Алевтина Сержантова

Алевтина Сержантова.

В Надым Алевтина Сержантова попала по желанию мужа, который после увольнения из армии мечтал о Севере. В 1992 году мечта осуществилась. В июле стоят царственные белые ночи с незакатным солнцем. Ну, комары, ну, мошка. А руки на что? Можно отмахнуться. В одну из таких ночей был дан старт надымского стихотворчества.
«Что мне дал Север? Прежде всего, самоутверждение. Проходя по улицам Надыма, я часто вглядываюсь в обычные, казалось бы, лица людей и думаю о том, что всё это – особые люди. Они не побоялись оторваться от насиженных мест, уехать в неизвестную суровую даль навстречу неведомому…Они ехали за самоутверждением, они хотели найти своё место в жизни, новые, порой крепче родственных, дружеские связи и отношения, новые трудовые достижения. Они авантюристы и романтики, они просто очень хорошие, добрые, трудолюбивые люди, северяне».
И Алевтина Сержантова по праву попадает в категорию особых людей, очень хороших и добрых. Врач-невролог. Одной ей ведомо, что за строчки рождались, когда она колесила по тундре, глядя из иллюминатора вертолёта на бескрайние блюдца озёр, извивы рек, или на сплошную, зализанную ветрами зимнюю гладь тундры. С бригадой медиков побывала, наверное, во всех национальных посёлках и стойбищах.
Алевтина Сержантова. Так и представляю, Надым, иду по Ленинградской со стороны парка, навстречу от перекрёстка на Комсомольской медленно идёт женщина. Начинает улыбаться, когда между нами расстояние метров в десять. Обнялись. «Хорошо выглядишь». «И тебе не стареть». «Пишешь?». «А что делать?». «Курить, матушка, бросать надо». «Вот докурю, и брошу».



Две молитвы.

-1-
Господи, твоё поле
Засветло дай пройти.
Не утопи в застолье,
По миру не пусти.

Дай не прерваться роду
И не проклясть родни.
Властью не изуродуй,
Завистью не черни.

Совести дар бесценный.
Чести – не отнимай.
Не заклейми изменой,
Подлостью не замай.

Дай не нарушить слова
И не поклясться в лжи,
Не убивать живого,
Мёртвому не служить.

Идолам не молиться,
Веры не потерять,
Переменив столицу,
Родины не менять.

Пусть эта песнь нестройна,
Лучше мне не сложить.
Господи, дай достойно,
Засветло жизнь прожить.

-2-
Господи, храни моё дитя,
Ведь оно так чисто и невинно.
Всё Тебе с высот Вселенских видно.
Лишь в Тебе спасенье обретя.

Умоляю: коли суждено
Было на земле ему родиться,
Над которой чёрный вихрь кружится,-
Затвори и двери, и окно.

Если строгой мерой свет и тьму
Делишь Ты, и солнце, и ненастье,-
Господи, позволь мне долю счастья
Передать ребёнку моему.

Если рядом с дочкой нет меня,
Не покинь, не оставляй в разлуке,
Протяни спасающие руки,
Вынеси из вод и из огня.

Господи, святое волшебство
Сотворив, не отнимай подарка.
В детском взоре благостно и ярко
Светит луч воззренья Твоего.

Бьющий светлой радостью родник
Из надежд ушедших поколений,
Господи, молю я на коленях:
Возлюби, помилуй, сохрани.

===

Север. Зима. Сибирь.
День, темнотой распятый.
И ледяной мизгирь
Вяжет канву заката.
Тонкая вязь письма.
Вашим раздумьям внемлю.
Север. Сибирь. Зима.
Ночь покрывает землю.
Что нам дано? Ответ
Знает лишь тот, кто отмерил
Мне – этот хмурый рассвет,
Зиму, Сибирь и Север.

===

Потерялась в тебе,- руками
Заблудившись в твоих руках.
Растворилась в тебе,- губами
Утопая в твоих губах.
Прогнала все часы и даты.
И не знаю, который год.
Усыпил и унёс меня ты,
Оторвав от мирских забот.
Не спускаюсь давно на землю,
В измереньях иных живу.
И уже ничего не приемлю,
Что свершается наяву.

Арабский сонет
В.С.

Есть три неразрешимые задачи:
Узнать о будущем в своей судьбе,
В прошедшем что-либо переиначить
И высказать любовь мою к тебе.
Есть три невыполнимые желанья:
Жить вечно, оставаясь молодой,
Счастливой стать, не испытав страданья,
Не разлучаться никогда с тобой.
Есть три невосполнимые потери:
В чужой стране язык родной забыть,
Зло повстречав, разубедиться в вере,
В любви к тебе отвергнутою быть.
Четыре неразгаданных явленья:
Жизнь, смерть, любовь и в детях повторенье.

===

У края пропасти стоять
И ждать упрёка, как награды.
И знать – мне ничего не надо,
Мне – лишь тебя не потерять.
Терпеть, мириться и прощать.
Не пестовать своё страданье.
Зло принимать, как испытанье,
И никого не проклинать.
Прозреть. Идя из темноты,
В непритязательном обличье
Признать спокойное величье
Исконно русской доброты.
В слезах твердить: «Гордись отцом.» -
В сиротстве дочери нежданном.
Хранить на пальце безымянном
Твоей фамилии кольцо.

Письмо в газету

Я вас очень прошу напечатать моё объявленье,
Оплачу, как работать начну, не останусь в долгу.
Нужен папа, хороший и сильный, хотя бы на время,
Что осталось для детства. Я жить без отца не могу.
Надо мною девчонки смеются и дразнят мальчишки,
Что я в классе последний по росту, не влез на канат.
Что читаю лишь сказки да разные детские книжки
И не знаю писателя – автора – «Кто виноват?»
Я живу в Стрежевом. У меня очень добрая мама.
Мы с ней вместе от папки ушли, он был пьяный и злой.
Но не все же такие. Вон, у Денисенко Ивана –
Ходит с Ванькой в кино и получку приносит домой.
Может, нужен кому-нибудь сын? Я бы очень старался.
Провожал на работу и чай по утрам кипятил.
И по русскому двойку исправил, и в школе не дрался,
От насмешек обидных мой папа меня б защитил.
Я бы больше отца не любил никого во всём свете,
А как вырос – купил бы ему золочёный браслет
И часы…Напечатайте, может быть, кто-то ответит,
Может, кто-то приедет.
Алёша. Одиннадцать лет.

===

Ты мне сказал однажды с укоризной:
«Ты всё молчишь, не молвишь о любви.
О чём ты думаешь? О смысле жизни?
Зачем тебе он? Просто так живи».
Тогда меж нами тишина повисла.
Ты замолчал, бородку теребя.
И в тот момент я добралась до смысла:
Он в том, чтоб жить, и мне любить тебя.

Бабья горькая

Сырой туман вползает в окна,
Душа от слёз насквозь сыра.
Ночь напролёт глушу я водку,
И снова водку пью с утра.
Мне наплевать на ваши нраво-
ученья сытого добра.
Себя сгубить имею право,
Я снова водку пью с утра.
За то, что жизнь не получилась,
А перекраивать – стара.
Что гнев уже не страшен, милость
же не нужна – я пью с утра.
За то, что не рожусь по новой,
За то, что всё равно умру,
И что стихи пишу хреново,-
Я пью сегодня поутру.
За то, что мне весна – как осень,
Что ничего не изменить.
За то, что меня милый бросил,
С утра до ночи буду пить.
Сырой туман вползает в окна,
Душа от слёз насквозь сыра.
С утра до ночи пью я водку,
Пью водку с ночи до утра.

Прощённое воскресение.

Так трудно попросить прощенье.
Молчим, друг другу не звоня.
И всё же, в это воскресенье
Прости меня.
Давно не ищем пониманья,
За сокровенность чувств браня
Себя…За прошлые признанья
Прости меня.
Уже обида и презренье
Отгородили как броня
Тебя…За позднее прозренье
Прости меня.
Нет в будущее устремленья.
Часть жизни лучшую гоня,
Чужие мы…За всплеск сомненья
Прости меня.

===

Забудутся твой лик,
Дыханье и объятья.
Я эту ночь в душе не повторю.
Но за короткий миг
Украденного счастья –
Благодарю.
В кружении земном
Трёхмерное пространство
Безумной встречи не назначит вновь.
У каждого есть дом,
Уют и постоянство,
Своя любовь.
Ни нынче, ни потом.
На жизненном обрыве,
Сердца тревожить мы не захотим.
И памятью о том
Отчаянном порыве
Не возмутим.
Достанет нам утех
В пристойных одеяньях.
Но я и на голгофе повторю –
За наш библейский грех…
Благодарю.

Северный вариант.

На Ямале в медпункте была я с врачами в бригаде.
Мы сидели там несколько суток по воле стихий.
И листая, от скуки, забытые кем-то тетради,
Я случайно наткнулась на чьи-то чужие стихи:
«Мой любимый, ты знаешь, опять мне сегодня не спится.
Карусель колдовскую над тундрой заводит метель.
Снова снег за окном в нескончаемом танце кружится,
Не смущаясь ничуть, что уже на исходе апрель.
Я одна, хоть ты близко, лишь слово промолвить – услышишь,
Но не смею, не стану тревожить усталый покой.
Я смотрю твои сны: в них летишь ты всё дальше и выше,-
Вот дочурку увидел, вот крепко обнялся с женой.
Ты ей скажешь потом: «Пропади же он пропадом, Север.
Я устал от зимы, где не греет семейный очаг.
Я земную любовь свою долгой разлукой проверил
И желанней тебя на Земле никого не встречал».
Я грущу оттого, что слова эти будут не лживы,
Оттого, что лишь отблески солнца чужого ловлю,
Что ни сказок, ни песен о запретной любви не сложили,
Оттого, что под Божьим и женским проклятьем люблю.
Что сухи мои слёзы, как немы молитвы Иуды,
Что приняв медный грош, не скупясь, разменяла талант,
Что на карте судьбы твоей тонким пунктиром пребуду –
Лишь как северный, временный, как запасной вариант.
Есть на свете черта, за которую нет мне дороги…
Но я тоже жена! – Нас великим сияньем венчал,
Возведя королевские береговые чертоги,
Расстелив белоснежную тундру – суровый Ямал.
Будешь счастлив, родной, на далёкой своей Украине –
Нежным, ласковым мужем, заботливым, добрым отцом.
Только я всё равно буду ждать, потому что отныне
Круг Полярный мне стал ледяным обручальным кольцом.
Я тебе благодарна, Ямал, за прекрасную малость
Долгожданного счастья быть преданной, верной женой.
Ну и что из того, что мне золота не досталось?
Лёд не тает на Севере в летний арктический зной…»
Мы когда-то неделями ждали погоду в палатках.
Нам ли в тёплом медпункте бояться разгула стихий?
Трое суток читала я тоненькую тетрадку
И невольно запомнила чьи-то чужие стихи.

===

Какое небо над Надымом, какое небо!
Оно спустилось с недоступной выси,
И дети его трогают руками,
Катая солнце, как блестящий мячик.
То, упразднив закаты и рассветы,
И день, и ночь не могут наиграться,
А то, как надоевшую игрушку,
Забросят солнце в самый тёмный угол.
Откуда его еле-еле видно.
Находятся им новые забавы:
Стоцветные волшебные гирлянды
Из окон замка Снежной королевы
Сияют притягательной, манящей,
Желанною и жуткой красотой.
Взглянуть на них всего одним глазком
И спрятаться скорей в тепло укрытий!
Кто засмотрелся – пленник королевы,
Заледенеет он насквозь, до сердца…
Какое небо над Надымом, какое небо!
Оно так близко сходится с землёю,
Что каждый, кто здесь жил, наверно знает:
Он побывал на самом горизонте.