Серьезный разговор

Вообще-то Алексей ему нравился. Нормальный такой мужик. Интересный. Умный. Разносторонне образованный.
Но романтичный, излишне романтичный. Не по адресу он сюда, ох, не по адресу.
Ничем это хорошим не закончится.
Поэтому Саня пил уже третью рюмку коньяка, внимательно глядя на своего собеседника, периодически глубоко вздыхал и качал головой.

Алексей уже полчаса кряду рассказывал ему, как прекрасна их общая знакомая. Его глаза блестели и сияли, как у пятнадцатилетнего мальчишки, он улыбался, и на щеках появлялись те самые ямочки, о которых, в свою очередь, вдохновенно, с каким-то особым трепетом, ему повествовала их общая знакомая.
Хотя «знакомая», конечно, не совсем правильное обозначение их взаимосвязи.

Алексей нравился Кристине. Очень нравился. Опасно нравился. Саня знал эти симптомы. Слишком хорошо и много лет. Эти смущенно опущенные веки, из-под которых нет-нет да и вырывается огонь, неровный, волнующийся, как пламя свечи, когда она говорит об Алексее. Она становилась невозможно хорошенькой, и если бы могла видеть себя со стороны, сама бы сильно удивилась.

Не то, чтобы в целом она не была хорошенькой - ее можно было даже красивой, даже, пожалуй, очень красивой, но это если язык повернётся.
А то его ещё и вырвут ненароком.
Но чаще язык сам примерзал к небу, натолкнувшись на суровый взгляд больших серых глаз из-под не менее суровых бровей.
Нет, не бровей - с бровями все было отлично. Суровость добавляли надбровные дуги.
Или, может, и они не при чем. Может, все дело в ее характере и недоверчивости.
Так или иначе, лишний раз назвать Кристину красивой язык не поворачивался.
А когда она говорила об Алексее, становилась хорошенькой. Невообразимо хорошенькой. И какой-то очень молоденькой. Очень нежной. И очень, очень сексуальной.
Плохие симптомы. Тревожные.

Понаблюдав за ситуацией несколько недель, Саня принял решение встретиться с Алексеем лично.
Разговор предстоял серьёзный.
И сложный, потому что Алексей ему нравился.
То, что Саня наблюдал живьём, никак не противоречило рассказам Кристины.
Наоборот.

Настолько, что он уже не вполне понимал, кого в данной ситуации жалеть и предупреждать об опасности.

Саня выпил ещё одну рюмку коньяка - хорошего, кстати, хоть в коньяках особо и не разбирался, волею обстоятельств ему чаще приходилось специализироваться по красному сухому вину из-за Кристины (иногда она соглашалась на виски, но редко, потому что следила за фигурой) - и решил пойти ва-банк.

- Слушай, мужик, - собравшись с духом, перебил он. Алексей как раз вещал что-то про женщину из нуара. - Вот по чесноку, по-нашему, на простом наречии: зачем тебе это надо?

Алексей уставился на собеседника. Непонимающий взгляд. Ну да, он же тут вдохновенно вещал о своём восприятии женщины, которой сильно увлечен. Видимо, надо повторить вопрос. Саня повторил.

- В смысле, зачем? Ты имеешь в виду, зачем мне Кристина? - переспросил Алексей.

Саня кивнул. Ждём-с.

- Я же объяснил вроде, - Алексей, похоже, по-прежнему не понимал, о чем речь. -  Она красивая как древнегреческая богиня, перекочевавшая в нуар. Она умная. В ней целая вселенная. А как она поёт!.. Ты слышал? Эти грудные, такие низкие обертона, это что-то с чем-то! Ты же слышал?

Саня кивком подтвердил, что слышал.
Ещё бы он не слышал, ага.
Можно подумать, у него был выбор.
А у этого мужика выбор ещё есть.

- А как она пишет, - продолжал Алексей. - Как читает. Как пропускает весь окружающий мир через себя, в какие образы и фабулы это превращается…

«И через меня», - подумал Саня, но вслух ничего не сказал.

- Как такая женщина может быть не нужна? - Алексей подвёл свою речь к кульминации в виде риторического вопроса. - Как можно спрашивать, зачем это нужно? Всё же понятно без лишних слов.

Ну да, ну да. Саня испытал отчаянное желание закурить, но он этой привычкой не страдал. Курила Кристина.
Примечательно, кстати, что на аналогичный вопрос «зачем» по поводу Алексея у неё нашёлся целый ряд ответов, в той или иной мере связанных друг с другом.
Женщины.
Ответы найдутся всегда - и всегда на выбор.

- Ладно, мужик, давай начистоту, все-таки, - сказал Саня. - Понимаешь, я ее знаю раза в два подольше твоего. Зуб даю, ты не вполне понимаешь, во что ввязываешься.
- И ты что, предостеречь меня пришёл?

О, смотри-ка, ощетинился. И глазки-то недобро прищурились, и в лице изменился. Саня мысленно усмехнулся. Выдохни, мужик. Спасать тебя никто не собирается - похоже, что это уже бесполезно.

- Отчасти, - сказал Саня, довольно наблюдая растущее раздражение Алексея. - Но вообще-то я пришёл поговорить с тобой о Кристине, потому что очень хорошо ее знаю. И примерно с ее лет 16ти регулярно впрягаюсь за неё, даже если самому тошно. Даже если хочется приложить ее башкой о любую поверхность, чтоб там появились какие-то мозги. Хотя она очень умная. Но в некоторых вопросах всегда ходит по граблям, причём до того, как я успею вмешаться и принять меры. Но я не виноват. Она быстрая и порывистая, а мне тоже иногда надо расслабиться с пивком на диване перед телевизором.

Алексей молча наполнил рюмку коньяком и протянул Сане.

- Кажется, тебе это сейчас необходимо, - сказал он.

Смотрит участливо. Твою ж мать. Пришёл допрашивать, а сам - что же это выходит - жалуется? Впрочем, это делу не вредит. Возможно, даже наоборот.

- Спасибо, - Саня залпом выпил коньяк. - Короче, ты не понимаешь, во что ввязываешься. Ты очень классно её расписал, и в целом с тобой многие согласились бы, и она тоже, и даже я. Но ты в своей картинке с Кристининым лицом и телом очень многое не видишь и не допускаешь. А оно есть. Ты с этим всем столкнёшься, возмутишься или разочаруешься. Возможно, сильно пострадаешь. И абсолютно точно разобьешь ей сердце. А это п...ц, мужик, это полный п...ц. Поверь.

Ну вот, озвучил. Надо бы дать подробности, но пусть он хотя бы какие-то наводящие вопросы задаст.

- Ты думаешь, я с ней играю? - подал голос Алексей.
- Нет, не думаю, - очень серьезно и честно ответил Саня, глаза в глаза. - Я думаю, как и сказал, что у тебя есть образ Кристины, которому она настоящая практически не соответствует. Ты ее не знаешь.
- Так расскажи мне.

Ага. И года не прошло. Спасибо, брат. С чего бы начать ещё…
Саня задумался.
Стоит сказать, что с той минуты, как Алексей ненароком обмолвился о своих чувствах, Кристина запустила программу по их проверке. Проверять будет постоянно. Поэтому не дай ему б-г игнорировать ее сообщения или, что ещё хуже, читать и не отвечать.
И про ревность надо рассказать. Она ревнивая. Очень. До одури и безобразия. И поначалу ему будет казаться, что это такая игра и кокетство, но на самом деле ничего подобного, и он взвоет.
Или про то, что она все время будет уходить. В этом случае надо бежать следом, сверкая пятками, а если хоть раз этого не сделать, она уйдёт по-настоящему. И ты займёшь прочное место на полке мудаков. Спойлер: с неё не то, что не снимают - там даже никогда не протирают пыль.

Или про эти проклятые праздники. Мать вашу, в нашей стране их слишком много и не дай б-г пропустить хоть один.
Она будет очень убедительно делать вид, что ей это неважно. Скрывать дату своего рождения, уклончиво называя только месяц, расскажет миллион историй о том, как их не любит - не ведись, мужик, не выдыхай, не радуйся, что обрёл адекватную умную женщину с пониманием, с которой так легко и хорошо. Нихрена подобного. Тебе потом первому и прилетит за то, что со всем этим согласился. За то, что не потрудился все посмотреть в соцсетях и поставить ремайндер в мобиле.
А если сделал и это - за то, что не устроил ей праздник.
А если устроил - за то, что сделал это по своему, а не по её сценарию. А должен был выяснить, чего она хочет.
И неважно, что она мечтала о твоей инициативе и действиях.
Ты влип в настоящую проблему, гр@@аный Хьюстон.

А самый «огонь» будет дальше. Мощный такой, который жжет напалмом.
Эта женщина никому не верит. Даже мне, даже своему верному Сане. Будешь держаться рядом, как я - получишь, что это от комплексов или страха удрать.
Она вообще очень хочет верить в то, что ее боятся. Привыкай.

Ты видишь ее женщиной из нуара? Такой роковой красоткой, полной секса, играющей мужчинами и питающейся их сердцами вместо завтрака, обеда и ужина? Ха, может быть, рассказать тебе о ее неуверенности в себе, постоянном обесценивании, самобичевании и лютой, воинственной убежденности, что ее - именно ее, только ее - ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя любить? Ты, возможно, побьешься в эту стену. Возможно, даже долго. А потом тебе осточертеет. А она окажется права.
Ей всегда важнее быть правой, чем счастливой.
И этого ты тоже не подозреваешь.

Саня вздохнул. Да, о многом надо поведать этому Алексею, очень о многом. Хороший он мужик. Умный. Кажется, даже чуткий и понимающий. Они бы поладили.
Впервые за все годы взаимосвязи с Кристиной Сане захотелось, чтобы этот мужик не скопытился. Именно этот.

- Кристина очень хрупкая, - сказал Саня вслух. - Очень ранимая. Вся эта сила и независимость - только оболочка. Не воспринимай как пальцы веером, но без меня она бы этот образ не поддержала. Ее ранит все, там, под оболочкой, под броней, и то, что прорывается наружу, что, как тебе и другим кажется, видно невооруженным глазом - легкие всплески, даже не верхушка айсберга.
- Ты думаешь, я этого не вижу?
- Да, думаю, что не видишь. Не догадываешься. Не думаешь, насколько она поранена, переломана и собрана по кусочкам. Настолько пораненный человек всегда яростно обороняется. Она очень часто неправа - но она страдает, искренне, глубоко и мучительно. И я лично дам в зубы любому, кто хотя бы косвенно провоцирует ее страдания. А у меня тяжелый хук справа. Да и слева тоже ничего.

Переходить на угрозы не хотелось. Но пусть этот хренов романтик немного спустится с небес на землю.
Женщина из нуара.
Подросток из отечественного мрачняка времен «Бандитского Петербурга».
И этому подростку дали пушку и мордоворота-телохранителя, который, со вздохом, из раза в раз разгребет за ней любое дерьмо, отчаянно надеясь, что этого больше не повторится.

- Я знаю, что это прозвучит странно, - вновь подал голос Алексей, - но после твоих слов она нужна мне еще больше. 
- Отеческая забота включилась? - хмыкнул Саня. - Тогда точно не жилец. Искренне не советую что-то за нее решать.
- Мне казалось, ей нужна инициатива и определенный авторитаризм в мужчине.
- Ага. Чтобы потом за это же его и дубасить.
- Но если все делать "по-её", ей станет скучно, и она перестанет уважать.
- И в обоих случаях будет считать, что ее не любят.
- Дай угадаю: в случае авторитарного подхода - потому что ее не принимают такой, какая она есть, хотят прогнуть, изменить, не уважают как личность и лучше нее знают, что ей надо, а во втором - потому что подстраиваются, а значит, нет своего мнения, есть слабохарактерность и страх удрать или какая-то выгода, которую преследуют, влезая к ней в доверие?
- Смекаешь, я вижу. Выпьем?

Они чокнулись коньяком и выпили. Синхронно. Залпом. Выдохнули. Помолчали.

- И ты в каждом случае так приходишь? - поинтересовался Алексей.
- Честно говоря, я обычно не вмешивался. Не успевал вмешаться, да и не хотел, - сознался Саня. - Но в твоем случае передумал. Не потому что это даст какой-то результат. Просто захотелось с тобой познакомиться.
- Я прошел проверку?
- По крайней мере, уважуха тебе, что не спрашиваешь, будет ли она изменять. Значит, и правда что-то в ней понимаешь больше, чем лежит на поверхности.
- После твоих слов я понимаю не только поверхность.

Ишь ты, какие мы самонадеянные. Саня усмехнулся и покачал головой. Понимает он, ага. Глубину, ага. Умный, умный, а такой наивный. Романтик.
А Кристина циник. Страшный. Который в романтику не верит как в явление. И похрен тысячу раз, что она только этой романтики и хочет.
Ждет тебя, мужик, БДСМ. Жесткий, бессмысленный и беспощадный. А когда ты устанешь и свалишь от нее, пока еще жив, БДСМ, как всегда, ждет меня.

- А ты тоже не допускаешь, что свалить от нее может не захотеться, да? - спросил Алексей.

Саня вперил в него удивленный взор, отвлекаясь от своих мыслей. Этот мужик определенно ему импонировал.
Впрочем, будет так же импонировать, если окажется трусливым малахольным дерьмом. Потому что тогда можно будет с удовольствием, оттяжкой и вкусом расквасить ему щи.
И еще что-нибудь, на усмотрение Кристины.

- Допускаю, - возразил Саня. - Только для этого яйца надо крепкие иметь и понимать, на что идешь. А ты ее слишком романтизируешь. Нарисовал себе какой-то образ прекрасной дамы и давай там романы строчить в своей голове. В одних романах она типа Нексуса-Рейчел из Блэйдраннера, в других - типа Евы Грин из «Города грехов», и всё это в кайф, всё это круто, но все - не Кристина.
- Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали, - заметил Алексей. - Хорошо. Допустим - просто допустим - что я ничего не рисую, вижу все грани, от света до мрака, от силы до слабости через сексуальность, женственность и кровопролитную войну на уничтожение. Допустим, я всё это вижу и всё это хочу. Всю ее, во всех проявлениях, даже самых страшных, даже самых болезненных. Что тогда…
- Что тогда? - Саня рассмеялся каким-то диким смехом. - Тогда ты либо сумасшедший, либо тебя не существует, и ты плод нашего совместного с Кристиной воображения, явившийся при употреблении нетипичного для нас алкогольного напитка, коим выступает, например, данный коньяк.
- Ты меня перебил. «Что тогда» было началом вопроса. Что тогда я должен сделать, чтобы, несмотря на всё, что ты рассказал, она всё равно была моей? Слова типа «всегда» и «навсегда» не люблю, но - была моей надолго?
- О как, - Саня в очередной раз усмехнулся, но посмотрел на Алексея без скепсиса, даже с симпатией. - Совершай подвиги, мой тебе совет. Обращаю внимание, во множественном числе. Одного мало, но не перебарщивай - иначе будет сценарий подхалимажа, а это она не любит.
- И какая должна быть периодичность этих подвигов? - озадаченно спросил Алексей.
- А пес его знает, спроси что-нибудь полегче, - вздохнул Саня. - По праздникам. В повседневке. Когда ей надо, но она не сказала, но ты, если бы она и правда была тебе дорога, мог бы и почувствовать. Просто так, когда ты считаешь нужным - и когда она не планирует, потому что это удивительно, ошеломительно и говорит о серьезных чувствах. Но если после этого ты не почувствуешь, когда ей надо, и пропустишь нужный момент - окажешься эгоистом, который с ней играет из прихоти и ни во что её не ставит. А, чуть не забыл. Она никогда и ни в жизнь не намекнет тебе ни про какие подарки, даже под дулом пистолета не скажет, чего она хочет - потому что ты должен это всё сам почувствовать. Мой тебе совет, либо обходи эти хреновы праздники полностью, либо делай подвиги.
- А, например, украшения какого-нибудь недостаточно?
- Смотри, какая фишка. Украшение и тд - это прекрасно, это она любит, хоть виду и не подает и подчеркивает, что сама себе покупает всё, что нужно, а без её ведома можно не попасть, а разочаровывающие подарки огорчают. Но - постоянно на праздники дарить подарки и не делать подвиг… Это значит, от неё откупаются, лишь бы не возмущалась. Держат, как красивую вещь, на полке в шкафу, и кидают в нее украшениями, чтобы оставалась на месте и откликнулась, когда о ней вспомнят по настроению.
- А сделать подвиг без подарка - это значит не ценить ее и пользоваться, вешая на уши чувственную лапшу. Так?

Удивительно сообразительный мужик.
Может быть, со всеми его предшественниками стоило так разговаривать? Может быть, он, Саня, виноват перед Кристиной? Проводил бы такие беседы - и стольких слез, ударов, переживаний и прочего, прочего, прочего можно было избежать! Уже ведь четвертую полку для м@даков длиной во всю стену прибивать приходится…

- Знаешь, почему она мне так нужна, и я так сильно ее хочу? - голос Алексея вновь вырвал Саню из пучин рефлексии. - Она настоящая женщина. Абсолютная. До мозга костей и каждой клеточки организма.
- В том-то и дело, - мрачно согласился Саня. - Разве это не п...ц?
- Полный, - кивнул Алексей. - Абсолютный. Эпический. И именно этот п...ц мне нужен.
- Но почему? Почему не рассудительность, не логичность, прагматизм, рациональность, зрелость, прогнозирование, причинно-следственные связи? - кажется, этот вопрос Саня не задал, а выкрикнул каким-то неожиданным тенором непереломанного в пубертат мальчишки. Ну, плевать уже. - Поверь, в ней всё это есть, но напрочь отключается в межличке. В межличке она женщина со всеми стереотипами, всеми клише, и всем тем, от чего мы, нормальные мужики, вешаемся и воем испокон веков. А с тобой это вообще таким цветом расцветает, что у меня волосы дыбом встают. Тут не просто женщина включается, тут какой-то коктейль из греческих богинь типа Афродиты и Геры, а также ведьм вроде Морганы, Медеи и Лорелеи. Еще одна маленькая хорошая Герда из сказки Андерсена. И фрекен Снорк из Муми-Троллей.
- И это прекрасно, - улыбнулся Алексей. - Потому что, как ты верно заметил, дружище, мы с тобой нормальные мужики. А мужикам нужны женщины, а не себе подобные. Именно женщины-Женщины, с большой буквы и с полным комплексом нелогичности и противоречий.

Саня в очередной раз внимательно оглядел своего собеседника и в первый раз за вечер улыбнулся без скепсиса и сожаления.
Удачи тебе, отчаянный романтик. Может, и не придется бить твою славную физиономию.
Больше мне здесь точно делать нечего.

Официант поставил на стол десерт. Кристина была равнодушна к сладкому и подняла на Алексея удивленные глаза.

- Ты заказал десерт? - спросила она. - Когда ты успел? Я что-то не заметила. И коньяк… Леша? Ты на меня так странно смотришь… Я опять болтала без перерыва и даже сама не заметила, как куда-то улетела, да? Прости пожалуйста. Ну что ты так смотришь?
- Ты прекрасна, - ответил он. - И мне нравится на тебя смотреть.
- Хочется верить, что ты меня еще и слушаешь, - чуть ворчливо сказала она, чувствуя, что покрывается румянцем. - Прекрасна, говоришь… Вот познакомить бы тебя с моим внутренним мужиком, он бы тебе многое рассказал. Глядишь, ты и сменил бы свое мнение.
- Я думаю, мы бы с ним поладили, - улыбнулся Алексей.

Кристина засмеялась. Где-то в недрах её сознания мужик по имени Саня, неизменно деливший с ней проживание в одной голове с 10го класса физико-математической школы, закатил глаза, завалился на диван и открыл пиво. У него начался бессрочный отпуск.

Январь, 2022