Мороженое по ямбургскому счёту

- Мороженое будешь? - Макеев смотрел на меня и придурковато улыбался.
- Какое ещё мороженое? Откуда? - я глянул за окно, где висел термометр. Там было минус 42. - Предлагаешь снега со льдом пожевать?
- Не. Мороженое. Настоящее! - он всё ещё идиотски улыбался.
- Да где ты его возьмешь?
- Сделаем сами. Пойдём, посмотришь.

Мы вышли в морозную звёздную ночь. Был 1985-й год, зима, тундра, полярная (почти) ночь - несколько часов днём было относительно светло, но потом опять наступала темень. Наша бравая Механизированная колонна №172 треста "Уренгойдорстрой" строила автомобильную дорогу от Нового Уренгоя до Ямбурга. В посёлке, состоящем из трёх десятков вагончиков, была столовая (никакого мороженого!), она же магазин товаров первой необходимости (тем более никакого мороженого!). До ближайшего населённого пункта - такого же посёлка из вагончиков - четыре с половиной километра. До Ямбурга - больше сотни, до Нового Уренгоя - около двухсот. А вокруг - тундра, ровная, как стол. Какое, к чертям, мороженое?! В январе?! Откуда?!

- Да одевайся ты быстрее, - торопил Макеев. - А то Витька будку свою закроет!
- А он тут при чём?
- Увидишь, - он снова идиотски заулыбался.

Витя был "кислородчиком". Он заведовал станцией по производству кислорода - большим вагоном с блестящим оборудованием и приборами непонятного мне назначения. У него там стояли обычные баллоны, выкрашенные в голубой цвет, баллоны побольше, похожие на 250-литровые бочки, и ещё огромная ёмкость, объёмом, наверное, под тонну. Всё это Витя регулярно наполнял кислородом и отравлял на разные строительные участки. Каким боком это могло иметь отношение к мороженому, я не понимал.

- Принёс? - спросил он Макеева, когда мы зашли.
- А как же! - он вытащил из-за пазухи пакет с порошком какао "Золотой ярлык" и пару бутылок молока. Я смотрел на это, выпучив глаза. Что происходит?
- А прораб впервые, что ль? - лениво спросил Витька.
- Ага, - засмеялся Макеев. Потом посмотрел на меня и добавил: - Ты не ссы, сейчас всё увидишь.
- Я и не ссу, с чего бы? - спросил я, сильно нервничая.
- Ну, поехали, - сказал Витька. - Макей, чайник принеси со стола. Вон тот, без крышки. Он повернулся ко мне:
- Олег, возьми эмалированное ведро и ставь сюда. Теперь надень рукавицы, но близко не подходи, мало ли. Ну что, начали?
- Погнали! - крикнул Макеев.

Витька взял какой-то специальный шланг, подключил его к патрубку, и начал понемногу откручивать большой вентиль.
- Макей, чайник! - рявкнул он в какой-то момент. Макеев тут же подставил под шланг чайник. Громко зашипело и из шланга с силой вырвался белый пар.
- Держи, держи, не убирай! - приговаривал Витя. - Сейчас пойдёт...
В ту же секунду в чайник потекла жидкость голубого цвета невероятной красоты. Но самое удивительное - она бурлила и пузырилась, как будто кипела!
- Что это кипит? - спросил я удивлённо.
- Кислород! - возбуждённо заорал Макеев.
- Почему?!
- Так он же кипит уже при минус 183, а у нас тут минус пятнадцать на станции и минус сорок два за бортом. Как ему не кипеть?!

Тем временем чайник наполовину заполнился голубой жидкостью. Никогда не думал, что кислород действительно голубого цвета - когда он в жидком состоянии.
- Дай подержать! - сказал я Макееву. Он быстро посмотрел на Витьку, тот кивнул.
- Осторожно, прораб! Рукавицу не снимай, не дай Бог капнет на руку - на всю жизнь запомнишь!
Я перехватил ручку чайника. Кислород бурлил так, что чайник трясся и содрогался. Вскоре он наполнился.
- Ну, всё. Теперь надо очень быстро, - сказал Витя. - Макей, лей молоко в ведро! Сыпь какао, сахар и перемешивай хорошенько. Прораб, держи чайник, и смотри, не пролей.
 
Когда смесь молока с какао была готова, Витя осторожно взял у меня чайник и стал понемногу лить из него в ведро (кислород при этом продолжал бурлить и кипеть). Наша смесь мгновенно загустела.
- Размешивай! - крикнул Витька.
Макеев схватил какую-то доску от ящика и стал перемешивать. Потом его сменил я, потом Витька. При этом мы постоянно подливали в ведро кислород из чайника, и коричневато-белая масса (какао с молоком) увеличивалась в объёме. В ведре голубой цвет моментально исчезал.

Через десять минут у нас было ведро мороженого. Витька взял свою долю - натолкав эту массу в пол-литровую медную кружку, а мы с Макеевым и полным ведром пошли к себе. Я время от времени беспричинно смеялся, и вообще был в каком-то диком то ли опьянении, то ли возбуждении - наверное, в такое состояние впадали первобытные люди, впервые увидев молнию или услышав гром, и не умея объяснить себе это. Теперь стало ясно, почему  Макей с самого начала ходил с придурковатой улыбкой: он уже знал, что нас ждёт, и был этим взвинчен с самого начала.

...Мороженое мы так и держали в ведре, вывесив за окно вагончика. Лучшего холодильника, чем всё те же минус 42 не придумаешь. Сначала ели сами, потом угощали коллег, а через дней пять стали предлагать всем желающим. Остатки я выкинул в снег - ни есть, ни даже видеть мороженое не было никаких сил.