Заповедный угол от создателя, по русски

               

                Макаров сидел за рулем «десятки», рядом Смаковский. Получив полковника, Смаковский стал больше чем был. И Макаров, глядя на эти полтора центнера справа, грустно спросил:

                – Ты мне про наших минеров лучше расскажи. Откуда, кто?

                Было около восьми утра. Майское солнце ласкало теплом, но ночная прохлада еще заставляла ежиться и вздрагивать от холодной войсковой одежды.


                У Смаковского День Рождения. Сияют килограммы. Понятное дело, генерал взял операцию под личный контроль. Двойной праздник. Все бы ладно, дак принесла нелегкая Макарова на голову полковника. Вечно эти фээсбэшники суют нос не в свои дела.

                Макаров видел, что стесняет полковника, но что делать – служба.

                – А что минеры. Прошли парни и крым и рым. Повидали всякого. Наград полно.

                Глубоко вздохнув, Смаковский продолжил:

                – За державу обидно!

                На лице неразговорчивого Макарова, обрисовался вопрос.

                – Да что тут непонятного. Прав генерал. Добычу руды давно надо было передать в руки военным. Проще пареной репы, ба-бах и она в лучшем виде! Только грузи да вывози. А мы все иностранцам в рот смотрим, когда приедут, когда с выпученными глазами поналазают? Месяц готовятся! Идиоты. Толи дело мы. В два дня управились. Больше технику ждали, самосвалы там, грейдеры, да когда транспортерную ленту наладят.

                Фээсбэшник, от такой правды выпучил глаза и только покачал головою. Сказать было нечего.

                – А что, думаешь не так? – усмотрел Смаковский в кивке ехидство опера. – Сам подумай. Этим голландцам, мы отваливали кучу «зелени» за их умные рожи. Ну, насверлили дырок, забили динамитом и р-раз по ручке.

                – Ограждение выставили? Оцепление?

                Смаковский кивнул.

                В бардачке заверещала рация. Полковник нажал кнопку шумоподавителя и спросил:

                – Ну что там, третий?

                – Первый, тут к генералу репортер иностранный ломится, мычит не по-нашему. Что делать?

                – Взашей гони.

                – Не понял первый.

                – За пеструю линию всех, Харин. Не дай Бог, хоть один микрофон в «зоне» появится, будешь вместо транспортерной ленты с лопаты грузовики грузить.

                – Понял первый. А ну, пошел на…

                Послала кого-то рация и заткнулась.

                Смаковский достал сигарету из пачки «Магны» и чиркнул зажигалкой.

                – Только дыми в окно, знаешь- же, что я курить бросил. – сказал разведчик и открыл дверь.

                – Слушай, а как голландцы руду взрывали?

                Смаковский почесал затылок.

                – Ну, как? Закладывают тол. Тот потом бахает и руда перевернувшись грунтом вниз, ложится на поверхность. Потом только транспортерная лента в кузова сыпет и все. Вот и вся технология.

                Макаров только удивленно хмыкнул.

               – Ты почему авто так далеко от оцепления поставил, машина новая, бздишь?

               Макаров кивнул в согласии.

               – Знаю я вас. Поди, весь состав с динамитом в землю распихали. Кабы не лень идти, я бы за пять километров машину бросил.

               Смаковский заулыбался.

               – В кредит влез?

               Фээсбэшник кивнул, мол, да.

               – Ладно тебе. Щас бахнем и до меня поедем, на дачу. Там шашлыки тесть готовит, водки ведро. Сам генерал пожалует в гости.

               Смаковский гордо выпятил грудь, но тут вновь затрещала рация.

               – Первый, я второй. Подъехали два «Икаруса» с прессой, куда их?

               – А кто откуда?

               – Да разные. В кепках НТВ и «Первого».

               – Всех за ленту. Потом снимать будут.

               – Понял, первый.

               В открытую дверь машины влетела оса. Ударившись о лобовое стекло она села Смаковскому на щеку. Тот, округлив от страха глаза, застыл. Макаров улыбнулся.

               – Что ты ржешь. Сделай что-нибудь.

               Макаров достал из кармана полковничьего бушлата пачку сигарет и плашмя, ударил ею по лицу полковника. Свернувшись в калач оса упала за шиворот бушлата. Полковник открыл рот, набрал в легкие воздуха и заорал что есть сил! Оторвав дверную ручку, он опустил стекло и дотянувшись до наружной, открыл дверь. Килограммы в секунду вылетели из машины, а пухлые ладони стали скидывать бушлат и растирать шею.

                Макаров грустно посмотрел на валявшуюся, на коврике пластиковую запятую бывшей ручки, но ничего не сказал.

                Лицо Смаковского перекосила боль и оно стало красным.

                Вновь запищала рация.

                – Возьми, это генерал. – сказал Макаров.

                Тяжело дыша, Смаковский ответил:

                – На связи первый, товарищ генерал.

                Рация зашипела и выплюнула.

                – Как там у вас?

                – Все в поряде товарищ генерал, ждем отмашки.

                – Ну, ты как всегда на взводе. Соберись. Через пару минут начнем.

                – Когда начнем? – переспросил полковник.

                – Как ракетницу найду, так и начнем. Ты не знаешь где она?

                Глаза Смаковского тревожно забегали. Почесывая шею в месте укуса, он с мольбою смотрел на Макарова. Тот усмехнулся и сказал:

                – Ну ты даешь, полковник. Ты же сам стол сервировал.

                – В вазе с фруктами. – заорал в рацию Смаковский.

                Рация грозно зашипела.

                – Что ты орешь как ужаленный? А вот, нашел.

                Смаковский, устало повел плечами и вылез из машины. Он посмотрел на часы, потом на стоящие по-над дорогою грузовики.

                – Ну, щас начнется.

                С его словами в небо полетела красная ракета. Все на секунду замерло и вдруг… Задрожала земля.
Дальше, с  раскатистым взрывом в небо рванул красный гриб.

                Макаров, не мешкая, кинулся под «десятку». Яростно пиная ещё горячий глушитель он упрямо полз в глубь пол машину. Следом за ним лез Смаковский. Места для двоих было маловато и полковник, в безнадеге, стал звать маму на помощь. ...Помощь, пришла с неба.

                Первый кусок руды, весом в 70 кило упал на крышу «десятки». Та присела, а потом подпрыгнула, дав килограммам Смаковского пролезть дальше. Он подтянул ноги под багажник и теперь, «на улице», остался только мощный полковничий зад.

                На глазах Макарова появились первые слезы, а вокруг стали падать первые камни.

                – Твою, мать!... Долбоё...

                Только и успел выкрикнуть фээсбэшник, как началось невообразимое. Справа, слева, по машине и вообще везде, стали падать глыбы руды. Ее было необычайно много и казалось, камнепаду в средней низменности приволжья, не было предела. Вой сигнализаций припаркованных за лентой легковушек, перекрыл маты полковника, чей зад в эту секунду испытывал страшную порку. А руда с неба, все падала и падала.

                Макаров уже не плакал. Он рыдал, как на похоронах тещи не уставая пинать глушитель и толстую морду полковника. Как он его в эту минуту ненавидел. Вдобавок ко всему, на расстоянии вытянутой руки фээсбэшника, будто смеясь, приземлилась «десяточная» фара.

                – Ну сколько можно это терпеть! – орал Смаковский, выковыривая из зада осколки руды.

                Макаров, с болью глянув на фару, прицелился и пнул Смаковского по голове. Тот замолк и все стало тихо.

                – Давно надо было накатить с берца и все бы устаканилось. У, сука толстожопая!... За Родину, он бля, радеет! Убил тачку, паскуда.

                Макаров еще раз пнул безвольную голову полковника и стал выбираться из-под машины.

                Взгляду фээсбэшника предстала красная от руды трава, деревья и наполовину загруженные грузовики, из под которых стали вылезать водители, дивясь тому, что остались живы.

                Вновь образовавшийся котлован, имел правильную форму ромба, а из центра ямины, играя искрами брызг,  весело бил фонтан.

                Разбитая в хлам «десятка», сиротливо моргала оставшимся целым поворотником. Ни крыши, ни капота, ни стекол. Слез у Макарова не было. И он, сев на прилетевший с неба кусок руды, тихо заскулил.



                *              *               *



                Генерал, попыхивая сигарой, вглядываясь в безграничные просторы водной глади матушки Волги, давал интервью.


                – К нам, уже давно обращалась администрация края, чтобы мы помогли народному хозяйству и сделали искусственное озеро. Запасов воды, как вам известно, в этом районе очень мало и нам, вооруженным силам страны, пришлось засучить рукава! Четко рассчитав силу взрыва, наши минеры вскрыли артерию подземной реки. И вот, на глазах всей общественности, мы, силами своими и разумом, создали этот уникальнейший уголок природы! На краю озера, будет построен дом отдыха, профилакторий и пионерский лагерь.

                – Вопрос от ОРТ! Нам говорили, что здесь будет налажена открытая добыча руды. Прокомментируйте.

                Генерал, с улыбкой на усталом лице, сказал:

                – Это было сказано для общественности и являлось военной тайной. А теперь, простите господа, служба. Во время операции «Подземная Река», пострадал старший офицер майор Смаковский. В эту минуту, за его жизнь, борются лучшие хирурги края. За безупречную службу, майор Смаковский, представлен к внеочередному званию – подполковник и денежной премией в размере оклада. Честь и слава героям!



                Лондонская «Таймс» и другие недостоверные источники, на утро с фотографиями покореженной техники, пестрели заголовками: - Россия вновь приступила к испытаниям нового оружия! Направленным взрывом уничтожена колонна грузовиков и разорвана транспортерная лента! До сих пор идёт расследование: Кто устроил камнепад на берегу Волги?

                Ну а местная пресса, тщательно мусолила вопрос о внезапной атаке красных метеоров разбивших крышу  радиотехнического завода, делая упор на мнение авторитетных уфологов. Последние, всегда в курсе, и по этой причине, крайним стал Марс, куски которого, безнаказано бороздят просторы вселенной.