Пьеса Дуэль, мадам д, Арсонваль

                Пьеса
В двух актах.
Действующие лица: Граф Булавин
                Дворянин Жарковский
                Мадам д, Арсонваль

               
Императорский Дворец, времён Александра I перед нашествием Бонапарта. При дворе в период с 1805 по 1812 появляется некая особа французского происхождения, мадам Д, Арсонваль, которая была весьма искусна в делах фехтования и стрельбы из пистолета. Провоцируя молодых девушек известнейших, русских полководцев на защиту чести в дуэлях, она совершала их с особой жестокостью, которая как правило заканчивались ранением светских дам или их смертью.
 
                Акт I

Сцена 1. Затемнённая комната. Гусар, граф Булавин, со шрамом на лице. Горящая свеча.

Граф Булавин: - Итак. Мадам д,Арсонваль. Исчадье ада Вы! Прочь! Уйди же прочь из этой Жизни! И сгинь в огне! Убить Вас для меня, не честь мужчины, долг! Пусть при дворе мне все твердят, что Смерть и Жизнь – все тлен и прах. Итог таков, что пред лицом Всевышнего Судии, поклялся я и мною приговор подписан  Вам.  Я Вас убью!  И пусть Всевышний судит так, как то Ему дано, мадам Д, Арсонваль. Бегите!

Встает из за стола, подходит к углу со образами

Граф Булавин: - Коварство, лесть, обман и подлость. Все то, претит душе мое. И Русь, поверьте мне, она одна на белом свете, где те слова не пустомельная утеха. Я знаю почему бысть послана она, мадам д,Арсонваль не смеха ради при дворе. Она лишь хладнокровная убийца! И подлость есть ее постель. И мрак ее души…. он простирается на всех теперь невинно убиенных ею женщин при дворе.

                Берет портрет возлюбленной

Граф Булавин: - Анюта! Ангел не земной. Разверзлись небеса и одарив земную твердь, они в рождении твоем мне показали, что существует нечто выше Бытия. Друзья! Поверьте. На земле быть не могло прекрасней человека. Всего 17 лет…и вот. Твой хладный труп в могиле возлежит, в ковчеге. Душа твоя же жаждет мести и далее за ней лишь Страшный Суд ее. За что? За что убита та, кому нет равных на Земле? Война? О, да! Она грядет. И Бонапарт коварен в смерти. Внести сумятицу, разлад в ряды военных атташе в столице, вот подлый план его. Увы. И первые потери, Россия понесла вне поле битвы. В гешефте подлом, в низких устремлениях подосланной змеи француза. Ну что, ж…. Мадам д, Арсонваль? Вы бредите победой Бонапарта? Прекрасно! И руки связаны теперь лишь тем, что существует совесть дуэлянта. Я Вас убью! Поверьте, мне! Бегите! И пусть  низринусь я  в глубины ада. О, Боже! Дай мне сил. Все сделать справедливо, честно и прекрасно. Рука моя дрожит, внутри проснулся зверь мой дерзкий. Так хочется вонзить клинок в исчадие ада и отомстить за смерть любимой. И справедливо примирить всех тех, кто пал уже от рук ее. Все прекратить и с миром отпустить  любовь свою, пусть отдохнёт она от мира, где честь и совесть проданы давно унылым и поганым рылам, французам, немцам… да что ж, всем тем подряд на свете подхалимам веским, что при дворе живут. Всем тем, кто  совестью торгует смело, всем тем, заплывшим похотью и жиром лести, всем тем кому нет места на Руси. Не верит кто? Ах, господа! Как мне вас жаль! Ведь смелость, доблесть, торжество добра превыше их расчетов мерзких и безликих. Ну, что ж… Иду на Вы, мадам Д, Арсонваль. Бегите же!  Бегите!

                Сцена 2

Палата дворянина Жарковского. Следы кутежа. Он в ночной рубахе. На голове колпак. В поисках спиртного шарит по пустым бутылкам. Смотрит в бутылку. Входит граф Булавин.
Жарковский: - Граф! Час от часу не легче. Тут от вчерашнего душа, того гляди, отскочит в Рай! И вдруг тебя несет…вот чудеса. С утра? Ко мне? Когда такое было? Иль значит дело полный швах или война уже летит в окно и сизокрылой птахой в седло пора вспорхнуть. Ну, что мой граф? Я прав? Скажи дружище милый?
Граф Булавин: - Жарковский. Забулдыга старый! Я вижу, что не зря был послан мною сей товар. Ведь удержать тебя на месте не могла могила, отряды турков, даже стая янычар!
Жарковский: - Дружище! Эх….Аллюром в три креста, готов лететь туда, где битвы звук. И Небеса там принимают души наши, из чистых, непорочных рук Царицы Неба. О, Матерь Божья! Как славен будет этот миг, когда Тебя увидев на послед и уловив Твой взгляд, предать свой дух за Родину, Его Величество и Вечность. Ну, что ж мой граф. Плесни в бокал вина! Я вновь в ударе! Кутили до утра с одной зазнобой, как то там…. ее все звали? Княгиня, что ли… или чья жена из графского сословья……Да Бог с ней!  Я уж не помню ни черта. Но видеть рад тебя, мой друг и вечный Странник. Бери бокал. Скажу тебе однако здесь, сейчас! За Русь! Державу! За ее колокола! Давай до дна….А там будь что, да будет с нами, Бог весть!
                Пьют
Граф Булавин: - Война уже не за горами
Жарковский: - Скорей б уже. Обрыдло в жизни все…ну, сил уж нет!
Граф Булавин: - О, да! Скорей туда, где порох стелется над полем, где веет вольный дым. Врубиться в строй врагов и волею не волею, но быть счастливым и живым.
Жарковский: - Ура! Ура! Ура! Давай мой граф, допьем до дна! Я знаю скоро битва. Нам предстоит идти туда где эта свора молвит на французском ….. Да будет так. Но в чем причина, столь раннего явленья друга? Я понимаю там кутеж, иль в дурака на картах перекинуть. Но что бы граф? Своей персоной? Ко мне разгульному светилу, в столь ранний час… Причина — значит быть, я думаю не так уныла. Хотя, как знать, ведь пустота бутылок, грозит похмельем непростым. Итак? Чем Вам могу служить?
Граф Булавин: - Убийство! Похищенье!
Жарковский: - Позвольте граф??!!
Граф Булавин: - Дуэль, точнее.
Жарковский: - Ну, это мило!
Граф Булавин: - Но что бы так, наверняка.
Жарковский: - А…. понял я, вот забулдыга. Ты отомстить решил за Анну?
Граф Булавин: - Да!
Жарковский: - Поверь мне друг….
Граф Булавин: -Я попросил бы Вас мой милый секундант Жарковский, мне не перечить.
Жарковский: - Ах! Господи помилуй! Да что с тобой? Я вижу ты в огне. Горишь как демон в адовой пустыни. Да ты в уме ль? Сражаться с этой бабой хилой! Хотя…..Она как Смерть хитра. Оскал ее звериный, здесь, при дворе давно известен всем. Но как - то быть мне секундантом, меж ней….  Гусаром, при пистолях? Ах, граф! О, батенька, помилуй! Да будь мужчиной, ведь я…
Граф Булавин: - Довольно, друг! Я расскажу тебе лишь то, чему я сам свидетель тайный и мой Степан – денщик.
Жарковский: - Господня сила! Славный миг! Что он, что ты, я видел вас в бою. Когда он за твоей спиной косил врага и богатырской дрыной, нас прикрывал тогда, когда, мы отходили с кровью, с тыла, лишь он поставил жизнь свою меж нами и врагом. Я весь внимание. Скажи. А там гори огнем вся эта бабья милость. С тобой готов на эшафот взойти!
Граф Булавин: - Ну, что ж…Так вот. Тогда услышь все то, что скрыто от людей, дворян, господ и мира. Постылого и мрачного во лжи, увы. И, Бог свидетель, в жилах все ж стынет кровь от тех минут не справедливых, когда моя Анюта пала.
Жарковский: - Граф! Довольно слов. Ты доказал, что Жизнь и Смерть в тебе остыла и хладнокровью твоему завидуют враги. Я это знаю. В любом бою, ты словно айсберг хладный среди кровавых рек. Всегда спокоен. В седле, пешком иль в штыковой атаке. Но всякий человек способен ошибаться, ведь….
Граф Булавин: - Ошибки нет. В тот день, когда свершился суд постылый и Анна отошла на век, я там бывал. И верь мне друг. И Бог свидетель! Тогда готов я был ее убить!
Жарковский: - Мадам д, Арсонваль?
Граф Булавин: - О, да! Змеиное орудье ада!
Жарковский: - Ну, да мой друг. Ну, да. Она известный дуэлянт….
Граф Булавин: -Она убийца мерзкий, беспощадный! Ты помнишь друг, как на балу, она посмела по лицу ударить Анну. За то, что та не уступила ей дорогу по ранжиру?
Жарковский: - Ребенок…
Граф Булавин: - Да! Всего лишь маленький и нежный. Который вышел в свет. Но вот ее отец….
Жарковский: - Посол вельможный? Секретной службы при Париже, тот который?
Граф Булавин: - Вот именно. И на балах, я вижу сотни столкновений. Но то исчадие, что появилось при дворе, уже смогло внести столь много зла среди родни военных и…., что….
Жарковский: - Эй! Погоди! Не хочешь ль ты сказать, что это вражье приведенье скоро…
Граф Булавин: - О, да. И накануне схватки, в преддверии  большой войны все хороши таланты и уменья.
Жарковский: - Однако граф! Налей еще вина. Мне что-то дурно стало. И голова трещит по швам. Прошу прощения. И все ж едва ли дурень, а толком не пойму. Так коли это дело так, причем тут мы или дуэль с заразой этой милой?
Граф Булавин: - Меня никто не слышит, друг! Готов убить ее. А там что будет нам. Мне нужен секундант.
Жарковский: - Послушай граф. Здесь, в этом деле, Сам Бог свидетель тайный. Мой друг! Итак! Я знаю там, где по велению Бога, Его Величества  нас ждет позор, забвение, тюрьма, ты как всегда неумолим, отважен, честен будешь и вот за то тебе моя рука. Ведь все равно убьют в бою….Гори же все огнем презрения! Мой милый и прелестный брат! В минуты озаренья боя, ведь нас с тобой свела сама Судьба! Вояку старого спугнет ли вражья сила иль там призор этапных драк? А….будь все проклято! Иду с тобой! Так вот! Все решено! Но, расскажи-ка мне скорее, как все ж случилось, что Анна умерла. Твоя мечта, была жениться….
Граф Булавин: - Клянусь тебе Престолом Божиим! Все правда, друг! И Бог свидетель, что Анна умоляла ту, которая из Франции явилась, что б прекратить вражду. Мы со Степаном выдвинулись же скрытно, что б засвидетельствовать честь ее. На взгорке у ручья….
Жарковский: - Я это место знаю. Дуэли там не редкость.
Граф Булавин: -Вот именно. И там свершилось то, о чем я рассказать тебе готов и так же всем твержу, однако. Все теперь в секрете. Их было четверо. Не знаю почему, но Анна выбрала французов в секунданты.
Жарковский: - Дитя! Безумное и сладкое дитя! В такое-то сраженье? С предателем, прелюбодеем? О,  мать моя…..
Граф Булавин: - О, да!  Так вот. Я утверждаю. Поверь. Моя Анюта, была как Ангел во плоти. И знаешь ли, я много видел крови. Но миг же тот во мне бурлит как в гневной лаве вихри зла. Покоя нет и нет в словах моих ни тени фальши, ни зла в них нет, ни хвастовства.
Жарковский: - Так говори! И что? Вот ты, Степан? Пригорок у реки. Что было дальше?  Скажи мой друг, ужель скажи. Ведь у меня так сердце вдруг заныло. Предчувствую….Эх. Водка где? А ну…да пропади все пропадом. Гори огнем. Глотну ка прямо из бутыли. Французы эти, при дворе. Шерше ля фам…мон посижур. Да тьфу ты погань, нерусь…, пустомели.
Граф Булавин: - И вот. Клянусь. Я вопросил тех секундантов сам, как было дело. И перед смертью, твердили все они, что было все по чести честью
Жарковский: - Все врут поди….Не верю им…поганые людишки…и вечно сеют враки. Мутные враги!
- Граф Булавин: - Вот именно. И без усмешки дикой, я видел все и Анну мне спасти не удалось. И суждено мне жить теперь с картиной этой.
Жарковский: -Так говори скорей. Иначе сдохну здесь. Пока добьешься правды от тебя. И бытия похмелья, иссох источник жизни, жаль… а руки чешутся для славной драки. Итак? Я жду.
- Граф Булавин: - Любовь моя явилась на дуэль.
Жарковский: - Она была отважна!
Граф Булавин: - Бела, чиста, как Ангел при Причастии Святых Даров. Свежа, как роза по утру, правдива и прекрасна!
Жарковский: - Отец ее, отважный муж…
- Граф Булавин: -Прости Жарковский. Уж дай же мне сказать. Недуг отмщения меня гнетет, терзает, но ты же рассуди, что при дворе от сказки, а что есть Истина. Итак. Когда мой Ангел прилетел в ловушку ту, так кто посмел бы отрицать, что в этом честь, отвага, смелость родовая? В 17 лет и не бояться Смерти?
Жарковский: - Отнюдь мой брат! Отнюдь.
- Граф Булавин: - Не счесть тех дней, часов не счесть, когда бы я, все изменить готов был сразу, отдать свое убогое прожитие, и самому принять ее удар и рану. Довольно! Слушай брат! Когда мой ангел  умолял оставить черное отмщенье и проявляя милость, все та же госпожа Д, Арсоанваль простила ей….
Жарковский: - Да что же это за безумье?! За что ж ее тогда казнить?! Про Анну я, ведь дело разрешилось?
- Граф Булавин: - Поверь, мой друг. Был убежден и я. И вздох облегчил сразу грудь мою, уста мои веселым воздыханием чести. Но далее, потом…. Когда мадам Д,Арсонваль по требованию же этикета, заставила прощения просить и преклонить колена, что б поцелуем рук ее им разрешить жестокий спор, не женский, она вонзила ей кинжал! Сюда. Вот здесь. Повыше шеи.
Жарковский: - От вражья ж сила! Ты лжешь!? Не может быть?
- Граф Булавин: - Я говорил тебе, мой друг Жарковский, что я клянусь Заветами, Престолами, Церквами! Все было так. Затем. Что б скрыть удар, был выстрел из пистоли. В упор. Под сердце. Прямо в грудь. Девичью и не познавшей мужа.
Жарковский: - Аааааа….черт возьми! Убить ее!   
Граф Булавин: - Так вот. Но господа французы твердят, что там была дуэль. Все было честью честно. Но то вранье отрепья из Парижа. Все лгут!
Жарковский: - Гнусавые убийцы! Мой граф! Готов сейчас же ехать! Готов убить их всех!

Вскакивает на постели, выхватывает шпагу. Хмельно размахивает ею.

Граф Булавин: - Остынь мой друг, остынь. Не ради славы, Степан их успокоил. Пред ликом же всеправедной Судьбы и Смерти они мне ревностно клялись, не лгали, что было то убийство мести ради успешного демарша дипломата и ее отца.
Жарковский: - Степан? Каналья! Удалец! Французов? Всех? Один? Вот человек! Вот молодца! И тихой сапой и мы за Аннушку с тобой друзья навек. За нашу девушку, невинно убиенной, готов влачить тюремный срок и мрачный век. Болит в груди. Налей-ка водки, брат! Эй там, прислуга!!! Ааааа…, что б вам сгореть скорее! Готовьте лошадей и в путь, за этой как ее….а, тьфу ты….герцогиней! Гульнем же на прощание с ней. Запомни граф! Я друг. И твой должник на поле брани, когда во фронте янычар, ты грудью защищая нас, едва не пал. И порох был сырым и не было подмоги. Но ты стоял. Один! Врагов же были сотни. Но дрогнули они от русской, воинской отваги. Я за тебя. За русских мужиков. До дна готов испить не только браги. До дна! И слез. Отчаянья. И пью я, за твою Любовь. За Анну. И за нее теперь и кровь готов отдать и славу. Еще готов я умереть за Русь мою, отдать всю жизнь свою по капле.  За тот народ, что пал на поле Славы. И за тебя мой граф. Виват! Я пью! Прости, мой брат. Я пьян сейчас. Но мужество отваги, мне суждено в тебе узнать. Дай расцелую на прощанье. Скажи условные слова. И секундант готов служить. И пусть рассудит нас Господь за состояние души, которое грядет за этой сварой. Прощай же, друг, прощай. И вы не обессудьте нас, о, господа французы. Расправив стяги Правды, за вами я иду, за вами, господа.  Да будет так! Скажите всем. Жарковский вышел на охоту. Прости. Прощай. И будь, что будет нам! Я жду сигнала. Мой тайный брат и верный друг! Так в путь же граф, скорее! Отправимся ж скорее в путь!
                Троекратно целуются. Граф уходит.
            
                Акт II

Место дуэли. Берег реки. За сценой выстрел. Появляется раненая мадам Д, Арсонваль. За ней ранений граф Булавин.

Граф Булавин: - Итак. Вы ранены. Увы. Вам не спастись от этой мести. И на прощанье с этой жизнью, я дам Вам шанс признаться в том, что Вы убийца хладнокровный. Хоть Вы  и женщина….
Мадам Д,Арсонваль: - Но граф, скажите мне, зачем же из поместья, тайно,  была похищена душа моя? И в этот час и без прислуг, я вдруг умру не зная о причине…
Граф Булавин: - Да, вместе с тем, что Вы распутница и при дворе Вы расцвели в распутстве этом. Но вот причина не в утехах тех, а суть в другом.
Мадам Д,Арсонваль: - Скажите граф?
Граф Булавин: - Я ангел Вашей Смерти. Я знаю рана Ваша глубока. Ведь воина искусство не в любодействие утех постельных. Но Вам ли знать, что в битвах происходит? Ведь Ваш удел гламур и знать столиц беспечных, томных, грешных.
Мадам Д,Арсонваль: - Вы мстите мне за Анну?
Граф Булавин: - О, да! Я Вас убью. Не только потому что я любил. Любовь свою я потерял и ныне, не в унынье этом, хотел бы я окончить жизнь свою. Хочу окончить бег ее со знанием и целью этой.
Мадам Д,Арсонваль: - Какой же….
Граф Булавин: - Я прекращаю род земной у той змеи и подколодной ведьмы, что вдруг явилась нам из глубины земель французских.
Мадам Д,Арсонваль: - Но граф. Ведь смыслу вопреки меня убить Вам невозможно….ведь Вы же, русский!
Граф Булавин: - О, да! Враги моей земли, вы знаете, что мы оплот Любви и Чести. Но только в жизни без Любви какой же смысл? Одно забвенье.
Мадам Д,Арсонваль: -Так помогите мне! Услышьте. О! Не хочу погибнуть здесь, в глуши. В дали от Родины, в безвестье.
Граф Булавин: - Ах, да. Забыл совсем. Ведь Вы из рода Богарне?
Мадам Д,Арсонваль: - О, да. И месть моих друзей страшна и непреклонна.
Граф Булавин: - Увы. Но нет их здесь сейчас, лишь только я и Вы….И дух моей Любви, моей Анюты, светлый.
Мадам Д,Арсонваль: - Но к Вашей чести вновь взываю я, и снова  Вам кричу! Так помогите мне, моей душе. Я умираю. Я истекаю кровью. Спасите же спасите, умоляю. Спасите только жизнь мою.
Граф Булавин: - Дуэль была правдива?
Мадам Д,Арсонваль: -Да! Я умоляю же, оставьте эти бредни. О, пощадите!
Граф Булавин: - Ваш выстрел с трех шагов был не совсем удачен. На встречу Вам расправив грудь свою, не прикрываясь вовсе пистолетом, что б не спугнуть Вас взглядом мести, я опустил глаза и был открыт, доступен Вашей чести?
Мадам Д,Арсонваль: - О, да! Все так и было. Безумный миг. Осталось доказать, что кровь уже пролита мною и повторить дуэль по женскому устою, через платок….
Граф Булавин: - Довольно лгать! Вы промахнулись и повторить свой выстрел не дано. Но право слово, усмехаясь, итог Ваш был известен мне задолго до того, как Вы взвести курок посмели. Ваш смертоносный посох,  я был готов приставить к сердцу на мгновенье в вере, что Вы не справитесь, еще…
Мадам Д,Арсонваль: - И что же, что ж еще? Что сделать мне, что б заслужить прощенье? Молю же граф, скажи!
Граф Булавин: - Я не закончил речь свою. Еще я верю в то, что у Престола Бога, моя любовь, мой Ангел – Анна во плоти, в молитве страстной, песней херувима,  всегда могла меня спасти. Прикрыть крылами грудь мою  и Вашу пулю отвести. Ведь мщение мое не ради пошлой славы, когда гудит похмельная молва, меж нами будет кончен спор, когда гусары, в великом же отмщении Славы за души убиенных Вами женщин, им в небесах споют: «прощай - прости». Мой секундант и дворянин Жарковский, а так же мой денщик…
Мадам Д,Арсонваль: -Противный, страшный  варвар!
Граф Булавин: - Всем подтвердят, Вам предоставлен выбор был со всех сторон.  Рукою крепкою, Вы выбрали пистоль гусара, бесчестно зарядив его картечью, воздвигнув тем себе смертельный, адский трон. Вы промахнулись дерзко в орден целясь, прорухой бысть уставшая рука, и глупость Ваша в том, что для картечи нужна не слабая иль женская рука. Надежда Ваша в том и вера Ваша здесь, корсет, что сложен медью Ваших кавальеров, которой не страшна картечь, ни шпага, меч, но вот и Вы ошиблись, нежно улыбаясь, я ранил Вас и месть моя пришла. Но Вы, как подлая душа, гнушаясь всякою надеждой убили многих женщин при дворе, им смело прикрываясь, поверьте мне, невинных, славных и правдивых с открытой Вашей подлости душой, они убиты Вами, низко, мерзко….
Мадам Д,Арсонваль: - Ах, вот в чем дело. В мести той, не одиноки Вы и это справедливо…но я готова Вам платить монетой чистой, монетой от Престола Богарне. Ведь вскоре Бонапарт придет в просторы эти и у России  шанса нет. Она падет к ногам его, как пали многие монархи. Так дайте руку мне, и мы в порыве страсти забудем все обиды. О, друг мой, граф! Дай слово, друг и верный мой соратник здесь, сейчас, вне общества хмельных вояк!
Граф Булавин: - Итак. Позвольте! Друг? Убийце и пройдохе? Вы бредите. Я вечный странник. Я офицер России славной несущей тяжкий и кровавый Крест.
Мадам Д,Арсонваль: - О, милый граф! Но вдруг же все исчезнет? Скажите мне. Россия ведь слаба. И Вы останетесь в той нищете иль может быть в бесчестии ужасном, что ждет слугу бесправного в лучах восхода «божества»? Скажите мне. Ужель я, право слово, не сумею, ужель не в силах  графа убедить? Но верю в то, что славная награда в его делах все ж может быть для Вас. И стало быть, могла б я все ж стать полезной, ведь право слово в тех делах, когда мы вместе сможем, припадая к его стопам, служить России вечно. Служить до самой смерти, с честью, до конца. Скажите же мне граф, скажите. Ведь есть надежда? Все ж есть она? О, да! Все ж есть она!
Граф Булавин: - Что мне сказать? Вы словно демон тот в пустыне бренной, который страстно искушал Христа. Поймите ж, наконец. Россия не продажна вовсе. Запечатлейте же сейчас на век мои слова. Я офицер страны, в которой правит Вечность, душа ее прекрасна и чиста, купить нас невозможно. О, знайте же, что мира пустота в уста нам возложена с сосцом кормилиц и соткана из мудрых слов извечного Творца. Мы варвары для Вас и Бонапарта? Уверены и Вы? Да будет так! Так что же, что? Извечный враг, Вы демон во плоти и выпал Вам убогий жребий, душа моя печальна, все ж итог ее убог.  Европе не дано меня понять и все же…все же. Я Вас прощаю! Пусть изволит Вас простить наш Самовластный и прекрасный, Вечный Бог! Но милость в том моя, что Смерть для Вас мгновенно совершится и сбудется по воле Божества. Молитесь!
Мадам Д,Арсонваль: - Дьявол!!!

    Опускается на одно колено к мадам Д,Арсонваль. Обнажает клинок

Граф Булавин: - Вот Ваш клинок. Вы узнаете?
Мадам Д,Арсонваль: - О, да! Пощады мне! Молю! О, пощадите! Жить! О, дайте только жить!
Граф Булавин: - Я говорю исчадью ада. Умри! Я отнимаю Ваше право быть, в печальном сне сомнений, в смятении моей души. Но мщения огонь всего сильнее! Отмщение прекрасно тем, что я любил и был любим. За Анну, что осветила смертью, печаль души моей и унесла в могилу мою надежду на благую часть, я Вас убью!

                Граф наносит удар. Крик мадам Д,Арсонваль.
Достает образ Анны. Оставляет его. Обращается к мадам Д,Арсонваль.

Граф Булавин: - Все кончено! И где они, все те, кого Вы призывали пред гримасой Смерти? Здесь только я и Вы. И ангел мести меня согрел, в душе моей покой и тишина. Прощай на век, змей – искуситель! И «Мне отмщение», и «Аз воздам!» - глаголет Смерти Победитель, душа моя теперь чиста как у Христа.

Подходит к авансцене и обращается к зрителю.

 Граф Булавин: - Вы судите меня? За что? За то, что я убийца?
Я ухожу и оставляю вас одних, как я один. Скажите мне, о, да, скажите!? Кто прав? Кто виноват? И прав ли я? И честь моя, все ж попрана? Молю! Судите!  Вопрос немой теперь вы унесете в предвечность, бесконечность Бытия, впитав все то, что здесь в смятеньях, в боли, впитала так же падшая, моя душа. Я ухожу. Себе не лгу. И вы себе не лгите, ведь эта жизнь истает словно белый дым иль сколок льда. И Божий Сын, мой Искупитель, меня испросит у Престола Божества, готов ли дух мой, гневный мститель, войти в Его пределы торжества? За сим, прощайте. Честь имею! И простите. Я отпускаю вас. Ну,  что ж….идите. Идите с  Богом, господа! Аминь!

                Кланяется. Уходит

                Конец.