Ну и говно ты, Олег Панасюк!

Не зря говорят, что понедельник – день тяжёлый. Именно с этого понедельника вся жизнь Олега Панасюка пошла вкривь и вкось. Хотя ничего страшного вроде бы не произошло. Ну, написал ему какой-то мудак на лакированных досках двери в квартиру кривыми пляшущими буквами «ну и говно ты олег панасюк!». Сколько таких нападок и недоразумений было в его жизни. Подумаешь! Но он этого идиота найдёт, конечно! И тот ох как пожалеет о своём «творчестве»!

Панасюк, не будя жену и дочку, быстро закрасил надпись краской, которая, как он вспомнил, была вместе с кистью у него на антресолях. Однако посреди двери теперь красовалось огромное серое пятно. Закрашивать всю дверь не было времени. Да и некрасивая эта краска. Панасюк побежал на работу. Войдя в кабинет и включив компьютер, он обнаружил письмо с точно таким же текстом: ну и говно ты олег панасюк! От кого оно было послано, осталось неизвестным.

Он позвонил внештатным айтишникам, которые были, так сказать, причислены к их отделу. Очень попросил неофициально ему помочь. Была обещана бутылка фирменного виски. Однако те, поколдовав у себя над открытым прямо с его компа посланием, сказали, что письмо послано с сервиса, где можно зарегистрироваться без указания личных данных. То есть ни телефона, ни почтового, ни какого другого адреса там не указано. Ни одной зацепки. Панасюк почесал затылок. Такой ситуации в его практике ещё не было.

А события продолжали развиваться всё в ту же сторону. Глянув в окно кабинета, выходившее на огромный забор, огораживающий стройку нового торгового центра через дорогу, он опять-таки узрел намалёванную или, вернее, напшиканную из баллончика большущими буквами надпись: «ну и говно ты олег панасюк!» Он чуть не взвыл. Такую так просто не закрасишь. Кто ж это его так ненавидит? И за что? Он стал лихорадочно вспоминать последние контакты.

Обход квартир он начинал с тех домов, в которых старенькие двушки или однушки сдавались всяким азиатам, приезжающим на заработки. У многих из них, живущих толпой, регистрации не наблюдалось. Он и не требовал её. Это вторжение в чужую жизнь было противно его благородной натуре. При этом было ему на руку. Его, как правило, уже встречали так называемые старшие, протягивая конверт.
– Приятный сервис! – говорил Панасюк и засовывал конверт в карман.

Если же возникали какие-то недоразумения, то он быстро наводил порядок. Как и было положено. Тогда неблагодарные мигранты «рвались на родину». Но с «чёрными» такая ситуация была нечастой. Больше нервотрёпки ему доставляли обычные российские граждане. Эти чёртовы жители. Вечно им неймётся. Вечно какая-нибудь свара у них то между соседями, то между мужем и женой, то... Как говорится, список можно продолжать бесконечно. Тут Панасюк спасается только своей собственной доморощенной философией.

Правда, не будь он Панасюком, если б и здесь он не нашёл способ извлекать для себя удовольствие. Увы, не материальное. Он приходил на вызов и выслушивал каждую из враждующих сторон, наведя на них камеру мобильника.  Мол, сейчас так положено. Особенно занятно было выслушивать потоки грязи, которые они выливали в порыве злости друг на друга. Он, конечно, реагировал: что тут поделаешь, работа у него такая. Но в отделе, демонстрируя эту свару своим коллегам, сам хохотал до упаду. Дома он не рисковал показывать эти «фильмы»: дочь не поймёт, она, как и жена, знает его совсем  другим.

Когда-то он и был другим. Это сейчас он уважаемый человек. Олег Григорьевич Панасюк – капитан, участковый уполномоченный. Он приехал в Подмосковье ещё в молодом возрасте после службы в армии из совсем захудалой глубинки и добился всего своим неустанным трудом. Для этого труда на благо Родины государство в лице его родных органов внутренних дел выделило ему комнату в общежитии. А ведь у него остались на периферии жена и дочь. Рано он женился, ещё до армии. Но теперь-то что поделаешь… Попробуй их в вонючей общаге посели!

Пришлось ему через пару лет, когда он освоился с должностью, отжать двухкомнатную квартиру у одних никому не нужных старичков. Конечно, всё было сделано интеллигентно, никакого криминала, а тем более кровопролития. Подумаешь, отправил старческую пару, у которой и детей-то нет, доживать свой никому не нужный век в дом престарелых. Так ведь это давно уже было. И явно с сегодняшним инцидентом никак не связано. Ну кто ж его так опускает?

На внешнем периметре стройки торгового центра камер нет. Напротив квартиры на этаже тоже. В самом отделе полиции только по периметру и напротив входа. Вон в Москве теперь можно отсмотреть домофонную камеру у двери в подъезд, но у них в городке пока ещё таких не завели. Всех соседей по лестничной клетке он давно опросил. Да своих дел по работе у него полно. Мало того, что он как участковый должен выполнять свои служебные обязанности, так ещё на них повесили то, что вообще в зону их ответственности не входит.

Взвалили на них и розыск призывников для военкоматов, и работу с судебными приставами, а то и вместо них, и вообще теперь передают им для рассмотрения такие материалы, которые в сферу деятельности полиции общественной безопасности никак не входят. Он и его коллеги сами себя теперь в шутку зовут «универсальными солдатами». А тут ещё ищи этого мудака! Что делать? Он и не задавал себе вопроса «кто виноват?» Понятно кто. Не он же.

Но почему именно его выбрал этот кто-то для своих «шуток»? Ведь он всегда справлялся со своими обязанностями. Кто только к нему со своими бедами не обращался.
- Говно-вопрос, – всегда увесисто отвечал Панасюк и разруливал ситуацию.
Но тут его заклинило. Дни шли за днями, а он никак не мог найти ни ответа на мучивший его вопрос, ни самого виновника, породившего этот вопрос. Словосочетание «ну и говно ты олег панасюк!» стало преследовать его везде и всюду. Даже сниться ему стало. А ведь он был мужчина, как говорится, в самом расцвете сил. Обладал отличным пищеварением и вообще неплохим здоровьем. Но за эти дни бесплодных метаний он извёлся и почернел, стал плохо спать. У него пропал его отменный аппетит. Кто эта сука? – нерешённый вопрос свербил ему мозг.

Да ещё недавно у них сменился начальник отдела. А новая метла по новому метёт. Этот, видишь ли, взялся чистить ряды. Он вызвал Панасюка и стал отчитывать его, как школьника. А в конце разноса показал ему жалобы, пришедшие на электронный адрес отдела. Там долбали всех работников их любимой организации. Но хлеще всех поносили Панасюка. Он читал:
«Участковый Панасюк вообще отдельная тема. Вместо того, чтобы помогать людям, он их нервирует, обижает и хамит. Такую ересь с порога несёт, что человек не подготовленный, не знающий, с каким самодуром имеет дело, может просто решить, что жизнь кончена. Господин Поносюк, если прочтёте это вдруг, знайте, что вы не Шерлок Холмс, чтобы определить на глаз, чьи отпечатки на комоде. Что за каменный век? Вы мозгом в СССР что ли ещё? Так возвращайтесь уже, либо не работайте совсем, чо людей доводить до инфаркта?
Вашему руководству давно пора принять меры по поводу поведения своих работников, сейчас редко такое встречается. Все за место держатся. А ваши сотрудники или уверены в абсолютной безнаказанности, или неискоренимые хамы времён застоя, а может и то и другое. Субординация должна быть и элементарная профессиональная этика. А у данных господ этого всего ноль целых, ноль десятых. Застряли во временном портале и не хотят меняться. Пошлите их на курсы по психологии. Или увольте и наберите на работу молодых и перспективных. Мы приходим к ним за помощью, а не за тем, чтобы нас вредители побыстрее в гроб вогнали».

Вторая жалоба была, можно сказать, ещё задорнее:
«Участковый Панасюк!!! Просто огонь!!! С ним можно пообщаться на любые темы, но только не про причину, по которой его вызвали или к нему пришли! Коллеги постоянно его одёргивают, чтобы он вернулся в работу))) Участковый никакой… Всё он сразу знает! Постоянно сыпет какими-то терминами. Ну а кто в этой сфере, грубо говоря, не шарит, то он переключается на ваше iq».

Выйдя от начальника, Панасюк почувствовал, как что-то теснит ему грудь. Захотелось на свежий воздух. Зайдя за угол здания ОВД, он увидел вновь огромную надпись на противоположном заборе: ну и говно ты олег панасюк! И привалился к стене. Он уже несколько раз заставлял подведомственных ему алкашей оттирать или закрашивать эти кривые буквы. Но через день-два они появлялись снова. Он каждый раз собирался поставить прямо в своём кабинете камеру через окно, да всё срочные дела отвлекали.

«Ну и… говно ты… Олег Панасюк!» – услышал он вдруг тоненький голос. Проходящий мимо него тощий подросток, повернув голову в сторону забора, почти по складам читал эту провокационную надпись. Панасюк в приступе ярости хлестнул подростка по шее и дал ему пендаля. Тот взвыл и бросился бежать. Панасюк и не знал, что пометил, можно сказать, своего обидчика. И никогда уже об этом не узнает.

Этот вытянувшийся за лето подросток тринадцати лет крутился возле родителей, когда они после вызова из-за буйства соседей участкового обсуждали его действия и каждую минуту повторяли: «ну и говно этот Олег Панасюк!» Это у капитана была фишка такая: вместо положенного представления «участковый Панасюк» он всегда представлялся «участковый Олег Панасюк». Так ему казалось солиднее, с одной стороны, а с другой – да просто человечнее. Он же не простой служака, он настоящий защитник этих людишек.

А подросток, запомнивший характеристику капитана, решил тому поднасолить. Это игра у них была такая. Он поспорил со своими друганами во дворе, что доведёт этого хама-участкового до белого каления. Правда, слова он употреблял другие, которых капитан и не знал вовсе, ведь подростки всегда общаются на своём как бы диалекте. Да теперь ещё оснащённом всякими терминами из гаджетов. Короче, всё остальное было делом техники да решивших помочь ему в благородном порыве друганов.

Мимо Панасюка в последнюю их встречу он проходил случайно. Но, узрев участкового, решил не терять момента. И читал надпись специально для капитана. После обидного пендаля, он отбежал на пару десятков метров вперёд и обернулся. Он видел, как схватившийся за грудь Панасюк, осел, сползя по стене, на тротуар. И, злорадно усмехнувшись, побежал в сторону дома. А в сознании участкового в последнем прозрении огненными буквами блеснула неувядаемая фраза: «Ну и говно ты, Олег Панасюк!»




Иллюстрация: Исаак Левитан "Над вечным покоем"