Святочный рассказ

То сердце билось шепотом,
То уходило вскачь.
Мне все давалось опытом
Потерь, а не удач…»   
Н. Литвинова               

А ведь по всему выходит, что новый год придется встречать в больнице – такая неоптимистическая мысль возникла у меня на одиннадцатые сутки хаотичной пляски сердца. Да еще с частотой в три раза превышающей норму. Такая безумная тарантелла внутри тебя! Отсюда и слабость, ощущение ненадежности рук и ног, непонятный страх и головокружение, отнюдь не от успехов.

Дочь трижды в день снимала кардиограммы, тут же отсылая копии пленок кардиологам во все концы света. Ободряла как могла, меняя схемы приема лекарств, комбинировала медикаменты. Увы, все помогало на час-другой.
Выход был один – интервенция. Так специалисты называют активное вмешательство в работу «пламенного мотора».

Необходимые рутинные процедуры – бритье волос на груди, ЭКГ, УЗИ, анализы крови -все в темпе аллегро.На следующее утро я уже на четвёртом этаже кардиоцентра.
 
Попытка запустить нормальный ритм через электрод, введенный в пищевод – зеро. Еще разряд и еще. Без эффекта. На экране бегут неравномерные кривые, выстраиваясь в частые несимметричные зубцы.

Краткий консилиум,и малорослая медсестра, как оказалось потом рукопашница, везет меня на каталке в реанимацию. По пути, узнав, что мы коллеги, развлекает рассказами из своей трудовой биографии. В повествование органически вписывается ( с этакой бравадой)прозвище сестрички – «Маленькое зло», которое ей дали наркоманы на прежней работе.

Свободный операционный стол, это для меня. Справа на таком же ложе мужик с кожей ярко-желтого цвета. Утыкан системами, как новогодняя елка игрушками.  Такой цвет кожных покровов характерен для гемолитической желтухи – вспоминаю лекции профессора Медведева.

Ловлю на себе взгляд соседа, подбадривающе гримасничаю в ответ. В это время мои конечности фиксируют к столу. С третей попытки устанавливают в вену катетер, подсоединяют систему для переливания. Сердце несется в том же бешеном галопе, с разницей, что галоп имеет определенную ритмичность.

Стараюсь отвлечься, думая о дочери, которая осталась за дверью отделения. Ей сейчас гораздо труднее. Я-то вот тут, а она в неизвестности… 
К столу подходит доктор, похоже "всех начальников начальник". Спина прямая, офицерская. Виски седые, глаза льдистые, умные. Такие, вероятно, у апостола Петра, что держит ключи от рая.

Спрашивает о перенесенных заболеваниях и прочих бедах, касающихся здоровья. Разговаривая с  доком, почему-то представляю его в мундире и конфедератке. Наваждение, да и только. Приглядываюсь к бейджику на халате – точно, шляхетская фамилия. Да не из новоделов, а из старых польских родов.
- Дышите глубже, - доносится из-за спины незнакомый женский голос. И все, царство Морфея.

Очнулся от холода. Прошу нянечку укрыть себя любимого. В дальнем углу бригада что-то пишет. У нас в медицине без писанины никак. История болезни не для врача, а для прокурора.

Под стареньким одеялом постепенно согреваюсь. Желтый мужик никуда не делся, тихо сопит с катетером в носу. Как-то исподволь всплывает понимание, что бешеной гонки нет, исчезли гулкие удары в сосудах шеи. Слабость и легкая тошнота остались. Но, Урраа - ритм восстановлен!

Через полтора часа той же каталкой в палату. Еще сутки под наблюдением. Контрольные анализы, функциональные пробы и прочие манипуляции.

Кстати «Маленькое зло» оказалось вполне позитивной личностью. Сопровождает меня из кабинета в кабинет, обеспечивает «зеленый свет» для прохождения различных исследований. А феи в защитных масках, хлопотавшие у всяческих приборов, пахли в предновогоднее утро, кто карамелью, кто ванилью, но все отменными духами. И, как говорил товарищ Бендер, были нежными и удивительными.

К полудню я уже был дома. Праздник встретил чашкой чаю. Увы, ничего крепче не полагалось. Прощался со старым годом кусочком белорыбицы со свежесваренной картошкой. Поздравление президента пошло под «оливье» (куда же без него).
Ну а нынешней нормальной жизнью я обязан дочери, сотрудникам кардиоцентра и Богу, не вычеркнувшему меня из Книги Жизни.