Булочки

   
   Конец апреля приближал ленинградские белые ночи. Солнце клонилось к закату очень медленно, будто не хотело прятаться за горизонт. Весна окончательно отобрала у зимы правление погодой.
   
   Это было очень заметно на окраине города, Скобелевском проспекте. На его проезжей части, стаявший снег превратился в большие лужи, окружённые слякотью. Между ними журчали мелкие ручьи талой воды.

   Ветви деревьев, уцелевших в холодные дни блокады, как солдаты почётного караула, выстроившись вдоль деревянных тротуаров, блестели тысячами капелек воды. От прошедшего первого весеннего дождя тротуары были мокрыми.

   Людей на проспекте было немного.  На лицах прохожих читалась грусть, озабоченность личными проблемами, тревога в глазах. Большинство из них спешили в сторону железной дороги, пересекающей проспект. В ста метрах от него, располагалась станция Удельная.

   В ту же сторону шла женщина с сеткой – авоськой. В ней лежали несколько небольших кульков из серой бумаги, и сложенная газета. Сбоку семенил мальчик лет шести, стараясь не отстать.

   Молодая женщина, невысокая, в сером платке и коричневом пальто со стоячим воротником, отделанным узкой полоской меха, производила впечатление аккуратной дамочки.

   На мальчике было чёрное пальто, из которого он вырос. Рукава были короткими, пальто не закрывало колени.

   Поравнявшись с одноэтажным каменным зданием, они повернули к нему. С его угла была открыта широкая дверь. Над дверью крупная, выгоревшая от времени, вывеска «КОМЕРЧЕСКИЙ МАГАЗИН».

   - Юра, встанем здесь, подержи сетку. Малыш, молча взял в руки сетку. Женщина вытащила из неё газету, развернула, и выложила из кулька несколько белых, румяных булочек.

   - Подай сетку, тебе тяжело. – Сказала она, и повесив сетку на левую руку, держала перед собой аппетитные булочки, как на подносе.
Малыш стоял молча и смотрел на потенциальных покупателей входящих, и выходящих из магазина.

   Люди проходили мимо, не интересуясь ни необыкновенными продавцами, ни их товаром.

   - Мама, почему все проходят мимо? Они не хотят купить наши булочки? Они – же очень красивые, вкусно пахнут. - Возможно, у людей мало денег, - ответила мать.

   Прошло минут пятнадцать – двадцать. Продавщица начала терять веру в продажу вкусного товара. С тротуара свернул в сторону двери магазина мужчина.

   Его вид привлёк внимание продавщицы и мальчугана. Дядька был на костылях, маловатых для его роста, что заставило его согнуться. На нем был зелёный выцветший ватник без погон, старая солдатская шапка со звёздочкой, правая нога в кирзовом сапоге, давно не смазанном гуталином. Штанина левой брючины была подвёрнута от колена.

   Он прямиком направился к «булочнице». Остановившись напротив, молча, минуты две смотрел на мальчугана. – Как тебя зовут? – Наконец, заговорил он, обращаясь к малышу. – Юра. – Тихо промолвил мальчик, подняв голову.

   Инвалид продолжил задавать вопросы хлопцу, не обращая внимания на аппетитные булочки, лежащие на газете.

   Глаза женщины выражали удивление, - что заинтересовало инвалида в мальчике?
Малыш спокойно отвечал на вопросы незнакомого мужчины.

   - Гражданин, что Вы пристали к моему сыну? Проходите мимо, и оставьте ребёнка! – В повышенном тоне обратилась к инвалиду дамочка.

   Тот, после нескольких минут беседы с пареньком обратил свой взор на продавщицу булочек. – Сама пекла?

   - Нет, отоварила детские карточки, - не приветливо ответила женщина. -  Продам, на выручку куплю пшёнку. По карточкам нет никакой крупы, а мне нужно пшено.

   - Почём товар? - Услышав цену, стоя на одной ноге и костылях, расстегнул фуфайку, достал из внутреннего кармана деньги. Отсчитал нужную сумму.
Протянул деньги продавщице, - все булочки, тут без сдачи!

   Женщина мгновенно завернула булочки в газету. Удивлённо посмотрев на странного человека, отдала ему свёрток.

   Инвалид принял пакет, развернул. Опустил его перед мальчуганом. – Бери!

   Для ребёнка это было так неожиданно, что он растерялся. Смотрел на красивые булочки от которых исходил запах ванили. Этот аромат и их золотистый цвет манил к себе руки мальчонки. Но, тот стоял, не шелохнувшись, будто в задумчивости, - брать, или не брать?

   Поднял голову и посмотрел на маму. В детских глазёнках был вопрос, - что делать?

   Все трое молчали. Первым заговорил ребёнок, - нет, дядя, Вы купили, Вы и ешьте!

   Мужчина уговаривал малыша. Тот стоял, опустив руки, проявляя упорство.
- Возьми сынок, дядя угощает тебя! – Прозвучали слова матери.

   Ручонки мальчугана потянулись к желанному лакомству. Он взял одну булочку.
- Возьми, мальчик весь пакет, - протягивая его ребёнку сказал инвалид.

   После этого наступила тишина. Женщину это ошарашило, а малыш не мог забрать пакет без разрешения матери.

   Паузу прервал инвалид. – Я вижу в мальчике своего сына. Его нет. Но, ты, мальчуган, очень похож на него. Когда уходил на фронт, запомнил его таким, каким вижу тебя.

   Повернулся к женщине, - скажите ему, я очень прошу, пусть возьмёт, - с тоской и мольбой промолвил он.
   - Бери, Юра, раз дядя настаивает.

   Малыш, держа булочку в маленьких пальчиках, протянул ручонки. Получив пакет, отдал маме.

   Инвалид, взявшись за выпущенные из рук костыли, продолжил. – Не далеко от сюда был дом на три семьи, в котором мы жили. Теперь нет дома, нет ни жены, ни двоих детей.

   - Что же с лучилось? – Заинтересовалась дамочка.
   – Война началась, меня призвали. Воевал на Ленинградском фронте. Семья осталась в блокаде.

   Женщина внимательно слушала историю, рассказываемую инвалидом. - В январе сорок третьего, на Невском пятачке, был тяжело ранен. Замерзал в бессознательном состоянии с большой потерей крови. Санитары подобрали, как убитого.
 
   Малыш с удовольствием ел вкусную, ароматную булочку, и слушал доброго дядю, не понимая, чем тот делился с мамой.

   Повествование захватило женщину. Она смотрела на инвалида сочувственно, с тоской в глазах. Представляла трудности, перенесённые незнакомцем.

   - Случайно меня не похоронили живым. Потом госпиталь. Сильная контузия отшибла у меня память. Документов не было. О себе, о прошлом, ничего не помнил. Разместили меня в специальном интернате инвалидов. Там инвалиды без рук и без ног, были и слепые.
 
   Мне, в сравнении с теми, повезло. Недавно память вернулась, выписали. Приехал домой. Дома нет, семьи нет. Узнал от людей, что бомба попала прямо в мой дом. Погибли все, кто был в нем. - Секунд пять молчал. В его глазах появились слёзы.
   Он вызвал глубокое сочувствие в сознании не знакомой женщины.

   - Рассказали, что недалеко отсюда есть аэродром Сосновка. Немцы ночью, вероятно, должны были его бомбить, а отбомбились по жилым кварталам.

   Возникла длинная пауза. Мальчик доедал булочку. Его мама сочувствовала, молча, горю не известного человека. - Что же теперь делать будете? – Тихо спросила женщина.

   – Поеду на Финляндский вокзал, переночую. Утром буду искать Выборгский исполком. Пойду туда. – Помолчав, добавил, - просить жильё. Чай теперь блокады нет!

   Женщина заволновалась, - что ждёт Вас впереди? Искать, ходить с одной ногой!
 – Ну, что же делать? За меня хлопотать не кому! – Твёрдым голосом ответил инвалид.

   - Ночуйте у меня! – Уверенно произнесла дамочка. – Отсюда не далеко, на Кузнечной.

   Предложение женщины было настолько неожиданным для инвалида, что он оторопел.
Возникшую паузу прервал малыш, - мама, пойдём домой, ноги мёрзнут.

   - Но, кто живёт с Вами, не стесню – ли Вас? Да, и главное, я не спросил о муже.
   - Похоронку получила в декабре сорок первого. Живем втроем. Дочери девять, Юре шесть.

   Инвалид на костылях, женщина с сеткой, и мальчиком за руку, отошли от коммерческого магазина. Во время дороги шла не торопливая беседа.

   Когда пришли к деревянному двухэтажному дому с одним подъездом, солнце ушло за горизонт, напоминая о себе розовой полоской неба. Наступили сумерки. Воздух свежел, слабый мороз начал покрывать лужи зеркалом тонкого льда. 
                Б. Аверин
                04.01.22.