День рождения

День рождения.

(Рассказ гадость, читать не советую, выплеск черноты..)
30+

- Ну, давай, загадывай желание!
Отец и мать, обнявшись за руки, счастливо улыбались, глядя как их юная дочь, пытается одним шумным выдохом задуть шестнадцать свечей, хаотично расположенных на большом шоколадном торте. Конечно же, у неё не получилось, и две свечи так и остались гореть, словно ещё два дополнительных желания. Криста быстренько исправила ситуацию и прицельно сдула огонь с красной и жёлтой свечи, оставив тлеть маленькую алую ниточку фитиля. Запах палёного воска наполнил оптимально освещенную просторную кухню. Небольшое облачко сизого дыма, поднималось к натяжному потолку бирюзового цвета. Окон, разумеется, у них не было.
У матери и Кристы, день рождения был в один день. Это всегда было здорово и чудесно, видеть своих девочек радостных и счастливых, подумал Эдвин, отец семейства.
- Особенно в этот день, - чуть помедлив, подумал он.
Праздничный стол, как всегда, отличался широкой гаммой домашних салатов и закусок. Чего только стоил незабываемый салат оливье, в котором вместо колбасы, в их семье всегда клали молодую телятину. Вкус от этой добавки, был просто обалденным! Затем мясные пальчики с черносливом, заливной язык, нарезка сырокопченых колбас, свиные отбивные и картофельное пюре. И конечно шоколадный торт, его любили все! Отец и мать то и дело поглядывали друг на друга, незаметно от дочери.
Когда праздничный стол опустел, дочь ушла в свою комнату, распаковывать подарки. Эдвин посмотрел на супругу. Та молча кивнула, и погладила его по плечу. Нежно и сочувственно. Затем посмотрела на монитор. Дочь распечатывала очередную коробку с подарком. Супруга нажала на сенсорной панели монитора клавишу, и со стола дочери на пол упал большой пузырёк с чернилами. Стекло разбилось и дорогой ковёр окрасился в фиолетовый круг.
Отец зашел в детскую. Он помнил, он учил. Ночами не спал, чтобы сейчас было легко.
- Криста, что это значит! – резко повысил голос Эдвин.
- Как ты могла разлить чернила!!
- Я тебя спрашиваю, отвечай!!
Но Криста, словно скукожилась, с каждой фразой всё сильнее прижимала лицо к крышке стола. И вскоре на крышку из полированного дуба, закапали две пары прозрачных, солёных ручейков.
Отец ещё с минуту орал на дочь, после чего с хрустом разорвал на себе синюю футболку и дважды топнул ногой. Девушка, не мигая, смотрела на отца, непонимающим жалобным взглядом. Однако, после его обидных, бешеных слов, ничего не произошло. Внутри себя, Эдвин остро испугался:
- Вдруг их ожидает фиаско, после стольких то лет. – и подавленный мрачными размышлениями, вышел из комнаты с опущенной головой. Спустя три секунды  в комнату заглянула мать, и с доброй улыбкой на лице весело спросила:
- Всё хорошо, доченька?
 И только после этого, что-то неуловимое замкнуло ясный взгляд девушки. Фразы запустили процесс. Тело Кристы медленным юзом повалилось набок. Гулко ударившись о пол, голова и верхняя часть шеи отделилась от остального тела. Грудь с частью шеи и частью живота, отделила руки от предплечья и тоже стала отдельной частью тела. На месте расчленения, не было ни крови, ни других следов разрушения плоти. Лишь обычная кожа, сразу обтянула места разрывов. В полной тишине, нижняя часть туловища, включая часть живота, бедра и обе ноги, стали четвертой частью, как и было задумано 16 лет назад. Находясь в комнате, мать молча наблюдала происходящее. У неё внутри всё похолодело от радости! Схватив нижнюю часть тела, она, торопливо унесла её к себе в комнату и затворила дверь на замок.
Затем спешно разделась догола, зашвырнув скомканную в рябой клубок одежду на одинокое кресло. Посреди квадратной комнаты стояла большая двуспальная кровать с сиреневым в мелкий цветок пастельным бельём. Она бережно положила нижнюю часть тела девушки ровно на левую половину кровати. И села на край постели. Медленно, не особо торопясь, стянула с тёплых, стройных ног, новые синие джинсы. Потом с широких бедер, с небольшим трудом сняла белые кружевные трусики. Спустив немного трусики, она оставила их возле коленки, на правой ноге. Затем встала, чтобы полюбоваться обнаженным телом. Там, где секунду назад, женщина сидела на простыни, осталось узкое овальное пятно. Она бегло посмотрела на секундомер. У неё был ровно один час, чтобы запрограммировать биологическую конструкцию на дальнейшую моторику.
Женщина раздвинула молодые, слегка пухлые ноги, и замерла. Лобок был безукоризненным! Именно таким она его и представляла – округло выпуклым, имеющим плавное сужение к началу вагины. Каштановые лобковые волосы были длинные и небритые. Они оканчивались острыми кончиками вьющегося кустика. Щель вагины была коричнево-тёмной от обильной пигментации. Малые губы, словно лепестки юной алой розы, чуть выделялись из створок больших губ, и были бледно розового цвета. Большие губы отличались пухлой, выпуклой структурой и были усеяны крупными пупырышками кожи, из которых росли тонкие каштановые волоски.
Женщина принялась нежно целовать вагину, и медленно лизать, начиная скользкий путь от входа во влагалище и в конце останавливаясь на вершине складок, в районе лобка. Насытившись прелюдией, она включила тихий клиторальный вибратор, и слегка прикоснулась к плоти маленького, мягкого клитора. Поначалу ничего не происходило. Но уже спустя две минуты, клитор немного приподнялся и затвердел. Стал розово-алым. Бедра девушки задвигались в такт едва видимых сокращений влагалища. А из входа во влагалище, вниз по ягодицам, стекал узкий ручеек бледно белой, мутной жидкости.
Женщина долгим вдохом обоняния вдохнула неизвестный ей ранее аромат, и закрыла глаза, затем опустила ладонь к вагине и крепко сдавила свой клитор. В комнате послышался короткий женский стон. Часть тела юной девушки испытывало оргазм. Юное влагалище аритмично и импульсивно сжималось и расширялось, превращаясь то в узкую плотную щель, то в круглое отверстие, мокрое и ярко алое, с темным тоннелем, уходящим внутрь молодых недр. Женщина интенсивно мастурбировала, и содрогалась в судорогах, извиваясь в такт движений тела девушки.
На ткань простыни протекло немного вагинального секрета. Женщина одним движением губ слизнула чуть холодную, клейкую жидкость и пошевелила внутри языком, дегустируя вкус юности:
- Необычный и тонкий вкус, ни на что не похожий, - отметила она.
 Затем мягкими поцелуями успокоила разгоряченную юную плоть. Перевернув туловище на живот, женщина приподняла бедра к себе навстречу и широко раздвинув послушные, ватные ноги с трусиками на правой коленке. Оставалось двадцать минут до окончания времени привыкания. Она вставила в своё влагалище обоюдный страпон, и раздвинув влажные малые губы, со стоном вонзилась нарвалом во влагалище!
Через несколько ритмичных минут, обе испытали оргазм. Женщина откинулась на постель, шумно дыша и счастливо улыбаясь. Из её влагалища ничего не вытекало. И она это прекрасно чувствовала. Отдышавшись и немного отдохнув, она посмотрела на специальный таймер у изголовья кровати. Осталось семь минут. Перевернув молодое тело на спину, женщина немного раздвинула ноги, и умостив голову на яблоке Адама, опустилась щеками на мягкий, упругий лобок. Ноги девушки согревали её грудь, живот и спину. Вдыхая вагинальный аромат свежего соития, она обвила своими ногами юные ножки, и прижалась своей вагиной к трусикам на коленке, чтобы глубокой ночью почувствовать желанную твёрдость. Затем женщина крепко уснула, счастливая и усталая в таком долгом ожидании подарка на свой немалый день рождения.
Ожидая в коридоре, отец всё слышал. Когда дверь в спальню супруги захлопнулась и изнутри провернулся ключ, он на цыпочках подошел к двери, прислушался, но ничего не услышал. После этого мужчина зашел в детскую и осторожно взял свою долю. Теплую и долгожданную. Зайдя в свою половину дома, он также изнутри закрыл дверь на замок. И посмотрел на таймер. Было еще более сорока минут. Он раздел свою часть, оставив на теле белый, объёмный лифчик.
Выпуклости были второго полного размера. И он, никогда их не видел, с момента их роста, лет с одиннадцати, примерно. Поколебавшись с минуту, он медленно стянул лиф с части тела. Под лифом красовалась красивая, объёмная грудь с темными, небольшими сосками. Форма была очень красивая, почти круглая и упругая на ощупь. Он понюхал коричневые вершины сосков. Они пахли своим, определённым ароматом, женственным и очень манящим. Затем он зацеловал левую грудь, потом правую, и принялся покусывать небольшие соски, слегка вытягивая их, и посасывая. Возбудившись, он разделся догола, и перевернув грудью вниз часть тела девушки, стал на колени над юной спиной и принялся мастурбировать, вспоминая привкус мягких сосков и упругость волнующей груди. Струи семени несколькими нитями жемчуга, сверкнули на спину юной девушки. Некоторая часть излилась на ткань простыни. Мужчина немного отдышался, растер ладонью, семя по всей спине словно крем, и перевернул часть тела так, чтобы снова видеть грудь.
Он улегся лицом прямо между теплыми, волнующими выпуклостями, и поёрзал головой. Тело под его головой, прогнулось на ту величину, которая была комфортна мужчине. Левая и правая грудь мягкими зефирными валиками согревали его щеки, губы, затылок. Он укрылся льняным покрывалом, и через небольшое время уснул.
В одно и тоже мгновение, в доме сработал невидимый таймер ожидания, и части тела юной девушки запомнили свою моторику, секрецию, температуру, упругость, толщину во всех местах, где соприкасалась иное тело, и остановив биологические часы, застыли в режиме долговременной паузы.
Утром, каждый из супругов вышел из своей комнаты, едва скрывая счастливую улыбку. Они встретились в комнате, которая была детской, не однажды. Мужчина упаковал голову и руки в черный мусорный пакет. Затем вышел из квартиры, немного прошел по коридору, и открыв люк утилизации, выбросил мешок. Спустя десять секунд, он слышал глухой стук далеко снизу.
Вернувшись домой и пройдя в комнату, он и его супруга, рассказывая ночные впечатления и делясь новыми ощущениями, очистили полки от фотографий и грамот, рисунков и поделок, учебников и медалей. Всё это было уже не нужным, цель ожидания была успешно достигнута. Живые биологически-активные подушки, были огромной ценностью и целью жизни современного общества проживающего на астероиде ‘XisT’.
Прошел месяц. Как-то на той же кухне, доедая курицу карри, супруга задумчиво и жеманно, спросила своего мужа:
- Может теперь, сделаем мальчугана? – повисла пауза.
В ту ночь, они уснули вместе, в комнате, где часы, живут своей, собственной жизнью, в жизни, в которой нет ничего необыкновенного..