Отцовские байки

Из моих старых записей.



Копаясь в своих бумагах, делая ревизию и занимаясь ликвидацией ненужного, наткнулась на старую тетрадь, в которой начинала записывать свои воспоминания о детстве, родителях и прочее, и забросила . И там обнаружила записи отцовских баек с его слов, которые и хочу здесь опубликовать. Пишу от его лица.

У нас в деревне жил один мужик, его звали Игнатий, который занимался охотой только на медведей. В лесу, в определенном месте , у него была большая поляна, засеянная овсом. На одном из больших деревьев на краю поляны был сооружен лабаз. Вокруг лабаза на земле и на дереве все натиралось пихтой, чтобы не был слышен запах человека и пороха. Когда колос овса наливался молочной спелостью, медведи приходили туда полакомиться овсяным молочком, тогда и выходил Игнатий на охоту.
Однажды он взял с собой на охоту Шорохова Василия, мужика крепкого сложения, но с "небольшим приветом", говоря по современному.
Пришли наши охотники на "медвежью" поляну. Василий влез на дерево и спрятался в лабазе. А "медвежатник", так его звали в деревне, ушел в противоположный конец поляны и спрятался там. Надо же было так случиться, что медведь вышел именно на лабаз, в котором сидел новоявленный охотник. Он встал на задние лапы и оперся о дерево. Вполне возможно, что он и не почуял "охотника", да кто его знает. Василий со страху потерял голос и не смог крикнуть, а ружье, которое он держал в руках, выпало из них и полетело вниз, упав прямо на медведя. Следом за ружьем вниз загремел и горе " охотник". Оба рванули в разные стороны. Василий добежал до окраины деревни, где у него была своя "дегтярня". Там он гнал деготь из бересты. Забежав в дегтярню, вывалил содержимое "охоты"из штанов и стал ждать, когда они высохнут.
Тем временем, Игнатий просидев до сумерек в засаде и не дождавшись медведя, пошел к лабазу. Там он увидел жуткую картину-- ружье валялось на земле, лабаз сломан, на траве капли крови. Какое-то время он шел по следам и потеряв их, вернулся в деревню. В деревне сразу же зашел к Насте, жене Василия, чтобы сообщить ей страшную весть. Настя заплакала, а мужик сидел горюя, что теперь эта смерть будет у него на сердце до конца жизни. Не надо было дурака брать на охоту. В избу забежали ребятишки с криком: ,, Тетя Настя, дядька Василий просит дать ему картошки. Он там в дегтярне сидит."
Дело в том, что "дегтярню"облюбовала ребятня, которые пекли там картошку в песке. Радости-то было, что горе-охотник жив оказался! Позже, когда бабку Настю спрашивали, как Василий на охоту сходил, она говорила :,, Так что, охры тертой принес в штанах-то. Охры тертой."
Дегтярня-- место выгонки дегтя. От большой корчаги отходит труба, зарытая в землю. Под корчагой огонь. В корчаге мокрая березовая береста. Корчага закрывается, потом засыпается песком. В этом песке ребята и пекли картошку, которая получалась очень вкусной.

Вторую байку про колдунью я описывала уже в своей заметке про отца, но так как писала по памяти, из которой уже потихоньку все выветривается, то не совсем верно. А в этих старых записях, почти все под диктовку отца, когда он был жив, и я была моложе. Поэтому пишу ее по новой, полнее и точнее.

Ее звали Ионовна. По мужу Иону. Муж умер рано. Детей у них не было. Она взяла на воспитание одну из дочерей Гурьяновых Анну. Их там было семь человек. Вот она ее и вырастила. Говорят, ведьмы должны передать свою силу дочери или воспитаннице. Бабка была "черной" колдуньей, очень зловредной. В деревне ее боялись, как огня, и старались ублажить, как могли. Обид она никому не прощала. Если ее не трогали и оказывали должный почет, она не вредничала. Просто любила иногда пошутить, показывая свою магическую силу. Рассказывали про нее много. Вот некоторые из этих ее шуточек.
Она была очень толстая. Щеки, как у бульдога, висели складками до плеч. Ходила все время в черном.
В одной деревне, служивый, бывший моряк, эту бабку терпеть не мог и во все ее чудеса нисколько не верил. У него должна была состояться свадьба, а невеста была из нашей деревни( отцовской), где жила Ионовна. И эту Ионовну на свадьбу не пригласили! Вот уж это было для нее настоящим оскорблением! Такого еще не было, чтобы ее не приглашали на какое-либо торжество. Другое дело, что она могла сама отказаться и не прийти по какой-либо причине. От этого не было бы никому вреда. Был бы оказан почет и уважение, пусть и из страха перед ее колдовством. Ну, а здесь просто не захотели пригласить и все. Этого она простить не могла! Когда невеста и гости уселись в повозки, запряженные тройками лошадей, выехать со двора через широко распахнутые ворота, они не смогли. Лошади ржали, вставали на дыбы, но из ворот не выезжали и вели себя так, словно перед ними была какая-то непреодолимая преграда. Естественно, все подумали на колдунью. Родные невесты бросились искать старую ведьму, но ее в деревне не было. Она уехала в другую, за несколько километров. Ее все-таки отыскали, долго извинялись и пригласили на свадьбу. Вернулись в деревню, нормально выехали за ворота. На самой свадьбе она из вредности села рядом с невестой, отодвинув ее родителей. И никто не смел ей перечить. Боялись, чтобы она ничего не сделала молодым.

Брат папкиного отца, дядя Афанасий, женился на Анне, приемной дочери Ионовны и пришел к ним жить "примаком". Сама Ионовна спала все время в теплом амбаре. Там было маленькое окошко и было тепло. Поздно вечером привезли с мельницы муку, и дядя Афанасий машинально закрыл бабку в амбаре на висячий замок и ушел в дом. А утром вспомнил и схватился за голову-- он же закрыл старуху, и бросился к дверям, чтобы снять замок с амбара, а тут в дверях сама Ионовна стоит. Афанасий уставился на нее, как на привидение, а она смеется:,, Да нет, Афанасий, ты же не закрыл амбар-то. Не закрыл."
Но он, потом божился, что амбар он закрыл, и ключи в карман положил. Как она вышла, одному богу известно. Дядю Афанасия бабка любила и никогда ему не делала ничего плохого. Детей она тоже никогда не обижала.
Вот такие истории я выкопала в своих "древних рукописях". Хотите верьте, хотите нет. Но все записано почти под диктовку моего тогда еще не очень старого отца.