Тропинка-12 Грозный оказался чужбиной

        Часть 12.Грозный оказался чужбиной
   На заводе «Контакт» с середины 1987 года началось сокращение штатов инженерно-технических работников. Вдруг меня приглашают в город  Грозный в конце августа 1987 года. Тогда Грозный входил в состав Чечено-Ингушской АССР. Джохар  Мусаевич Дудаев был во главе республики. В такое время я и очутилась в Грозном.
   Немного об истории  Грозного. Город  Грозный был обоснован в 1818 году как крепость  на берегу реки Сунжа на Северном Кавказе. До середины XX века чеченцы жили в сельской местности, городская жизнь для них была в диковинку. Затем в 1944 году случилось Сталинское выселение. В 1957 году вновь стал  Грозный столицей Чечено-Ингушской АССР. Первого октября 1991 года под руководством Джохара Дудаева разделилась на  суверенную Чеченскую республику Ичкерия (столица Грозный) и Ингушскую республику  в составе РСФСР, а  в январе 1995 года началась война.
    Родственница отца, точнее, двоюродная сестра Мария Федоровна  Андреева, в девичестве Букетова, дочь Федора Букетова, и  Александр Павлович Андреев меня встретили  приветливо.  Дядя Саша  оказался старым, с палочкой еле передвигался. Жили они в Октябрьском районе города  Грозного в четырехквартирном  деревянном бараке. Туалет, ванная, холодная и горячая вода – в пристрое дома.  Перед домом небольшой огород с молодым деревом грецкого ореха. Добираться к ним можно было трамваем или автобусом. Из его рассказа я узнала, что он был директором школы в Удмуртии, имел двоих детей, которые  проживали в Москве. Он считал каждую копейку, вел ежедневно в тетради записи. Распоряжался и пенсией тети Маруси. Старший сын  дяди Саши  был  ученым, преподавал в Московском университете, брал с него алименты  по  десять  рублей ежемесячно за то, что  не помогал ему материально. По приезде в Грозный вручил  мне из кровных восемнадцать рублей, чтоб я  купила  зонтик из-за частых дождей в этой местности. Все-таки подарок  от него был от души.
   Мария  Федоровна  лежала в кровати под простыней. Когда  подошла к ней и сказала, что я дочь Аркадия Букетова, у нее стали литься слезы. Успокоившись, рассказала историю: «В подростковом возрасте с родными  сестрами Надей, Фелицатой и Тамарой приехали погостить  в деревню Малый Кулеял. Поселились у дяди Ивана и Анастасии. Время было голодное, но они  вытащили  на стол все, что у них было. Потом в подарок тетя Анастасия вручила  соломенную куклу, поверх которой сшитое льняное платье из кусков ткани, а на голове платок. Аркаша, хотя и был стеснительный, общался». Оказалось, она рассказывала о моей бабушке Анастасии по отцовской линии.
   Каждое утро в дом  Андреевых  приходила  Раисия  Антоновна Якубова, армянка по национальности, в возрасте, аккуратная, честнейшая и добрейшая женщина. Меня постоянно называла барышней. Слово было необычное для меня, но я гордилась. Как помнится, в  ее квартире деревянного  барака от  белоснежной накрахмаленной постели пахло  лавандой. Раисия Антоновна по списку, составленное дядей Сашей, покупала  продукты и лекарства. Она и мне помогла устроиться на работу в ВНИПИ,  в филиал Грозненского научно-исследовательского  института,точнее  в технический отдел на должность инженера.  Сразу по душе пришлась начальнику техотдела  Демиденко Юрию Ивановичу. Коллектив состоял из  пятнадцати  человек, были в основном женщины. Легко сдружилась с инженер-конструктором Сдобновой  Ольгой Павловной, инженер-технологом  Генжибаевой  Людмилой  Александровной  и техник-технологом Тодосийчук  Валентиной Михайловной. На работе часто возникали конфликты между двумя украинцами-хохлами. Наш начальник был  родом из Восточной Украины, а Валюша Тодосийчук  из Западной. Неприязнь друг к другу ощущалась, хотя были одной национальности. Из-за этого к  Валентине  были постоянные придирки со стороны  начальника  за малейшее опоздание, вплоть до выговора. Часто моей подружке приходилось лить слезы. Я тогда еще не понимала, в чем именно вражда состояла. Спустя годы, когда произошла Оранжевая революция на Украине, стало ясно, почему так ненавидят друг друга.
   В конце декабря месяца 1987 года умирает от рака пищевода Александр Павлович. Дядя умирал  тяжело, не мог глотать пищу, только  через трубочку  сосал жидкую пищу. Целыми днями стонал на диване, было жалко на него смотреть, исхудал за короткое время и  превратился в немощное существо. Мертвец ночь пролежал на  диване  в комнате,  сын Марии Федоровны  Борис  лишь форточку оставил открытым. А я в другой комнате с  больной тетей Марией. Всю ночь ветер свистел, выл,как будто чувствовал смерть дяди. Форточка то закрывалась, то открывалась от ветра. Я не смогла сомкнуть глаз, страшнее ночи еще не испытывала. С утра приехали все родственники, в том числе и мои подруги с работы. На похороны приехал из Москвы и  младший сын дяди Саши Юрий Андреев. Похоронили в Грозном. Меня не взяли на похороны, оставили привести порядок в доме после покойника, а на следующий день все вещи сожгли на помойке. Младший сын  Юрий Андреев, забрав все награды и документы, уехал обратно в Москву. Мне на память о дяде  Саше подарили настольные часы, которые до сих пор стоят дома, как реликвия  и напоминание о Грозном.
   Старший сын Марии Федоровны  Борис и  супруга Марина  очень хотели, чтоб я осталась насовсем в Грозном. Семья Андреевых с первого дня полюбили меня. Они жили в центре Грозного, недалеко от главного рынка столицы. Борис работал  главным инженером в строительной компании, ощущалась забота и доброта  не только о матери Марии, но и обо мне. Борис занимался родословной   и часто рассказывал о корнях по отцовской линии Андреевых, было составлено большое древо. В тот день я подумала,может и мне постараться составить родословные по линии своих родителей. В то время только была мечта. Марина, с виду строгая женщина, очень доброй оказалась. Каждую неделю меня приглашали в гости. Марина любила  готовить, баловала пирожками, блинами. Часто брали  меня на дачу. Дача находилась далеко от города. В первый приезд я увидела красные помидоры на кустах, они настолько вкусными оказались. Вокруг беседки  извивались виноградные лозы, черно-фиолетовые гроздья так и просились в рот. Они и на вкус сочными и сладкими  оказались. На дереве грецкого ореха висело много зеленых орехов. Я решила попробовать. Кожура оказалась зеленой, легко отделялась от внутренности, а внутри настоящие, белого цвета орешки. Я не могла наедаться, хотелось все больше и больше. В тот день съела больше двадцати штук. Руки мои стали темно-коричневые, а губы коричневые. Хотела стереть краску на губах и на руках, не получалось. Оказалась краской йодистое соединение. Нехватка  йода в питьевой воде  в Марий Эл  ощущалась всегда, поэтому с детских лет  таблетка антиструмин выдавалась каждому ребенку бесплатно. Интересно то, что краска больше недели держалась. В тот день я насытилась йодом.
   В семье Андреевых единственный сын Саша с супругой  Людмилой и двумя детьми жили с родителями. Кстати, Людмила родом из Йошкар-Олы. Саша, окончив военно-ракетное училище и проработав три года, ушел с военной службы. Старший сын Дима любил читать книгу, а младший Станислав  не был обучен  чтению. В гостях  ребятам читала сказки, рассказывала интересные истории из моего детства. Родители и бабушка Марина старались их держать в строгости. Помнится один случай, когда Стас на улице подобрал  «бычки» от сигарет и тихонечко прикуривал. Пришлось рассказать тете Марине. Она поступила мудро: купила пачку сигарет и заставила выкурить несколько сигарет. Тяга у Стасика отпала сразу, как потом Марина сказала: «На курево и смотреть не может». Супруга Бориса оказалась умнее всех, поэтому я стала уважать больше. Они  долго хлопотали насчет постоянной прописки, но постоянную прописку мне так и не дали в администрации города  Грозного. Тетя Марина предложила  развестись со своим супругом и вступить в фиктивный брак с Борисом (сыном Марии), чтобы квартиру  тети Марии оформить  на меня. Я долго думала, но меня останавливала дума о родных местах. Смогу ли я жить среди чеченцев?  В Грозном  на остановке «Минутка» жил  и младший сын  Марии Федоровны  Леонид  с тетей Валей. Приветливая  и добрая семья оказалась. Приемная дочка  Светлана  была миленькой девочкой, баловали ее ежедневными пирожными, сладостями, в результате заболела сахарным диабетом, впоследствии умерла.
   Часто в выходные дни ездила в Махачкалу к тете Любе и дяде  Николаю, к  Артюховым. Оба из кубанских казаков, всегда приветливо встречали.  Знакомство произошло в Морках, когда  в один из поздних  вечеров постучались в нашу дверь. Оказывается, они приехали к сыну Вячеславу, который сидел в колонии  из-за драки во время нахождения в армии. Мама сразу пригласила их в квартиру. С этого дня  для нашей семьи Артюховы  стали родными. Мы почти каждый год  стали приезжать к ним на отдых в далекий Дагестан, точнее в Махачкалу. Махачкала – это город на Кавказе, расположенный на берегу Каспийского моря. Каспийское море  озером считается, летом  вода теплая, как парное молоко, а зимой волны поднимаются  высоко и холодный воздух насквозь прожигает кожу.
   Любовь Степановна работала в швейном производстве, вела  все дела в профкоме, а хозяйкой была замечательной, старалась готовить блюда кавказцев. В основном  острые блюда, на столе всегда красовался  большой пучок кинзы, от него  шел отвратительный запах. Я на них смотрела, как они уплетают этот пучок. Зато понравилась  окрошка необычная, ингредиенты такие же, но вместо кваса кислый кефир. Кстати, до сих пор семена дыни, отданное мне, выращиваю в теплице, и дыньки растут каждый год. 
   Николай Иванович, подполковник в отставке, весьма человеком интересным оказался. Его ум, талант рассказывать разные истории, всегда восхищали меня. Внезапная смерть бывшего военного человека для нашей семьи  оказалось шоком. Любил, конечно, он выпивать. В  один из дней в гостях  у друга  в его сумку подложили  взрывчатку. По дороге домой  он взорвался. Тетя Люба тяжело перенесла утрату супруга. Перед смертью написала нашей семье письмо о  большом горе в семье, хотела приехать в Морки. Мы ее ждали, не дождались – внезапно умерла. Передо мной до сих пор доброе лицо Любовь  Степановны и улыбчивого Николая Ивановича. Покойтесь с миром, мои дорогие и любимые. Вы были для меня  самыми достойными, советской эпохи людьми.
  С начала 1988 года в столице Грозного   начались волнения среди населения. У русских в одноэтажных бараках  начали срывать форточки с окон, в автобусах устанавливали свои правила: первыми  пропускались чеченцы, в конце русские, хоть беременная или с малыми детьми. В магазинах нагло не стали давать сдачи от покупки продуктов, обсчитывали.  Вечерами стало страшно ходить в одиночку.  Слухи появились, как ловили девушек и насиловали, бесследно исчезали, а  через какое-то время находили в реке Сунжа…  В конце апреля, когда цвели абрикосы и персики, очень захотелось домой. Никакие уговоры меня не  смогли остановить,  уехала обратно на родину, в Марий Эл. Жаль было расставаться  с моими любимыми родственниками, с  любимой работой, с прекрасным коллективом и новыми друзьями из научного института. Борис и Марина на своем автомобиле «Москвич»  меня отвезли до железнодорожного вокзала,  в слезах остались и они. Всегда буду помнить родственников и всех друзей из Грозного.
   Через несколько лет в Грозном началась война, успела  вовремя уехать, как будто  чувствовала сердцем приближение войны. Все-таки я оказалась чужой в этом городе.
   После двух войн город  Грозный  расцвел, стал краше. А  стал он красивым  на крови русских солдат и офицеров. Во время войны многие  чеченцы прятались в разных республиках нашей страны, а русские парни призывного возраста  погибали. В нашей республике их было так много, что разговоры на чеченском языке  слышались везде. На сегодняшний день  ни одного чеченца не увидишь в нашем городе. А Октябрьский район в Грозном, где жило в основном  русское население, до сих пор не выстроен. Чувствуется запах войны.