Загадочный мольберт - рисунки жизни. Главы 3-4

ЗАГАДОЧНЫЙ МОЛЬБЕРТ ИЛИ РИСУНКИ ЖИЗНИ


Глава 3.

           Путь от дома Марицы до того места, где располагалась Художественная Академия, был неблизким и занимал обычно не менее часа. Девушке требовалось пройти на соседнюю улицу до троллейбусной остановки, проехать семь остановок, затем пересесть на автобус, после чего проехать еще такое же количество остановок. За три с небольшим месяца, что девушка провела в городе, маршрут стал для неё настолько привычным и обыденным, что она практически не обращала внимание на все происходящее вокруг, погружаясь во время поездок в транспорте в свой внутренний мир.
           Вот и сегодня, хотя выход из дома произошел почти на два часа позднее обычного, художница привычно дошла до троллейбусной остановки и, бросив беглый взгляд по сторонам, приготовилась ждать.
          Первый троллейбус, подошедший к остановке через минуту, имел неподходящий номер, но вдалеке уже маячил другой, поэтому Марица не стала отходить от края дороги, чтобы войти, в случае чего, первой.      
           Следующий троллейбус как раз подошел к предыдущей остановке, метрах в трехстах от того места, где стояла девушка, и в этот момент светофор открыл движение с прилегающей улицы на перекрестке неподалеку.
             Машины с той улицы начали выезжать на перекресток, одни проезжали насквозь, другие поворачивали направо. Большая часть из них благополучно завершила свое движение до того момента, как светофор снова стал красным.

           А затем немного задумавшаяся Марица услышала рев мотора и резкий скрип тормозов. Она подняла глаза и увидела летящий буквально на неё фургончик «Газель» с какой-то рекламой на борту. Судя по всему, грузовичок вывернул с прилегающей улицы слишком поздно, в тот момент, когда движение по главной дороге уже началось и оказался практически на пути летевшего на большой скорости джипа, мелькнувшего где-то сбоку. Чтобы увернуться от столкновения, водитель фургончика резко вывернул руль вправо, и его машину занесло, потащив в сторону троллейбусной остановки.
         Марица как завороженная смотрела на приближающийся автомобиль и время для неё как будто остановилось. Все вокруг внезапно стало ужасно медленным, движение машин тягуче-спокойным, а пешеходов – практически незаметным. Шум городских улиц как будто угас, словно все пространство вокруг накрыли толстым слоем войлока.
Девушка на мгновенье закрыла глаза, почему-то представив, что летит куда-то вниз, навстречу остроконечным скалам. И вдруг...
Резкий хлопок ветра обдал её лицо, она открыла глаза и увидела, как фургончик, водитель которого сумел-таки отвернуть от остановки, проскользнул всего в метре от неё. Позади послышался облегченный вскрик-выдох стоявших неподалеку людей, а затем Марица, повернувшая голову, рассмотрела рисунок на борту грузовичка.

           Это была реклама какого-то оптового торгового центра, и в нижней части картинки виднелись нарисованные коробки, пакеты и прочая упаковка.
А вот в верхней...
В верхней части, видимо изображая большое количество людей, пришедших за покупками, олицетворяемых коробками и пакетами, были нарисованы этакие лица-смайлики.
Но, то ли изображение частично выцвело от времени, то ли такова была задумка художника, но выглядели эти лица, как группа странных, фантастических существ с пустыми глазницами.
           Водитель фургончика, высунувшись из двери, что-то кричал ей, может ругался, а может спрашивал – все ли в порядке, но Марица не слушала его.
Перед глазами девушки стояла её картина, на которой на берегу озера возвышалась стена, состоящая из массы одинаковых человеческих лиц с пустыми глазницами.
Картина, которую она нарисовала вчера вечером под влиянием какого-то странного напора нахлынувших на неё эмоций.

          Полного осознания произошедшего у девушки пока не наступило, однако уже появилось понимание, что такое совпадение, если и было случайностью, то случайностью весьма необычной. Эта мысль настолько поглотила Марицу, что она так и застыла, как изваяние, пропустив, конечно, и подошедший троллейбус. Опомнилась она лишь тогда, когда где-то неподалеку громко просигналила машина и тогда девушка вздрогнула и посмотрела по сторонам. И только тут сообразила, что нужный ей троллейбус уже ушел, и его хвост виднелся далеко впереди. Покачав головой, художница вздохнула и приготовилась ждать следующего, с сожалением понимая, что в Академию она уже опаздывает.

          Дальнейший путь практически до самой Академии прошел без приключений, и Марица начала постепенно успокаиваться, хотя произошедшее, откровенно говоря, никак не выходило у неё из головы. Каким образом она смогла написать вчера на картине образ, появившийся в реальности только сегодня, было непонятно. Конечно, все могло оказаться намного проще –даже отбросив простое совпадение, можно было предположить, что Марица не так давно видела подобный фургончик, и рисунок на его борту так запал ей в голову, что она изобразила его на картине. Однако девушка, как не напрягала память, но так и не смогла припомнить, что видела подобную рекламу вообще, а не только на борту фургончика.
            Выбравшись из автобуса, подъезжавшего к бульвару, где находилась Академия, Марица двинулась через сквер в сторону своей альма-матер. Пройти требовалось всего один квартал и здесь девушка, как обычно, замедлила шаг. Район, где располагалось учебное заведение, изобиловал интересными и красивыми зданиями. Здесь располагался и областной драматический театр, и здание филармонии, и главный зал областного выставочного центра. Здесь же находились и центральный историко-краеведческий музей, и один из кинотеатров.

           Проходя по бульвару и рассеянно глядя по сторонам, Марица продолжала размышлять об утреннем происшествии, а еще о необычном старом мольберте, буквально заставившем её писать картину чуть ли не всю ночь. Сколько себя помнила девушка, никто и никогда в их доме не писал картины, разумеется, кроме неё самой. У Марицы некогда имелся собственный мольберт, с немалой любовью и огромным старанием выполненный талантливыми руками дяди Михая. К величайшему сожалению, тот мольберт погиб во время разгрома дома, совершенного пришельцами из другого мира. И тут Марица подумала, что вероятнее всего и взяла этот странный и совсем незнакомый мольберт в качестве подручного средства для продолжения занятий. Ведь в противном случае, ей нужно было срочно покупать новый. Однако потом, по какой-то причине о старом мольберте как-то забылось, и Константин с Аурелией купили Марице другой, вполне современный. Который девушка благополучно забыла в доме сестры и пользовалась до недавнего времени мольбертом, позаимствованным у однокурсницы Зои

           В этот момент мысли девушки были прерваны какими-то громкими звуками, доносящимися со стороны выставочного зала. Бросив взгляд в ту сторону, Марица увидела красочные транспаранты и панно, приглашавшие на о вновь открывающуюся выставку. Судя по всему, эта выставка представляли какие-то восточные компании, возможно, находящиеся в той китайской провинции, с которой область подписала, как об этом жужжали все местные СМИ, договор о долгосрочном сотрудничестве. Выставка, открывалась только завтра, насколько становилось понятно из вывесок, а сегодня на фасаде выставочного зала вывешивали рекламно-пригласительное панно размерами почти в половину передней части здания.

           И тут девушка снова замерла, остановившись, как вкопанная.
Центральное место на этом панно занимал огромный символ какого-то иероглифа, и этот символ что-то поразительно напоминал. Пару секунд девушка внимательно смотрела на это изображение, а потом вся внутренне сжалась и ахнула – это был тот самый иероглиф, который она изобразила на своем рисунке на заднем плане, в районе гор.
            И если случай с условными изображениями человеческих лиц еще получилось бы списать на случайность, то иероглиф на панно, вывешенное только сегодня, никакой случайностью объяснить было нельзя.
С минуту примерно Марица стояла, вперив взгляд в этот иероглиф, чье изображение выделялось светло-желтой краской на фоне стилизованных гор. На мгновенье юной художнице показалось, что у неё что-то не в порядке с психикой, а еще очень захотелось позвонить старшей сестре и её мужу. Зная их серьезный и рассудительный характер, девушка ни на мгновенье не сомневалась, что они обязательно поддержат её, все объяснят и придут на помощь.
          Но в следующее мгновенье Марица отбросила эту мысль. В конце концов, она уже взрослая и вполне самостоятельная, чтобы без конца искать помощи и защиты у сестры. А кроме этого, случившиеся совпадения спонтанным сумасшествием уж точно нельзя было объяснить, тут требовалось серьезно и обстоятельно разобраться со случившимся. Но для этого нужно было попробовать поговорить с кем-то о произошедшем. И этот кто-то должен являться хорошо знакомым человеком, и в тоже время относительно неплохо разбирающимся во всякого рода аномалиях. Конечно, теоретически можно обратиться к тому же Эдуарду.
               Но Марица мгновенно представила реакцию молодого человека на её рассказ и его понимающую ухмылку, говорящую о том, что девушка таким образом пытается подбивать клинья после того, как сама вроде дала от ворот поворот.
            Нет, для такого дела требовались люди менее заинтересованные, и Марица решила поговорить об этом с Михаилом и Ниной, благо они тоже собирались присутствовать сегодня в Академии.
С этой мыслью девушка решительно направилась вперед, в сторону видневшегося в просветах между деревьями здания учебного заведения.

             Уже подходя к проходной Академии, Марица вдруг вспомнила, что забыла дома пропуск.

             - Да что же такое-то? – с огорчением и даже какой-то обидой проговорила художница, роясь в своей сумочке. – Прямо чудеса какие-то происходят с этим мольбертом, никогда же не забывала!

            Но поскольку возвращаться домой было уже поздно, оставалось одно – идти в бюро пропусков, благо паспорт у Марицы все-таки имелся с собой. На крыльце главного входа Академии, как обычно толпилось немало студентов, но девушке сейчас нужно было к служебному входу, находящемуся за углом. Пройдя вдоль фасада здания Академии, она завернула за угол и буквально столкнулась с Эдуардом и еще одним их сокурсником, Валерием.

             - Ого, какая приятная встреча! – как будто обрадовано и немного удивленно воскликнул Эдуард. – Никак не ожидал увидеть Вас сегодня в нашем заведении, Вы же вроде бы обещали появиться здесь только завтра?

            - Ну, так мне нужно только узнать изменения в расписании, - стараясь говорить как можно спокойнее и даже немного небрежно, ответила девушка, - вчера же предупреждали, что некоторые лекции и семинары будут перенесены.

           - Точно, было такое, - кивнул головой спутник Эдуарда, Валерий. – У нас же начали готовиться к крупному мероприятию, посвященному работам художников девятнадцатого века, связанных с нашим городом. Я видел, как в деканате вывешивали списки.

           - Правда? Вот и хорошо! – обрадовано кивнула головой Марица. – Значит, не нужно никого ждать, и вполне успею заскочить потом на работу.

            - Не просто должно быть, существовать без поддержки одной молодой девушке в чужом городе? – каким-то вкрадчиво проникновенным тоном начал Эдуард.

            - Непросто, - стараясь выдерживать непринужденный тон, ответила девушка, - но, я как-то справляюсь, да и сестра всегда может помочь.

             - Вот как? У Вас есть сестра? – с живым интересом осведомился Эдуард. – И она тоже художница? Почему же я её никогда не видел?

            - Вообще-то она рассказывала про свою сестру, - с легкой иронией проговорил вмешавшийся в разговор Валерий, - ты, как обычно, пропустил это мимо ушей.

           - Моя сестра – историк литературы по образованию, - спокойно сказала Марица, бросив быстрый благодарный взгляд на Валерия, - просто она замужем и живет в соседней области.

            - Ну, понятно, - сразу поскучнев при упоминании о наличии у сестры мужа, проговорил Эдуард, а потом снова нацепил на лицо дежурную улыбку и спросил девушку, - так, может, Вас подвезти потом до работы?

            - Благодарю Вас, Эдуард, но я вполне могу добраться сама, - сделав неопределенный жест рукой, ответила девушка, и сделала шаг по направлению к бюро пропусков, - а сейчас, извините, мне нужно идти.

           После этих слов Марица кивнула, а затем быстрым и решительным шагом направилась к двери служебного входа.
Молодые люди некоторое время смотрели ей вслед, причем взгляд Эдуарда выражал одновременно и пренебрежение, и иронию, и даже какую-то легкую обиду, а взгляд Валерия казался задумчиво-заинтересованным.

          - Ишь ты какая, - с недовольным видом произнес Эдуард, повернувшись к приятелю.

         - Какая такая? – усмехнулся Валерий, ответив спокойным и слегка насмешливым взглядом.

           - Слишком много в себе понимает, провинциалка недоделанная, - скривив физиономию, проговорил Эдуард, - чего корчит недотрогу?

          - А ты бы хотел, чтобы все девушки к тебе в объятия с первого слова падали? – снова усмехнулся Валерий. – Так тогда нужно и знакомства заводить с соответствующим контингентом, таких – возле выставочного центра скоро будет пруд пруди.

         - Ничего, мы еще посмотрим, кто и кого, - недовольно пробормотал себе под нос Эдуард, а затем решительно пошел в сторону входа в Академию.

            Валерий пожал плечами и двинулся за ним.

         Марица, тем временем, дошла до входа в бюро пропусков и вошла внутрь, и тут её ожидало разочарование – кабинет самого бюро оказался закрытым, видимо, обе сотрудницы куда-то отлучились. Некоторое время художница с огорчением смотрела на запертую дверь, а потом в коридоре появился пожилой мужчина, вероятно из административно-хозяйственной службы.

          - Что-то случилось? – с сочувствием спросил он, глядя на расстроенную девушку.

         - Да я пропуск сегодня, как назло, забыла, - почти, что простонала Марица, опустив голову, - а тут, еще и в бюро пропусков никого нет.

         - Так они все отправились на переоформление документации, - сочувственно глядя на девушку, объяснил пожилой сотрудник. – Все же к мероприятию готовятся, буквально на ушах стоят. Ну, прямо цирк какой-то.

            Марица слабо улыбнулась, услышав от пожилого человека выражение «стоять на ушах», а потом вздохнула и посмотрела на него вопросительно:

           - А когда вернуться, они, конечно, не сказали?

            - Ну, с какой это стати они будут передо мной отчитываться, - усмехнулся пожилой мужчина, а потом спросил девушку, - а Вам, собственно, что в институте нужно было?

            - Да я хотела изменения в расписании узнать, - немного обреченным голосом ответила Марица, в глубине души удивляясь самой себе за такое притворство, - вдруг завтра пропущу что-то.

             На самом деле, она могла вполне без проблем отложить выяснение этого вопроса и на завтра, но оказавшись возле бюро пропусков, уже как-то не хотелось отступать.

             - И всего делов-то? – снисходительно покачал головой служащий. – Давай я тебя через служебный вход до секретариата провожу, там списки эти точно есть, только и выходить тебе здесь придется, а то нам обоим влетит за такое самоуправство.

           - Да, конечно, я выйду здесь, только посмотрю расписание, - кивнув головой, с благодарностью посмотрела на собеседника Марица.

            Мужчина повернулся и двинулся вдоль коридора, а девушка заспешила за ним. В торце прохожа мужчина открыл с помощью кодового замка одну из дверей, пропустив в неё и Марицу. Затем они поднялись по узкой лестнице и оказались возле еще одной двери с кодовым замком, но и здесь мужчина набрал код и впустил девушку во второй коридор, в конце которого и находился секретариат. Марица как-то уже бывала здесь, просто никогда не доходила до той двери, через которую они сейчас вошли. Да этого обычно и не требовалось, поскольку все привыкли пользоваться главным входом.

          - Я здесь подожду, - махнул рукой служащий, - а ты списки посмотри, да возвращайся.

          - Спасибо, я быстро, - кивнула головой девушка и легкой походкой проследовала в сторону секретариата.

           Проходя мимо бокового коридора, ведущего, как было известно всем студентам, к главному холлу, Марица увидела, как двое рабочих выносят из подсобного помещения какой-то стенд. В самом конце коридора другая группа рабочих что-то монтировала, работая перфоратором, а может и еще чем-то. Там же, неизвестно, для каких целей, на полу стояла довольно мощная лампа, освещавшая конец коридора ярким света.
            И в какой-то момент, рабочие, несущие стенд, повернули его поперек коридора, и стенд оказался подсвеченным сзади сильным светом лампы.
Марица, на мгновенье задержав взгляд, обомлела – стенд оказался портретом какого-то бородатого мужчины, по виду явно из прошлых времен. Он не был художником, иначе девушка немедленно узнала бы его, вероятно, это был какой-то местный меценат, покровитель искусств. Яркий свет лампы подсветил портрет, видимо написанный на тонком холсте сзади и изображение теперь, казалось, словно висело в воздухе.
Но самое главное – именно это лицо Марица изобразила на своем рисунке, оставшемся сейчас на мольберте в её съемной квартире.

            Девушка несколько секунд стояла, не двигаясь, с изумлением глядя на висящий в воздухе портрет, и опомнилась только в тот момент, когда рабочие унесли его куда-то в сторону главного холла. Не зная уже, что и думать, художница чисто машинально прошла до помещения секретариата и постучала в дверь, после чего, не дожидаясь ответа, вошла.

           - Вам чего девушка? – оторвав взгляд от монитора, довольно неприветливо спросила немолодая дама в очках, которую Марица ни разу не видела в институте.

          - Мне бы изменения в расписании, - немного растерянно пролепетала Марица.

- А-а, возьмите, там копии на столе лежат, - буркнула дама, указав куда-то в сторону и снова уткнувшись в монитор.

           Девушка подошла к указанному столу и действительно обнаружила там несколько распечатанных экземпляров таблицы с изменениями расписания. Взяв один из них, девушка повернулась, чтобы поблагодарить даму в очках, но та даже не отреагировала на робкое «Спасибо» со стороны Марицы.
           Было ясно, что посетительница для неё почти что пустое место, поэтому Марица не стала больше задерживаться и выскочила из кабинета. Задержавшись еще раз возле коридора, где увидела портрет неизвестного, она вздохнула, вспоминая лицо, изображенное на её картине, а потом быстро прошла к приоткрытой двери в конце, где ждал пожилой мужчина, любезно пропустивший девушку внутрь.
           Еще раз поблагодарив участливого сотрудника, Марица быстро выскочила на улицу, остановившись в нескольких шагах от входа. Все эти странные совпадения, начиная от фургончика и заканчивая портретом неизвестного мужчины, совершенно выбили её из колеи. Каким образом на картине появились образы, которые девушка до сей поры никогда не видела, было совершенно неясно. С чем это может быть связано – с каким-то изменением в её психике, на которую повлияли необычные краски или, быть может, с какими-то необычными свойствами мольберта – эти вопросы вертелись в голове Марицы, но она не находила на них ответа.
Продолжая оставаться в глубокой задумчивости, девушка двинулась в обратный путь, к автобусной остановке, чтобы отправиться теперь в сторону работы.

Глава 4.

          Марица уже прошла половину расстояния от Академии до автобусной остановки, когда её кто-то окликнул по имени. Повернувшись на голос, художница увидела Нину и Михаила, сидевших на скамейке напротив здания историко-краеведческого музея. Однокурсники призывно помахали девушке рукой и, чувствуя необходимость поговорить с кем-то о случившемся, она решительно направилась к ним.
          Когда девушка подошла ближе, и Михаил и Нина поднялись, приветствуя её, Марица подумала, что ни Эдуард, ни знакомая по О-ску – Вероника, никогда бы не проявили подобную вежливость.

          - Привет, Марийка, - сказала Нина, обнимая подругу, - ты что-то, как будто не в себе, на тебе прямо лица нет!?

           - Привет, Нина, - немного рассеянно ответила Марица грустным тоном, а потом кивнула стоявшему рядом Михаилу, смотревшему на неё с откровенным сочувствием и интересом.

          То, что у двух её друзей явно завязывались личные романтические отношения, девушка, конечно заметила, и в другой момент это наверняка бы огорчило её, но сейчас Марицу больше заботили совсем другие мысли.

            - Ты в Академию ходила? Узнавала про изменения в расписании из-за выставок? Что-то сказали в деканате? – Нина внимательно посмотрела в глаза подруге. – Или вчера Эдик себе что-то лишнее позволил?

          - Я не была в деканате, - все так же несколько рассеянно ответила Марица, глядя вдоль улицы на здание выставочного зала, на фасаде которого явственно просматривался тот иероглиф, таинственным образом появившийся на её картине. – А Эдик? Ну, что Эдик – он, как обычно, в своем стиле, но это все ерунда.

             - Так, так, - Нина переглянулась с Михаилом, который едва заметно пожал плечами, - я так понимаю, ты не очень спешишь?

             - Ну, мне надо на работу заехать, узнать – нет ли новых заказов, - Марица, наконец, оторвалась от созерцания иероглифа и посмотрела на приятелей, - но это совсем не к спеху.

           - Вот и хорошо, что не к спеху, - деловитым тоном проговорила Нина, хватая подругу за руку, - пойдем-ка, посидим немного в зеленом кафе, вон там, возле музея, расскажешь, что у тебя произошло.

           Произнеся все это, однокурсница настойчиво потянула приятельницу в сторону указанного кафе. Михаил отобрал у Марицы её пакет, затем подобрал сумку Нины со скамейки, и все трое отправились к заведению общественного питания.
           На самом деле, Марице было бы желательно прибыть на работу хотя бы до двух часов дня и времени у неё оставалось не так и много, однако сейчас у неё появилась настоятельная потребность выговориться, и девушка подумала, что если она чуть-чуть задержится, то в этом не будет ничего страшного.
           Усевшись за столиком кафе, Нина деловито заказала три чашки кофе с мороженым, после чего внимательно посмотрела на задумчивую и немного расстроенную подругу и решительно произнесла:

          - А теперь выкладывай, что же все-таки стряслось, а то у тебя вид такой, словно кто-то умер?!

             - Я даже не знаю, как обо всем случившемся рассказывать, - все также растерянно развела руками Марица, - мне и самой кажется, что это прямо-таки наваждение какое-то, и если кому-нибудь расскажу об этом, то сочтут, что у меня крыша поехала.

            - Послушай, а тебе не могло это все присниться, под влиянием наших вчерашних разговоров? – с недоверчивым видом посмотрела на подругу Нина.

           - Эх, - горестно вздохнула Марица, - знаешь, наверное, я даже рада была бы, если всё действительно оказалось так – ну переутомилась немного, вот и начались видения, но в том-то все и дело, что мне это не привиделось.

           - Знаешь, а давай ты все-таки не будешь решать за других, что они скажут и что подумают, - твердым, но в тоже время очень спокойным тоном произнес Михаил, решивший вмешаться в беседу подруг, - ты расскажи все, как есть, всё, как ты сама видишь, а мы уж решим, как нам к этому относиться!

           - Ну, может, вы в чем-то и правы, - задумчиво покачала головой Марица, бросив взгляд на транспарант с иероглифом, хорошо видимый с того места, где они сидели, - помните, я рассказывала о том, что наш дом в О-ске, где я жила, был разгромлен, ну скажем, группой криминальных элементов?

          - Да, помню такое, - кивнула головой Нина, - так значит, это все-таки связано как-то с твоей жизнью в О-ске?

            - Может быть – да, а может и нет... – С неопределенным видом пожала плечами Марица, глубоко вздохнув. – Я сама пока не могу ничего понять. Но, собственно, вся история началась с того, что я вспомнила про старый мольберт, который привезла когда-то из О-ска.

            Девушка немного помолчала, собираясь с мыслями, а потом рассказала, ничего не утаивая, все историю с необычной картиной, начиная от спонтанного написания её вчерашней ночью и заканчивая совпадения того, что появилось на картине, с событиями, случившимися с ней уже сегодня утром. Нина и Михаил слушали очень внимательно, даже сосредоточенно, причем в их взгляде Марица ни разу не заметила ни тени иронии или какого-то нездорового скептицизма. Было видно, что товарищи отнеслись к рассказу девушки весьма серьезно, и он немало заинтересовал их, хотя и озадачил одновременно. Когда Марица закончила рассказ, приятели некоторое время сидели молча. При это у Михаила вид казался скорее задумчиво-заинтересованным, а вот Нина хоть и заинтересовалась рассказом, это было хорошо видно, но в её взгляде ощущалось и некоторое сочувствие своей подруге. За это время официант успел принести им и кофе и мороженное, но пока никто из приятелей не притронулся ни к первому, ни ко второму.

            - Вот такая вот история со мной приключилась, - вздохнув, проговорила Марица, немного виноватым взглядом посмотрев на приятелей, - можете, конечно, считать, что я все придумала, но, поверьте, это все было на самом деле.

          - Да, понимаешь, мы, конечно, знаем тебя не так много времени, - задумчиво проговорил Михаил, - но что-то мне кажется, ты вряд ли смогла бы придумать такую историю, да и не видно ни малейшего повода – для чего тебе это.

             - Да уж, если бы со мной такое приключилось, я бы тоже посчитала, что потихоньку схожу с ума или мне кто-то подмешал галлюциноген в кофе, - сочувственно покачала головой Нина, - неудивительно, что ты находишься в таком состоянии.

           - Ох, спасибо вам, что не сочли меня этакой обкурившейся, - с некоторым облегчением ответила Марица, - а то я уже даже не знала, что с этим делать, ведь носить это все в себе это слишком тяжко.

           - Это как раз понятно, - кивнул с пониманием Михаил, помешивая ложечкой кофе в чашке, а потом зачерпнул мороженое, но не отправил в рот, а так и остался сидеть, глядя на тающее лакомство, а потом взглянул на Марицу и спросил, - а раньше ты этим мольбертом точно никогда не пользовалась?

            - Да я уже говорила, - с легкой укоризной ответила девушка, - я как нашла его год назад на развалинах нашего старого дома, так с тех пор он и ездит за мной, но я его даже из упаковки не вынимала.

            - А краски? – задумчивым тоном спросила Нина. – Краски тоже хранились вместе с мольбертом?

             - Да, и краски, и кисти были упакованы вместе с мольбертом, - в голосе Марицы начали чувствоваться нотки отчаяния, - вспомнила про них только вчера вечером, и на свою беду – распаковала.

           - Ну, хорошо, - кивнул головой Михаил, наконец, отправляя почти растаявшее мороженое в чашку с кофе, но затем откладывая ложку, - давай тогда припомним – не могли ли ты видеть рисунок на грузовике раньше, допустим где-то рядом с домом, или рядом с работой?

            - Ты считаешь, что этот рисунок так сильно запал мне в душу, что я бессознательно перенесла его часть на свою картину? – даже немного обиделась Марица, поджав губы.

              - Ну, я не имел в виду конкретно это, - примирительно выставил руки перед собой Михаил, - я просто пытаюсь рассмотреть все варианты.

            - Ну, допустим, что рисунок на грузовике я могла видеть раньше, точно так же как портрет, который наблюдала в Академии, - уверенно возразила Марица, - но как тогда быть с этим иероглифом, - художница повернулась в сторону выставочного зала, - уж он то, точно появился здесь сегодня первый раз.

            - Да, плакат с иероглифом никак не укладывается в эту концепцию, - задумчиво пробормотал Михаил, наконец, вспомнив про кофе и отпивший немного из чашки, - с иероглифом не поспоришь.

           - А с рисунком на машине ты собирался спорить? – с явным неудовольствием и укоризной посмотрела на него Нина. – Как будто Марице приятно выдумывать такие фейки, чтобы потом троллить ими друзей?!

             - Ни в коем случае, - решительно возразил Михаил, - я просто хотел сказать, что иероглиф является главным подтверждением того, что рисунок Марицы является чем-то вроде предвидения грядущих событий.

            - Да я и так это уже поняла, - нервным тоном проговорила Марица, начиная впадать в этакое тихое отчаяние, - но из-за чего это происходит, и что мне теперь с этим делать?!

              - Хороший вопрос... – Рассеянно пробормотал Михаил, погружаясь на несколько секунд в раздумья. – Причиной происходящего, тут, наверное, другого варианта быть не может, является тот самый старый мольберт, ну, может еще и краски. А что с этим делать, прости, но тут я ничего советовать не могу, может просто принять это как данность, ведь ничего плохого, по сути, не случилось?!

            - Ничего себе не случилось?! – вновь начала возмущаться Нина, бросив взгляд на подругу. – Марицу чуть не сбила машина, а ты говоришь, что ничего не случилось?!

           - Но ведь мы знаем только о связи рисунка на боковой поверхности фургона и картиной Марицы, но не можем ничего сказать о том, что картина как-то спровоцировала дорожное происшествие, - покачав головой, возразил Михаил.

           - Ну, может, я даже не знаю, - с некоторым сомнением проговорила Нина, начавшая понимать правоту своего кавалера. – То, что получилось своеобразное предвидение ситуации, конечно, весьма необычно, но в остальном ничего страшного не произошло. Может, стоит пока убрать мольберт и посмотреть, что будет дальше?

            - Мне кажется, что убрать мольберт окажется слишком простым решением, - покачала головой Марица, которая хоть и была весьма скромной девушкой, но внутренней твердости характера ей было не занимать.

              И в этом плане она чрезвычайно походила на свою сестру, которая, в свое время, весьма решительно вступила на очень рискованный путь, приведший её в результате к встрече со своим суженым.

              - Я думаю, нужно попробовать нарисовать что-то еще, а потом посмотреть, что из этого выйдет, - продолжала, тем временем Марица, - если никаких подобных случаев не произойдет, значит, нынешние события однозначно являются совпадением, если же опять проявятся подобные коллизии, значит все не так просто.

             - Послушай, а когда ты писала картину, ты не пыталась осмыслить то, что рисуешь? – вспомнила, наконец, о чем хотела спросить Нина.

           - Понимаешь, я ведь когда писала картину, видела перед собой только панораму О-ска, а точнее – береговую линию одного из озер, - задумавшись на мгновенье, покачала головой Марица, - и ни о каких иероглифах или странных полупрозрачных портретах даже не думала. Как будто не видела в тот момент этих частей рисунка.

             - В связи с этим возникает вопрос – а не мог кто-нибудь, пока ты спала, взять и дорисовать что-то на картине? – почесав затылок и бросив на Марицу немного виноватый взгляд, спросил Михаил.

               - Ты намекаешь, что я кого-то приводила к себе домой? – как ни странно, но подобный вопрос, ранее непременно немало возмутивший бы девушку, сейчас был воспринят ею довольно спокойно. – Уж извини, что разочаровываю, но я не имею привычки водить к себе малознакомых людей.

              - Прошу прощения, я был не прав, - виноватым тоном ответил Михаил, который выглядел немало обескураженным.

                - А эта твоя соседка, вроде бы её Клара Николаевна зовут, она быстро от тебя ушла? – Нина вспомнила очередной момент из рассказа Марицы.

              - Да, она и была у меня всего минут десять, не больше, я как-то не слишком вежливо с ней говорила, - Марица вспомнила, что до этого случая действительно никогда с пожилой соседкой в таком духе не разговаривала, - я так стремилась начать писать, что постаралась сплавить её, как можно быстрее.

            - А до этого у тебя такого страстного желания писать после возвращения домой не возникало? – еще раз уточнил Михаил.

             - Не возникало... – Подтвердила Марица после нескольких секунд напряженных воспоминаний. – Но я и мольберт вчера вытащила из упаковки в первый раз. Причем задумалась о нем еще до того, как пришла домой – Эдик начал спрашивать меня о жизни в О-ске и я вдруг вспомнила, как мы с сестрой пришли на пепелище нашего старого дома.

             - Ну, сильно сомневаюсь, что Эдик имеет какое-то отношение к этому делу, скорее это просто вызывало в тебе некие сильные эмоции, - немного подумав, ответил Михаил, - ведь мольберт, это одна из тех немногих вещей, которые сохранились после гибели твоих близких.

           - Верно, у тебя просто всколыхнулись воспоминания о трагедии годичной давности, вот ты и захотела достать мольберт, - добавила с оживлением Нина, - просто взглянуть на ту вещь, оставшуюся от дорогих тебе людей.

             - Вопрос в том, почему мне сразу захотелось писать, как только я достала мольберт? – покачала головой Марица, которая так и не прикоснулась ни к своему кофе, ни к мороженому. – К тому же я долгое время сомневалась, что мольберт принадлежал дяде Михаю или тете Лилии. Начала верить в это только когда переехала к Аурелии с Константином.

            - Хм, интересно, - Михаил снова переглянулся с Ниной, - надо бы как-нибудь заехать к тебе – посмотреть на этот мольберт.

            - Кстати, хорошая идея, - подхватила Нина и посмотрела на подругу, - надеюсь, ты не будешь против видеть нас у себя в гостях?

           - Ты не думай, мы не с пустыми руками приедем, - поспешил добавить Михаил.

           - Да могли бы и не спрашивать, - слабо улыбнулась в ответ Марица, - я всегда буду рада видеть у себя хороших друзей, можете даже приезжать безо всего, я уж найду, чем вас угостить, - девушка достала мобильник и бросила взгляд на часы, - извините, ребята, но мне нужно заехать на работу, а вот, скажем, завтра вечером, я буду ждать вас у себя, если вы не против?

             - Да, как скажешь, тем более что завтра у нас занятия, так что можем сразу поехать вместе, - уверенно проговорила Нина, поднимаясь, чтобы обнять подругу на прощанье, - заедем в магазин, купим чего-нибудь вкусненького, а потом поедем изучать твой мольберт!

             - Согласна, - просто ответила Марица, и тепло попрощавшись с приятелями, вышла из летнего кафе, направляясь к троллейбусной остановке.
 
 
Продолжение - http://proza.ru/2022/01/09/1014