Фантасмагория

В бытность мою полезным членом общества часто мой сон ночной ограничивался всего четырьмя часами. Недосып был настолько сильным, что в любой компании или стране гастролей моим самым страстным желанием было отнюдь не веселье в компании себе подобных или осмотр любых интересностей страны или города, а где-то в углу тихонько примоститься, и все спать и спать, наверстывая упущенное в каждодневной жизни. Поэтому и все здесь прежде мною обозначенные разговоры о жадности и страсти к бесплатным походам по музеям не больше, чем жалкое кокетство. Во главе угла все равно стоял просто элементарный недосып. Казалось бы, настало и мое время отоспаться. Так и спи себе, и не мешай другим.

Так вот в чем неприятность. Теперь-то сон и сам перестал ко мне идти. И каждая ночь превратилась в испытание. Успокоение себя, что можно будет днем тогда доспать, тоже не работает. Днем тоже сна нет ни в одном глазу. Вот в одну из таких ночей это и  приключилось.

Звонит телефон во сне. И уверенный баритон уверенно, но с откровенным металлом в голосе своем называется Анатолием Степановичем и несколько нагло, но  сурово требует немедленно позвать ему к трубке мою маму. Вот тут я начинаю по кровати сучить парализованными ногами и бояться. При этом я ясно вспоминаю, что Анатолий умер раньше, и уже не может знать, что мамы моей  тоже больше нет на свете, и я не смогу исполнить его просьбу хотя бы из-за этого. Но голос у Анатолия однозначно не его.Тот говорил пронзительным тенором, близким даже к фальцету дирижера Понькина, что вовсе не мешало его лекциям по строительству и подъемным механизмам внимательно внимать всем аудиториям студентов института.

Но вот сын  его Степан. У него однозначно баритон, которым он гордится крайне. И этот звучный баритон ему теперь служит в церкви, куда он подался от взглядов на жизнь своего отца, убежденного коммуниста в жизни, но при этом и йога по натуре и поведению. И этот сын Степан как раз прекрасно в курсе, что моей мамы больше нет. Но ему как раз самому это все настолько безразлично... Хоть он тут мне и возразил буквально в Рождество, которое по дате совпадает с днем рождения его отца. Я ему в сердцах заметила, что он во всем уступил отцу, день рождения которого я отлично помню. Так он решил показать мне тоже мое место с краю. И ответил, что на "детях гения природа отдыхает". Но он ведь и Степан, а вовсе не Анатолий. Это Анатолий радовался дочерям, но в глубине страстно мечтал о сыне с именем Степан, чтобы хоть в ком-то видеть продолжение своего революционного отца Степана.

Кто же из них мне не давал отоспаться ночью?