Чужая работа

 После выходного возле входа в наш музей набралось снега чуть-чуть. Взял метлу, сметаю с крылечка и вижу, по тротуару  вдоль витрин идет молодая девушка, толкает  перед собой оригинальную детскую коляску не на колесах, а на полозьях, в которой что-то лежит, но не ребенок. За нею следом идут девушка  постарше и маленький мальчик. Они продвигаются помедленнее и той, что везет санки приходится поджидать их. Она заметила, что я обратил внимание на них, с легкой иронией чуть улыбнулась. Надо было бы что-то сказать, но я, не будучи уверен, что они вместе, да и не сообразив, что сказать, работал, глядя под ноги. Было немножко неловко, ведь я не дворник хотя и в спецовке. Девушка прошла, Вот и пара поравнялась со мной. Мальчик остановился, повернулся ко мне, и глядит.
  Мамочка оставила его, чуть прошла. Я, как будто не замечаю, старательно отметаю  снег от самых дверей, но не далеко. Ребенок, довольно равнодушно и смело  глядит в мою сторону, а мне стыдновато даже посмотреть на него, чтоб понять, на что его взгляд направлен, на мои руки, метлу, или на меня самого.  В общем-то приятно было, что на меня глядят, но в то же время, как-то не привычно и я совершенно не знал, как реагировать.
 
 А напрасно, ведь если бы я посмотрел на мальчика, и увидел, на что он смотрит, я бы повел себя более разумно. Ведь метла моя непростая, а имеет вид довольно привлекательный и необычный,  она на деревянном тонком черенке, из фиолетового пластика в виде трехрядного гребня из толстых, круглых загнувшихся в одну сторону стеблей. В общем-то довольно дрянное изделие, и эти прутки ломаются, захват невелик... Но, видимо ее цвет и общий вид и привлекли внимание дитя. Мне бы надо подойти к нему, дать рассмотреть, предложить подержать в руках,а я мел себе, и молчал.

Так и охранник наш тоже не сообразил, вышел из дверей,  увидел ребятенка, быстро ушел, тут же  вернулся, присел на корточки перед ним, протягивает что-то. У него огромная борода, как у старовера, и вид довольно дружелюбный. Вижу в руке его пара конфет, на которые ребенок совершенно не обратил внимания, но и от меня уже отвернулся. Агафоныч бережно взял его на руку, второй поискал на толстой курточке карман, чтобы сунуть свой гостинец. И все молчали. Потом Агафоныч поставил малого на место, и тот так же не торопясь двинулся к матери.

  А я решил, сострить, по поводу внимания ребенка, пересказал охраннику, известную  аксиому: "наиприятнейшие три вещи, для обозрения, огонь, вода, и чужая работа".