Я несу тебе своё сердце

Я несу тебе своё сердце.

Я иду к тебе прямиком из ада. Из пекла. Из котла. Иду без одежды и обуви — такая, какой вышла оттуда с кипящим сердцем в руках.

Жжётся. Оно всё ещё стучит, колотится так, словно хочет вырваться — но не из груди, оттуда я его уже вырвала — а из клетки моих ладоней. Трепещет, как пойманная птичка. Горит, пульсирует, неистовствует, негодует и истекает огненной кровью. Она струится по моим рукам и каплями падает на холодный ночной асфальт. Он шипит, впитывая мою кровь.

Мои руки дрожат так, словно меня бьёт током. Меня всегда бьёт током. Но я уже давно не чувствую боли. Кожи на моих руках нет — она превратилась в десятки ожогов. Чёртово сердце.

После ада город кажется ледяным. Сырой чёрный асфальт приятно холодит мои горячие ступни, впиваясь в грубую кожу сотнями маленьких игл. Наконец-то. Помню, когда-то давно, сотню лет назад, мне было больно, когда я ходила босиком по асфальту.

Я исступлённо смеюсь, запрокинув голову и безумно глядя на жалкие точки звёзд, которых почти не видно в городе.

Наивная. Я не знала, что такое боль.

Оо, там, в аду, мне пришлось несладко. Ох, как несладко. Я стала настоящей ведьмой. Как хорошо, что я сбежала оттуда. Хо-ро-шо.

В аду я отвыкла от города. От этих луж, тёмных переулков, разбитых тротуаров, площадей, небоскрёбов, ржавых труб, бездомных кошек. Дома и здания возвышаются надо мной и окружают меня. Я словно снова попала в клетку, только увеличенную в несколько раз. Где бы я ни была — я в клетке. В клетке, пока я без тебя.

Я несу тебе своё сердце. Идёт противный мелкий дождь, и моя горячая, словно наэлектризованная кожа шипит и дымится под каждой каплей. Моему сердцу не страшен дождь, и оно горит, горит всё сильнее, словно я несу в руках костёр. Вечный огонь, который не может потухнуть. Фонари туманятся где-то наверху, абсолютно не освещая этот странный и злой мир вокруг. Ну ничего. Не беда. У меня же есть сердце. Оно горит лучше любого фонаря. Оно истекает уже не кровью, а пламенем. Скоро мои руки почернеют, обуглятся, и от них останутся одни кости.

Я несу тебе своё сердце. Теперь я сама как бездомная кошка. Наверное, мой дом давно снесли. Или взорвали. Или у меня его и не было. Или мой дом — ты.

Редкие прохожие идут мимо, закрываясь от дождя. Я смотрю на них, широко раскрыв глаза — надо же, после ада я и забыла, как выглядят люди. Они, впрочем, смотрят на меня так же. На меня, голую, босую, растрёпанную ведьму с сердцем в руках и дырой в груди.

Ну и ладно. Пусть смотрят. Всё это не важно. Главное — сердце.

Теперь мне не страшно. Я не боюсь ни этого города, ни этих небоскрёбов, ни этой темноты, ни этого дождя, ни этих людей. К чёрту всё. Главное — сердце.

Я несу тебе своё сердце. Я иду к тебе через весь город — такая, какая есть, со всеми своими недостатками и смертными грехами, с клубком темноты внутри. Иду по битому стеклу. Продираюсь сквозь тьму, освещая себе дорогу сердцем. Оно снова вырывается, и я сжимаю его сильнее пальцами-когтями, чувствуя — не боль, а жар. В аду я разучилась чувствовать боль. Проклятое сердце. Надеюсь, оно не лопнет в моих руках.

Дует ледяной ветер, откидывая с моего лица длинные пряди спутанных волнистых волос. Мне холодно. Давно не испытывала это ощущение. Как же хорошо, когда холодно. Холодно, а не адски горячо.

Город не хочет принимать меня обратно. Мне здесь не место. Мне место в своём аду, в клетке, в пыточной, на костре — где угодно, только не здесь. Только не среди людей. Но я иду. Всё равно иду. Не знаю, что будет, когда я дойду. Да это и не важно. Какая разница. Главное — сердце. Сердце — а потом уже всё остальное.

А знаешь, каково мне без сердца? Ведь я его вырвала. И теперь у меня вместо сердца — дыра. Чёрная и глубокая, страшная и злая. Я стараюсь не думать об этом. Но она — есть. Дыра. И я уже ничего с ней не сделаю. Поздно. Я уже вырвала сердце.

Но у меня есть ещё кое-что. То, что держит меня, то, из-за чего во мне всё кипит и без сердца.

Я несу тебе своё сердце. Я не могу иначе. По моим жилам уже давно течёт не кровь, а жидкий огонь. Внутри у меня как в печи. И это всё, всё тебе. Всё равно никому больше не нужно. А тебе нужно, я знаю. Я даже вырвала сердце. И оно тоже тебе. Тебе нужнее. Мне всё равно не жить. Я погибну — даже если уже мертва. Там, в аду, жизнь страшнее смерти.

Есть у меня и то, что я держу в секрете даже от себя: куда бы я ни пошла, я несу свой ад в себе. Это мой единственный груз. Единственный багаж. Я не умею и не знаю ничего. У меня есть только ад. И сердце. По-другому я просто не могу жить. Я не из этого мира. Кто-то перепутал меня с кем-то. И мне пришлось жить здесь. А потом — ад.

Но какая разница? Ведь здесь — ты. И я выбралась из ада, чтобы прийти к тебе. К тебе. Пожалуйста, поскорее к тебе. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Надо же. Я всё ещё умею просить. Всё ещё умею так унижаться. Но я не унижусь ни перед кем, кроме тебя. Я тебя люблю. Люблю — если те, кто вернулся из ада, всё ещё умеют любить. Люблю — если знаю, что это такое. Люблю — если можно любить без сердца.

Я прихожу к тебе, держа сердце на вытянутых руках. Ты стоишь передо мной среди асфальта и стекла, среди этого беспощадного города, среди этих жутких небоскрёбов, зловещих фонарей и мерзкого дождя.

Я встаю перед тобой на колени и кладу сердце к твоим ногам. Наконец-то я от него избавлюсь. Бери. Теперь оно твоё. Такое, какое есть. Злосчастное сердце.

Я кладу сердце к твоим ногам. Но ты даже не видишь меня. Тебе оно не нужно. Тебе не нужно моё сердце.