Сады, интернат, багировское училище

ДЕТСКИЕ САДЫ

Вспоминаю два детских сада рядом с домом. В одном из них, через улицу, сейчас полицейский участок. Другой, по соседней улице в сторону бульвара Зорге в полуподвальном помещении сейчас скрыт каким-то строением. В детских садах я помню только   ячейки для одежды у входа.

ИНТЕРНАТ

После детских садов мы с Аликом жили в интернате №200 в Сураханах. Почему в Сураханах я до сих пор не знаю, потому, что, если мы выходили из электрички в Амираджанах, то шли по ходу электрички вперёд, а, если выходили во Дворце, то шли назад. А станция Сураханы была после Дворца. После выходного дня от мамы уезжать в интернат не хотелось, и Алик уже в электричке начинал шмыгать носом, а выходя из нее, начинал плакать. Подходя к интернату, он уже ревел, а я только тут не выдерживал, и мы начинали реветь дуэтом.

Хорошие воспоминания остались от интерната. Жили мы на вилле, разделённой пополам забором на две части. Часть за забором всегда пустовала. Помню, как мы, уютно устроившись на широкой красной ковровой дорожке, тёрли об неё монеты и показывали их друг-другу. Если монета была медной, то она отливала золотом, а, если стальная-серебром.       
               
Помню какой прекрасный новый год нам устроили с дедом морозом, снегурочкой и ёлкой с игрушками. В дверях толпился обслуживающий персонал, который с улыбками и слезами на щеках, реагировал на бурный восторг сирот на всё что происходило вокруг. А восторгаться было чему, когда на наши головы, вдруг, по мановению руки деда мороза, сыпались конфеты, орехи сухофрукты и т.д., когда дедушка мороз раздавал нам невиданные подарки-игрушки: самолёты, пистолеты, куклы и пр. И откуда взялось всё это в те тяжёлые для страны времена!  А какой был стол! Запомнились торты, которые мы видели впервые.

Помню «Сказку о рыбаке и рыбке» в нашем исполнении. Алик был рыбак. И как точно кто-то подобрал на эту роль его. Ведь он в жизни всегда старался выглядеть тихим и жалостливым: «Смилуйся государыня рыбка» ему очень подходило. А у меня роль была скромной: «А в дверях-то стража подбежала, топорами чуть не изрубила». И топоры были, и сети, и рыбка, и корона на старухе-государыне и т.д. Всё это кто-то, быть может, ночами делал для нас, а жилось им в то время нелегко, как и всем в стране. Это были Люди. Низкий поклон им.

Был в интернате небольшой, но уютный двор. Здесь мы играли в прятки, в футбол. Мяча у нас, конечно, не было, но его, с успехом, заменяла то консервная банка, то клубок из тряпья. Двор мы подметали и поливали сами. Со двора был вход в большой павильон, где мы спали летом. Помню курьёзный случай.   Однажды ночью мы проснулись от крика: «Ищямяим вар, ищямяим вар» (писать хочу)! Обычно перед сном в центр павильона ставилось ведро для наших нужд. Но в эту ночь кто-то случайно

или специально поставил его в стороне, и девочка, захотевшая сходить, его не обнаружила на месте. Вот она и кричала. Так мы её и прозвали «ищямяим вар».

Однажды мы с одной девочкой договорились, что она придёт ко мне, когда погасят свет. Она пришла, и мы уснули. Так нас и застали утром на одной раскладушке. Больше я Нателлу в интернате не видел.

Иногда в интернат, по просьбе мамы, нас возила и привозила домой тётя Поля. Она жила напротив нашего дома и была в интернате поварихой. Обычно на выходные дни мамы забирали детей домой, но бывало, некоторые дети оставались в интернате. Однажды, когда все дети разъехались, а тётя Поля уходила, я спросил её, не возьмёт-ли она меня с собой. Тётя Поля ответила, что мама на этот раз ей ничего не сказала.

Случилось так, что Алика, почему-то, не было, и я остался в интернате один. Бродил по комнатам и набрёл на коридор, где были наши ячейки для одежды. Открывая одну за другой, я набрёл на ячейку нянечки тёти Нюры. Что-то висело там, но меня на верхней полке привлекли две красные точки над полкой. Это были сморщенные и маленькие сосиски. Я их съел. Как сейчас помню, что они были холодные и невкусные. Тёте Нюре не трудно было вычислить кто спёр её сосиски, которые она, быть может, оставила для своих внучат, т.к., кроме меня, в интернате никого не было, но она ничего мне не сказала.

               
БАГИРОВСКОЕ УЧИЛИЩЕ.

Училище находилось на улице Толстого Л.Н. в здании нынешней первой школы. Прямо перед входом была широкая лестница, ведущая наверх. А в основании её слева стоял огромный Сталин с приветственно поднятой рукой.

Скульптор, видно, переусердствовал и, казалось, Сталину было тесно между лестницей и стеной. Слева от входа была большая комната, где нас принимали в училище. Мы стояли перед дверью и ждали, когда нас позовут. Алик бойко повторял наш домашний адрес и свысока смотрел на меня, когда я запинался. Помню большой актовый зал, где мы смотрели фильмы «Великий воин Албании Скандерберг» и «Зангезур», почему-то, сидя на полу. Помню одного командира, который постоянно грохотал своим голосом. Его звали Ашот Гайгович. Кем он был я не знаю, но он, видно, очень любил свой голос и постоянно пользовался им, а поэтому я и запомнил его.

На выходной день мы в субботу после ужина втроём ехали домой. Сначала на троллейбусе, остановка которого была напротив тогдашнего Госбанка. Потом мы выходили из троллейбуса около мечети, т.к. там была конечная остановка, и бежали на трамвай. Трамвай, спускался со стороны Володарской фабрики или нынешнего посольства Российской Федерации и поворачивал наверх на проспект Самеда Вургуна. Около дома артистов, там, где сейчас остановка автобуса, мы садились на трамвай, и ехали две остановки до улицы Мир-Касимова, а потом, свернув на неё, выходили на следующей прямо у нашего квартала, где я, как вы помните, получил оплеуху от вожатого трамвая.

Вспоминается день смерти Сталина. Сегодняшний вход в школу был тогда закрыт. Над лестницей настелили пол и, образовавшееся помещение использовали под класс. Был урок литературы. Вела его очень добрая учительница. Как сейчас помню её лицо, но имени не запомнил. Открылась дверь, её позвали и, через некоторое время, она вошла заплаканная. После урока мы узнали, что умер Сталин. Помню большой двор, впритык к нему, во всю его длину, был тир, где слышно было как стреляли.

Недавно, я подарил этой школе книги и захотел пройтись по ней, ведь я учился в ней семьдесят лет назад, но директора школы не было, а без её ведома мне не разрешили.

________

Багиров был первым секретарем ЦК Компартии Азербайджана и открыл училище под своим именем по типу Суворовских училищ. Он был снят со своей должности после смерти Сталина и куда-то переведен в Россию, а что было с ним потом нам простым смертным неизвестно.