Сплавщики леса братья Карповы

Рубить и пилить деревья люди научились в незапамятные времена, и вместе с этими видами деятельности, не менее важным в процессе лесозаготовок возникал вопрос о транспортировке.

Самым первым и незаменимым до строительства железных дорог транспортом древесины служила сама природа – энергия течения реки. Заготовка леса шла зимой. После вала деревьев, у них обрубались вершины и сучья, и брёвна вручную, с помощью бревенчатых же катков, настилов и деревянных лаг перекатывались к берегу реки. Заготовленный таким образом лес в период весеннего половодья спускался на воду. Сплав брёвен (сгонка), производился тремя способами: по отдельности (молевой сплав), в виде плотов и белянами по Волге.
 
При молевом сплаве брёвна с берега сбрасывались в реку россыпью и плыли по течению самостоятельно. Ниже по течению устраивался уловитель брёвен (запань), забивая бревнами все русло реки на несколько километров. С запани брёвна поднимались на берег для дальнейшей транспортировки или обработки. Поскольку молевой сплав и судоходство практически взаимно исключали друг друга, применялся он обычно на малых несудоходных реках. Молевой сплав нарушал экосистему: много леса тонуло, захламляя дно и берега реки. В настоящее время в России молевой сплав запрещён.

Сплав леса плотами был несравненно более экономичным и экологичным. Именно таким видом сплава брёвен по реке Суре занимались братья, крестьяне Фёдор (1794–1848) и Михаил (1795–1869) Ефремовичи с характерной для их деятельности фамилией Карповы.
Каждой весной вслед за ледоходом на Суре начиналось половодье с красиво плывущими большими и малыми плотами и живущими прямо на них плотогонами.
 Но романтики в этом деле было гораздо меньше, чем опасностей. Можно было наблюдать, как плотогоны на речных порогах отважно ныряли вместе с плотом, на время исчезая в речной глубине, а через несколько сажень, выплывая на поверхность всё в той же стойкой позиции.
 
Бывало, что из-за сильного ветра и дождей, плоты выносило на берег, и тогда сгонщикам приходилось превращаться в бурлаков. Рискованно было сплавляться и поздней осенью, накануне ледостава. В том случае, если река схватывалась морозцем, брёвна приходилось вытаскивать на берег до наступления весны.
Такой вот случай произошёл в 1882 году: река замёрзла уже в октябре месяце и 50 тысяч брёвен, сплавляемых к пензенской пристани, оказались вмёрзшими в лёд. Пришлось нанимать мужиков из прибрежных селений, вырубать брёвна и перетаскивать их на берег. Но это оказался «мартышкин труд», принёсший хозяевам одни убытки: уже в ноябре река вновь растаяла.

Размеры и способы крепления брёвен в плотах зависели от скорости течения и конфигурации русла реки, поэтому крестьяне Карповы должны были уметь вычислять. По прибытии к месту назначения плоты развязывались, а бревна затаскивались на берег специальными приспособлениями – бревнотасками. А для их устройства, также как и для сплавных приспособлений требовались уже элементарные инженерные знания.
Конечным же результатом доставки лесного материала для братьев было получение вознаграждения за свой нелёгкий и рискованный труд – и здесь требовались навыки быстрого и безошибочного устного счёта.
 
Неизвестно, учились ли Фёдор и Михаил в школе или получали знания в семье и с жизненной практикой, но то, что они были вполне образованы, это факт.

Братья расширяли лесосплавные предприятия отца, удачно покупая лесные делянки. Женившись: Фёдор – на Прасковье Спиридоновне (1793–1860), а Михаил – на Марии Марковне (1796–1841), братья получили в дом хороших хозяек, матерей своим детям и дополнительное финансовое подспорье к лесному делу в виде приданого.

 
Андрей Фёдорович Карпов (1826–1894)

У Фёдора Ефимовича и Прасковьи Спиридоновны было два сына: Андрей и Михаил. Наиболее активную деятельность, принёсшую славу и имя семье принёс Андрей Фёдорович Карпов.

После отмены крепостного права наступила эпоха обеднения многочисленных дворян, которые стали распродавать в Пензенской и соседних с ней губерниях свои многократно заложенные в банках имения и леса.
 
Карповы же, с помощью банковского кредита, стали удачно скупать имения с целью промышленного использования этой земли в дальнейшем. Они стали строить лесопильные заводы, которые представляли собой определённый производственный комплекс, включающий пристань, пильню, складские помещения.

На лесопилках Карповых пилили доски, заготавливали брёвна под деревянное строительство, при этом, очень умело ведя безотходное производство: толстые ветки продавали кустарям для изготовления домашней утвари, а кора использовалась для дубления кожи на кожевенных заводах.
Стал строить Андрей Фёдорович Карпов лесопилку и в Пензе, арендовав участок земли и оборудовав пристань на песчаном берегу р. Пензы.
 
Вот в разгар этой своей бурной деятельности, в начале 1880-го года Андрей Фёдорович с семьёй и приобретает богатую по пензенским меркам того времени дворянскую усадьбу на Московской улице, недалеко от Базарной площади, места оживлённой торговой деятельности всего Пензенского края.

Здесь надо сказать, что предпринимательский успех Андрея Фёдоровича был бы невозможен без надёжного тыла, в виде дома, семьи. Да и расширялось дело в расчёте на детей и внуков.
 
После отмены крепостного права у помещиков резко изменились условия ведения отлаженного ранее хозяйства. Многие дворяне-помещики стали продавать свои пензенские поместья, переезжая в Санкт-Петербург. А некоторые, привыкшие к степному раздолью и нежелающие менять уже привычное дело, наоборот, основательно перебираться в свои имения, продавая городские усадьбы. Причём, покупателями, по данным ведомостей объектов недвижимости, нередко становились не только купцы, но и свободные теперь крестьяне.
 
По воспоминаниям очевидцев, «старик Андрей Фёдорович со старухой Прасковьей Васильевной, которую называли «большая бабаня», оба крупного телосложения, были типичными крестьянами, говорившими с простонародным наречием».
 
Усадьбу же они купили со всей обстановкой у Четвериковой, а ранее усадьба принадлежала известному пензенскому помещику и дворянину Андрею Николаевичу Арапову.

К новоселью в новом доме на ул. Московской у Андрея Фёдоровича с супругой Прасковьей Васильевной был уже взрослый старший сын Иван (22 года) и трое подростков: Андрей, Алексей и Николай Андреевичи. Дочери Александра и Любовь Андреевны тоже в те годы учились в гимназии, не помышляя ещё о замужестве.

ДАЛЕЕ:http://proza.ru/2022/01/09/1644