Пламя. Повесть-размышление. Глава 31

                ОПРОСЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Попрощавшись со свидетелями, следователи решили ещё раз попытаться поговорить с обитателями первой квартиры. На этот раз из открывшейся двери выглянула хозяйка и пригласила их войти, пояснив:
– У меня была знакомая, и я не хотела при ней говорить. Она – любительница поболтать. Услышит про Фому, а приплетёт Ерёму. Потом не отмоешься...
Вдруг женщина замолчала, прислушиваясь, нет ли кого за дверями, и озабоченно пояснила:
– Вы меня не задерживайте вопросами-допросами, сейчас муж должен прийти. Он будет недоволен, что я с вами разговаривала. Все вокруг боятся говорить, но я вам скажу: Опанович со своим родственником причастны к этому событию, правда, не знаю, каким боком, но виноватые они. Я слышала их ночную борьбу с каким-то мужчиной, а потом – шаги по лестнице, и один из них, кажется – Опанович, сказал: «Тише топай, соседи услышат, тогда нам не поздоровится, донесут, сволочи». Это мы – сволочи? За что? Обидно такое слышать... – задумчиво сказала женщина. Всегда есть разница в поведении любого начальника и простого человека. Начальник в быту – говно с перцем, их жёны тоже такие... Она вздохнула и неожиданно завершила разговор: – Знаете, соседи они неплохие, позвонить разрешали, а есть такие, что и на порог не пустят... Если он такое совершил, то мне жалко его и жену. Не хочется ввязываться в чужие дела. Каждый из нас не ангел и не безгрешен.  Могла бы промолчать, но раз такое случилось, нужно помогать следствию, чтобы виновники были наказаны, а невиновные не попадали под подозрение. Сегодня – у них проблемы, завтра – у нас. Жизнь переменчива – у любого может пойти наперекосяк. Извините, я всё сказала.
Следователи слушали торопливый рассказ женщины, не задавая вопросов, опасаясь, что она собьётся с мысли или, насторожившись, вообще замолчит. Когда она остановилась в рассказе, выпалив, что знала, Лапшин уточнил её анкетные данные и доброжелательно заговорил:
– Спасибо, Нина Николаевна, вы нам дали важные сведения, а теперь расскажите о Опановиче: что он за человек, какой он товарищ, сосед, семьянин. Может быть, он ранее один или вместе с приятелями проявляли агрессию? Преступление – серьёзное и подозрение на человека должно быть аргументировано. Хотим знать полнее, что он собой представляет как личность. На ваш взгляд, Опанович – скандальный человек или нет? Мог ли он по воле случая стать убийцей?
– Ну и вопросы вы задаёте, товарищ следователь... Да кто ж его знает, что он мог, а что не мог. Опанович – человек  не простой, нотный. Нёс себя: считал, что равных ему нет. Чуть что, так на дыбы! И с жёнкой своей скандалил, но чтобы убить человека – на такое он не способен. Он вспыхнет, а потом становится хорошим, культурным. Всё так вежливо: «Здрасьте, пожалуйста, извините – простите, будьте любезны...». В общем - неплохой он человек,  одним словом – артист! Может, и проявлял жестокость, но при нас никого не убивал. Всё равно его не любили. Простые люди не любят начальников. Может, они и неплохие люди, но всё равно – гады! Раздражают. Глянешь на их самодовольные морды и противно становится. На народ они смотрят свысока. И он – такой же, но не хуже других. Это всё, что я могу дополнить. Моему мужику ничего не говорите, а то даст он мне!
– Хорошо, Нина Николаевна. Мы никому ничего не будем говорить. Живите спокойно. Благодарим вас за важные сведения. До свидания, – сказал Лапшин, и следователи, удовлетворённые первыми реальными успехами в сборе фактов, решили проверить, есть ли кто в квартире  Опановича.
При выходе от Нины Николаевны, тут же, на первом этаже приоткрылась дверь следующей квартиры, и заспанная женская физиономия, высунувшаяся из щели, ограниченной цепочкой, возмущённо покатила:
– Что за безобразие творится? С вечера покоя нет! Дайте хоть днём людям отдохнуть! То шпана какая-то вечерами беспокоит, то милиция, то вы с папками под мышкой шастаете. Что случилось? Дымом не пахнет, значит, пожара нет. Пришли сюда развлекаться?
– Гражданка! Не возмущайтесь! Лучше скажите, кто проживает в той квартире, – спросил следователь, показывая на интересующую квартиру.
– Ой, там начальник по культуре живёт, Гена Опанович. Но он – приличный человек, шуметь и хулиганить не будет. Наши все спокойные. Он утром на работу ушёл. Это, видимо, к нему приблудились вечером случайные пьяницы. Ладно, разбирайтесь сами, вам лучше знать, кто да что, только не шумите, ребёнка еле успокоила, спит сейчас, – пояснила окончательно проснувшаяся хозяйка квартиры и захлопнула за собой дверь.
К этому времени подошёл участковый.
– Товарищи, это – квартира Опановича. К нему можно стучаться и заходить смело. Он – воспитанный, порядочный человек. Сейчас расспросим у него обо всём, что вас интересует. Я зайду, а вы стойте здесь, ваша помощь мне не понадобится.
Участковый подошёл к двери и постучал негромко, прислушался. Тогда электрические звонки были редкостью и чаще всего двери открывались на лёгкое постукивание. За дверью было тихо.
– Значит, на работе он! – сказал участковый. – Где же ему ещё быть…
– Спасибо вам за помощь, – поблагодарил Лапшин участкового и, обращаясь к Владимиру Ивановичу, предложил: – Вы займитесь бумагами, а мне необходимо встретиться с прокурором.