Спальня

Войдя в прихожую, Мила захлопнула за собой дверь. Очутившись в полумраке своей квартиры, девушка сразу ощутила облегчение.
Бросив сумочку на полку и небрежно скинув туфли, она прошла в ванную комнату. Включила воду и вылила в бурлящий поток огромное количество пены. Стресс нужно было как-то снимать.
Повернувшись к зеркалу, Мила взглянула на своё отражение. Губа здорово припухла, кровь запеклась в уголке. А скулу затянуло небольшим бордовым пятном, будет синяк. В этот раз Алексей перестарался.
Её передёрнуло от воспоминаний о сцене в клубе. С некоторых пор он перестал извиняться за подобные выходки, а она всё оттягивала решительный разговор.
Боялась?
Конечно нет! Мила фыркнула, отмахнувшись от навязчивого вопроса, и прошла в спальню. Раздеваясь, она размышляла, что фактически они с Лёшей даже парой не являются...
Их отношения перестали быть романтическими. Временами он казался совсем отстранённым и раздражительным. Делая вид, что Мила бегает за ним, навязывается. Но иногда Лёша был мил и ласков, как в самом начале.
«В самом начале, – девушка грустно улыбнулась, - как будто прошло десять лет…»
Но прошло всего два года. И весь этот период напоминал диаграмму со взлетами и резкими падениями. Только взлётов становилось всё меньше.
Рукоприкладство пришло в их отношения как истерика или порывы неконтролируемого гнева. Это была демонстрация превосходства.

«Нужно было сразу расходиться, – девушка потрогала припухшие губы, вспоминая, как получила первую пощечину. Но что-то мешало сделать ей решительный шаг, заставляло давать этим отношениям последний шанс, еще и еще. - Как было бы здорово, если бы он просто взял и пропал…»

Телефон на столике засветился, на экране появилось улыбающееся лицо Алексея и надпись «Милый». Она давно перестала считать его милым, но никак не решалась переименовать контакт.
Мила невольно дёрнулась, чтобы ответить на звонок, но вовремя осеклась.
«Пошел ты…» – процедила она сквозь зубы.
Присев на кровать, девушка тяжело вздохнула. Для чего она только всё терпит, на что надеется?
Телефон на тумбочке продолжал вибрировать и светиться, к счастью, звук Мила отключила еще в такси.
Когда экран, наконец, потух, она встала и побрела в ванную.

Спустя полчаса девушка вернулась в спальню, завёрнутая в махровое полотенце, распаренная и расслабленная. Горячая вода пошла на пользу, мысли немного рассеялись, напряжение ушло.

Назвать единственную комнату в квартире спальней сложно, но Мила звала её именно так. Еще девчонкой мечтала она иметь спальню с большой кроватью в центре комнаты, не у стены, а именно в центре. С прикроватной тумбочкой и прочим антуражем.Сколько не билась с ней мама, аргументируя, что складной диван даст больше места и комфорта, а комната станет более универсальной, Мила стояла на своём.
И вот её цитадель сна. Большая двуспальная кровать в центре, рядом прикроватный столик, на полу мягкий ковролин. Не спальня - мечта. Оставалось найти подходящий светильник, и девушка ежедневно листала каталоги в поисках чего-то подходящего, но выбрать пока не могла.
Мила задёрнула шторы и, пройдя через комнату, повалилась на кровать. Казалось, что только тело коснётся мягкой ткани, и сразу провалишься в сон. Но едва это случилось, в голову, словно назойливые насекомые,полезли мысли. Не открывая глаз, она нащупала на столике телефон и поднесла к лицу. Двадцать семь пропущенных от Алексея. И несколько сообщений, общий текст которых заключал смысл «когда я приеду, ты пожалеешь».
 В этот момент она невольно задалась вопросом:закрыта ли дверь? Рассеянность часто приводила к тому, что дверь была не заперта. Но, несмотря ни на что, идти проверять не было ни сил, ни желания.К тому же подобные порывы были в стиле Алексея и заканчивались, как правило, лишь сотрясанием воздуха.Девушка с тяжелым вздохом вернула мобильник на столик. Телефон с глухим стуком упал на пол.
«Недолёт», – сокрушенно подумала Мила. И казалось бы, чего проще, пусть лежит  там до утра, сам виноват. Но это свербит как заноза, телефон не на месте! 
«Нет уж, – приняла решение девушка. – Пошли к чертуи Лёша этот, и телефон! Грёбаные мужланы, требующие постоянного внимания! Не сегодня».
Ей внезапно стало очень легко и даже весело от того, что она может вот так запросто забить на всё. Тело начало погружаться в приятную истому, а разум туманиться. Где-то за окном доносились звуки ночного города, и это убаюкивало.

Даже в полусонном состоянии, с закрытыми глазами Мила почувствовала, как светится экран. С трудом разлепив веки, она с раздражением наблюдала на потолке сюрреализм цветов и красок света, исходящих в темноте от телефона, лежащего на полу.
«Почему ты не упал экраном вниз?!» – вопрос повис в воздухе, а решимости не поднимать телефон только прибавилось. Но при такой иллюминации уснуть не было абсолютно никакой возможности. Решение пришло внезапно. Мила нащупала рукой плюшевого медвежонка, Лёшин подарок.
«Ты как раз подходящих размеров, чтобы этот телефон накрылся… медведем», – прыснуласмехом девушка, глядя в милое лицо медвежонка.
Выглянув через край кровати, она с детским злорадством смотрела на вибрирующий телефон, а потом медленно, словно сбрасывая с самолёта бомбу, бросила вниз игрушку. Медвежонок благополучно накрыл мобильный, и комната на мгновение погрузилась в сумрак. Внезапно из-под кровати что-то мелькнуло, и игрушка исчезла под ней. Телефон продолжал светиться, разгоняя полумрак, а о том, что медвежонок был, говорил лишь плавнопокачивающийся край простыни, свисавший почти до пола.
Мила растерянно смотрела вниз, произошедшее не укладывалось в голове. Телефон, наконец, потух, и стало темно.
«Видимо я как-то неудачно его бросила, что он отскочил под кровать, – девушка искала логическое объяснение произошедшему. Но вопреки всей логике в душе зарождалась тревога. – Нужно просто достать его и всё!»
В этот момент экран сотового вновь ожил, освещая комнату, и теперь девушка была этому рада.
Она едва протянула руку, как из-под кровати брызнули ошмётки плюшевого животного. Это был всего лишь синтетический наполнитель, но на ум пришло именно слово «брызнули», а еще слово «внутренности».
Мила в ужасе отдёрнула руку, откинулась на кровать и замерла. Под кроватью что-то было, и сомнений не оставалось. Мобильник предательски затих, и снова стало темно.
Девушка лежала, глядя в потолок, пытаясь привести мысли в порядок.
«Этого не может быть, – сказала она себе, вспоминая всё, что знала о критических ситуациях. А знала она лишь одно - панике поддаваться не стоит. – Видимо я заснула, на мгновение, так бывает. Сон и реальность смешались, и мне всё привиделось. Если сейчас посмотреть, то останков медвежонка…то есть поролона из игрушки там нет».
Но смотреть почему-то не хотелось. От мысли, что придётся снова свеситься через край, стало не по себе. Да и что можно увидеть в темноте?
«Нужно включить свет! – эта мысль здорово приободрила. Девушка взглянула на выключатель у двери с противоположной стороны кровати, в сумерках  он хорошо выделялся белым пятном. – И тогда всё снова станет нормально».
Преисполненная решимости, Мила спустила ногу на пол, ощутив приятный ворс ковролина, и почти опустила вторую, когда щиколотку обожгла боль. Вскрикнув, девушка отдёрнула ногу с такой силой, чтоедва не свалилась с кровати.

Ей показалось, что комната наполнена шумом, но это бухала кровь в висках. Пытаясь восстановить дыхание и унять обезумевшее сердце, Мила лежала, закрыв глаза. Понемногу тело пришло в норму, и осталась лишь ноющая боль в лодыжке.
«Что это было?» – спросила она себя, прислушиваясь к царившей тишине.
Мила медленно села и огляделась по сторонам. Это всё еще была её комната, в темноте вырисовывались знакомые предметы обстановки. Из-за окна доносились звуки ночного города. Всё как всегда - пустота и уединение. Но под кроватью кто-то был.
На щиколотке красовались пять глубоких порезов, так, словно девушка вырвала ногу из чьей-то лапы. Кровь несколькими струйками быстро стекала по ступне, и по белой простыне расползалось пятно. В темноте кровь казалась черной. Просидев минуту в ступоре, Мила с трудом оторвала от наволочки неровный кусок ткани и перевязала рану.
«Если это не сон, то я сошла с ума, – сказала она шепотом, вымеряя глазами расстояние от кровати до двери. - Прыжок. Один единственный прыжок и, если всё получится, ты у двери, а там дело техники. Главное быстрее бежать».
Девушка взглянула на замотанную щиколотку, на ткани уже проступили первые тёмные пятнышки.
«Сейчас, – решила она, в очередной раз подавляя приступ паники.
Неслышно поднялась на ноги, теперь расстояние до двери сталобольше. Да и высота оказалась приличная, но Мила откинула все эти мысли и приготовилась. Несколько раскачивающихся движений. – Сейчас, вот сейчас…».
В последний момент из-под кровати что-то выкатилось, и девушка едва успела замереть, сохранив равновесие.
 Это была медвежья голова. Улыбающаяся голова плюшевого медвежонка, из которой торчал наполнитель.  Необъяснимый ужас охватил её при взгляде на эту голову. Пришлось зажать рот рукой, чтобы не закричать.
Без сил девушка присела на кровать, отодвинувшись от края, чтобы не видеть счастливых останков игрушки.
Последний барьер решимости был сломлен, она не знала что делать. Идея с прыжком казалась безумием. Всё происходящее было безумием. Растирая слёзы по лицу, Мила всхлипывала, с трудом сдерживая рыдания.
 Она просидела так минут десять, может пятнадцать. Ничего не происходило, и в душе зародилась надежда, что всё закончилась. От нервного напряжения и усталости Милу даже начало клонить в сон.
Тишину нарушил какой-то звук. Вначале совсем тихий и едва различимый, скрежетание. Девушка, словно встревоженная кошка, прислушивалась, крутила головой и всматривалась в темноту. Наконец, страшная догадка осенила её. Едва заметной вибрацией звук расходился по самой кровати. То, что притаилось под ней,когтями прокладывало себе путь наверх.
Мила прильнула ухом к матрасу в надежде, что ошиблась. Но звук шел снизу. Он становился всё громче, сильнее,яростнее.
Слёзы прорвались горячим потоком, комната наполнилась рыданиями, но Мила слышала лишь треск ткани,идущий снизу. Барьер, отделяющий их становился всё тоньше.
«Чего тебе надо?!  -заорала она, захлёбываясь слезами, жадно хватая ртом воздух. – Что ты хочешь, чертова тварь?! Оставь меня!»
Голос оборвался, горло обожгла резкая боль. Попытавшись напрячь связки девушка скривилась. Теперь ей оставалось только шептать.
«Господи, я даже орать не могу, – Мила без сил повалилась на подушки, заливаясь новым приступом слёз. – Даже на помощь не смогу позвать».
Эта мысль окончательно выбила почву у неё из-под ног.
«Почему я не сделала этого?! Самого элементарного…Ведь если орать блажью среди ночи кто-то придёт, спасёт…а я даже не подумала…а теперь, что остаётся теперь?»
Девушка откинулась на спину и равнодушно уставилась в потолок. Все мысли покинули её, даже отчаяние. Она думала о том, почему потолок такой белый? И чем его красят? И что интересно было бы попробовать самой…
Хлопнула входная дверь. Под кроватью стало тихо.
Мила замерла, вся превратившись в слух.
«Показалось…никто не может прийти, не могло так повезти…Но оно притаилось! Значит, звук был, – Мила подскочила на кровати. – Кто там?!»
Горлословно обожгло изнутри огнём. Вместо крика вышло невнятное хрипение. Под кроватью царила тишина.
И в квартире царила тишина. Тишина. Тишина. Тишина. Она ошиблась, никого нет!Вот и под кроватью послышалось еле заметное движение.
«Мила! – голос Алексея резанул по ушам. Всё тело девушки покрылось мурашками. – Мила, ты тут?!»
Уверенный на людях Лёша, приславший кучу грозных сообщений, стоял в прихожей, не решаясь пройти.
«Я тут! – попыталась позвать девушка, и новый приступ боли перехватил дыхание.
Она нашла на тумбочке маникюрные ножницы и с силой швырнула в дверь. Звук получился достаточный, чтобы привлечь внимание.
«Мила, ты там? – послышались приближающиеся шаги, и, если бы могла, девушка верещала бы от радости.
В момент, когда дверь уже открывалась, Мила вспомнила, почему она тут. Эйфория схлынула разом, ладони похолодели. Под кроватью было тихо.
Алексей появился в дверях.
«Мила?» - спросил он, всматриваясь в полумрак.
Девушка замахала руками, не решаясь спуститься на пол.
«Нет, нет! –шептала она как можно громче. – Там под кроватью. Там под кроватью…»
Мила запнулась, не зная, как выразить, всё объяснить.
«Что? – не понял парень, приближаясь, из растерянного его лицо стало напряженным.
«Там опасно!»
Но он был уже слишком близко. Он ничего не понял.
«Чего там? – раздражение мелькнуло в голосе. – Ты не одна что ли?!»

Алексей опустился на одно колено и заглянул под кровать.
Вопль разрезал тишину. Оно затаскивало его под кровать словно бьющуюся рыбу. Девушка в ужасе закрыла лицо руками. Он не звал на помощь,лишь вопил что-то бессвязное. В его крике слышалась боль. Слышался дикий первобытный страх. Крик удалялся, точно парня утаскивали куда-то по пустому коридору.
«Беги!» – сказал голос в голове.
И она бросилась бежать. Уже через несколько секунд,захлопнув дверь своей квартиры с другой стороны и прижавшись к ней спиной, девушка медленно сползала на грязный бетонный пол. Силы покинули её окончательно. Мила скулила, словно животное, слёз больше не было. В подъездные окна пробились первые рассветные лучи.

                ****

Щелкнул выключатель, и прихожую залило светом. Мила давно не проводила время так хорошо. Возможно, дело было в том, что они с мамой долго не виделись. А может, от того, что папа остался дома, и они смогли спокойно сплетничать и ходить по магазинам.
Разувшись, Мила прошла в кухню, мама еще возилась с застёжкой босоножек.
«Чай будешь?» – крикнула девушка из кухни.
«Если только зелёный, черный на ночь чересчур бодрит».
Мила рассмеялась в ответ, щелкая электрическим чайником, и достала из шкафчика чашки.
«Вот это перемены», – произнесла мама, когда она вошла в комнату.
Да, с той злополучной ночи здесь многое изменилось. Комната приобрела оттенок японского колорита. Колокольчики, бамбуковые полки, пара картин. И вместо кровати матрас, аккуратно расположенный в углу.
«Сменила стиль».
«По-спартански», – в голосе матери не было ни одобрения ни негатива. Так было всегда, когда она сомневалась.
«Будет с отцом обсуждать», – подумала девушка.
Мама прошлась по комнате.
«Это из-за Алексея?» – произнесла она, наконец, дрогнувшим голосом. Мила ждала, что она заговорит об этом и удивлялась, что мама держится так долго.
«Нет. Это переосмысление жизни».
«Его так и не нашли?»
«Нет».
«Сколько прошло, два месяца?»
«Около того»,– девушка присела на край кровати. Чайник на кухне громко щелкнул, но идти не хотелось.
«Бедный мальчик, пропал без следа. Жестокий мир, – в голосе послышались слёзы. – А вы так подходили друг другу…»
«Мама!» – резко оборвала её девушка.
«Всё-всё, – женщина достала откуда-то платочек, промокнула им глаза и заговорила совсем другим тоном. – А мы вот с папой выкинули старый диван и  купили кровать! В центре комнаты поставили, как у тебя было. Теперь будет  настоящая спальня. Папа сегодня впервые там будет спать. Обживать, как он выразился».
Женщина улыбнулась.
У Милы похолодели ладони, в груди появилось тревожное предчувствие.
«Позвони ему, пусть в зале поспит, –  сказала она, прямо глядя на мать. – А завтра  я с тобой поеду и посмотрю».
«Зачем? У тебя дела, да и смотреть пока не на что. Я лампы еще не купила на тумбочки, – женщина, растерянно хлопая глазами, взглянула на наручные часы. – Он спит, наверное, разница три часа, там двенадцать уже».
«Позвони», – настойчиво повторила девушка, продолжая смотреть на мать.
Женщина никогда не выдерживала этого взгляда дочери. Достав из сумочки телефон, она набрала номер.
«Коля?! – мягко заговорила мама. – Лёг уже? Мила просила позвонить, узнать, как ты…Что? Кот под кроватью?! Подожди, я плохо слышу…».
Мила ощутила, как почва уходит из-под ног, она была на грани обморока.
«Коля? Коля?! – женщина растерянно убрала трубку от уха. – Оборвалось…Он что-то про шум под кроватью говорил, кот видимо забежал, – и, помолчав, добавила. – Это покажется странным, но прежде чем связь оборвалась, я слышала голос Алексея, я почти уверена…»
Девушка закрыла лицо руками и заплакала. Мать, не решаясь её успокаивать, с опаской прислушивалась к нарастающему предчувствию чего-то плохого.