И о чурках, товарищи

               
     Хороши пирожки с узюмом в Гуслицах ! На кажин дён - свой праздник. Первым, сам собой, встаёт день - дед, как определились в Великом Княжестве Ливонском, что под патронажем Агнессы де Риббентроп самоучинился на руинах порушенного мимоходом Григорь Лукьянычем Бельским, немного схожим, конешно, с прокурором неопределенной подчиненности, славного града Пскова, а на Псковщине - цокают. Как на Волге окают, на Маскве полорото песни поют, заводя бессмысленные гусли - мысли, так и в точке приложения силы Ганзы, иншалла, цокают.
     - Политицки ?
     Знаменитый разбойник Васька Гуслицын строго теребил младшего брата Кукуя Портяночника за обшлага шинели, ночью непроглядной снятой наживую с кожей с блудящего Башмачкина, человека, разумеется, махонького, как вошь, но патриотически обоснованного. На хлеб - цена ? На овес - цена ? И х...й с вами, как говорится.
     - Экономицки ? - не унимался Васька, пьяным делом буяня маленько изнутри трактира, куда забурились они с браткой молодшим еще о ту Пасху, когда деревья были большими, а людей прямо ставили раком. Тариф поширше ? Экономика в рост прёт недуром ? Так идите на х...й дважды, уроды.
     - Музыкально, - кривил недооформленный Демиургом рот Кукуй, тяжко примая от трактирщика парочку отцов Варлаамов, празднично завернутых в требуху с киселями. - День - то каковский, братан ? День - дед ! - и пристукнул кулачком сухоньким по столу младшой, пущая слезу. - Сиречь память. Вот чего тебе напримерно память говорит ?
     Васька насупил враз побредший морщинами лоб, сбирая тугую мысль в кулачок. Так, так, чего там. Ага ! Надька жопой крутит - вертит, на Урале два завода стоят, а у Машеньки Алехиной совершенно нету титек. Куда ни ткни - одни деревья кругом. Нет бы  " Пепси - колу " пить и девушек гулять, так вбуривают тебе прямо в разум ... Здесь старший из братов немножко смешался, потому выпивал. Потом закусывал. А там уж не до кошачьих стало. Влез в трактир мелкорослый дядя, шмыгнул, отсмаркивая старость в сырой и темный угол, где страшно и молча пировали сальные пупы с ярыжками, да и высказал по существу :
     - Геополитицка катастрофа, понимаешь, ускорение и хозрасчет, товарищи, БАМ и Куба, альтруизм ленд - лиза и смело вперед.
     И крикнул тогда Чарнота Гадячский, бросив шапку чорну на пол засранный трактира :
     - Слухай, народы, стихозу !
     Встал картинно, руки оттопырил, ухом ведёт и курлычет, как, бывалоча, Лизавета Готфрик делывала, масляно и в секс опрокидывает тебя враз, что хошь делай :
     - Кибитку мчал тот лошадь Примакова,
     Что псевдонимом брал сезон.
     Он - осень, но Лукьянов,
     А я е...л и в рот, и в нос !
     Гудит трактир. Творчество и разум ! Радуются люди, в пляс бросаются, а потом, вне всяких сомнений, заскучав за женским опчеством, спосылают мальца ( бой по американски или гарсон на иных языках безбожных ) на Кучу, что за стеной кремлевской отвеку жонками непотребными торг ведет из под полы. Приводит через миг малец растрепанную паскуду. Именем тоже Мария, что объяснимо тайными влияниями иудаизма и прочих монофизитств излишеств в условиях суверенной демократии. И драли же её ! Как есть распатронили. Но затем решили умственно орудовать.
     - Товарищи ! - вскричал Васька, беря неумолимое руководство по осуществлению праздника на себя, как Старшой, в - натуре. - Нет никакого смысла выёживаться перед быдлом, предпочитающим Ревву, Петросяна и Барта Симпсона. А потому : идите на хрен в третий раз.
    Взял Васька младшого Кукуя за руку и ушел своей дорогой. Грабить, наверное, он же разбойник знаменитый, об нём и сам граф Толстов напишет новеллу про сухари и сало. Но это, уверен, уже такие высоты, недоступные явно по сути высказываний и - вообще - поведения адресату, что, пожалуй, продолжу - ка знакомить с культурной составляющей проигрывающую Милене уже недели грудастую и херастую Бэйли Джей.
    Дипломатическое добавление в память Скрябина и республик Балтии. Василий Чуркин, Инна Гомес и толстый - толстый слой шоколада как совместные сферы влияния меж львом и человеком.