Последняя ночь Марии

— Ну и холодно же сегодня! — поёжилась она, забираясь под брюхо царя зверей. — Хорошо, что ты пришёл, дружочек!

То, что осталось от её одежды давно не грело. Она и сама забыла про её наличие, нося обноски скорее по привычке, чем по необходимости. Сейчас и не вспомнить, что когда-то это были роскошные ткани и изысканный фасон. Когда-то она любила приукрасить ими себя с определенной целью, привлекая внимание и подчёркивая крайнюю раскрепощённость. А сейчас... Об этом, к счастью, и позабылось.
Огромный лев обнял её всеми лапами сразу, положил голову так, чтобы и грива смогла накрыть её, как одеялом и мирно засопел.

 — Чем развлекался сегодня? — приветливо озаботилась она.

Зверь поднял голову и медленно зевнул.

— Ты что хочешь, чтоб я по запаху изо рта догадалась, исполняешь ты мою просьбу или нет? — засмеялась она. — Верю, что ты не трогаешь живых. И ты верь: Бог пошлёт тебе пропитание и без убийства.

Она вздрогнула, только-только начиная согреваться, и обхватила сама себя руками, сгруппировавшись в объятьях животного. Ладонь попала на шрам. Она вздохнула, вспоминая, как получила его. Мысли повели её в прошлое.
Это было давно. Она тогда только познакомилась со своим лохматым другом. Когда первый ужас встречи с ним был позади и она поняла, что опасности он не будет ей нести никогда, они, на тот момент оба молодые и задорные, взялись бороться и играть. Накувыркавшись и напрыгавшись по зелёной травке, она победоносно возвышалась над ним, распластавшимся у её ног. Задор, вызванный забавой, незаметно сменился дико подпрыгнувшим самомнением: царь зверей со всей своей силой и размерами повержен ниц, унижен покорностью, скован  необходимостью подчинения и призван быть кротким. Отныне её лишь воля руководит им. Он весь в её власти. Он её. Удар тяжёлой лапы, сбившей её с ног и оставивший глубокий шрам,  она помнит до сих пор. Рана заживала долго. Он сам приходил слизывать капельки крови, бережно помогая выздоровлению. Полученное увечье послужило хорошим уроком и осталось последней отметиной в победе над грехом. Сейчас затянувшиеся четыре бороздки  на предплечье вызывали только вздох о собственном несовершенстве и сокрушение о былой бестолковой жизни.
 
— Совсем недолго нам с тобой осталось, — вновь проговорила она, — обещай, что не оставишь меня и схоронишь. Больше-то некому.

Она улыбнулась и потрепала зверя по тёплой шкуре. Добрый собеседник глубоко вздохнул и крепче обнял её всем, чем мог.
Так лежали они в суровой египетской пустыне, лев и человек, согревая друг друга  дыханием и неугасимым, необъяснимым, но таким понятным и необходимым для всех живых существ импульсом любви. И ни холод ночи, ни людская бестактность, ни замыслы злых духов не в силах были погасить искру, пламя от которой полетит в вечность, освещая путь не одному десятку живых душ на многие сотни лет вперёд.