пулемёта в специально оборудованных гнёздах выложенных из мешков с песком. Охрану каждого поста осуществляли не менее двадцати эсэсовцев. В целом вся охрана объекта состояла из войск СС и полевой жандармерии.
        Площадь закрытой территории составляла около ста квадратных километров. Вот бы пролететь над ней на самолёте. Но, скорее всего, это невозможно. Объект был защищен  очень мощной противовоздушной обороной. Каждые два часа над объектом пролетал самолёт-разведчик. Бойцы прозвали его «рамой».
        Едва ли прямая атака на объект что-либо дала. Подойти к его периметру ближе, чем на сто метров, было практически невозможно. Даже ночью все подступы к нему ярко освещались сильными прожекторными установками.
        Под городом Витебск была расположена деревенька Первомайская, где до войны располагалась сильная планерная школа. Её руководителем был лётчик, один из первых Героев Советского Союза. Я подумывал проникнуть на секретную территорию с помощью планера. Но при здравом размышлении отмахнул от себя эту мысль. Лететь днем - слишком большой риск, а ночью ничего не увидишь.
        Стал думать дальше, и решил обойти болота, чтобы затем на специальных болото ходах проникнуть в центр охраняемой территории, где разминировать минные поля, и дальше действовать по обстановке.
        На подготовку диверсионной операции ушли сутки. Мы запаслись всем необходимым, сделали болото ходы из ивняка, затем хорошенько отдохнули. Рано утром седьмого мая местные проводники повели нас к секретной территории, через болота, прямо к минным полям. Только мы с ними простились, как пролетел самолёт разведчик. Теперь два часа их не будет, немцы очень пунктуальны.
        На часах было только шесть часов вечера. Мы решили начать разминирование, чтобы с наступлением темноты продолжить движение вглубь закрытой территории.
У нас было шесть сапёров, а у них время до рассвета. Разминировали не всё подряд. Каждую седьмую мину оставляли, а каждую третью заминировали по своему. Так как идти обратно нам предстояло той же дорогой, мы пометили оставшиеся мины маленькими зелёными флажками. Кто не знает, не заметит.
        Внутри секретной территории я разделил группу на три части. Каждая из них отправилась в свою сторону на разведку. Через три дня все мои разведчики встретились в условленном месте. Нам удалось выяснить, что на этом участке площадью около 100 квадратных километров находятся сто двадцать зенитных орудий разного калибра, двадцать два усиленных контрольно-пропускных  пункта. И больше ничего. Ни замаскированных строений, ни башен, ни подвалов. Нет подводов электричества, воды, канализации. Все это было очень странно.
        Решили проверить ещё раз. Снова двое суток мои разведчики бороздили секретный объект. В разных местах они взяли в плен трёх зазевавшихся фрицев и приволокли их с собой. Разведка снова не дала результатов – ничего сверхсекретного на этой закрытой территории обнаружить не удалось.
        Доложить об этом руководству по рации не представлялось возможным. В квадрате полно автомашин с радиопеленгатором. Решили выходить назад к партизанам.
Еще в секретной зоне нас неожиданно накрыла вражеская артиллерия. Просто расстреляли наш отряд, словно немцев кто-то навел. Мы еле успели выскочить в болото, но и там в нас продолжали стрелять.
        К партизанам добрались с большими потерями: восемь красноармейцев были убиты, пятеро ранены. Мне тоже слегка зацепило левую ногу. От партизан вышли на связь с московским командованием. После передачи данных рация недоумённо молчала двенадцать часов, после чего поступил приказ возвращаться на большую землю вместе с пленными.
        По возвращении мы составили подробную карту данного района, указали на ней каждую кочку, каждую ямку, каждый сантиметр асфальтированных и просёлочных дорог. Нарисовали схемы минных заграждений. Пленные, два унтер-офицера и фельдфебель, добавить к этому ничего не смогли.  Еще неделю нас допрашивали в особом отделе, а потом выпустили.

        Мне пришла в голову одна мысль, связанная с самолетом-разведчиком, который в одно и то же время пролетает над секретной территорией. Если наш истребитель перехватит его на подлете к объекту, а вместо него над территорией пролетят четыре наших похожих самолета, зашедшие с разных сторон, то они смогут подавить значительную часть зенитных орудий, поскольку немцы примут их за своих. После этого наши штурмовики и бомбардировщики смогут с минимальными потерями отбомбиться на этой территории, а моя группа еще раз прочесать данный район. Если там  под землёй что-то и есть, то после авианалета обнаружить это было бы легче. 
Однако руководство партизанского штаба отвергло такое предложение. А нам дали другое задание. Моя нога к тому времени зажила, а все раненые вернулись из госпиталя.
        Мы вылетели на Смоленщину рано утром 14 июня 1942 года. Надо было найти и уничтожить фашистский карательный отряд, действующий под Смоленском. Каратели выдавали себя за партизан. Этот отряд пришёл из республики Беларусь, и насчитывал около шестидесяти головорезов.
        После приземления нашей группе передали координаты, где они зверствовали. Также в тот район передислоцировался настоящий партизанский отряд, в котором насчитывалось около ста человек. Партизаны должны были затаиться и ждать нашего сигнала, ничем себя не обозначая.
        По пути нашего движения оказалась лесная деревушка, дворов на тридцать. Комиссар доложил, что в деревне находится около тридцати пяти молодых женщин, и они с удовольствием ждут нас в гости. Даже бани затопили. На отдаленных подступах к деревне я приказал выставить усиленные караулы и секреты.
        Позвали в гости и меня. Хата чистая, хозяйка молодая, радушная, что называется кровь с молоком. На столе самогонка. Хозяйка предложила сначала попариться в бане, причем в ее компании. Меня это очень насторожило. Кругом фашисты, а здесь остров для партизанского приюта.
        Потихоньку вызвал бойцов из домов и бань, собрав их в единый кулак. Возникла проблема, как поступить с женщинами? Вдруг они ни причём, а их горячий приём – эта такая форма гостеприимства.
        Однако в скором времени секреты условным сигналом доложили по рации о непрошенных гостях. Я выставил четыре пулемёта навстречу идущему в деревню противнику. На возвышениях расставил снайперов. Еще два пулемета имелись  в распоряжении бойцов из секретов, которые шли по следам вражеского отряда, который насчитывал от пятидесяти до шестидесяти человек. Одного из них красноармейцам из секрета удалось взять в плен. Он сознался, что они и есть тот липовый партизанский отряд, который мы ищем. В лесной деревушке у них база.
        Фашисты не ожидали нападения со стороны своей же базы, и шли в деревню в полный рост. Я дал команду открыть огонь. Пулемётные очереди и выстрелы снайперов уничтожили практически весь вражеский отряд. Шестерых переодетых фашистов удалось взять в плен.  Мы потеряли в этом бою пять человек убитыми и семь ранеными.
Я доложил в штаб о выполнении задания. Поступил приказ вернуться, а деревню использовать как запасную базу партизанского отряда.
        Интересный факт: некоторым моим красноармейцам удалось удачно попариться, так сказать, совместить приятное с полезным. Мне вот только немного не повезло: в баньку сходить не успел. Но зато почти все остались живы.
        Утром 19 июня я уже был в прекрасном городе Москве, в штабе партизанского движения. Это было самое короткое выполненное нами задание. В казарме меня ждало письмо от Кати с Урала. Она писала, что очень скоро будет в Москве, после чего в составе ремонтной бригады отправится на фронт, чтобы ремонтировать танки в полевых условиях. Осталось дождаться её приезда.


Алексей Кутырев.