Сама-то или дети до 16-ти...

               
          
      В первом родительском  отпуске на родине  я пережил сильное потрясение, узнав,  что кино бывает не для всех. То есть,  на некоторые фильмы   детей  не пускают!
     Это было неприятное открытие.
     Какая несправедливость!
     Почему?

     Пацаны постарше просветили: там… целуются! И тогда враз то, что было для меня естественным проявлением доброго расположения к человеку (я сам «до дыр»  был зацелован с младенчества), стало запретным и стыдным.
     Так вот почему «дети до шестнадцати» не допускаются…
     В каком-то дворовом закутке  переросток Вовка из одиннадцатой квартиры, «мотавший второй срок» в пятом классе,  с  дурным запахом порченых  зубов и вечными цыпками на руках,  закатывая глаза поведал, что есть фильмы…, где «дети до восемнадцати»! 
     И там, вааще…
     Это будило воображение.

     И вот однажды, длинным летним вечером, когда родители ушли «в гости», а старшая сестра с подружками занялись своими девчачьими делами, я, болтаясь во дворе без дела, получил предложение, от которого просто не мог отказаться. Недалеко от нашего дома на улице Красного Знамени в новом Летнем кинотеатре шла невероятно популярная в СССР французская музыкальная мелодрама «Шербурские зонтики» (реж. Ж.Деми, 1964 г.).
    «Само -  то!» - безапелляционно констатировал Вован, цыкнув меж оставшимися зубами слюной. Плевок попал мне на пыльную ногу. «Кто со мной?»,  презрительно оглядев потенциальных киноманов, спросил змей-искуситель. Мал-мала-меньше – детвора от трёх до пяти - потрясённо  молчала. Я ногой растёр слюнявую метку и согласился.
     Мне было шесть с хвостиком.

     Кинотеатр хоть и был летним, но окружён здоровенным  забором из плохо окрашенных белой известью досок, по верху которых, для надежности от несанкционированного проникновения в дивный мир кино, были набиты кривые гвозди. К тому же, впритык к забору росли старые и корявые южные  акации с жуткими густорастущими пятисантиметровыми колючками, и без того гарантированно обеспечивавшие невозможность этого самого  проникновения. Тем не менее, в сгущавшихся сумерках я разглядел на их ветвях с десяток необыкновенных плодов, покряхтывающих и постанывающих от неудобств и полученных ранений из-за любви к «важнейшему из искусств».
     Пришлось доказывать  свою любовь к кино и мне.
     Что запомнилось.
     Ничего…

     Поскольку «рублёвые» места были уже заняты пришлось довольствоваться теми, с которых было видно  лишь половину экрана. Следить за развитием сюжета не было возможности, поскольку главным было не сверзиться с приличной высоты. Опять же, кора сего библейского  древа – хуже наждачной бумаги, не говоря уже о колючках. Однако, от приобщения к прекрасному запали в душу… разодранные короткие штанишки (шорты в те годы нецивилизованные наши соотечественники называли трусами)  и… музыка.   
     Никогда не видел такого кино, где все поют.
 
     Много лет спустя,  идентифицировав  эти волшебные звуки, возрадовался, что у колыбели моей  музыкальной азбуки  стоял бесподобный Мишель Легран. Девушка, которая мелькала на видимых остатках  экрана была юная Катрин Денёв,  «само -  то». Хотя назвать её секс-бомбой не поворачивался язык.
     И ещё, там была… любовь.
     Где поцелуи.
     Которые, до шестнадцати…

     При этом, я ничего такого особенного не увидел. Или не рассмотрел. Но и  это волновало. Почти через двадцать лет  похожие ощущения испытал, посмотрев «Мужчину и женщину» (реж. К.Лелуш, 1966 г.)., которых нам, в Советском Союзе показали через десять лет после премьеры. И тоже, потрясающая музыка Фрэнсиса Лея. Правда, это, как говорится,  совсем другая история…
       Первое увиденное мною отечественное кино на «эту» тему, где так корректно, что почти невидимо была  обозначена любовь, стал замечательный фильм «Доживём до понедельника» (реж. С.Ростоцкий, 1968 г.). Следующие фильмы, достойные упоминания (простите за предвзятость), появились лишь в середине 70-х. Это были «Сто дней после детства» (реж. С.Соловьев, 1975 г.), «Школьный вальс» (реж. П.Любимов, 1977 г.),  «В моей смерти прошу винить Клаву К.» (реж. Н.Лебедев и Э.Ясан, 1979 г.) и гениальный «Вам и не снилось» (реж. И.Фрэз, 1980.).

      Заметки современника.
      Вообще, тема эротических переживаний мужчины и женщины в нашем кино в пору моего детства просто отсутствовала. Это было табу. Советский кинематограф этого времени  наверное был самым целомудренным в мире. В сравнении с западногерманским телевидением, где транслировалось  кино разное и всякое, – он и  вовсе был «святым». Не наше кино в нашем прокате жёстко цензурировалось на этот счёт. «Чуждое и тлетворное» просто вырезалось. Что приводило к казусам на экране. Иногда зритель терял канву повествования, или не понимал мотивацию поступков героев. Мало того, что кино цензурировалось в Москве,  «сверху», так ещё добавляли «снизу», на местах.
 
 Однажды, мне уже взрослому, поведал один приятель рыбак по профессии, которому приходилось болтаться на волнах в Атлантике по пол года, что у них на плавбазе киномеханик вырезал из всех фильмов,  присылаемых для показа труженикам моря, пикантные сцены.  Затем склеивал их и  крутил для «своих» за определённую мзду, конечно. Представляю какой  это был  киноэротический коктейль. Таким образом, сексуальная озабоченность советского общества создавалась частью этого  же общества, имеющей доступ к «кинокормушке»…
     Вот и всё что я могу сказать по этому поводу.