The chunk 69 The message -389-

Olga felt an absolutely childish fear when it was necessary to talk about herself or, even worse, send her photo. "Stupid fear," she told herself, sending the photo to Ahmed, "however ... I need to have lunch."
She often forgot to eat the food she brought with her in a plastic container every day. Everything needed for lunch was in the office: she worked alone, in a large closed room, where there were a microwave oven and a portable refrigerator hidden in the bowels of furniture samples.
This time there was rice with pickled carrots. Quickly loading it all into her stomach, she drank green tea for a long time. She did not know how to drink tea quickly. She drank from small cups or glasses, like a Chinese, pouring hot tea, and then waiting for a long time for the tea to cool down.
They say that if your relatives died early, there is a high probability that you will leave this world at the age of that. She had relatives who lived for a very long time, more than 90 years, at least 75, these are, for the most part, grandparents, and those who died being very young. All her closest relatives: father, mother, and brother passed away before she was 25 years old.
Her father's illness could have been provoked by hepatitis he suffered in childhood or his service in the Russian missile forces in the army. He was 41, and Olga was 11 when he went away, but her mother and brother believed that he was poisoned by the Russian state safe committee because he was too honest a leader-in-charge.
The mother may have received a good dose of radiation from an explosion at the Chernobyl nuclear power plant, where she was near on a business trip. Years later, Olga supposed that it had caused a brain tumor and for eight months she had been slow. She was 50.
The brother killed his heart and kidneys with booze, endless smoking, and uncontrolled hard training. Also, in his childhood, at the age of 12, he experienced clinical death and was in a coma for a week or two, which made his heart weak. He died at 31.
Olga was physically the weakest of all in the family, thin like a prisoner of Auschwitz — they joked at school — like skin-and-bones, like a fashion model of the 90s. She was expecting death at the age of 30 when she was told there was a tumor in her breast: it had resolved.
She expected to die at 40 when she became swollen after a series of hard training so that it was impossible to take blood for analysis from any vein, not even from her leg: the blood flow seemed to have stopped or the blood thickened. No one ever told her why she had such a dangerous reaction to overtraining, but she recovered in two weeks. The next term is 50 years. She doesn't have any serious illnesses. The pressure was like an astronaut. Thinness was replaced by a strong thin muscular frame, however, fat deposits have already begun to accumulate on the thighs and abdomen: one and a half centimeters thick fold on the abdomen. Her husband usually laughed when she showed him how she “got fat”, and the daughter frowned in displeasure: this fat was sluggish and lost its tonus as all elderly ladies have.

The message  83
Hello Ahmed.
Death is a very interesting thing.
Everybody and everything dies: people, animals, trees, microorganisms, metals, molecules, atoms, stones, clouds, rainbows, our thoughts, our love.
But death is always the beginning of something new. Garbage is a corps of things and a beginning of..it depends on a creator/utilizator. If our culture is garbage we must find good methods for utilization of it, for not to be buried or get ill among it. So we have someone special who sorts the garbage. Some of the garbage is sent to waste recycling, some go in museums as artifacts being useful for the future creating new ways of utilization and also for memory. Some of the garbage, one tends to think, is destroyed forever but the process of utilization just makes other forms. Death borns new things that immediately become garbage being told or thought. All born things are at the same time dead. There's only a moment of life, the time of utilization.
Our brain seems to be that instrument that creates garbage working constantly. And our consciousness is a communicator between garbage created by other people and by nature and a particular person. This process is not extended in time. Exchange by problems,one after one, goes at its tempo. Maybe it has many cycles, periods of changing of intensity or speed, and so on. We can find and describe rules of the brain and consciousness and find relations with our garbage, but we cannot explain why it exists. Why does it collect some particular garbage in its museums and why recycle others? Why does it make such a choice? Does it die with its body?
Society is a reflection of our brains and many consciousnesses complicated by actions. We live, move, act, behave in the current moment. All the fabric of society is being changed and is changing, it kills, dies, gives birth, and is born.
Garbage, waste, trash...everywhere. I am overwhelmed by that all and I have a lack of structured forms of that, a place to keep some of that in memory, the light to understand and see something in its disorder. I need space, light, and order.

Абсолютно детский страх Ольга испытывала, когда нужно было рассказать о себе или, еще страшнее, выслать свое фото. “Дурацкий страх,” — сказала она себе, отправляя фото Ахмеду: “однако, ... нужно пообедать.”
Она часто забывала за делами съесть еду, которую ежедневно приносила с собой в пластиковом контейнере. Все необходимое для обеда в офисе было: она работала одна, в большом закрытом кабинете, где стояла микроволновка и портативный холодильник, спрятанные в недрах образцов мебели.
В этот раз был рис с маринованной морковью. Быстро загрузив это всё в желудок, она долго и вкусно пила зеленый чай. Пить чай быстро она не умела, пила из маленьких кружечек или стаканов, как китаец, наливая горячий чай и потом подолгу ожидая, когда чай остынет.
Говорят, если ваши близкие умерли рано, есть большая вероятность что вы покинете этот мир в приблизительно таком же возрасте. У нее была родня, которая жила очень подолгу, более 90 лет, не менее 75, это, в большинстве своем, дедушки и бабушки, и такие, кто умер молодым.
Все ее близкие: отец, мать и брат ушли раньше чем ей исполнилось 24 года.
Болезнь отца мог спровоцировать перенесенный в детстве гепатит или его служба в Российских ракетных войсках в армии, ему было 41, а Ольге 11, а мама и брат полагали, что он был отравлен Российскими спецслужбами, потому что был слишком честным руководителем. Мать, возможно, получила хорошую дозу радиации от взрыва на Чернобыльской АЭС, неподалеку откуда она была в командировке, и, годами позже, это могло вызвать опухоль мозга. Восемь месяцев она медленно умирала от последствий операции на Турецком седле и двух повторных инсультов. Ей было 50 лет.
Брат умерщвлял свое сердце и почки выпивкой, бесконечным курением и бесконтрольными тренировками, а в детстве, в 12 лет, пережил клиническую смерть и неделю или две был в коме. Умер в 31.
Ольга была физически самая слабая из всех в семье, худая, как узник Освенцима, шутили в школе, кожа да кости, как фотомодель 90-х. Она ожидала смерть лет в 30, когда ей сказали, есть опухоль в груди: рассосалось. Она ждала что умрет в 40, когда опухла после серии жестких тренировок, так, что невозможно было взять кровь на анализ ни из одной вены, даже из ноги: кровоток как будто остановился или кровь загустела. Никто так и не сказал ей, отчего случилась такая опасная реакция на перетренированность, но она восстановилась за две недели. Следующий срок 50 лет. Каких-либо серьезных болезней у нее не было. Давление как у космонавта. Худоба сменилась тонким, но крепким мускулистым каркасом, правда, жировые отложения уже начали накапливаться на бедрах и на животе: полтора сантиметра толщиной складка на животе. Муж посмеивался, когда она показывала ему, как “растолстела”, а дочь недовольно морщилась: жирок был вялым и жидким, как у всех немолодых дам.

Сообщение 83
Привет, Ахмед.
Смерть - очень интересная вещь.
Умирают все и всё: люди, животные, деревья, микроорганизмы, металлы, молекулы, атомы, камни, облака, радуги, наши мысли, наша любовь.
Но смерть всегда является началом чего-то нового. Мусор - это мертвые вещи и начало… все зависит от создателя либо утилизатора. Если наша культура - мусор, мы должны найти хорошие методы его использования, чтобы не быть похороненными в нем или заболеть от него. Итак, у нас есть особенные люди, которые сортируют этот мусор. Что-то из мусора отправляется на переработку, что-то отправляется в музеи как артефакты, полезные для будущего создания новых способов использования, а также для сохранения памяти. Кто-то полагает, что часть мусора уничтожается навсегда, но на самом деле при утилизации образуются другие формы мусора. Смерть порождает новые вещи, которые сразу же превращаются в мусор, о котором говорят или о котором думают. Всё рожденное одновременно мертво. Есть только момент жизни — время использования.
Наш мозг кажется тем инструментом, который постоянно создает мусор. А наше сознание — это коммуникатор между мусором, созданным другими людьми и природой, и конкретным человеком. Этот процесс не растянут во времени. Обмен задачами одна за другой проходит в своем темпе. Может быть, у этого процесса много циклов, периодов изменения интенсивности или скорости и так далее. Мы можем найти и описать правила мозга и сознания и найти отношения с нашим мусором, но мы не можем объяснить, почему он существует. Почему сознание собирает один мусор в своих музеях и зачем перерабатывать другой? Почему оно делает такой выбор? Оно умирает вместе со своим телом?
Общество - это отражение нашего мозга и многих сознаний, усложненных действиями. Мы живем, движемся, действуем, ведем себя как-то в текущий момент. Вся структура общества меняется и меняет, сознание убивает, умирает, рождает и рождается.
Мусор, отходы, хлам ... везде. Я переполнена всем этим, и мне не хватает структурированных форм этого, места, чтобы сохранить часть этого в памяти, света, чтобы понять и увидеть что-то в его беспорядке. Мне нужно пространство, свет и порядок.