Забытые истории Нового города. Горчица

Недавно назначенный Генерал-губернатором Сергей Михайлович Духовской, прибыл в столицу Туркестанского края, буквально перед празднованием 33-й Годовщины взятия Ташкента, вместе с супругой.
       Все его дни были расписаны поминутно - встречи, доклады, поездки.
       Супруга, Варвара Федоровна, урожденная княжна Голицына, находила Ташкент- скучным, пыльным, душным. Все ее мысли были только о Санкт-Петербурге.
       Каждый день ровно в полдень из крепости раздавался пушечный выстрел оповещающим горожан о наступлении полудня.
       - Завтрак подан, - доложил с важным видом, вошедший управляющий домом Богданов.
      - Спасибо любезный, - ответила Варвара Федоровна.
      - Ваше сиятельство будут завтракать, как всегда, у себя? – спросил Богданов.
      - Нет, сегодня в столовой, - ответила Варвара Федоровна.
Богданов поклонился и вышел.
     В столовой за большим столом уже завтракал Духовской читая газету «Туркестанские ведомости».
     - Доброе утро дорогой, - сказала Варвара Федоровна, подойдя к супругу и поцеловав его в щеку.
     - Полдень уже, - поправил Духовской.
     - Какие чудесные розы, от кого они? - спросила Варвара Федоровна, вдыхая аромат букета стоявшего в центре стола.
     - С утра заезжали Его Высочество Николай Константинович и передали тебе розы, собранные ими лично в их саду. - ответил Духовской.
    - Как мило, - произнесла Варвара Фёдоровна с ноткой романтизма.
    - Еще Великий Князь просили сказать, что желтая лента на букете, это символ песков Голодной степи, куда они и отправились, -добавил Духовской.
 - Жалко, что не смогла лично выразить ему свое восхищение, – с не поддельным сожалением произнесла Варвара Федоровна.
 - Его Высочество обещали по возвращению обязательно нанести визит, вот и выразишь свое восхищение. Как твое самочувствие дорогая? - спросил Духовской
     - Да вроде получше. Эта жара и гудок в 7 утра с завода купца Иванова меня сведут с ума. И кто, разрешил ему так близко завод строить? - немного с возмущением сказала Варвара Федоровна.
     - Это, сейчас кажется одна верста близко, а 30 лет назад, это было за чертой города, - пояснил Духовской.
    -  А нельзя ли его под каким-нибудь предлогом, временно закрыть? - как бы, между прочим, спросила Варвара Фёдоровна.
   - Ва;рюшка, что за вздор? И хочу тебе напомнить, что именно с этого завода нам поставляют лёд, - немного возмущенно сказал Духовской.
    Варвара Федоровна надула губы.
    - Может тебе не стоило вставать, отлежалась бы? – спросил, смягчив тон Духовской.
    - Если я не буду выходить из комнаты, то скоро этот «Белый дом» будет похож на большую казарму, - ответила Варвара Федоровна.
    - А мне кажется, что здесь обстановка не хуже, чем во дворце? - немного в недоумении произнёс Духовской осматривая комнату.
    - Я вовсе ни в претензии к убранству и обстановке, я про всех адъютантов и твоих чиновников, которые обедают у нас каждый день, - пояснила Варвара Фёдоровна.
    - Ваше Высокопревосходительство, к вам Управляющий канцелярии Константин Александрович Нестеровский, с докладом, - сказал вошедший молодой адъютант.
   - Что-то он сегодня припозднился. Наверное, испытывает моё терпение? Ну ничего, ни таких ломали, проводи его в кабинет, - сказал недовольным тоном Духовской свернув газету и положив ее на край стола.
   - Вот, про, что я и говорила, – сказала Варвара Федоровна.
   - Извини дорогая, служба, - сказал Духовской, встал из-за стола, поцеловал жену в макушку и направился в свой кабинет.
    Первое время Варваре Федоровне просто хотелось бежать из Ташкента, но она взяла себя в руки и стала погружаться в обязанности жены губернатора Края.
    Наступил день - 15 июля. С восьми утра весь город уже был на ногах и собирался на площади возле Спасо-Преображенского храма.
     «Белый дом» располагался на той же площади, напротив храма и Варвара Федоровна, периодически меняя окна, рассматривала происходящее.
       Зайдя в открытую дверь огромного кабинета, где Духовской возле рабочего стола что-то обсуждал над картой с Ташкентским губернатором Корольковым Николаем Ивановичем, с которым учился вместе в Академии, Варвара Фёдоровна тихо подошла к окну.
      - Сколько народу. Как представлю, что сейчас по этой жаре ... А может я не пойду? – вдруг спросила Варвара Фёдоровна мужа.
      Мужчины одновременно, молча посмотрели на Духовскую.
      - Не надо на меня так смотреть. Я просто спросила, - как бы оправдываясь сказала Варвара Федоровна и не получив ответа вышла из кабинета.
      В двенадцать часов, с выстрелом пушки, на площади начался военный парад.
      После парада вся процессия двинулась крестным ходом, через «Домик Черняева» к Камаланским воротам, на братскую могилу погибших в сражении воинов в обозначенный день.
      Шествие, продолжавшееся около часа, сопровождалось пением хора.
      Каждый год начиная с 1865 года, проповедь произносил первый Ташкентский протоирей, лично принимавший участие в событиях, Малов Андрей Евграфович, но уже несколько лет по болезни этого не делал, поэтому это право перешло протоирею Богородецкому Константину Николаевичу, считавшим себя духовным сыном А.Е.Малова.
      После окончания панихиды, Духовской возложил на могилу венок и в сопровождении Королькова направился к участникам-ветеранам давних событий.
      - Генерал-майор Конопельский Иосиф Людвигович, - представил Корольков.
      Духовской протянул руку для рукопожатия, Конопельский отдав честь, тоже протянул руку.
      - Поздравляю, - сказал Духовской.
      - Генерал-майор Тверитинов Алексей Павлович, - сказал Корольков.
      Тверитинов отдал честь. На какое-то мгновение Духовской замер, как будто что-то вспоминал.
     - Поздравляю, - наконец произнес Духовской, протянул руку и повернулся к Королькову что-то спрашивая у него на ухо.
     - А я всё вспомнить не мог. Вы же, предшественник Николая Ивановича? - спросил Духовской Тверитинова показывая головой на Королькова.
    - Так точно! - ответил Алексей Павлович, отдавая честь.
    - На пенсии не скучно? – с улыбкой спросил Духовской.
    - Ни как нет, - опять по-военному, ответил Тверитинов.
    - Статский советник Юрий Дмитриевич Южаков, - представил третьего участника взятия Ташкента Корольков.
    - Поздравляю, наслышан. Повезло генералу Черняеву, что у него такой Правитель канцелярии был, - сказал Духовской.
    Затем Духовской поздравил всех ветеранов-солдат, а самого старого из них, обнял.
    После всех поздравлений Духовской поехал навестить протоирея Малова, а все остальные отправились в обратный путь, опять через «Домик Черняева» до Спасо-Преображенского храма.
     В два часа дня в «Белом доме» состоялся праздничный завтрак, человек на сто.
     Учитывая, традиции местного населения, где женщины не сидят за общим столом с мужчинами, дамам был накрыт стол в голубой гостиной возле концертного зала, где и расположились мужчины.
     Но какой бравый офицер будет говорить тост за дам, зная, что они в соседней зале? Поэтому хождения с бокалами в руках, чтобы засвидетельствовать свое почтение дамам, не прекращались до конца празднования.
     В концертном зале играл оркестр, прерывающийся только во время тостов. Стол был накрыт в основном европейскими блюдами, но с учетом вкусов и предпочтений местного населения. В конце стола было два приглашенных гостя, которые совсем не были знакомы с русской кухней. Одного из них внимание привлекла баночка внутри которой была какая-то смесь золотисто-песчаного цвета, горчица. Он внимательно смотрел на гостей, которые край ножа, намазывали им тонким слоем мясо и ели с таким удивительным блаженством.
    В начале стола кто-то начал говорить тост, все повернулись на тостующего, и гость, поправив рукава своего бархатного халата, расшитого золотом, зачерпнул полную ложку горчицы, понюхал и залпом проглотил.
    Напротив, сидел мужчина в штатском, который увидел багровое лицо и слезы, градом стекающие по лицу гостя.
    - Иосиф Людвигович! – тихо сказал мужчина генерал-майору Конопельскому сидевшему рядом с гостем, показывая на соседа глазами.
   Конопельский внимательно посмотрел на рядом сидящего гостя.
    - Сизга нима бўлди азизим?1 – спросил генерал гостя.
    Гость, застывший в оцепенении, наконец выдохнул жадно выпил стакан воды и вытер слёзы рукавом.
   - Сизга нима бўлди? 2 – опять спросил генерал.
   - Так что там? – поинтересовался мужчина напротив.
   - Не знаю? – ответил Конопельский.
   - Бир йил аввал мен отам билан Амударё бўйлаб сузиб ўтаётганимизда отам чўкиб кетгани ёдимга тушгани учун йи;лаяпман, - наконец выдавил из себя гость.
   - Что он сказал? – спросил мужчина напротив.
  - Сказал: «Я плачу потому, что вспомнил, как раз год тому назад, я плавал с моим отцом по Амударье, и отец мой потонул", – ответил генерал.
    Конопельский хотел уже выразить свое соболезнование, как увидел, что второй гость зачерпнул полную ложку горчицы и хочет её проглотить. Генерал попытался остановить рукой, чтобы тот ни делал этого, как вдруг первый гость схватил руку генерала и покачал головой, показывая «не надо».
    Проглотив ложку горчицы, второй гость посмотрел на своего друга и по его багровому лицу потекли слезы.
    - Сизга нима бўлди? 2 – спросил ехидно первый гость второго.
    - Мен сен ;ам отанг билан Амударёда чўкиб кетмаганинг учун  йи;лаяпман, - немного придя в себя , злобно ответил второй гость.
    Генерал и первый гость громко рассмеялись.
    - Иосиф Людвигович, что он сказал? – спросил мужчина напротив.
    Конопельский попытался перевести, но после первого слова, опять заливался от смеха.
   - Он сказал: «Я плачу о том, что ты также не потонул в Амударье вместе с твоим отцом», - наконец ответил Конопельский.
-----------
1-Что случилось с вами любезный?
2-Что с вами случилось?