Подходим ближе

Виктор Матюк

Подходим ближе

Воздух недвижим, подходим ближе, мы не в Париже, наклоняемся ниже,
И тут же слышим, что нашими инстинктами движет? Дождь капает с крыши,
Под ногами грязь и жижа,  скользкие карнизы расположены намного выше,
Ты будто бы в  мраморной нише, но не в склепе, тебе в лицо дует холодный ветер,
Ситуация выглядит нелепо, над голом свинцовое небо, голуби воркуют на крыше,
Память вытаскивает тексты из старых книжек, как во время любовных интрижек
Мимолётный секс  до основания выжег воображения излишек! Набито много шишек
На лбу, предано суду огромную толпу зевак,  ей благоволил когда-то Зодиак,
Теперь темнота и кромешный мрак скрывают лица людишек, это никого уже не колышет!
Стоит подойти как можно ближе к приятному вернисажу, не моргнув глазом, крещусь три раза,
А опосля пытаюсь разговор начать с пришлыми людьми с нуля! У баб выше лодыжек
Виден излишек жировой ткани, его не расправишь руками, не оближешь губами,
Опыт приходит с годами, жизнь сближает незримые грани рока, святости и судьбы,
Но в чём виновны мы? Сколько грехов у души? Неужто свихнулись набок мозги?
Ищу глазами золотые купола на православном храме, вижу почерневшие от воды кресты,
Неописуемой красоты, мимо скачут казаки, блестят острые клинки, жизнь кипит,
Никто без дела в стольном граде не сидит, лишь один старик постоянно ворчит 
 На будничную жизнь, потерявшую всякий смысл, нет желания творить,
Хотя есть возможность любить и любовь боготворить! Его внешний вид
Не блещет красотой, он намедни простился с верной женой, она отошла в мир иной,
У них всякое в жизни бывало, иногда от всенощных разговоров толку было мало,
Но путеводная звезда блистала всегда, и влюблённые глаза она обогревала!
Нынче нательный крест зажат в руке, тёмный лес мелькает вдалеке,
Старик из дома вышел налегке, сучковатый посох торчал в руке,
Он давно не ездил в седле, своё лицо уже давно прикрывал женским платком,
Летом он ходил босиком, разговаривал шёпотом, говорил с зелёным листком
Незнакомым людям языком, охладел дом, стало сыро и зябко в нём,
Заколочен гвоздями ог8ромныйё резной балкон! Тих водоём,
Там никого даже днём, он находил утешение в словах удалых,
Украшавших заурядный стих, он всегда писал те строки для них двоих,
Его голос охрип, от былого волненья он терял представленья о грядущей судьбе,
Любимая душа вдалеке, а он один не может уснуть в холодной избе, в скуке и тоске,
С назойливой мыслью в голове он видит в окне странные миражи благословенной души!
Они возникают в тиши деревенской глуши, доходят до заветной межи и отбиваются ото лжи
Ногами и руками, топчут её грязными сапогами, но серые тени, падающие на треснувшие стены 
Неестественно дрожат, им грешников не дано понять, есть лазурный свод небес,
Есть вечный процесс земного бытия, но жизнь коротка, живёшь от звонка до звонка,
Потом звучит походная труба, глядь, во ****ь, тебе уходить уже пора туда, за облака!
Тлен и суета остаются здесь, на сцену жизни опускается тяжёлый занавес,
Божий свет как-то в узкую щель пролез, осветил вымысел из странных существ,
Прозвучал полонез, и образ любимой женщины из темноты заново воскрес!
То дождь, то снег, то гнус, то мошкара с вечера и до утра, то холод, то жара,
То стук топора дровосека со стороны заднего двора отвлекают внимание
От пристального опознания, раздвоенное сознание склоняет покаяние
Унять отчаянье, и продолжить жить в суете сует, ей альтернативы нет!
Взгляд застыл в странном ожиданье, смешались и боль, и негодованье,
Нет лишь слов любви и пламенного признания, два часа в небо била дум струя,
Пришлось выпить тридцать капель на коня, потом началась мышиная возня!
Сколько помню себя, с меня, как с гуся вода, если судьба соблаговолит
Мне в радости и любви прожить оставшиеся дни, всё будет так, как пожелает она,
Доля обречена плоды бытия скрывать от чужих и завидущих глаз! Мне не на кого пенять,
Я должен данность бытия принять, чтоб жить, а не существовать! Всему – своё время!
 Всему – свой час! Только постоянный труд – закон для всех искусств!
Усомниться в силе воображения не могу, ему служу, и благодарности не жду,
Жизнь стоит на кону, мне одному она ни к чему! Подтянув поводья,
Снимаю с себя старые лохмотья, нет былого обольщения, есть мнение,
Что дал бы бог впредь не видеть мне тревог! Пусть блистает авторский слог,
Как глянец от офицерских хромовых сапог, а мозг не размягчается и зря не печалится,
Беда сама на плечи внезапно свалится, и голова произнесёт прощальные слова:
«Моя горемычная душа раздувала пламя, его оберегала здравствующая память
От воронья, всю округу озаряя, долу влагу роняя, ищу утешенья на стезе преткновения!   
Кони сытые бьют землю копытами, стенания сопровождаются молитвами,
Вот только люди из толпы никак не уберегли свою память от кромешной темноты!
Мутна волна была холодна, там не было кристально чистого льда, привычная среда
Не радовала заплаканные глаза, надвигалась гроза, природа давно ждала проливного дождя!
Мужик  ничего себе не сказал, он лишь головой покачал, он – не генерал, он – всего лишь солдат,
У него израненная грудь, она беспокоит чуть-чуть каждые двадцать или тридцать минут,
Не даёт старику глубоко вдохнуть, он слушает словесную муть, предназначенную для чужих ушей,
Шелест камышей намного её нижней, пар идёт из ноздрей стареньких лошадей, а у людей
Нет собственных идей, ещё не наступило пробужденье, им легче впасть в самозабвенье
И закончить жизненный путь, чем гнуть на дядю спину и грудь! Потомку  похвалу ему не воздадут,
Скорее всего, учинят самосуд, когда грехи переполнят кармический сосуд! Вникнуть в суть,
Не всем дано, только тем, кто не жил грешно, многое позволено, если ещё кто-то из них жив,
И трудится не жалея сил, он должен знать, что свою жизнь прожил не так, как  предполагал,
Это достоверный факт! Взгляд сосредоточен, он чем-то озабочен, кровь сочится из червоточин,
Но уже сделан великий почин, найдена одна из весомых причин и ты можешь ответить себе:
Почему ветер гуляет каждый вечер в твоей голове? Неужто так написано на твоей судьбе? 
Живу не в Париже, моё жилище находится к земле намного ближе, чем святость к небесам,
Зато сплю спокойно там, где покоится мой златоглавый храм! Здесь есть речной затон,
 Он от будничной жизни ограждён пожухлым прошлогодним камышом!
Сюда долетает колокольный звон, от воды он отражается и наутёк бросается
От распрей, дрязг и людских склок, видит бог, что деревенский быт суров,
Обветшавший рот не находит нужных фраз и слов, чтоб, держа бразды одной рукой,
Не опечалиться долей людской! Одно тревожит: везде одни и те же рожи,
Их можно рассмотреть вблизи попозже, остановившись на общей меже,
Где ты уже – не хозяин самому себе! Разные мысли кружат в голове,
Праздные и несуразные, они друг друга толкают и почву из-под ног выбивают,
Потом долго мучаются и страдают, но желают сделать так, чтобы бардак зачах,
Он творится прямо на очах, что в тот миг разумом движет? Трудно сказать,
 Люди разное говорят, жизнь здесь не очень, каждый озабочен тем,
Чтобы как-то прожить этот день и не уйти навсегда в тень,
Незачем выслушивать разную хрень,
И смотреть на повседневную дребедень,
Мне незачем весь день стенать о заблуждениях страстей!
Есть желание прилечь в постель, чем скорей, тем лучше,
Пусть все следы заметает метель, тогда будет меньше потерь!
Холодная осень и ранняя зимняя проседь мелькнула меж трёх сосен,
Здесь климат несносен, разум растревожен, впрочем, день прожит и хорошо,
В погребе играет красное вино, почти не бурлит оно, светло-красное на вид,
Жизнь кипит, её никому уже не остановить, мысль мечется напрасно,
Ей суждено часы прожить безгласно, в час кончины голову склоня,
Едва губами шевеля, уйти в себя до исхода светлого дня!
Тут ни убавить, здесь ни прибавить, можно ещё восславить
Рабский труд, забудь о том, что ты шёл по своей стезе прямиком,
Но потом наступил творческий облом, его ты почувствовал хребтом!
Чем ближе эта мысль, тем хуже жизнь, ты стоишь на холоде лютом
И ждёшь той благодатной минуты, когда под ногами вздыбится земля,
А людская молва затмит грозовые облака! Странная тень наплыла на плетень,
Когда померк погожий день, надоело терпеть, надоело пристально смотреть,
Как невдалеке кружится смерть, и блестит церковная паперть! Мне же лень
Зреть вдаль на соломенные крыши деревень, от сгнивших стен остались одни развалины,
К ним ведут узкие проталины, людишки, набившие шишки, опечалены,
Они сходят в тень по одному, кто в могилу, кто в тюрьму,
Мне знать подробности ни к чему! Ем кутью, чёрствый хлеб жую,
Двигаю бадью с водой, чтобы в вечер святой не впасть в очередной запой!
У ума есть своя проторённая колея, она проходит мимо полноводного ручья,
Иногда доходит до жалкого жилья, счастье и грех приходят во время утех,
На лицо прогресс, трудно во всём преуспеть, только здесь простой человек
Уходит из насиженных мест, выражая собственный протест, у власти балбес!
Глупость молчаливая, глупость болтливая демонстрирует без перерыва,
Как во время нервного срыва разум покидает альтернатива новому смыслу и духу жизни!
Бывают люди, похожие на нули: им всегда необходимо, чтобы впереди маячили цифры,
А сзади авторские рифмы преодолевали рифы, строки хитрые плетут интриги,
Автору в тот миг очи застили заботы мирские, они его охраняют, будто постовые, 
В былые времена дружба порождала больше зависти и зла, чем открытая вражда!
Коль брошено в землю проросшее семя вражды, процветания страны не жди!
Общественное мнение не терпит резких изменений, не победит его ни мой рассудок,
Ни множество народных прибауток, ни полный гордого доверия покой,
Всему виной рассудок мой! Закон презрев, он может легко обрушить свой гнев
На народный напев на моржей и толпы людей, малость, поумнев, у алтаря присев,
На холоде едва не окоченев, чуточку постарев, вспомнит преданья далёкой старины,
Хотя их очертания давно уже никому не видны! Их можно увидеть из Парижа,
Промчаться мимо на лыжах, пожертвовав престижем, склониться ниже
Перед тьмой, ударившись о каменный пол непокрытой головой!
Тогда разум сохранит молчанье, найдёт слова для оправданья,
Но опустошение в груди уже не станет святость, как прежде блюсти!
Не говори мне про любовь! Не надо тратить множество слащавых слов,
Вечером росистым те слова блеснут подобно дорогому монисту и исчезнут со свистом
Шляхом каменистым! Судьба сделает ход конём, святость уйдёт туда, где алеет восход,
Там человеческий род  скромно живёт, не замечая ни радостей, ни невзгод!
Дым спалённой нивы и жаркого ветра чудовищные порывы приносят запах крапивы,
Скрипят старые осины на берегах огромной реки, а в зелёной долине,
Будто на белоснежной перине  раскинулась божественная степь,
Нет ничего красивее этих мест! В дни бед и дни торжеств 
В душе играет полевой оркестр, он предвещает скорый отъезд
Из насиженных мест туда, где честь превыше всего, нет выбора иного.
Как послать судьбе в час бури объятья молодых и нежных фурий,
Во все доподлинной натуре мечтают о мужской диктатуре в семье!
Радости нет без печали, нет любви в идеале,  семейные распри
Её развенчали, и сами убитыми пали, оказавшись в опале тех,
Кто без особых помех жил во благо телесных утех!
Голову давно посеребрил белый снег, продолжается забег
На длинную дистанцию, есть ещё время добежать до конечной станции!
Слова распирают хилую грудь, они растут, пылая во мне сверкающим огнём,
Блещут, как ружьём новым цевьём, страницы долгой слепоты скрыли давние мечты!
Чувствам, дав свободу, хочу сказать, если доживу до отведенного богом срока,
Скажу спасибо небосводу, перестану жить по расчёту, не зная броду, не стану лезть в воду!
Вера в великую цель превратилась в осеннюю капель, перед ней торчит огромный тоннель,
Там кромешная темнота, странная тишина, и вдалеке раздаётся стук увесистого топора!
Пусть слова потрясали нынешнюю власть, пусть чувствами двигала искромётная страсть,
Огонь высшей силы в душе ещё не угас, он приободряет всех нас в минуты борьбы, неужто мы 
До сих пор не нашли великой жатвы проросшее семя? Наверное, не пришло ещё то время,
Когда наклонившись ниже, все мы подходим к заповедной нише, не сразу слышим 
Голос свыше, он стал звучать намного тише, чем в былые времена,
Когда жизнь была интриг полна, грешный человек коротал своё век
Среди бесталанных и калек, скрывая от всех собственный грех!
В городе пыльном и любви обильном тебя хватали насильно
И тащили в автозак, был дан приказ не сбавлять оборотов,
И тащить обормотов в огнедышащее болото!
У каждого своя работа, кого-то лишили прав гражданина,
Он отдал свободу за собственного сына, взрастил в душе исполина,
Но душу стремглав обуяла гордыня и превратила мужчина в кретина!
Отяготив себя позорными цепями, он оказался в долговой яме,
Дни шли за днями, и вот пронёсся над головой цунами,
И тот, КТО БЫЛ ГЕРОЕМ ВЗРАЩЁН, ПОКИНУЛ ОТЧИЙ ДОМ,
ПРЕСТУПИВ ЗАКОН, НА ТРЕСНВШИХ СТЕНАХ ОСТАЛСЯ БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ПРАХ,
ОН ЖИВ В СВОИХ СТИХАХ, ЕГО ДУША – В ЕГО СТРОКАХ,
НЕТ СТРАХА В ЕГО УГАСНУВШИХ ГЛАЗАХ! Он бросил всё в сердцах,
Ибо разум в крепостных стенах окончательно зачах, всё-тлен, всё–прах,
Жизнь требует существенных перемен, ничего не требуя взамен!
Пусть он угасал один среди бескрайних зелёных равнин,
Он прожил жизнь, как ГРАЖДАНИН, сверкал, как рубин самой чистой воды,
 У него не было особой нужды доставать краснокожую паспортину из широких штанин,
Если бы его дни были раньше времени сочтены, тогда бы его чело липкий пот прошиб,
Но первородный инстинкт нашёл немало веских причин, чтобы в миг один
Обрадовать толпу шумную криком безумным: « Он строками своего стиха 
Очищал души от навязчивого греха, моё дело – сторона, для меня истина важна!»
Он лицо от влаги вытер и сквозь частокол из мыслей и литер
Мигом увидел в отдалении едва брезжащий свет,
Там обезумевший человек на склоне лет
Оставил свой мраморный склеп,
Чтобы продолжить забег по пустыне земного бытия,
Узкая и скользкая стезя петляла полдня, пока вечерняя заря
За горизонт не ушла! Исчезла мечта, улыбнулись лукавые уста,
А с языка слетели язвительные слова: «Мне жизнь не мила
Без плывущего по бурному морю утлого челн, пусть этот чёлн   
Плывёт по воле огромных волн, когда-то его жизнь превратится в сон!»
Тот, кто рождён был у моря, тот полюбил навсегда шумные веси и города,
Там о берег билась морская волна, а по берегам росла трава – резеда! 
Сейчас другие времена, нет ни спокойствия, ни сна, грустна душа, она покоя лишена,
Без отчаянных усилий годы будничной жизни кое-что изменили в худшую сторону,
Отрадная мечта исчезла, бог весть, куда с родного подворья, она сбежала от ворья,
Крики воронья до сих пор слышны не только здесь, но и в Париже,
Дождь всё так же стучит по крыше, грязь и жижа свою историю пишет.
Заполняя пустую нишу грязью рыжей! Бесплотное виденье
Сказалось на моём воображенье, теперь и я со стороны смотрю
На фигуры те, которые видеть не могу и не терплю их заштатных слов,
Мой разум не готов вкусить плод Христов, выращенных среди садов трущоб! 
Предвидя долгую разлуку, не подаю руку предательскому звуку вражеских речей,
Для нет места в душе страждущей моей! Страна рабов, страна господ,
Немытый и безграмотный народ чего-то постоянно от власти ждёт,
Но жизнь идёт, петляет слог среди авторских строф, добывая медь и злато,
Когда-то наступит расплата, и тогда мирской покой, ценя,  путеводная звезда
Вновь попытается сбить с толку меня, оставит наедине у трухлявого пня перед закатом,
Чтобы рок проклятый до конца спутал в памяти числа и даты! Разум смущён,
Дееспособен он, взгляд видит странное движенье, он в недоуменье,
Когда же грядёт его прозренье? Ничто не падает с неба, кроме воды, града и снега,
С неба наземь к нам спустилась истинная вера, кому какое дело, что душа страдает без дела?
Жизнь велит: праведно жить и страстно любить, разум – против, а здоровый инстинкт – за,
Пришло время жать на тормоза перед тем, как навсегда закрыть кристально чистые глаза!

г. Ржищев
7 января 2022г.
16:10