Mein Vater ist Militar

«Мой отец военный» – так  заучивали профессию родителя наизусть на уроках немецкого языка.
     Он  был кумиром моего детства.
     Потому, что военный!
      В ГДР мы жили в  маленьком военном городке Крампниц, округ Потсдам, неприметно притулившемся  к одноимённому  тихому лесному озеру.  Отец, тогда майор, служил в легендарном 248-ом мотострелковом Унечском, 6-ти орденоносном,  орденов Красного Знамени, Красной Звезды,  орденов Суворова, Кутузова, Александра Невского и Богдана Хмельницкого полку.

  Часть  была подразделением расквартированной здесь 10-й Уральско-Львовской Добровольческой танковой дивизии, бывшего корпуса, - ну вот,  все военные тайны раскрыл.  Во время войны,  каждый танкист этого  корпуса носил  нож из особой чёрной стали,  «шварце  мессер»  так называли их немцы.

     Батька…    
     Какое счастье было просто идти рядом с  ним,  заглядывая  снизу вверх на ладно сидящий мундир с новенькой, поскрипывающей портупеей, бликующие на солнце кокарду, погоны и блестящий хром сапог.
     И вдыхать  терпкий  коктейль ароматов из не обтёртой ещё кожи, сапожной ваксы и одеколона «Красная Москва».
     И держать его за руку  в два пальца, на большее не хватало щенячьей ладошки, отдавать честь встречным офицерам и солдатам и ловить, ловить в пол-глаза завистливые взгляды соседской ребятни.

    Кто из «военной»  детворы не помнит?
    Ну, вот это.
    Завораживающее.
    На выдохе, в звенящей тишине, многократно радиоусиленное: «Пар-а-а-д смир-р-р-но!»,   шарахающееся эхом от здания к зданию, от казармы к казарме и растворяющееся, наконец, в синеве весеннего неба.
    Кого из нас не волновала строгая красота симметрии и  ранжира парадных  войсковых коробок, увенчанных алым бархатом знамён, провисших под тяжестью боевых орденов? 
    Чьё  сердце не билось-трепыхалось в унисон с чеканным  шагом тысячеголовых  колонн под звонкий  «Встречный марш» в плац-парадном дефиле?  А когда «ножку брали» у генеральской трибуны, -  мурашки по коже от   этого «и-и-рраз»!

     Вообще-то, я - «находка для шпиона».  Потому, что наш сверхсекретный  городок мог нарисовать в приличной схеме со всеми подробностями  ещё лет через двадцать после отъезда из Германии. Не было танкового бокса, полигона, стрельбища, полосы препятствий, где бы мы с пацанами  «не отметились». К нам относились терпимо офицеры, а солдаты, истосковавшиеся по дому и детям (в ГСВГ служило  много семейных), кормили и поили нас, пускали в технику,  в танки, БэТРы, БРДМы, «шилки» и т.д., где мы и проводили всё свободное время до позднего вечера.
 
      Мы были правильные «мальчиши»,  «плохишей» среди нас почти не было,   и никогда не подводили  тех, кто пускал нас на «секретные» объекты. Я, между прочим, в 66-ом году, десятилетним мальчишкой принимал непосредственное  участие (с отцом, конечно,) в  известных учениях группы армий «Висла-Одер».  И, сначала в железнодорожном эшелоне с техникой через всю Германию, а затем на  танке и БэТРе обратно, сотни километров через немецкие «города и веси», прошёл к местам учений. На плавучей технике форсировал Одер и на полигоне  отстрелялся из автомата Калашникова по мишеням на «4». Причём, на стрельбище я лежал под номером, как солдат, так, что всё было «по чесноку».

       Очень важно для мальчишки оказаться с отцом «в нужное время и нужном месте». Когда было возможно, он всегда брал меня с собой и знакомил с будущей профессией: вместе с ним я «сдавал» нормативы вождения на БэТРе, участвовал в учениях и марш-бросках, упражнялся с боевым оружием на стрельбах, «заступал» дежурным по части и, что уже тогда нравилось, снимал пробы на кухне солдатской столовой.  Я, хоть и совсем младых лет, но прекрасно понимал  чем занимается за границей отец: и родитель, и его товарищи офицеры есть «оплот мира», «гарантия стабильности» и «передовой отряд социализма». В этом смысле я  был подкованным пареньком, и педагоги в нашей 85-ой Крампницкой восьмилетней школы  свой хлеб ели не зря.  И нам особенно не нужно было  рассказывать новейшую историю: дети моего поколения знали её из первых уст.
 
     И вообще… 
     К примеру, в пионеры меня принимал, т.е. галстук повязывал, -  Вилли Штоф, член Политбюро и один из руководителей Социалистической единой партии Германии (наша дивизия была «образцово-показательной» и столь высокие  гости были у нас не редкость). Так вот,  он шёл первым, а за ним кумир подрастающего поколения, герой Великой Отечественной,  министр обороны маршал Р.Я.Малиновский, который, через одного, повязывал галстуки моим друзьям.
     Мне попался немец.   
     Как я завидовал пацанам…