Сахар

Когда несчастная страна, в которой мне пришлось прожить и однозначно вскоре найти свой приют последний, бодро сделала разворот на  180 градусов, чтобы мчаться в капитализм не менее резво, чем до сей поры она тащила себя в светлый коммунизм. Тут опять пришлось немедленно ввести систему ограничений и талонов, чтобы не оставить совсем уж без еды ту часть большого  тогда еще населения страны, которая стремилась недостаточно проворно или уж совсем занималась чем-то для жизни неизвестным, про которое и не поймешь так сразу, даст оно прибыль или вовсе нет.

На хлеб талоны не вводили. Его просто стало внезапно настолько мало, что очереди за хлебом тянулись вдоль домов по несколько часов. Да его и захватить очень приходилось, чтобы успеть купить хоть что-то из того,что называют хлебом в развалившемся СССР.

Про водку можно совсем не уточнять. Любому ясно, что это было только по талонам в этой обездоленной стране, которая щедро вырубила одним махом все виноградники, чтобы они не мешали трезво жить. Послабление некоторое допускалось всего лишь в двух случаях. На покойника норму водки увеличивали уть-чуть и в светлом  случае регистрации семьи.  Хоть логика сомнительная, и на любой свадьбе кричали "Горько"  даже без алкоголя вовсе.

Но главная проблема перестройки в целом обрушилась на... Сахар. Его каждому жителю страны полагалось по талонам не больше 2 кг на одного. Из двух кг самогона не сварить. А для нормальной жизни этого количества было даже многовато. Ведь вот, к примеру, мы. Так просто пили чай несладкий. Да и в каши разные тоже немного уходило. Поэтому мы обрастали каждый месяц непотраченными килограммами продукта. И пол в шкафу, который стоял тогда в нашем коридоре все сильнее наполнялся пакетами с сахаром в расфасовке по килограмму. А нового варенья мы уже просто не варили в те годы. Как-то любовь к этому продукту ушла к капитализму вместе с перестройкой. И хватало нам вше головы старых засахаренных напрочь банок.

Иначе жила в то время вся Россия. И наша воронежская родня тоже от остальных нием не отличалась. Страна жила всю зиму запасами из погребов и подполов, которые все старательно готовили чаще с личных огородов. А те, кто не имел таких, готовили запасы из продуктов с местного базара. Тут несколько особняком стояла вторая жена моего двоюродного деда. Она врачом работала. И по отзывам всего города явно не последним врачом она была. Так благодарные ее пациенты, заранее понимая, что помощь медицины у нас в стране бесплатная, сами для себя устанавливали планку благодарности за бесплатное лечение. И тащили на себе, кто поздоровее, в дар мешки фабричные с этим самым сахаром.  F вес тех мешков был  тогда по 50 кг. И сахара поэтому хватало на все варенья на зиму и выпечку сдобную из ее умелых рук.


Так однажды как-то. И тут конфуз случился. Гостила моя бабушка в Воронеже тогда. В дверь звонок раздался. Она, не думая, открыла. За порогом ходоки с мешками сахара. Это исцеленные благодарить пришли. Но разве можно было старой коммунистке показывать дефицит, который всюду по талонам 2 кг в месяц? А тут сразу несколько мешков по 50 кг? Она гнева преисполнилась явно коммунистического содержания, на этих ходоков. Велела им, не мешкая, нести свои мешки туда, откуда взяли. И прочь смогла прогнать этих ходоков с их мешками сахара.

Сказать по совести, жена деда сильно огорчилась пропажей такого количества бесплатного сырья для всех варений на зиму. Но ведь эта бабушка моя растила ей мужа для нее в итоге. И он ее Лёлей звал от сильной благодарности. Пришлось простить, и забыть пропавший сахар. И в смятенье ждать, не принесут ли еще несколько мешков по 50 кг в каждом другие ходоки, когда принципиальной коммунистки не будет близко?