Телеграмма

Середина 1970-х. Мы жили в новом микрорайоне Минска, откуда каждое утро, с трудом и нервотрёпкой втискиваясь в переполненный уже на конечной остановке автобус, отправлялись в центр города. Муж учился в аспирантуре политеха, я работала в НИИ энергетики, ехать нам было по пути.

Моя младшая сестра работала тогда вожатой в пионерском лагере «Зубрёнок» - белорусском «Артеке» на озере Нарочь, и время от времени, когда заканчивалась одна смена и начиналась другая, навещала нас в Минске. Обычно мы заранее знали день и время её приезда. Но в этот раз в графике пересменок произошёл неожиданный сбой. Чтобы успеть нас предупредить, она отправила телеграмму, причём срочную.

Как правило, автобусы с детьми, у которых закончилась смена, подъезжали к зданию ЦК КПБ, где размещался и ЦК комсомола, формировавший штат «Зубрёнка». Лагерные автобусы разгружались, вожатые передавали отдохнувших детей родителям. А сами до обратного рейса с новой партией пионеров могли несколько часов провести в столице по своему усмотрению. Оля либо наведывалась к нам, либо мы вместе гуляли по городу, чаще по магазинам, в которых трудно было сразу найти то, что нужно, особенно из одежды.

В наше почтовое отделение её телеграмма поступила в пятницу. Ради экономии в ней было всего пять слов: «Встречаемся субботу час дня ЦК». На работников почты категоричный приказ ЦК подействовал магически. Почтальон, которому поручили срочно доставить телеграмму по адресу, вернулся ни с чем. Он не мог оставить приказ ЦК ни в почтовом ящике, ни в двери, ни соседям, поскольку за телеграмму, да ещё из ЦК, адресат должен был расписаться лично. А расписаться было некому - весь день мы провели в своих институтах. Почтальон оставил в двери записку, для подстраховки указав точное время неудачной доставки. А телеграмму забрал с собой.

Пока работала почта, оттуда каждый час звонили на наш  домашний телефон, но впустую - звонков мы слышать не могли. А сразу после рабочего дня нам предстоял ещё и поход в театр на оперу «Князь Игорь», посреди которой под монотонную арию князя я даже успела вздремнуть в мягком бархатном кресле.

Вернувшись и обнаружив в двери записку о некой срочной телеграмме, я тут же связалась с родителями в Гродно, но у них, слава богу, всё было штатно, и никаких телеграмм они не отправляли.

Наутро в субботу вместо того, чтобы как следует отоспаться после трёхчасового вокального сражения Игоря Святославича с древними половцами, мы, наскоро позавтракав, засобирались на почту: что же это за телеграмма и от кого?! Вдруг звонок в дверь! Распахиваем – на пороге запыхавшийся почтальон, протягивает нам телеграмму с синей полосой по диагонали и надписью «Срочная», смотрит настороженно и, пока я читаю текст, облегчённо вздыхаю и расписываюсь, он несколько раз извиняется, что не смог вручить её вчера.

- Не переживайте! Вы успели, - смотрю я на часы. - И мы постараемся успеть.

Больше Оля таких непродуманных телеграмм не присылала.